О плохих приметах и черных кошках (джен)

Все началось в Новый год. Майя Левина была в этом уверена. Ведь еще тридцать первого декабря ничто не предвещало беды, а жизнь казалась прекрасной и беззаботной.

Праздник Майя встречала, как и положено, в кругу семьи. В гости нагрянули родители, жених Витя давно и прочно прижился в ее квартире на правах будущего мужа, с сестрой из Екатеринбурга и ее семейством чокнулись бокалами еще в десять вечера при помощи доброго дядюшки Скайпа... Потом включили телевизор и принялись лакомиться салатами и рыбой, а на кухне дожидался своей очереди "Наполеон". И пусть Майя хотела бы отметить праздник иначе, может, на экстремальном курорте или, наоборот, в теплых странах, но... как-нибудь в другой раз. Зато мама довольна.

Так что когда под родной голос президента мама провозгласила "Выпьем за то, чтобы провести год так же замечательно, как и встретили!", Майя охотно подняла бокал.

Но пожелание сбылось с точностью до наоборот.

* * *

Тихим праздничным утром ее разбудили звуки скандала. Майя вскочила с кровати как ошпаренная и прислушалась. Кричал папа.

— Иждивенец! Бездельник! Так я и знал, что ты собираешься жениться из-за квартиры! Удобно, да, — кормят-поят-обслуживают, а через полгода квартира отходит Майке по наследству, и все — совместно нажитое имущество! Отсудить раздел... Как я раньше тебя не раскусил? Чтоб ноги твоей здесь не было!

— Да какое имущество! Наследство вроде в него не входит... Тьфу ты! Петр Алексеевич! Да я даже не думал жениться ради квартиры! Я Майю люблю и... — оправдывался Витя. Майя поспешно оделась и выскочила в гостиную.

— Конечно, все вы любите, пока на вас квартиру не зарегистрируют! Чтоб я тебя возле моей дочери больше не видел! — гремел папа. Мама беспомощно лепетала что-то, металась от одного к другому, но ее не слушали. В углу безмятежно переливалась гирляндами елка.

— Папа! — закричала Майя. Ее взбесила даже не внезапная подозрительность отца, а то, что он пытался приказывать Вите. — Может, ты не будешь решать за меня? Я взрослый человек, мне двадцать четыре года, я могу выйти замуж за того, за кого хочу! Какая муха тебя укусила?

— Взрослый человек? — Одутловатое лицо отца побагровело. — Так... Ладно! Смотри только, вспомнишь, что я говорил, да поздно будет! Уходим, Ирина! — скомандовал он. — Здесь живут взрослые люди, которым наши советы побоку!

Он вылетел в коридор. Стукнула дверь одежного шкафа. Майя растерянно посмотрела на мать.

— Что случилось?

— Да я не знаю, как-то слово за слово... — Мама заморгала. — Не спорь с ним, Майечка, ты же знаешь, он если злится, каждое лыко в строку. Я попробую его утихомирить. Я позвоню!

И она тоже бросилась в коридор. Минуту спустя входная дверь хлопнула с такой силой, что под потолком печально зазвенели стеклянные подвески люстры. Майя и Витя остались одни.

— Что случилось? — ошеломленно повторила Майя, окидывая взглядом развороченную постель на разложенном диване, где ночевали родители, и такое нелепое в эту минуту праздничное убранство комнаты. Потом посмотрела на Витю. Жених выглядел не менее ошарашенным.

— Понятия не имею, веришь? — выдавил он. — Обсуждали свадьбу, думали, в какой загс лучше — по твоему месту жительства или по моему... Ну и как-то перешло на квартиры, прописку, и...

Майя бессильно опустилась на мягкое одеяло.

— У меня и в мыслях не было, веришь? — оправдывался Витя. — Да плевать на квартиру! Да не прописывай меня, если твоему отцу так спокойнее будет! Ты же сама не хочешь жить с моими родителями, а больше у меня негде...

