Придумай Мне 12 Оправданий Моей Лжи (гет)

– Драко, ну что ты хочешь на день рождения?

Завтрак семикурсника факультета Слизерин протекал вполне спокойно, пока Пэнси Паркинсон не плюхнулась на соседнее место и не пристала с этим ненавистным ему вопросом.

Мерлин, он ей ещё две недели назад сказал, что не знает. Не знает! Если ей уж так хочется что-то ему подарить, то пусть подумает сама. В конце концов, это же подарок. Сюрприз.

– Пэнс… не начинай.

– Но Драко! Осталось всего полторы недели до твоего совершеннолетия!

При слове «совершеннолетие» юноша поморщился.

Дурацкое совершеннолетие. Совершенно идиотское!

Как только он вспоминал об этом неумолимо приближающемся дне, мурашки пробегали по спине. У отца были грандиозные (с его точки зрения) планы на Малфоя-младшего. И слизеринец был не в особом восторге от этих планов…

– Драко!

Девушка щёлкнула пальцами у него перед носом.

От каких-либо объяснений и вообще разъяснений юношу спас колокол, возвестивший об окончании завтрака.

Студенты школы Хогвартс заспешили, засобирались – никому не хотелось опаздывать. Особенно седьмому курсу домов Гриффиндор и Слизерин: Снейп, восстановленный в должности декана факультета Змеи и профессора зельеварения, сейчас был мрачнее тучи. В прочем, таким он был с самого начала года.

Когда новый директор, профессор МакГонагалл, вошла в большой зал, а за ней следовали Драко Малфой и Северус Снейп, все замерли. Никто не знает подробностей, что, как и почему, но с этих двоих были сняты все обвинения, предъявленные арорами и министерством магии. Что касается Волдеморта, то это ещё более непонятно.

Он вернулся, и это все знают. Пожиратели весьма часто устраивают нападения на магглов и волшебников, «предавших чистоту их крови и их кодекс». Но что есть правда, а что ложь – возможно, МакГонагалл знала, кто на какой стороне, но если даже так, то она никому ничего не говорила.

Слизеринцы весьма прозладно встретили Малфоя. Хотя уже через несколько дней тот снова стал их Принцем. И одному Мерлину известна подноготная кухни дома Змей. Но ни Малфой, ни уж тем более Снейп, ни разу не были осквернены своим собственным факультетом.

А вот Гриффиндор…

Красно-золотые, казалось, сошли с ума. Если раньше всегда слизеринцы были зачинщиками каких-либо стычек между факультетами, то теперь львы заняли лидирующую позицию.

Возможно, отчасти, толчком к этому послужил тот факт, что Золотая Троица вернулась в этом году в школу далеко не в полном составе.

Точнее, вернулась одна Гермиона.

Просто, у неё не оставалось выбора.

Когда 31 августа она открыла дверь в большой зал, одна, сразу же после представления новым директором профессора зелий и восстановленного ученика факультета Слизерин по имени Драко Малфой, зал замер. Гриффиндорка молча прошла к своему место на скамейке и, кивнув МакГонагалл, села, не проронив ни слова.

Малфой поглядывал на дальний стол, наблюдая за Грейнджер. Ему было интересно. Уж он-то знал (отец поведал ему буквально пару дней назад), почему грязнокровка одна.

Она молчала весь ужин, съела немного шоколадных оладий, а затем…

Драко был удивлён. Нет, правда удивлён. Она не повела первокурсников в их гостиную, ничего подобного – вместо неё этим занялась какая-то шестикурсница. Грейнджер встала и пошла прочь из большого зала. Она ушла, даже не удостоив никого взглядом.

– Ха, заучке, кажется, не доверили звание старосты! – довольно громко заметил какой-то слизеринец.

Все рассмеялись ему в ответ. Малфой тоже усмехнулся. Но ему, в отличие от своих сокурсников, всё же стало интересно, отчего Грейнджер отказалась. Именно отказалась, поскольку ему было хорошо известно, что звание Старосты Школы должно было стать её. Да, она грязнокровка, подружка Поттера и Уизли, заучка и вообще, но иногда её стремление получать знания поражало.

Разумеется, она слышала это, но не подала вида.

И вот сейчас, одевая сумку с учебниками на плечо, Малфой посмотрел на гриффиндорский стол. Её место пустовало. Значит, она так и не появилась на завтраке. Поговаривали, что Грейнджер за этот курс ещё ни разу не побывала в библиотеке.

Мир сходит с ума? – в который раз спрашивал себя слизеринец, но ответа не было. Мир не отвечал ему. Он молчал.

Юноша, сумев-таки отвязаться от Паркинсон, неспешно побрёл в подземелья, на ходу вспоминая темы, заданные на этот урок. Близится зима, а с ней и Рождество, а Снейп обещал устроить им рождественский подарок. То есть, если говорить без сарказма, контрольную перед каникулами.

Блондин зашёл одним из первых в кабинет, но Грейнджер уже сидела за своей партой. Однако он не помнил, что видел её у дверей класса.

Девушка склонилась над учебником и что-то читала.

