Дракон и кот (джен)

Не верьте феям, даже самым добрым, и они могут преподнести подарок, от которого избавиться захочешь, но не сможешь…

У короля и королевы родился мальчик, наследный принц, которого все очень ждали. Ведь до этого у венценосной пары рождались только девочки. Король уже подумывал, как переписать Закон, чтобы старшая из его дочерей смогла занять трон — именно она стала бы королевой и правительницей, а не ее супруг.

Мальчика нарекли Адал-Хард, Благородная сила — у принца, будущего короля, должно быть прекрасное имя. На праздник имярека съехались гости со всей округи: и подданные королевства, и соседи-короли со своими чадами и домочадцами, и волшебницы-феи, способные одарить малыша своими изумительными подарками, которые ни за какие деньги не купишь.

Самая младшая из фей пожелала, чтобы принц стал прекраснее всех на свете, когда подрастет. Другая фея наградила его нежным отзывчивым сердцем. Третья сказала, что каждое его движение будет вызывать восторг. Четвертая обещала, что принц будет превосходно танцевать, пятая — что он будет петь как соловей, а шестая — что он будет играть на всех музыкальных инструментах одинаково искусно.

Король слушал и удивлялся, почему ни одна из фей не пытается наградить малыша крепким здоровьем, а главное, умом и рассудительностью. Красота, отзывчивое сердце и игра на музыкальных инструментах — это, конечно, неплохо, но будущему правителю требовалось совсем другое.

И когда к кроватке младенца подошла очередная фея, милейшая добрая старушка, король, не выдержав, потребовал, чтобы она дала ребенку то, что будущему правителю больше требуется.

— Будь по-вашему, ваше величество, — согласилась та. Она подняла руки вверх, ее балахон стал развевать непонятно откуда появившийся ветер, он взметнулся, словно крылья летучей мыши. А из доброй старушки фея на глазах у всех превратилась в злую фурию. И слова, слетавшие с ее уст, приобретали иной смысл, совсем не тот, что вкладывал в него король.

— Когда принц достигнет совершеннолетия, он познает мудрость тысячелетий, обретет силу великую, противостоять которой никто не сможет, и здоровье, которое позволит прожить ему не одну сотню лет, — кричала фея, а волосы ее, поднявшись дыбом, развевались огненным шлейфом. — И станет он драконом. И проживет он в этом обличье до самой своей смерти. А у драконов длинная жизнь, — закончила она одаривать ребенка. И в зале после ее слов стало неимоверно тихо.

— Но я просил совсем не этого, — возмущенно ахнул король, когда фея произнесла свои последние слова. А королева заплакала, склонившись к перепуганному сынишке.

Но тут откуда-то появилась совсем юная фея, только она не наградила мальчика своим подарком, и в полной тишине громко сказала: — Утешьтесь, король и королева! Я не так сильна, чтобы снять заклятье. Но я могу наложить на него дополнительное смягчающее условие. Принц будет пребывать в облике дракона лишь до тех пор, пока прекрасная принцесса не полюбит его за отзывчивое сердце.

И все с облегчением вздохнули — ведь одним из подарков, полученных мальчиком ранее, как раз и было нежное отзывчивое сердце. Обязательно среди принцесс отыщется та, которая всей душой полюбит сердце принца, несмотря на то, что то будет биться в груди чудовища.

— Мурчалло, ну и где принцесса?! — проревел дракон, нервно помахивая своим длинным шипастым хвостом и ударяя им по каменным сводам пещеры.

Пред грозные очи чудовища явился полосатый рыжий кот в изрядно поношенных сапогах и потрепанной шляпе со сломанным страусиным пером. Он выгнул спину, мяукнул и только потом открыл пасть, чтобы ответить на гневный вопрос дракона: — Ваше высочество, где я вам добуду принцессу? Сами знаете, какой на дворе век. Вот раньше…

Кот закатил круглые ореховые глаза…

Дракон прекрасно помнил, что было раньше, потерей памяти не страдал, он не знал только, откуда взялось это Мурчалло, но оно было с ним всегда, сколько он находился в облике чудовища.

