Бумажные драконы (джен)

Сложить, сделать угол, согнуть, сложить еще раз. Отрезать бумагу. Драко не издавал ни звука, не останавливался. Он закончил делать очередного дракона, и капля крови окрасила белую бумагу. Дракон был так мал, что помещался в ладони, его бока расширялись и сужались книзу, он словно дышал, и его маленькие лапы заканчивались загнутыми когтями.

Драко легко направил дракона в воздух, чтобы он мог найти свое место среди книг. Через некоторое время дракон попал в просвет под наклонёнными книгами, прошелестел, будто прилег отдохнуть, и посмотрел на своего создателя.

Драко вытащил еще одну бумажку и начал делать нового дракона.

Его не отвлекут. Мало кто знает о потайной комнате в библиотеке. Дверь в нее появляется в одной из стен каждый час, всегда в одно и то же время, и полки этой комнаты ломятся от книг, а в окна по ночам светит луна. Драко обнаружил комнату однажды ночью, когда занимался один в библиотеке. Он тогда споткнулся, в панике резко вздохнул, и в этот момент сплошная стена перестала быть твердой, впустила его в крошечный уголок, наполненный никогда никем не виденными книгами. Когда Драко вышел, о комнате он никому не сказал, сохранил свою тайну, и в благодарность он всегда находил комнату каждый раз, когда нуждался в ней. И пока другие студенты носились с книгами по библиотеке, не замечая ничего вокруг, Драко прятался в уголке, где никто не мог его увидеть, и проходил к нужному месту.

Комната походила на секретную библиотеку, и в ней едва хватало места для одного читателя. Драко мог бы развести руки в стороны и коснуться книг кончиками пальцев. Может, у комнаты и было название, но Драко этого не знал. В её стенах звуки приглушались, а воздух был затхлый. Если Драко нечаянно ронял книгу, то не слышал шума, и если бы он умер в этой крошечной комнате, никто никогда его бы не нашел.

Обнаружил он комнату в начале шестого курса и нашел в ней единственное — истинное — одиночество. В спальне, в классах, на квиддичном поле, даже дома — он всегда держал оборону, выстраивал прочную защиту от шуточек гриффиндорцев и ожиданий слизеринцев. Здесь же он читал книги, о которых никто больше не знал, книги, в которых простое начертание букв соседствовало с причудливым оформлением. Различные тонкости самых разных наук. Наверняка это была подсобка библиотеки, в которой хранили то, что некогда посчитали бесполезным, но слишком красивым, чтобы просто выбросить.

И теперь он использовал комнату, чтобы создавать драконов. Шаг за шагом Драко следовал знакомой схеме и складывал драконов из своих старых школьных работ. Странные водовороты слов, каракули маленьких произведений, тексты и формулы, написанные его собственной рукой, покрывали каждого дракона. Более сложный, чем любое другое оригами-существо, дракон требовал неловко выворачивать пальцы, чтобы сложить сухую, хрупкую бумагу в своевременный изгиб, чтобы дракон потом ожил на краткий миг. Драко добавил кое-что от себя: в драконьей пасти появлялись зубы, на спине — заостренный гребень.

Драко нашел в комнате книги, посвященные оригами — искусству складывания фигурок из бумаги. Розы цвели пергаментным зародышем, а потом увядали и умирали в одно мгновение. Феникс был похож на волчок, расправивший крылья и вращающийся в пламени. Единорог преображался и растворялся в отравленной воде. Безликие миниатюрные девушки-балерины кружились и танцевали все быстрее и быстрее, пока не разрывали себя на части, разлетаясь клочками бумаги по полу. А тысяча драконов могли исполнить желание.

Тонкие красные шрамики покрывали ладони, Драко едва мог разглядеть края бумаги. Солнечный свет с трудом проникал сквозь висящую в воздухе густую пыль и погружал и Драко, и книги, и драконов в золотую мглу. В окне солнце было бледно-желтым, как луна в туманные ночи. Драко перевернул дракона, закончил голову и шип, из бумаги цвета старой слоновой кости сложил лапы.

Драко отправлял в полет очередного дракона, чтобы тот мог найти свое место где-то рядом с предыдущими, и не считал их. Он понятия не имел, сколько он уже сделал. Он не думал о том, как долго он здесь пробыл, что для всех он пропал без вести, и какой переполох может поднять его исчезновение. Книги четко указывали: человек, создающий тысячи драконов, должен думать только о желании, сосредоточиться только на желании. И даже само создание драконов должно стать чем-то неосмысленным. Все исполнится, когда он закончит тысячного дракона, говорили книги, а до тех пор он должен думать только о своем желании.

