Немного о потерях (джен)

— Держи. Ты забыл крысиную микстуру. — Гермиона протянула ему красный пузырек. — Ну хватит дуться. И не волнуйся, Глотик будет спать в моей спальне, а Короста в твоей. Бедная киса. Ведьма говорит, что Глотик несколько веков провел в магазине. Никто его не покупал.

— Интересно почему? — съязвил Рон.

Дж.Роулинг, "Гарри Поттер и Узник Азкабана"

На землю опустился туман, а вместе с ним появился кот. Он бежал через сад. Тусклый свет садовых фонарей выхватывал в молочной пелене то острые уши, то кривые лапы, то рыжий хвост. Кот гнался за добычей, он чувствовал ее страх. Бежать было тяжело, но он почти настиг свою жертву, остался последний рывок. Кот выпустил когти и приготовился к прыжку, который должен был стать финальным аккордом этой предрассветной погони. Сердце отсчитывало секунды, еще чуть-чуть…

— Какая мерзость! — воскликнул Люциус Малфой. — Авада Кедавра!

Крыса, пробежавшая между ног Люциуса по садовой дорожке, замерла и обмякла. Кот непонимающе замер в тумане, вглядываясь в силуэт волшебника, убившего его добычу. Люциус, поморщившись от отвращения, отшвырнул мертвую крысу, поддев ее носком сапога. Кот недовольно зашипел и прошел по садовой дорожке. Его когти несколько раз клацнули по камню, которым она была вымощена. Волшебник замер, вслушиваясь.

— Люмос, — прошептал он, поднимая палочку и оборачиваясь.

В ярком свете глаза кота блеснули неестественным зеленым светом. Волшебник выдохнул и опустил палочку. Кот пристально вглядывался в человека перед ним, пытаясь понять, исходит ли от него угроза. Угрозы не было, было только глухое раздражение и страх. Отвратительный, липкий страх. Кот переступил лапами. Снова клацнули когти.

— Откуда ты взялся? — спросил Люциус у кота.

Кот наклонил приплюснутую морду, словно вслушиваясь в вопрос, обращенный к нему.

— Ты мне не нравишься, — констатировал волшебник.

«Ты мне тоже», — подумал кот.

— Тебе придется уйти, — сказал Люциус. — Здесь тебе больше нечего ловить. Похоже, я лишил тебя завтрака.

Кот не уходил. Он смотрел на Малфоя и переступал лапами. Клац. Клац. Клац.

— Ага, ты думаешь, что я должен компенсировать тебе упущенную добычу?

«Он умен», — решил кот.

Люциус ухмыльнулся. Незваный гость ему не нравился, но было в животном то, что делало его удивительно похожим на человека: понимание в зеленых глазах. Кот знал, чего хочет, и не желал поступиться своими интересами. Малфой подошел к нему ближе, чтобы лучше рассмотреть.

— А ты не обычный кот, правда? — пробормотал Люциус. — Что ж, пойдем, я верну тебе твое, а потом ты уйдешь. И больше не вернешься.

Кот издал звук, который в его понимании мог бы сойти за согласие, и сделал несколько шагов к волшебнику. Люциус ухмыльнулся и пошел по садовой дорожке к дому. Кот, переваливаясь, поспешил за ним. Под домом клубком свернулась темная энергия, но коту не было страшно. Энергия сможет причинить зло только тем, кто попытается проникнуть в дом тайком. Кот был приглашен. Неясная связь была проложена в его сознании между клубком тьмы и липким страхом волшебника, интуитивная и зыбкая.

— Входи, — Люциус распахнул дверь перед котом.

Повторять не пришлось, гость вошел в дом и сел в прихожей. Дом был огромен, больше, чем мог себе представить кот. Ему прежде не доводилось бывать в таких больших и богатых домах. Кот осматривался, вертя мордой по сторонам, выпуская и втягивая когти. Люциус хмыкнул, словно почувствовал нерешительность животного.

— Не стесняйся. Вверх по лестнице и вторая дверь налево, — насмешливо сказал Малфой.

Кот недоверчиво взглянул на волшебника. Слова были импульсом, который заставил его подняться и пойти вперед, доверившись интуиции, по лестнице и налево. Кот шел, а его когти то клацали по паркету, то вязли в ворсе ковра.

— Это уже начинает меня раздражать, — сказал себе Люциус немного удивленно. Животное оказалось очень сообразительным.

Спустя полчаса кот мирно сидел в кресле у холодного камина, а Люциус перебирал бумаги на столе. Солнце почти встало, но сквозь плотные шторы его лучи не могли проникнуть в кабинет, где горели свечи. Было душно, но ни кота, ни волшебника это не волновало. Они пребывали каждый в своих мыслях, каждый был занят своим делом: кот лениво лежал, довольно жмурясь; Люциус разбирал банковские счета.

— Так не пойдет! — вдруг воскликнул Малфой, поднимая голову от бумаг и глядя на кота. — Это кресло стоит тут три века, а ты оставляешь на нем свою отвратительную шерсть. Ты здесь только гость, так что вон из кресла.

