Спой для меня (гет)

Вечер каждого четверга у Главного аврора Поттера заканчивался прослушиванием радиопередачи Ли Джордана. Это стало традицией сразу после повышения: так уж получалось, что именно по четвергам на стол Гарри попадало столько бумаг, что голова шла кругом и хотелось сжечь половину обращений, даже не притрагиваясь к ним.

Откровенно говоря, Гарри не был готов занять такую должность. По его мнению, Главой Аврората должен был стать более квалифицированный и скрупулёзный специалист. Но его назначил Кингсли и теперь частенько говорил в интервью, что, пусть Гарри и стал самым молодым главным аврором, но пользы от него очень много.

— Ну ты же герой, — обезоруживающе утверждали на это Гермиона и Рон.

— Ага, и вообще — сам Повелитель Cмерти, — отшучивался Гарри.

Но эти воспоминания не выполнили бы за Гарри его работу, поэтому он с тоской посмотрел на стопку пергаментов и взял приемник с подоконника.

Гарри все еще время от времени общался с членами отряда Дамблдора, но именно Ли с его передачами стал неотъемлемой частью жизни Гарри, хоть и совершенно случайно.

Это случилось в марте — аккурат в день рождения Рона. Гарри уже опаздывал на целый час, но кипа пергаментов на столе, казалось, не собиралась уменьшаться. Чтобы хоть как-то отвлечься, Гарри включил радио и… оно ему помогло. Шутки Ли, его диалоги со Сьюзен и редкие песни каким-то волшебным образом давали силы быстрее классифицировать запросы и отвечать на них. Ли напоминал о школьных временах, дарил позитивный настрой, и даже самая муторная работа спорилась у Гарри в руках, когда в приёмнике звучал голос Джордана.

Нынче был очередной четверг, восьмое мая. Настроив радио на нужную частоту, Гарри привычно взялся за перо и проглядывал пергаменты, слушая задорный голос Ли:

— Всем привет! Не так много неизменного в нашем мире, но мы — Ли Джордан и Сьюзен Боунс — снова с вами.

— Только потому что ты взял меня в заложники, — шутливо ответила ему Сьюзен.

— И не собираюсь никуда отпускать, мисс Боунс, можете не сомневаться. И всех, кто нас слушает, я тоже не собираюсь оставлять в покое — а то вдруг серость проникнет в ваши сердца?

— Не так давно минуло второе мая... Прошло три года с окончания второй магической войны, и я благодарен всем, кто сражался тогда плечом к плечу и принес нам мир и процветание. Но не только мы со Сьюзен хотим выразить свою глубочайшую признательность. Итак, давайте все вместе послушаем песню, которая посвящена тому, кто любит своих ушедших не меньше, чем живых.

После последних слов Гарри отвлекся от пергамента и удивленно уставился на приёмник. Ведь Ли только что практически процитировал слова, которые приставучие журналисты вытянули из Гарри в Хогвартсе как раз памятного второго числа.

А уже через мгновение раздалась музыка — тихая, мелодичная, отдаленно напоминающая джаз. После недолгого вступления из приемника раздался женский голос:

Если ты слышишь меня, то пожалуйста,

Не посмотри, что измучена и пуста,

А дай мне света и радости просто так.

А еще я прошу, бога ради,

Не одевай мое тело в желания…

Красивый, мелодичный голос был неуловимо знаком и завораживал. Гарри вслушивался в слова, потому что первый куплет, казалось, выбил почву из-под ног. Некстати вспомнилось, что амортенция имеет подобный эффект, но Гарри, конечно, не хотелось бездумно броситься на поиски этой девушки или клясться ей в вечной любви. А вот слушать песню и от души наслаждаться звуками казалось самым естественным желанием. Мало кто так искренне обращался к Гарри, делился самым сокровенным, умудряясь непостижимым образом еще и понимать его — ведь каждый из них все еще измучен этой войной… Гарри жадно ловил каждый звук и ни на секунду не сомневался, что песня адресована ему.

Но вот прозвучали последние аккорды, и наступила тишина, следом за которой раздался голос Ли:

— Душевная песня, не находите? Что ж, поблагодарим нашу исполнительницу, захотевшую остаться неизвестной, и пожелаем ей вдохновения!

Спустя несколько минут Гарри задумался о том, что эта песня была похожа на… признание в любви. И это совсем неудивительно: на него, как на легендарного спасителя магического мира, многие смотрели с обожанием.

В любом случае поблагодарить девушку за такую песню очень хотелось. Ли наверняка знал, кто она. Отключив приемник, Гарри поспешно вернулся к работе, но и это не помогло выкинуть из головы песню незнакомки. Уже поздно вечером, сквозь сон, Гарри понял, почему голос показался ему смутно знакомым. Когда-то давно кто-то уже пел ему колыбельные именно таким голосом… Или это была просто выдумка разыгравшегося воображения? Ведь если ему кто-то и пел, то только мама.

* * *

— Прости, дружище, но я правда не знаю исполнительницу, — виновато улыбаясь, развел руками Ли.

— То есть как это?

— Мне пришло письмо: диск, пятнадцать галлеонов и небольшая записка. Я думал, девица поет как банши, раз предпочла такую анонимность, но при первом прослушивании песня мне приглянулась. Да и каким дураком нужно быть, чтобы не выполнить такую необременительную просьбу, да еще и за такую сумму?