Когда ученики расселись, профессор начал урок со стандартного вопроса.

«А знает ли кто-нибудь, что такое…»

В этот раз они проходили зелье Забытья.

Весьма непростое зелье.

– Правильно сваренное, оно позволяет человеку забыться. В прямом смысле этого слова. Приняв это зелье, вы впадаете в состояние, близкое ко сну, на несколько дней, и никакими методами и способами вас нельзя разбудить. Кто расскажет подробнее?

Нет, теперь никто не смотрел на Гермиону, ожидая привычной поднятой руки, нетерпеливо машущей перед носом преподавателя.

Гриффиндорка больше не отвечала на уроках. Она вообще не разговаривала. Никто с момента её приезда в школу не был удостоен разговора с ней. Стала ли она немой? Нет. Некоторые становились свидетелями разговоров нового директора и девушки с каштановыми волосами. Но как только та замечала, что они больше не одни, сразу замолкала и, кивнув на прощание МакГонагалл, уходила прочь.

Снейп, ещё больше свирепея, спросил двух гриффинорцев, но, получив их невнятные ответы и сняв баллы с ненавистного ему факультета, немного успокоился и продолжил.

– Зелье Забытья вызывает галлюцинации. И пока вы видите эти галлюцинации, вы принимаете их за реальность. На самом же деле, вы, разумеется, не двигаетесь и не слышите пения птиц, – несколько слизеринцев негромко рассмеялось, – но данное зелье строит другой мир, где всё так, как вы того желали.

Таким образом, вполне привычным для обоих факультетов, прошёл весь урок. Ученики складывали свои сумки, когда Грейнджер обратилась к Снейпу.

– Да, Мисс Грейнджер. Вы можете зайти сегодня после ужина.

Всех немного удивил такой ход событий.

«Можете зайти?» – гриффиндорцы.

«Грейнджер всё же помнит, что такое человеческая речь?» – слизеринцы.

Но, не обращая внимания на шепотки в полупустом классе, девушка покинула комнату, так же ни с кем не заговорив.

Малфой, который задержался из-за Паркинсон и её неизменного вопроса о подарке, тоже был немного заинтригован.

Но когда юноша как бы невзначай спросил декана о Грейнджер и её приходе…

– Не суйте свой нос куда не следует, Мистер Малфой!

Всё это было слишком странно. Молчаливая грязнокровка, взбесившийся гриффиндор, спокойный Слизерин и, в частности, сам Малфой.

Хотя Поттер и его дружок уехали, не пожелав продолжить обучение в Хогвертсе, оставалась ещё их подружка. Но сколько блондин не пытался поймать её в коридорах замка, всё безрезультатно: либо кругом было слишком много народу, либо она как будто сквозь землю проваливалась.

Результат был один: к Грейнджер он с начала учебного года так и не подошёл. А сейчас этот случай на зельях…

Малфой усмехнулся и поспешил к себе в комнату.

Что ж, он придумал, как развлечься до совершеннолетия.

Она ведь ничуть не изменилась за лето. Может, стала немного бледнее обычного, но никаких существенных изменений не наблюдалось. Она была всё такой же Гермионой Грейнджер, только молчаливой, замкнутой, не посещающей библиотеку и без значка старосты.

Гриффиндорка, сверившись с картой Мародёров, вышла из пустой гостиной своего факультета и направилась в подземелья.

Постучавшись, она немного приоткрыла дверь, а получив разрешение войти, спокойно растворила ту и зашла в тёмное помещение.

– Мисс Грейнджер, я поговорил с директором относительно вашей просьбы… И, хотя министерство, разумеется, не одобрит наших поступков, мы с профессором МакГонагалл решили разрешить вам использовать это зелье.

– Благодарю вас.

– Вы можете приступать. Ингредиенты сами знаете, где.

Девушка кивнула Снейпу и направилась к шкафчику и разными порошками, корешками, склянками, банками и прочей различной ерундой.

Когда колокол возвестил об отбое, Гермиона попрощалась с профессором и покинула класс.

Но как только девушка закрыла за собой дверь, кто-то навалился на неё сзади и, зажав ей рот рукой, быстро затащил в какую-то нишу в стене.

Там этот кто-то наконец-то заговорил.

– Ну вот ты и попалась… Тебя довольно сложно поймать, Грейнджер…

Она сразу узнала в этом ледяном и надменном голосе Малфоя. Но с зажатым ртом она ничего не могла сказать по этому поводу.

– Как развлекалась у Снейпа?

В ответ Гермиона лишь дёрнулась, однако сильное «объятие» слизеринца не позволило ничего больше.

– А не хочешь ли поразвлекаться со мной? – растягивая слова, Малфой, медленно и едва касаясь провёл рукой по её телу. Так, что бы не выпустить грязнокровку и не дать ей убежать. А закричать тем более. Хотя… в этой нише их навряд ли кто услышал бы. Но рисковать блондин не хотел.

Сердце гриффиндорки билось часто-часто, мысли проносились со скоростью света, глаза безостановочно двигались, будто пытаясь что-то разглядеть в этой непроглядной тьме.

– Ты попалась, грязнокровка…