Кот недовольно зашипел, поняв, что от него требуется, и нехотя спрыгнул на пол. Волшебник ему не нравился. Да, он его накормил, но это ничего не значило в мире, в котором долгое время жил кот. Жизнь людей, даже волшебников, коротка, они цепляются за все, что делает их живыми, рискуют всем, чтобы не получить ничего. Кот давным-давно свыкся с потерями.

Люциус между тем встал из кресла и направил на животное палочку.

— Знаешь, — сказал он коту, — пора бы понять, кто же ты такой и не можешь ли быть чем-то полезен. Эссенция!

Кот вздрогнул, ощутив теплую волну, которая прокатилась от лап до кончиков ушей. Люциус взял чистый лист пергамента и трижды постучал по нему палочкой. На пергаменте проступили слова:

Магическое существо

367 лет

Люциус хмыкнул.

— Так вот как ты сумел пробраться в мой сад.

Кот встал на лапы и, переваливаясь, подошел к волшебнику. Люциус совершенно точно не собирался гладить грязное и линяющее животное, но какая-то глухая тоска о Драко, который в пять лет просил котенка, а получил филина (бесполезное животное в глазах маленького ребенка), заставила его наклониться и протянуть руку к коту. Кот фыркнул, почти как человек, и ткнулся мордой в предплечье волшебника, а затем отвернулся. Настал черед Люциуса вздрагивать. Под плотной тканью мантии черная змея свернулась в черепе. Кот снова фыркнул, казалось, издевательски. Люциус некстати подумал о том, что Драко почти двенадцать, и он по достоинству оценил филина. А потом вспомнились Лорд и тревога, которая приходит по ночам. И то, как он, Люциус, испугался сегодня на аллее в двух десятках метров от собственного дома, защищенного самыми сильными чарами. И кошмары, мучающие Нарциссу, в которых у нее отбирают сына, мужа, дом.

Люциус рассеянно выпрямился и обвел глазами комнату. Его взгляд задержался на Омуте памяти, купленном недавно у одного торговца (разумеется, без лицензии).

— Знаешь, я давно хотел его пробовать. Вот только свои воспоминания мне просматривать незачем, — холодно сказал Малфой коту, добавив про себя: «Незачем и не хочется. Совсем».

Кот насторожился, но не двинулся с места. В его глазах отражалось странное понимание, как будто он не только осознает обращенную к нему речь, но и читает чужие мысли. Люциус снова наклонился и направил на кота палочку, мысленно произнося заклинание. Тонкая белая нить потянулась из головы кота. Кот только фыркнул. Малфой призвал Омут к себе и опустил туда густой сгусток, напоминающий плотный предрассветный туман.

— Это как минимум интересно, — пробормотал Люциус и наклонился к белесой глади Омута.

Все вокруг завертелось.

Когда вращение прекратилось и расступилась белая пелена, Малфой увидел, что находится на кухне в каком-то доме. Кухня маленькая, но уютная. У плиты стоит молодая светловолосая женщина и что-то готовит. В кухню вбегают дети: мальчик и девочка лет семи. Оба светловолосые, чистенькие. Дети садятся за круглый стол посреди кухни, переговариваясь, и пьют молоко из стаканов, которые, видимо, были поставлены специально для них. Они говорят по-немецки, но Люциус не знает этого языка, поэтому о содержании этого разговора он может только догадываться. Малфой осматривается. Его знакомый кот лежит на подоконнике, лениво жмурясь. Выглядит он гораздо лучше, чем сейчас: шерсть у него гладкая, блестящая, а приплюснутая морда выражает довольство жизнью.

Женщина отходит от плиты, что-то сказав детям. Затем она расплетает косичку девочки и принимается тщательно переплетать ее. Кот спрыгивает с подоконника и, подойдя к мальчику, трется о его ноги. Мальчик смеется и наклоняется, чтобы погладить кота. Рукой он задевает стакан, который падает на пол и раскалывается на две части. Женщина недовольно прикрикивает на мальчика. Он виновато смотрит на мать (Люциус не сомневается, что это семья, так они похожи) и поднимает осколки. Малфой кривится, поняв, что перед ним маглы. Мать указывает мальчику на тумбу у плиты, на которую тот покорно складывает то, что осталось от стакана. Кот громко мяукает, потянувшись всем телом. Женщина неодобрительно косится на животное. Люциус делает вывод, что кот не нравится женщине.

Вдруг в кухню входит мужчина. Люциус сразу понимает, что это глава семейства: светловолосый, красивый. Маленький мальчик словно уменьшенная копия своего отца. Малфой снова вспоминает о Драко, и неясная тоска, смешавшись с глупой нежностью, сжимает его сердце. Мужчина тем временем слушает, как его жена что-то рассказывает. Затем она показывает на разбитый стакан и насупившегося ребенка, виновато стоящего у окна. Мужчина смеется и достает палочку. Он произносит заклинание, и стакан вновь становится целым. Кот принимается ластиться к мужчине. Люциус догадывается, что животное принадлежит именно волшебнику, как единственному, кто владеет магией.