— Ты ни при чем, — пробормотала Майя. — Папа — он иногда... Ладно, проехали.

Мама позвонила поздно вечером.

— Отец мириться отказывается, — сообщила она трагическим шепотом. — Говорит, что ноги его больше в твоем доме не будет. Жди, доча. Не может же он психовать всю жизнь.

Второго января Майя с тяжелым сердцем поехала на работу, наивно надеясь, что неприятности скоро закончатся. Но не тут-то было.

— Продажи электроники падают, ситуация в стране нелегкая, — заявил директор магазина, созвав менеджеров по продажам к себе в кабинет. — Так что нашу точку будут закрывать. Вы простите, — вздохнул он, глядя на вытянувшиеся лица парней и девушек с бейджиками крупной сети, торгующей электроникой, — но мне самому приказ спустили сверху... Придется уволить половину из вас. Остальных переведут в другие торговые точки.

Вот черт. Майя принялась судорожно вспоминать, где расположены остальные магазины сети. А жаль, добираться туда будет не так удобно... Она не сразу услышала свою фамилию.

— Что?..

— Ты в списках на увольнение! — прошипела на ухо товарка по торговому залу. Майе показалось, что пол закачался под ногами.

— Но почему я?

— Ну извини, Левина, — чуть раздраженно бросил начальник. — Сама понимаешь, смотрели по общим заслугам, по трудовым, а у тебя один выговор и куча жалоб от клиентов. Заявление, конечно, напишешь по собственному, никто вам трудовые портить не станет, но дело уже решенное.

Вот черт. Черт-черт-черт. Больше в голове не оставалось ни единой мысли. А жить теперь на что, пока не найдется новая работа? Нет, голодать не придется, Витя нормально зарабатывает, но... но. С Новым годом, как говорится, с новым счастьем...

Домой после работы идти не хотелось. Майя забрела в небольшую кафешку с забавными шестиугольными столами и скалящимися со стен огромными пластмассовыми снежинками и долго пила там кофе, роняя слезы в невкусную растворимую жижу. Когда она наконец нашла в себе силы подняться со стула и побрести к троллейбусной остановке, было уже темно. Отовсюду сияла новогодняя иллюминация, с рекламных щитов таращились бессмысленно-радостные Деды Морозы, витрины магазинов украшали елки и гирлянды, странным образом гармонирующие с подтаявшими сугробами на тротуарах...

Замызганный троллейбус подполз к остановке только через час. Майя успела продрогнуть насквозь, в горле уже першило, и это почему-то ни капли не удивляло. Как и то, что именно ее из всех людей на остановке троллейбус умудрился забрызгать грязной талой водой из лужи на обочине. Не везет — так не везет во всем.

Квартира встретила странной тишиной. В первую минуту Майя даже не поняла, в чем дело. Потом прислушалась.

Да, так и есть. Из гостиной не доносились привычные звуки любимой Витиной стрелялки. Спит он, что ли?.. Майя, не раздеваясь, прошла в комнату и включила свет.

Пусто. Дремал на столе компьютер, с елки уныло свисала выключенная гирлянда. Майя заглянула в спальню, проверила даже третью комнату, которую в целях экономии зимой держали закрытой, чтобы не обогревать лишнюю площадь и не жечь лишних лампочек. Никого.

А ведь Витя обычно раньше приходил с работы...

Майя сбросила пуховик и принялась терзать мобильник, набирая номер. Жених откликнулся только с третьего звонка.

— Все нормально, Май, не беспокойся, — с ходу заявил он. — Я уехал.

— Куда?

— Вообще уехал. Ты прости, но нам лучше расстаться.

— Что?!

Майя так и села на диван. Это еще что за новости?

— Ну ты сама подумай, каково нам жить будет, если твой папа меня ненавидит? Ссоры, склоки... Да я понимаю, что он успокоится! Но все равно... И вообще, давно хотел тебе сказать. Я думаю, нам не по пути. У нас слишком мало общих интересов и...