Крепко схватить рукой золотой снитч.

Волшебный мир был полон других проблем, и Драко ругал себя за мелочность, но стоило перестать думать об этом сущем пустяке, как мечта заполняла весь мир по раскрученной спирали. Если бы он только мог наконец поймать его! Ночью золотое сияние превращалось из мечты в навязчивый кошмар, и снитч поблескивал всегда вне досягаемости. Драко просыпался в поту и боли, как будто играл, летал как сумасшедший всю ночь напролет. Каждую ночь одно и то же видение: золото сверкает в лучах солнца, и снитч уже почти в руке, а потом перед глазами мелькает красная форма — и снитч ловит кто-то другой.

Еще дракон. Изгиб, сложить. Сложить. Наклонить вперед. Согнуть назад. Новый дракон. Легкий игривый свет блеснул на мгновение, и Драко услышал крики вместо шипения, аплодисменты вместо свиста. Гриффиндор победил, Слизерин был повержен. Издевки, подшучивания. А должны быть смех и одобрительные кивки. Именно так должно быть. Другой дракон.

Обрезать бумагу, накрыть ладонями. Вот и этот дракон полетел, мелькнул ярко-красной полосой и исчез в коричневом шкафу. Волосы упали Драко на лоб, в глаза натек пот, началась резь. За день в комнате становилось невыносимо жарко, за ночь она остывала. Драко ничего этого не замечал, он видел только красный плащ, мелькнувший перед глазами, и золотой блеск снитча, пойманного игроком в этом красном плаще. Как же так? Он, Драко, легче, он проворнее, он должен обгонять Поттера, который стал теперь тяжелее, выше, крупнее. Сейчас снитч должен доставаться ему. Подавшись вперед, Драко представлял себе красную форму, схватку, он видел стадион, превратившийся в одну длинную размытую полосу зеленого, и краем глаза замечал, что красная форма исчезла, и Драко ускорялся и догонял сияющий золотом снитч, мгновение — и снитч был в его руке. Его команда ревела, толпа стонала, мир рушился, а слава отныне принадлежала ему. Победа над Рэйвенкло или Хаффлпаффом не приносила такого удовлетворения, пьянящий восторг затапливал с головой. Снитч теперь принадлежал ему, Кубок Школы будет принадлежать ему, и Поттер — тоже…

Дракон в руке зашуршал, отвлекая от мыслей. Драко осмотрелся. Он сидел на полу, скрестив ноги, и бумажные драконы были везде — на книгах, на полках, на его собственных плечах, один пристроился даже на голове. Драконы слоем лежали на полу, терпеливо прижимались к потолку, и все они смотрели на него, шелестели крыльями, как бабочки, в беспокойстве приподнимали головы, словно богомолы. Драко едва мог разглядеть, где заканчивался один дракон и начинался другой, и вдруг он осознал, что в беспамятстве дал всем драконам рога и зубы.

Но почему его драконы были так похожи на змей? Ноги их прижимались к животам, крылья были плотно сложены и прилегали к спине. В один миг драконы переместились, один за другим раскрыли крылья, простерли их, как только могли, слетели с полок и книг и закружили под низким потолком. Они заполнили собой затхлый воздух, стали облаком с острыми, как тысячи ножей, краями, и Драко прислонился спиной к книжной полке, давая им дорогу.

Стены замерцали и стали полупрозрачной иллюзией — комната выпускала драконов. Шелест крыльев был такой громкий, что казалось — студенты открывают свои книги в начале урока. Бумажные драконы улетали из комнаты в библиотеку. Драко последовал за ними, споткнулся, успел ухватиться за ближайшую полку и избежать падения, но ослабшие вдруг колени подогнулись, ноги онемели, а восторг никуда не исчез. Мадам Пинс где-то совсем рядом кричала на драконов, но чудилось, что кричит она очень далеко.

— Драко!

Он не заметил, как кто-то положил ему руки на плечи и заставил выпрямиться, но он узнал голос.

— Панси?

— Где ты был? — спросила она, вцепившись в него взглядом. — Мы тебя везде искали. Команда просто в бешенстве. И откуда взялись все эти драконы?

— Я был занят, — пробормотал Драко, а затем быстро покачал головой и стряхнул руки Панси с плеч. — Я в порядке. Почему все так взбудоражены? До пятницы нет игры.

Панси с ужасом уставилась на него.