— Ли свою выгоду не упустит, — с улыбкой сказала Сьюзен, опуская на стол три чашки кофе. Гарри тепло улыбнулся, испытывая какое-то умиротворение, глядя на них. Ли и Сьюзен смогли излечить друг от друга от кошмаров войны. Гарри искренне радовался, что какая-то дыра в душе Сьюзен, из-за которой она так рвалась в Аврорат, затянулась, и что Ли наконец нашел то, за что воевал. Раз смогли они, то смогут и другие.

Но эта ненавязчивая мысль задела Гарри. Он воевал за всех и сразу, но был ли среди этих людей тот самый, ради кого он остался жить?

Гарри снова вспомнил строки песни. Дать свет и радость просто так. Даже самое простое «спасибо» согреет человеческую душу, так что стоит поискать подсказку.

— Письмо и диск отдашь? — спросил он у Ли, когда они вновь остались вдвоем.

— Конечно, господин Главный аврор, — со усмешкой ответил тот, доставая из тумбочки коробочку.

Гарри осмотрел ее со всех сторон. Ничего примечательного, простая коробка, записка, написанная ручкой. Почерк чересчур округлый, будто человек слишком старался писать аккуратно.

«Добрый вечер, мистер Джордан! Я знаю, что ваше радио пользется большой популярностью, а потому хотела бы попросить вас об одолжении за скромное вознаграждение. Поставьте, пожалуйста, эту песню в четверг, около семи вечера, и передайте, что она посвящается тому, кто любит своих ушедших не меньше, чем живых».

Гарри внимательно изучал письмо. Это становилось всё интереснее. Ни намека на магию — видимо, девушка очень боялась, что ее могут отследить.

Поблагодарив Ли, Гарри направился обратно в Министерство, раздумывая где бы найти зацепку. Вот только ничего дельного в голову не лезло — никакой эврики, никакого озарения… Все-таки Гарри никогда не был гениальным аналитиком.

«Ну, конечно, — хлопнул себя по лбу Гарри, — вот она, эврика. Гермиона!»

* * *

— Гермиона, мне срочно нужна твоя помощь! — сказал Гарри, влетая в ее кабинет. Гермиона мгновенно отложила бумаги и деловито спросила:

— Убийство? Ограбление? Запрещенные артефакты?

— Нет-нет, не это. Ты слышала вчерашнюю передачу Ли?

— Мерлин, Гарри! — Гермиона недовольно нахмурилась и отбросила карандаш. — У меня нет времени даже кофе выпить, а ты приходишь с какими-то глупостями!

— Гермиона, ну к кому я еще могу обратиться, кроме тебя?

— Конечно, — ворчливо отозвалась она. — Садишься мне на шею, а я не могу тебе отказать. Что же такое случилось?

— Я услышал эту песню вчера в передаче Ли, — ответил Гарри, протягивая Гермионе диск и записку. — Она до сих пор не выходит у меня из головы. И я точно уверен, что девушка обращалась ко мне.

— А может, вы слишком много о себе возомнили, мистер Поттер? — хмыкнув, спросила Гермиона, возвращая ему «вещественные улики».

— Но ведь это же фраза из моего последнего интервью! Зачем тогда она ее использовала?

— Не знаю, Гарри, — Гермиона сняла очки, в которых она обычно разбиралась с законопроектами, и устало потерла глаза.

— Тогда я хочу, чтобы ты послушала эту песню, — Гарри решительно взял приемник с подоконника и вставил диск.

Голос незнакомки, казалось, еще сильнее проник в сердце Гарри, пока они прослушивали песню. Гермиона с задумчивым видом повертела в руках карандаш и, наконец, произнесла:

— Гарри, возможно, ты и прав. Но даже если песня адресована тебе, я не думаю, что девушка хочет быть узнанной. Уж прости меня, но строки «не возлюби во мне ведьму и женщину» говорят сами за себя. Возможно, она просто увидела некий образ… — Гермиона пожала плечами.

— Разве я не могу всего-навсего поблагодарить ее?

— Поблагодарить?..

— Гермиона, — Гарри сжал ее ладони и посмотрел умоляющим взглядом, — помоги мне найти её. Мы же уже понимаем, что она или полукровка, или магглорожденная, а твое умение анализировать даже мелкие детали мне хорошо известно.

— Ну… — Гермиона растерянно посмотрела на него, а потом вздохнула. — Хорошо, я согласна. Но мне нужно подумать. А пока попробуй отправить Ли вопросы, которые он может задать на передаче про эту девушку: её имя; как она пришла к творчеству; кто автор музыки…. Песня, кажется, и правда неплоха, и если она начнет пользоваться успехом — никто не удивится. Тем более вопросы можно слать тоже анонимно.

— Отличная идея, — просиял Гарри.

— Ну? — Гермиона вновь посуровела. — Теперь ты мне дашь поработать?

— Конечно, — рассмеялся Гарри, — главное, не засиживайся.

Но Гермиона уже снова нацепила очки и полностью погрузилась в свои проекты и законы, так что, наверное, и не слышала его последней фразы.