Майя не стала слушать дальше и бросила трубку. Трус! Слабак несчастный! И ведь дождался подходящего момента, когда в жизни и так все наперекосяк! И вдобавок побоялся сказать обо всем в лицо, сбежал к родителям, как... как капризная девчонка! Мужчина называется... Да гори оно все!

Она уткнулась носом в шершавую ткань диванной подушки и разрыдалась.

* * *

Следующий день начался с опоздания на работу.

Войдя утром в ванную, Майя обнаружила гигантское омерзительно-желтое пятно на потолке и такого же цвета лужу на полу. Чертова алкоголичка, соседка сверху, снова залила квартиру! А ведь Майя совсем недавно закончила ремонт!

Пришлось вызывать сантехников, вызывать участкового, который единственный мог убедить пропившую все мозги соседку впустить сантехников в дом... В ванной поселился устойчивый запах фекалий.

Вечером, злая, обессиленная и несчастная, Майя отправилась ночевать к родителям. И заодно мириться с отцом.

— Ну я же говорил, что парень подлец, — невозмутимо заявил папа, отложив в сторонку новый номер журнала "Футбол". — Отшлепать тебя надо, Майка! Ладно, ты на старого папку-то зла не держи... Я же тебе добра желаю.

И он снова погрузился в живописания зимних трансферов.

Потом мама долго отпаивала Майю горячим чаем на кухне и выслушивала жалобы. Подумать только, сколько бед поместилось в каких-то несчастных три дня! Майе уже не верилось, что сегодня всего лишь третье января.

Похоже, эта же мысль посетила и маму. Правда, та отреагировала в своеобразной манере.

— По-моему, тебя кто-то сглазил, — заявила она. — Ну-ка припомни, тебе из твоих врагов на Новый год никто подарки не дарил? Так обычно делают. На вещичку наговор кинут, негатив выплеснут и...

— Ну мам! Опять ты за свое! — с досадой отмахнулась Майя. Вечно эти мамины приметы и суеверия! — Ну какой сглаз? Да и врагов у меня нет!

Она сделала большой глоток чая и закашлялась, когда горячий напиток обжег рот. Даже чай невозможно выпить, чтобы не нарваться на неприятность, ну что за невезение!

— Не враги, так завистники... Ладно, — перебила саму себя мама, устраивая на переплетенных пальцах аккуратный круглый подбородочек. — Давай я тебя завтра к своему знакомому колдуну запишу. Да я рассказывала, эзотерик Галактион. Если замешан сглаз — Галактион разберется.

Майя фыркнула от смеха. Эзотерик Галактион, с ума сойти! Она не выдержала и захохотала, расплескивая чай из чашки.

— Смейся-смейся, — обиженно буркнула мама. — Я к нему два года уже хожу! Он и совет всегда даст, и порчу снимет, и с проблемами на работе справится. Коллектив у меня сама знаешь какой, одни склочные бабы, с ними сглаза не оберешься...

Майя вздохнула. Мама, конечно, верит во всякую чепуху и обожает бегать по колдунам, но все равно остается любимой мамочкой и хочет помочь. Откажись — обидится... Да можно и посмотреть, как он выглядит, этот эзотерик Галактион. Толку чуть, но хоть развеселит.

— Ладно, — сказала Майя. — Завтра после работы схожу к твоему Галактиону.

* * *

Принимало светило отечественной магии в полуподвале недалеко от центра.

Спускаясь по ступенькам, Майя чувствовала себя до невозможности глупо. По дороге неслись машины, рядом мигал гирляндами и обещаниями скидок магазин мобильных телефонов, чуть дальше мягко светилась вывеска современной клиники, предлагающей лазерные операции, — и вдруг колдун. Средневековье какое-то в двадцать первом веке.