— Сегодня пятница, Драко! — выдохнула она. — О, Мерлин, где ты был? Игра начинается через несколько минут, и Гриффиндор крайне недоволен тем, что у нас нет ловца.

— Сегодня?

Три дня уже прошли? Холод пробежал по сердцу, и Драко уставился на Панси, желая убедиться, что она не дразнит его, но ее отчаяние говорило само за себя.

— Ты все еще тут торчишь? — выкрикнула она.

Взглянув на нее, Драко выскочил из библиотеки, игнорируя яростные вопли пытавшейся задержать его мадам Пинс, и понесся по коридорам. Он слышал удивленные возгласы и понимал, что коридор школы полон студентами Слизерина, и что они все искали его.

— Где, черт возьми, ты был? — Драко слышал оклики и огрызался, спеша добраться до стадиона. Он резко повернул за угол, едва не врезавшись в доспехи, и до него дошло, что он неправильно идет, и лучше выбрать другой маршрут. Драко понял, что настало время что-то менять. Если он не сделает что-то — и быстро, Гриффиндор выиграет по умолчанию, Уизел будет победителем, это войдет в историю, вся школа будет смеяться над ним, и что хуже всего — слизеринцы будут в ярости. Отчаянное положение требует отчаянных мер. Драко выхватил палочку и нацелился в ближайшее окно, чтобы открыть. Он до визга перепугал первокурсников и призвал метлу в тот момент, когда уже выпрыгнул из окна.

Метла чуть не опоздала. Драко пролетел целый этаж, пока смекнул, что мертвым на земле он смотрелся бы еще глупее, чем опоздавшим на игру, но заставить себя испугаться или беспокоиться так и не смог. Видение успеха не было ни в коем случае пророчеством, но оно было такое ясное, четкое, что Драко чувствовал, что смог бы лететь даже и без метлы. В районе второго этажа он ощутил знакомое после долгих часов тренировок и игр движение воздуха, и метла скользнула под него. Драко несся так быстро, словно гнался за снитчем, он пролетел мимо первых рядом трибун и приземлился в раздевалке, оттуда донеслись и гневные крики, и вздохи облегчения игроков Слизерина. Драко успел как раз вовремя, и полностью одетый, с метлой в руке, окруженный командой, он вышел на поле под приветственные вопли в поддержку Гриффиндора, заглушавшие крики слизеринцев, и встал напротив Поттера.

Одетый в свою красную форму Поттер стоял в нескольких раздражающих дюймах, лениво держа метлу, как будто эта победа была уже у него в кармане. Гриффиндорцы поднялись в воздух, предвкушая триумф, и Драко еще острее почувствовал отчаянную злость своей собственной команды. Он крепче схватил метлу и глубоко вздохнул.

— Наконец-то высунул нос из укромного места? — спросил Поттер. — Ты только посмотри, в каком отчаянье все были всю неделю.

— Напротив, — протянул Драко, стараясь успокоить тяжелое дыхание. — Я никогда не чувствовал себя так хорошо.

Поттер открыл рот, собираясь ответить, но время истекло. Над стадионом прозвучал свисток, и игроки взмыли в воздух.

Драко полетел выше обычного, спасаясь от мельтешащих игроков. Солнце прожигало его мантию, и он натянул капюшон на голову, чтобы спрятать в тени глаза. На такой высоте жестко хлестали по лицу сильные потоки воздуха. Поттер кружил несколькими футами ниже, тоже натянув капюшон.

Обычно он следил за Поттером, чтобы убедиться, что тот еще не заметил снитч, но сегодня он проигнорировал его и вместо этого осматривал поле. Услышав внизу веселый шум, он понял, что его команда забила гол. Драко подавил зевок и затряс головой, быстро моргая. Теперь, когда всплеск адреналина пошел на спад, он почувствовал усталость и недостаток сна. Неужели это действительно длилось три дня? Три дня безумного складывания, когда это невинное увлечение заполнило все его мысли?

Пролетев над стадионом под немыслимым углом, Драко крепче ухватился за метлу и поморщился. Сейчас его руки защищали перчатки, но кусочки бумаги были на каждом дюйме его пальцев и ладоней, и руки все еще кровоточили. Под палящим солнцем руки начинали потеть, и неприятное жжение возрастало.

Снова гол, снизу донесся слабый крик про мошенничество. Драко снова полетел над стадионом, увидел Поттера прямо под собой и последовал за ним.

А потом они оба заметили у земли крошечную вспышку снитча.