Потом картинка сменилась. Вновь закружил туман, и Люциус оказывается в лесу. Кот бежит, переваливаясь, по жухлой траве, и Малфой спешит за ним. На расстоянии десяти шагов от кота бежит светловолосый волшебник, которого Люциус видел в предыдущем воспоминании. Сейчас волосы мужчины спутаны, военный мундир, в который он одет, грязный, кое-где виднеются бурые пятна крови. Волшебник оборачивается на бегу, кидая заклятья. Люциус тоже оглядывается назад и видит, что их догоняют несколько мужчин, тоже в военной форме. В их руках нет палочек, зато есть странные предметы, которые выпускают маленьких пчел, летящих с невероятной скоростью. Волшебник сразил нескольких преследователей, но одна из пчел настигает его и входит в спину, туда, где за лопаткой скрывается человеческое сердце. Волшебник падает лицом вниз, выронив палочку. Темное пятно расползается у него на спине. Кот шипит и таится в кустах. К мертвому телу походит один из военных.

— Это какое-то новое оружие Гитлера? — по-английски спрашивает военный у своих товарищей, поднимая двумя пальцами палочку.

— Чтобы это ни было — это от дьявола, — бормочет один из мужчин ему в ответ и украдкой делает рукой странные жесты вдоль тела.

Остальные насмешливо косятся на него.

— И что теперь с ней делать?

— Сломай!

Громкий хруст раздается посреди притихшего леса.

Снова сменилась картинка. Снова уже знакомая кухня, но нет больше прежнего уюта. Снова светловолосая женщина стоит у плиты, но вся ее фигура сгорблена, под глазами залегли круги. Кот настороженно смотрит за ней с подоконника, его шерсть, местами подпаленная, облазит клочьями. Оконное стекло затянуто одеялом. Женщина ставит на грязный стол два стакана молока, а затем достает из ящика под раковиной пакетик с порошком и отсыпает его в стаканы. Женщина кричит, и на ее крик вбегают дети. Мальчик выглядит так, словно не умывался очень давно, светлые волосы девочки спутались. Но дети смеются, потому что мальчик подкидывает вверх маленький грязный мячик, и он не падает. Женщина опирается на крышку стола и прикрывает глаза. Ее строгий окрик заставляет мячик упасть. Дети испуганно смотрят на мать и садятся за стол. Женщина отворачивается от них. Мальчик, воспользовавшись этим, снова заставляет мячик подняться в воздух. Девочка смеется и делает глоток из стакана. Женщина, не поворачиваясь к детям, высыпает остатки порошка в чашку с чаем и тоже пьет. Мальчик тянется за своим стаканом, отпивает и спустя полминуты с растерянным удивлением хватается за горло, не в силах вдохнуть. Кот спрыгивает с подоконника и выходит из комнаты.

Сгустился туман. Белая пелена упала на глаза, а затем растаяла, и Люциус понял, что вновь находится в своем кабинете, сидя прямо на полу. Рядом стоял Омут памяти. Кот сидел неподалеку, не спуская с волшебника пронзительного зеленого взгляда.

— Ты ведь мог не дать мальчику выпить отравленное молоко, — спокойно сказал Люциус коту. — Но ты просто ушел.

Кот склонил голову на бок и начал переступать передними лапами по паркету. Он переступал, пока Люциус не наложил на него заклятье, лишающее способности двигаться. Кот не нравился Люциусу еще больше, чем в самом начале встречи. Животное, так явственно разумное, оказалось так холодно к войне, к потере и смерти. Мальчишка из Омута был грязнокровкой, и все же, он был волшебником. Убийство ради убийства уже давно не прельщало Люциуса.

Малфой еще долго сидел и думал. Он думал о том, что очень долго врет себе. Лорд жив, как бы ни пытался Люциус поверить в обратное, и это значит, что будет война, и будут потери. Само слово «потери», к чему бы оно ни относилось — к семье, золоту, уважению — заставляло его яростно стискивать зубы. Он прикрыл глаза и увидел Драко и Нарциссу, светловолосых и таких красивых, таких обреченных. Люциус сидел так, пока образ семьи не истончился, не поблек. Тогда он встал, быстро подошел к окну и одним энергичным движением раздернул занавески. Солнечный свет заполнил комнату.

— Добби, — позвал Малфой, и домовик тут же появился перед хозяином, — возьми этого кота и отнеси в Косой переулок, в зоомагазин. Заплати им сколько угодно, только пусть они заберут его.

— Добби понял, хозяин. Добби сделает, — пропищал эльф, схватил обездвиженное животное и исчез с тихим хлопком.

— Если кому-то в магазине удастся продать этого криволапого, это будет большой удачей для них, — холодно заметил Малфой про себя.

Постояв немного в тишине, Люциус снова сел за стол и принялся за бумаги. Через час Нарцисса известит его о том, что завтрак накрыт, он спустится вниз и сядет за стол со своей семьей. Жизнь продолжалась.

Кот еще несколько дней вспоминал о встрече с волшебником, сидя на подоконнике магазина, лениво перебирая передними лапами. Он вспоминал о вкусной еде, которой его накормили в богатом доме, но не жалел о том, что вряд ли скоро еще отведает такой.

В конце концов, кот давно свыкся с потерями.