Дверь оказалась тяжелой, бронированной. В лицо пахнуло дымком ароматических палочек, но в остальном кабинет выглядел, как рабочее место любого менеджера средней руки. Офисная мебель, роллеты, компьютер, лампы дневного света...

С вертящегося стула на колесиках поднялся совсем еще молодой мужчина. На вид ему было лет тридцать. Отглаженный светлый костюм, аккуратная стрижка... Ни тебе балахона, ни бороды, ни кольца в носу, ни хрустального шара.

Вот как выглядят современные колдуны, значит...

— Вы от Ирины Львовны? — приветливо улыбнулся Галактион. — Чай? Кофе? Расскажите же, что вас тревожит!

Майя устроилась в мягком кресле для посетителей, отхлебнула горячего кофе и кратко поведала колдуну о своих бедах. Ну и чем он поможет? Амулет сделает? Заклинание прочтет? Вытащит у нее из волос мешочек с иголками и кладбищенской землей и объяснит это кознями завистников?.. Однако Галактион отреагировал неожиданно.

— Что ж, так я и думал. Учитывая, что вы дочь Ирины Львовны... Я удивлен, что это произошло только сейчас.

Майя отвлеклась от бездумного изучения пузырьков на поверхности кофе. Интересно. Он знает больше, чем может показаться? Или просто строит из себя всеведущего?..

— Значит, все началось после Нового года. Шампанское, наверное, пили, тосты произносили... "Как год встретишь, так его и проведешь"... Было? — продолжал тем временем колдун.

Майя кивнула. Да, что-то такое мама, кажется, говорила за столом. И что?

— Встретили мы как раз хорошо, — уточнила Майя. — А потом...

— Да-да, — вежливо, но непреклонно перебил Галактион. — А скажите-ка, вы оставляли на ночь на столе ножи? Хоть один?

— Что? — От неожиданности Майя только и смогла, что начать добросовестно вспоминать подробности вечера. — Ну... Мама с папой легли спать, а я вымыла посуду и... Ну да, оставила ее на столе. Мама всегда запрещает, но я привыкла...

— Так. А салфетками за столом пользовались? Кто и как?

Майя зажмурилась от абсурдности ситуации. Да чего он хочет-то? Ищет козни нечистой силы? Черти прилетали, поселились в посуде и салфетках и принялись бесчинствовать?

— Как обычно пользуются салфетками, — отрезала она. — Вытерли руки, сложили, забыли.

— Ясно, — кивнул колдун. — Бутылки из-под шампанского, конечно, на пол не убирали, оставляли на столе?

— Мама говорила, что будто бы нельзя оставлять, но... Да нам всем не до уборки было! — Майя уже начала раздражаться. — Вы за столом тоже бросаетесь убирать каждую пустую посудину, не успев доесть?

— Спокойно, Майя, спокойно, — поднял руку колдун. — Я все объясню. Знаете, прежде чем начать постигать тайны эзотерики, я получил вполне материалистическое психологическое образование. И есть вещи, по поводу которых и психологи, и эзотерики сходятся во мнениях. В частности, суеверия. Если действительно в них верить, они сбываются. Ваша мама... она очень суеверна. Я давно с ней работаю и точно знаю. Поэтому, с точки зрения эзотерики, своей верой Ирина Львовна создает незримое поле, в которое вовлечены все члены семьи. То есть вы можете и не верить во всякие бытовые приметы, но если вы не будете их соблюдать, то они начнут сбываться. Что я и вижу... Оставлять на ночь нож на столе — к ссоре, складывать в гостях салфетку — никогда больше не посетить этот дом, оставлять на столе пустую бутылку — к безденежью... Ваш папа, как вы сказали, кричал, что ноги его в вашем доме не будет? Вот. Салфетку, значит, сложил. И безденежье у вас, судя по тому, что вы потеряли работу, намечается... Понимаете, зачем я спрашивал?