Как орлы, они нырнули так быстро и так близко друг к другу, что, казалось, соприкасались, и их одежды спутались в воздухе. Они рванулись к земле. Снитч повернулся и полетел налево, и оба понеслись за ним с такой скоростью, что Драко чуть не соскользнул со своей метлы, но он не отставал от снитча ни на дюйм. Поттер немного замешкался из-за своего тяжелого веса, но вскоре наверстал упущенное. Снитч пошел выше под углом, почти задев загонщика Слизерина, и два ловца последовали за ним, не видя перед собой никаких препятствий. У загонщика не было возможности запутать Поттера, он понимал, что его уже не догнать, а ловцы проскочили мимо его головы на своих метлах.

Драко развернулся вдогонку за снитчем. Теперь они оба были близко. Драко схватился за метлу и протянул руку, как это обычно делал Поттер, оба подались вперед. Поттер оказался на дюйм впереди, и глубокое чувство отчаяния захлестнуло Драко: история повторяется снова и снова, как предначертано, он всегда будет терять, когда ему всего лишь нужно чуть больше скорости, чтобы совершить решающий рывок.

Его ладонь сжала снитч.

В замешательстве Драко чуть не вылетел за пределы поля. Сумев затормозить только на границе, он в изумлении смотрел на золотой мяч в своей руке, еще взмахивающий крылышками. Потом повернул голову к Поттеру, который парил рядом с ним, оба прочитали в глаза другого взаимное удивление. Поттер был ближе, но первый раз Драко оказался быстрее.

Только тогда, когда он слез с метлы и почувствовал, что команда собралась вокруг него, чуть ли не колотя его в запале триумфа, Драко понял, что аплодисменты стихли, и слышны только крики студентов Слизерина, а остальная часть толпы только вежливо хлопала. А потом грубая рука легла на его плечо, потащила его в сторону от поля и команды, почти волоча за собой. Драко посмотрел на суровое лицо мадам Хуч, а затем — вниз, на что-то сжатое в её кулаке.

Там скорчился бумажный дракон.

Драко слышал, как комментатор говорил что-то о мошенничестве, которое так свойственно команде Слизерина, и холодный кулак стиснул его сердце, когда он увидел мадам Хуч, сжимающую в руке дракона.

— В библиотеке целая стая этих драконов, — сказала она бесстрастно. — Мадам Пинс говорит, что они налетели в тот момент, когда вы появились. Может, соблаговолите объяснить, что вы делали, пока отсутствовали на занятиях?

Не сейчас, думал Драко, не теперь, когда я, наконец, чувствую победу в моей руке. Он наклонил голову и глубоко вздохнул.

— Я не уверен, что понимаю то, что вы пытаетесь мне сказать, — проговорил он, его голос звучал ровнее, чем он ожидал. — Я поймал снитч, а не бумажного дракона.

— Дракон? — спросила она, поднося его пленную бумажную игрушку к лицу. — Так вот что это такое. Мне это показалось деформированной птицей. — Она смотрела на Драко сверху вниз, не замечая, что пришла команда и остановилась позади них.

— Как вы узнали, что это был дракон? Что вы делали в библиотеке?

— Какие-то проблемы?

Драко облегченно вздохнул, когда появился декан факультета. Он побаивался объяснений, которые ему придется давать за пропущенные занятия, но разгневанный взгляд профессора Снейпа на данный момент остановился на яростно трепыхающемся драконе.

Мадам Хуч подала дракона Снейпу и рассказала, как возмущалась мадам Пинс, пытаясь прогнать сотни драконов из библиотеки, и как поймала Панси Паркинсон, прежде чем та смогла удрать, и выпытала у нее, что Драко Малфой внезапно появился вместе с драконами-оригами, летающими вокруг его головы. Все взглянули на школу и увидели шквал — драконы вылетали из открытого окна, разлетались по небу во всех направлениях, некоторые — в Хогсмид, некоторые — к озеру, а некоторые летели на стадион.

Плохо, Панси, подумал Драко и решил, что больше не будет снисходителен к ней, потому что их победа оказалась под угрозой.

— Неожиданно появились? — Снейп взял дракона в руки и поднес поближе. — Кровь… — прошептал он так тихо, что только Драко мог его услышать.

— Знаете, что это? — спросила мадам Хуч.

— Мне кажется, да, — сказал Снейп. — Вы сказали, что их в библиотеке были сотни?

Мадам Хуч кивнула.

— Мне так передали. Мадам Пинс отправила ко мне студента, которому можно всецело доверять, и который как раз тогда оказался в библиотеке.

