Мальчик-Который-Не-Выжил (джен)

На Запретный Лес опускалась тишина. Отзвуки моего усиленного Сонорусом голоса таяли в воздухе, донося до защитников Школы Хогвартс условия прекращения этой бессмысленной бойни. Я устало опустил палочку, возвращаясь к наколдованному трону. Негоже Тёмному Лорду стоять в ожидании своего противника. Через час всё должно было закончиться. Самое время вспомнить, как же всё это началось . Воспоминания, запрятанные под мощнейшие щиты ментальной защиты, закружились, выстраиваясь в хронологическом порядке. Это случилось в 1995 году, и, несмотря на то, что сейчас был 1997, прошло больше пятидесяти лет. Как такое возможно? Очень и очень сложно.

Моя жизнь была ничем не примечательна, как и у любого пятнадцатилетнего подростка. Я учился в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, той самой, у стен которой только что кипела битва. Моя мать, магглорождёная волшебница, держала небольшой магазин зелий и ингредиентов в Косом переулке. Отец — игрок в квиддич средней руки — пару лет назад закончил спортивную карьеру в команде Орлов из Эдинбурга и почти сразу же получил приглашение на тренерскую должность в одну из команд полупрофессиональной лиги. Небольшой двухэтажный домик в Годриковой Лощине, красивый сад с цветущими круглый год яблонями, Рождественские и летние каникулы в весёлой компании родителей и их друзей да прозрачные намёки о возможном появлении брата — чем не райская жизнь? После победы Альбуса Дамблдора над Геллертом Гриндевальдом в сорок пятом году магическое сообщество волшебной Великобритании находилось в состоянии стагнации ⁽¹⁾ ещё почти сорок лет. Новых Тёмных Лордов, Чёрных Колдунов и даже Серых Магов на горизонте не маячило, и магический мир спал спокойно, зная, что Министр Магии Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор заботится об их благополучии.

В начале восьмидесятых годов произошло величайшее потрясение — мир магглов узнал о нашем существовании. Но не самостоятельно, а в результате долгой и кропотливой работы нашего Министерства. Падение Статута, которого многие волшебники так боялись, никакой истребительной войны не принесло, и наше сообщество в очередной раз воочию увидело величие Дамблдора, делом доказавшего ошибочность суждений Геллерта Гриндевальда. Любой волшебник, готовый трудиться, моментально поднимал уровень своего финансового благополучия, бедных семей в магическом мире не осталось. Заказов от магглов было бесконечно много, от простейших чар Вечной Заточки до сложнейшего ритуала укрепления фундамента дома.

Конечно, польза от падения Статута была обоюдной. Ассимилирующиеся волшебники поначалу с некоторой опаской отнеслись к открытию двери в большой мир. Перенимая культуру магглов, вливаясь в их жизнь, мы становились единым целым. Мы начали болеть за футбольные команды, одеваться так, чтобы над нами не смеялись обычные люди, и получили универсальные удостоверения личности, в разработке которых принимал участие и Отдел Тайн во избежание подделки их несознательными элементами.

Первым звоночком, на который никто не обратил внимания, стала пропажа Амоса Диггори. Почтенный глава семейства, руководитель департамента Магического Транспорта, в один весенний день просто не вернулся со службы. Порядком разленившийся Аврорат безуспешно искал его почти неделю, прежде чем к ним пришла заплаканная супруга, бессильно уронив на стол дежурного короткую записку. В ней Амос извинялся перед женой и просил о разводе , так как встретил другую женщину в мире магглов. Все возможные проверки подтвердили, что письмо было написано действительно рукой пропавшего Амоса, а вопрос об Империусе даже не поднимался: если маг не был способен ему противостоять, прозябать ему на должности клерка среднего звена, такому волшебнику никогда бы не дали в подчинение других людей — в отношении этого политика Министерства была недвусмысленной.

Волшебный мир Великобритании был достаточно тесен, да и учились мы все в одной школе, хоть и в разное время, поэтому Пророк счёл необходимым тиснуть небольшую заметку о прекращении поисков Амоса Диггори за отсутствием события преступления, естественно, не раскрывая подробностей, но все всё и так узнали. Создавалось впечатление, что случившееся прорвало некий барьер. С тех пор не проходило и полугода, чтобы ещё кто-то не ушёл из семьи. Мужчины, женщины, с детьми и без, оставив в доме лишь голые стены или не взяв даже комплект сменного белья, люди уходили, присылая через несколько дней короткие записочки. Покинутые супруги очень быстро находили себе новых партнёров, и лишь единицы продолжали безуспешно искать ушедших.