— Что за бред? — вырвалось у Майи. Она едва не подавилась остывающим кофе. — Вы хотите сказать, что эти глупости могут сбываться? Хорошо. Тогда почему вдруг только сейчас? Мама верит в них уже тысячу лет!

— Это я и пытаюсь выяснить, — согласно кивнул Галактион. — Думаю, дело в тосте. "Провести год так, как встретили". Он активизировал все механизмы — и веры, и желаний. Хотя, конечно, все это должно было произойти раньше...

— Раньше, — вдруг неожиданно для себя произнесла Майя, — я жила с мамой. И она заставляла придерживаться кучи мелких суеверий. Знаете, из тех, что проще выполнить, чем спорить. Не давать деньги через порог, не оставлять на столе пустые бутылки и мелочь, не выносить мусор после захода солнца, не подметать пол, пока кто-то из семьи в дороге... Всего не упомнишь. Но не ссориться же из-за этого. А в прошлом году двоюродный дедушка умер и оставил нам квартиру, вот я и переехала. Пока жила сама, никаких суеверий не соблюдала. И ничего не случалось.

— Да, все дело в этом тосте... — задумчиво протянул Галактион. — Вы согласились с ним и таким образом фактически приняли правила игры вашей мамы. А с застольем связано множество примет. И ваша мама просто не смогла уследить за их соблюдением. Как вы сами сказали, было не до того. И ей в том числе.

— А по-моему, это все полный бред, — отрезала Майя, допивая кофе. — Я никогда не верила во всю эту чушь и не собираюсь. Кстати, как вы объясните то... — она замялась, охваченная приступом непонятного стыда, — что от меня ушел жених?

— О, все очень просто, — белозубо улыбнулся Галактион. — Выходя вчера из дому, вы наверняка забыли посмотреть на север.

— Что?! — Майя машинально попыталась припомнить, в какой стороне от ее подъезда вообще находится север. Окно спальни ориентировано на восток, значит... Пространственное воображение забуксовало и отключилось.

— Если девушка, выходя из дому, не посмотрит на север, то может навсегда остаться старой девой, — на полном серьезе сообщил эзотерик. — Я же говорю, теперь вам придется изучить все приметы до одной. Вера вашей мамы активировала большое и непознанное энергетическое поле. Будет сбываться даже то, чего Ирина Львовна не знает.

— Ну, девой меня в любом случае уже не назовешь... — только и пробормотала Майя. Последняя примета добила ее окончательно. Да Майя и сама готова была согласиться, что суеверия работают, если в них верить. Человек просто программирует собственное подсознание на то, чтобы они сбывались. Так может, этим дело не ограничивается? И можно как-то запрограммировать и близких? Черт, кто бы знал. Но должна же как-то объясниться та полоса невезения, которая началась так резко и неожиданно!

— И что теперь делать? — наконец спросила Майя, поднимая голову. Колдун смотрел на нее спокойно и терпеливо. Психолог чертов. Знает, что клиенту нужно время переварить информацию.

— Есть два варианта, — с готовностью откликнулся он. — Или вы заучиваете наизусть несколько сотен примет и соблюдаете их, — тут у Майи волосы зашевелились на голове от такой перспективы, — или нужно заставить вашу маму перестать верить во все это. Я уже обдумывал способы, но пока трудно сказать. Я веду ее скорее как психолог, а не как эзотерик. С чакрами у нее все в порядке, с аурой тоже...

Майя вздохнула. Ну вот, а она только-только поверила, что амплуа колдуна — просто маска, помогающая зарабатывать деньги практической психологией.

— Нужно или доказать ей несостоятельность суеверий — а это почти невозможно, ее вера слишком сильна, сбудется любая нелепость, — или как-то сгладить психологический барьер, сделать так, чтобы плохое перестало быть плохим в ее глазах, стало привычным, обыденным... и потянуло за собой остальные психологические установки, как карточный домик. Чтобы страшное перестало пугать... К примеру, если человек боится рассыпать соль, то ему можно устроиться на соледобывающее предприятие, где она рассыпается постоянно и на это уже не обращают внимания. Понимаете?