Только теперь Драко заметил Грейнджер, стоящую немного в стороне. Скрестив руки на груди, она смотрела на него так, словно хотела, чтобы он снова превратился в хорька. Драко чувствовал, как потихоньку закипает команда, но о чем бы они ни мечтали, они были не настолько глупы, чтобы напасть на Грейнджер при посторонних.

— Чертова грязнокровка, — прошипел Драко одними губами, радуясь, когда она сузила глаза, не имея возможности ударить его при профессорах.

— Тогда я могу заверить вас, что он не жульничал, — сказал Снейп, и его улыбка была холодной и торжествующей. Он взглянул на Грейнджер и повернулся к мадам Хуч. — Тысяча драконов лишь исполнили желание мистера Малфоя.

— Желания? — спросила мадам Хуч. — То есть это колдовство?

— Вовсе нет. Просто техника медитации, создание тысячи бумажных драконов. — Снейп глянул на Драко, и тот рефлекторно сглотнул. — Должен признаться, я впечатлен. Вы нашли книгу с подробным описанием этой техники. Я думал, ее может найти только тот, кто знает о маленькой комнате в библиотеке.

— Я нашел ее в этом году, — сказал Драко, и ему стало интересно, как сам профессор обнаружил эту комнату. Он почти ничего не знал о прошлом Снейпа в Хогвартсе. Если только он не нашел комнату позже, когда тоже отчаянно нуждался в месте, чтобы спрятаться…

— Ладно, — сказала мадам Хуч, отворачиваясь. — Если это не обман, то я поздравляю вашу команду с великолепной победой.

Только тогда Драко заметил счет: 170-0. Эти возгласы он слышал и раньше, теперь он знал, что это были баллы факультета Слизерин. Драко посмотрел на Грейнджер — на ее лице проступало осознание того, что её факультет не смог в этот раз выиграть, и для мести этот было вполне достаточно. Потом до него дошло, что рядом с ним находится весьма разъяренный декан.

— Я… понимаю, сколько я пропустил за три дня, — сказал Драко Снейпу. — Мне очень жаль, что я не посещал занятия, сэр.

— Этой победы вместо извинений достаточно, чтобы заткнуть МакГонагалл, — ответил Снейп. — А из-за драконов в библиотеке вы неделю будете приходить ко мне сортировать ингредиенты.

— Да, сэр. — Драко не смог даже улыбнуться. Все равно не будет лишним изучить возможности тайных ингредиентов, которые Снейп хранил в своем кабинете.

Драко чувствовал себя и нашкодившим котенком, и в тоже время гусем, вышедшим сухим из воды. Он вернулся со своей командой в раздевалку, слушая возгласы игроков, как они ударили бладжером Уизела и отвлекли его от игры, как Грегори попал бладжером в младшую Уизел, да так, что она свалилась с метлы, и как Адриан забил гол, несмотря на бладжер, летящий в его сторону.

Драко не знал, что заставило его остановиться в дверях раздевалки и посмотреть в сторону игроков команды Гриффиндора, плетущихся мимо. Его никто из них не волновал, он смотрел на Поттера, а тот шел, вперившись взглядом в пол. Почувствовав, что за ним наблюдают, Поттер поднял голову, остановился и обернулся.

Драко показалось, что глаза Поттера были зеленее, чем цвета Слизерина. И он имел такой непокорный вид, хотя был побежден, что Драко невольно улыбнулся. Выражение болезненной потери на лицах рыжих Уизли приносило удовлетворение, но этот взгляд гнева, даже ярости, взгляд человека, отказывающегося уступить или признать, что он побежден… Внезапно, извиваясь в воздухе как змея, возник последний дракон, проплыл между ними, а затем снова направился к облакам.

— Не смог честно выиграть, да? — произнес Поттер, сжимая метлу так, что пальцы побелели.

— Едва ли это не честно, — сказал Драко. Что-то извивалось в его руке, и он вспомнил, что он так и не отпустил снитч. Он его сохранил, чтобы изучить, хотя раньше, когда он вот так вырывал его чуть ли не из рук рейвенкловцев и хаффлпаффцев, он никогда не смаковал победу. Снитч трепетал крылышками, стараясь сбежать, и сиял звездой между пальцами. Даже пойманный, он отказывался признать свое поражение и бешено трепыхался дрожал в руке.

— Да, — сказал Драко мягко, — поймать тебя стоило тех трех дней.

Улыбнувшись снова, он взглянул на Поттера и выпустил снитч. Оба смотрели на золотистые крылья, мерцающие в воздухе.

Покружившись вокруг дракона, снитч растаял в блеске солнца.