А кот был хорош, ничего не скажешь. Только поэтому и терпел возле себя и не сожрал его раньше или не спалил огненным вихрем, вырывающимся из его пасти. Каждое движение рыжего чуда вызывало восторг у всякого, кто его видел, в том числе и у самого дракона. А пел он как соловей, исполняя при этом танец с самыми замысловатыми па. В умении же играть на музыкальных инструментах, которое они использовали исключительно в своих корыстных целях, не было ему равных. Рыжий плут прятался где-нибудь в кустах в королевском парке и играл, например на гитаре, балалайке, домбре, гуслях, ситаре, банджо, укулеле или арфе, короче, на всем, что удавалось стащить из музыкальной комнаты дворца. Однажды дракон приволок ему в кусты рояль. Извлекаемая его лапками музыка так завлекала девушек, что они, теряя голову, поначалу шли на звуки, а потом танцевали на лужайке, позабыв обо всем на свете. Вот в эту-то минуту на них с неба и пикировал дракон, хватал первую попавшуюся и никогда не ошибался — унесенная девушка всегда оказывалась принцессой.

Но последнее время кот пристрастился играть на флейте, извлекая из нее просто божественные звуки. В его лапах флейта пела так нежно, так тихо и так печально, что, роняя зачарованные слезы, дракон порой забывал, зачем и почему кот играет. И только грозный мявк заставлял его очнуться и впопыхах схватить в когтистые лапы какую-нибудь из зазевавшихся девушек.

— Перевелись принцессы, — ворчал кот. — Вы же не хотите обратить свое высочайшее внимание на африканский континент, только там остались настоящие принцессы.

— Нет, — мотнул головой дракон.

— А зря, — цыкнул кот. — Между прочим, Клеопатра была из тех краев.

Но дракон снова отрицательно помотал головой.

— Думаете, мне не надоело жить в этой сырой пещере? — продолжил разглагольствовать кот. — У меня скоро ревматизм начнется.

И он, демонстративно скрючившись, схватился лапой за поясницу.

— А питание? Разве можно мышей и крыс, которых я, кстати, уже всех извел в округе, назвать полноценным питанием?

Кот снова закатил глаза, теперь вспоминая, как несколько столетий назад они жили в замке в горах, специально отстроенном для принца, обратившегося в день своего совершеннолетия драконом. Спали на мягких перинах, ели на серебре золотыми столовыми приборами. Им прислуживали толпы слуг, которые хоть и шарахались от чудовища, но дело свое знали твердо. Придраться было не к чему. Но время шло…

Ни одна из похищенных принцесс так и не полюбила принца в облике дракона. Их больше интересовало, каким королевством они будут править и насколько богат их потенциальный жених. Никого из них не интересовало его нежное отзывчивое сердце.

Со временем замок в горах пришел в упадок, дракон с котом, может быть, и жили бы в нем до скончания века, но уж слишком близко от них стали селиться любопытные люди, от которых ни днем, ни ночью не было покоя, а потом их и вовсе выгнали из замка. Пришлось покинуть привычные обжитые места и перебраться в пещеру в неприступных скалах у моря.

Людей становилось все больше, а принцесс с каждым веком все меньше, и с ними исчезала надежда обрести когда-нибудь человеческий облик. И если поначалу принца сильно удручал тот факт, что он должен оставаться в облике чудища почти все время, и лишь раз в месяц, когда луна оказывалась полнотелой, становился прежним принцем всего на несколько часов от появления ночного светила над горизонтом и до восхода солнца. Поначалу он не знал, что с этим даром делать, так как его верный наперсник, кот, куда-то все время исчезал в самый ответственный момент, оставалось просто бродить по окрестностям. Но потом приспособился — улетал куда-нибудь и терпеливо ждал появления луны над горизонтом, чтобы немного побыть человеком среди людей, главное, успеть до восхода солнца оказаться в безлюдном месте, чтобы не испугать никого происходящей с ним метаморфозой или не развалить случайно помещение, в котором проводил ночные часы в человечьем обличие.

Принц порой задумывался: тринадцать ночей в году оставаться человеком — это много или мало?