— Я подумаю, что можно сделать, — решительно сказала Майя. — Я вас поняла. Черт, да я наизнанку вывернусь, но заставлю ее перестать верить во всю эту чушь! Я не желаю превращаться в суеверную дуру, которой некогда жить — все свободное время занимает отслеживание примет!

Тут Майя прикусила язык. Получается, она только что обозвала маму суеверной дурой. Ой, как нехорошо получилось!..

— Не чертыхайтесь, — посоветовал Галактион. — Вам это теперь противопоказано... И еще вопрос. Вы, кажется, в районе метро "Пушкинская" живете?

— Да, — кивнула Майя. Ну что еще? Сейчас окажется, что это заколдованная станция? Или что вообще нельзя селиться ближе, чем в часе ходьбы от станций метро? Или...

— У вас случайно нет знакомых, которые могли бы сдать комнату на месяц? — буднично спросил Галактион. — Заказал ремонт "под ключ", дома оставаться невозможно. Вот у вас спрашиваю. Вы-то, считай, свой человек, дочь Ирины Львовны...

— Тьфу, напугали... — Майя выдохнула, замечая, как сильно вцепилась в мягкие подлокотники кресла. — Хорошо, я подумаю. Хотя из соседей и знакомых никто не сдает... А знаете что?

В голову пришла блестящая мысль. Так ведь это же настоящее спасение, особенно сейчас!

— Вы сказали — комната устроит? Комната у меня есть. Могу пустить вас пожить бесплатно, если вы будете вовремя подсказывать мне все эти приметы! Я не соблюдаю ни одной, пока привыкну и выучу — что угодно может стрястись. Я же, можно сказать, в другой мир попала! Не зная его законов! Галактион... как вас по отчеству, — Майя бессильно оперлась на стол, с трудом сдерживая слезы, — помогите, а?

— Тише, тише, не надо плакать! — колдун, похоже, испугался не на шутку. — За комнату я вам все-таки буду платить. Только меня Вадимом зовут. Галактион — это псевдоним...

* * *

Вадим-Галактион оказался удобным жильцом. Его вещи умещались в небольшую спортивную сумку, а сам он, оставив эту сумку в своей комнате, предложил Майе вместе съездить за продуктами к ужину и потом еще помог приготовить еду.

— Нож лучше вообще не трогайте. С ним связано столько поверий, что я сам их не все помню, — командовал он. — Давайте я порежу хлеб и мясо... Стоп, стоп, улыбнитесь! Да нет, не фотографирую я вас, просто, когда передаете нож, нужно улыбнуться. Какая улыбка у вас красивая... Знаете что, лучше заварите-ка чай. Если вы его случайно разольете, это даже хорошо. Главное, заварку не взбалтывайте, это к ссоре...

И действительно, стоило начать слушаться, как вечер пошел гладко и спокойно. Вадим приготовил отбивные, потом порезал салат, хлеб... До чего нужная вещь — нож, оказывается! Кончилось тем, что Майе пришлось просто сидеть сложа руки, наблюдать за ловкими движениями жильца и слушать лекцию о приметах, связанных с ножом. На будущее.

Представлять себе такое будущее не хотелось.

— Нет, ну на соледобывающее предприятие мама, конечно, работать не пойдет, хотя соль рассыпать боится, — рассуждала Майя за чаем. — А что еще можно сделать? Еще она верит, что мусор нельзя выносить после захода солнца. Так для того, чтобы ей пришлось выносить его ночью каждый раз, мы должны жить за полярным кругом. Что там дальше? Разбитое зеркало? Ну не буду же я бить зеркала каждый раз, как прихожу в гости...

— Настенную декорацию какую-нибудь из зеркальной крошки можно купить. Я видел в продаже, — ввернул Вадим. Слушал он внимательно-внимательно, чутко кивая и всем своим видом демонстрируя живейший интерес. Вот ведь... психолог! Учат их этому, что ли?

— Нет. Такое панно она сразу выбросит, — отвергла идею Майя. И задумалась. Перед подобным слушателем хотелось говорить без остановки. Ножи, пустые бутылки, деньги через порог... Ну что из этого можно сделать неотъемлемой частью жизни, такой привычной, что она уже не пугает?

— Точно! Придумала! — воскликнула Майя наконец. — Она точно не откажется.

* * *

— Майечка! А мы тебя раньше выходных не ждали! — обрадовалась мама, открывая дверь. Ну что, как дела? Что Галактион сказал? Я ему еще не звонила...

Она посторонилась, впуская Майю в прихожую. Из комнаты слышалось бормотание телевизора. Со стороны кухни доносились умопомрачительные ароматы — борщ и тушеная картошка.

— Сказал, что попробует мне помочь, — уклончиво ответила Майя. — Очень хороший специалист, спасибо, мам. За то, что ты мне его посоветовала, я тебе вот даже подарок купила.

И она протянула маме небольшую корзинку, прикрытую миниатюрным синим одеяльцем.

— Подарок? А что это?.. — удивилась мама. — Ты раздевайся, пойдем на кухню, мы ужинаем как раз...

Слабое мяуканье из корзинки прервало ее на полуслове. Мама вытаращила глаза и молниеносно сорвала одеяльце.

На дне, на еще одной мягкой подстилке, копошился крошечный котенок. Голубоглазый, пушистый, с забавным коротким хвостиком. И абсолютно черный.

— Ты же давно хотела новую кошку. С тех самых пор, как Дуся умерла, — пояснила Майя. — Вот. Это тебе.

— Какая хорошенькая! — Мама наконец справилась с изумлением и прижала котенка к себе. Тот негодующе мяукнул. — Черная только... Примета, говорят, плохая...

Ее пальцы поглаживали блестящую антрацитовую шерстку. Майя улыбнулась.

Расчет оказался верным. Какой бы плохой приметой ни считалась черная кошка, любовь мамы к животным перевесит. И никуда эта кошка из дома не денется. Будет каждый день по двадцать раз переходить дорогу до тех пор, пока мама устанет бояться. Разрушится одно суеверие — недолго останется и остальным. Хороший все-таки специалист этот психолог Галактион.

И человек приятный...

* * *

Следующий Новый год опять встречали всей семьей. На сей раз — дома у родителей.

Год пролетел незаметно. Майя устроилась на другую работу, ликвидировала последствия потопа в ванной и убрала с глаз долой все Витины вещи, оставленные им в квартире. Бывший жених пытался вернуться, лебезил, просил прощения... Прощение Майя ему великодушно даровала, но продолжать роман отказалась. Котенок, нареченный Негрой, вырос в наглую упитанную кошку, мама потихоньку забывала о своих суевериях и все реже бегала к колдуну...

Да и бегать куда-то уже не было необходимости.

— С Новым годом! — воскликнула сестра Лариса с монитора, поднимая бокал там, в Екатеринбурге. Зазвенел хрусталь, зазвучали возгласы. Даже четырехлетний племянник важно чокался со взрослыми стаканом компота. Негра недовольно хлестнула хвостом по экрану старого телевизора, который работал пока без звука и на теплой крышке которого кошка разлеглась со всем комфортом.

Пригубив шампанское, Лариса близоруко сощурилась в окошко Скайпа:

— Слышь, Май, у тебя же вроде в прошлом году другой парень был. Это еще кто такой? И нечего ржать, здесь все свои!

Конец фразы потонул во взрыве хохота. Все еще смеясь, Вадим обнял Майю за плечи.

— Правильно-правильно, другой и есть, — сообщил он. — И очень точное наблюдение — здесь все свои!