Впрочем, это всё проходило мимо меня в силу моего возраста. В 1991 году мне пришло письмо из Хогвартса, и Распределяющая Шляпа очень быстро отправила меня в Хаффлпафф, туманно объяснив, что во мне достаточно терпения и упорства, чтобы пройти до конца однажды выбранный путь. Родители были очень рады, хотя я понимал, что отец хотел бы видеть меня в Гриффиндоре, где учились они с мамой.

Моя учёба протекала спокойно, по большинству предметов я имел устойчивое Выше Ожидаемого. Определённые проблемы были с Историей Магии, но на уровень «Удовлетоврительно» я её знал, а большего не требовалось. минимум я её всяко вытягивал .

На четвёртом курсе, чтобы порадовать отца, я попытал счастья на отборочных испытаниях в факультетскую команду по квиддичу, и Седрик предложил посещать их тренировки, чтобы я успел сыграться с командой и заодно перенять опыт у старшего товарища. Близких друзей у меня как-то не появилось, я подозревал, что виной тому были взаимоотношения на нашем факультете: у нас все дружили со всеми. Даже если только что распределившийся первокурсник в свой самый первый вечер подошёл бы к компании семикурсников, обсуждающих предстоящие ЖАБА, его бы ни в коем случае не прогнали, а попытались бы на доступном ему уровне объяснить тему разговора. Это привело к тому, что ни с кем из однокурсников я не сблизился — как прикажете дружить с человеком, который будет с вежливой улыбкой слушать абсолютно не интересную ему тему, если считает, что это важно для его собеседника? Хаффлпафф всегда был готов помочь разобраться со следствием проблемы, но разбираться с причинами всегда приходилось в одиночестве.

В начале пятого курса, получив приглашение от своего декана, я, как и все мои однокурсники, должен был выбрать свою профессию и столкнулся с «небольшой» дилеммой. Душой я был явно предрасположен к работе с рунами, но не к Рунной Магии как таковой: она, при всех своих плюсах, была чрезвычайно, невообразимо опасна, ведь никому не было известно даже примерное количество существовавших когда-либо рун, не говоря уже об их значении и действии в связке с другими рунами. Профессор Флитвик на первом уроке рассказывал про волшебника, который перепутал ударения в заклинании, в результате чего на его груди оказался буйвол — впечатляет, не так ли? И мало кто догадывается, что однажды один волшебник, устав чертить рунный круг для ритуала призыва дождя на голой земле, решил облегчить жизнь себе и своим возможным потомкам и выбить его на камне, здраво рассудив, что наполнить Силой уже существующую конструкцию проще. И всё бы ничего, если бы не неправильно лёгшая чёрточка кратности над Руной Времени. Дождь шёл столько времени, сколько необходимо было воде, чтобы стесать выбитые руны. Об этом, кажется, даже написали в какой-то популярной маггловской книге. Великий затоп, или как-то так. Нет, во мне никогда не было столько безрассудства и амбиций, я был предрасположен к расшифровке уже существующих трактатов и свитков, и это было достаточно редким занятием — мало кому интересно провести всю свою жизнь, по уши зарывшись в словари; проблема была в том, что последняя находка, требующая перевода или расшифровки, доступ к которой имели маги, была сделана ещё до рождения моих родителей. Магическая археология была вотчиной гоблинов, и все мало-мальски ценные свитки они без зазрения совести оставляли себе.

Второй вариант был тривиальный, более прибыльный и значительно менее интересный: я мог повторить путь своего декана и стать гербологом. Сама по себе эта профессия была не столь популярна, но в моём случае был один нюанс: при наличии уже готового и функционирующего магазина зелий, который рано или поздно достался бы мне по наследству, диплом герболога позволял значительно упростить процесс закупки сырья и тратить на это в разы меньше галеонов . Для некоторых особо редких зелий требовались мало того, что очень экзотические растения, так они ещё должны были быть соответствующим образом обработаны, а право их разведения могло быть только у дипломированного магического герболога, поэтому не было ничего удивительного, что цены на такие ингредиенты были весьма и весьма высоки.

Когда перед человеком встаёт выбор между делом, которое ему по душе, и делом, которым он сможет кормить себя и семью, сомнения редко бывают длительными. Спустя неделю раздумий я вернулся к профессору Спраут и через полчаса вышел с рекомендуемым выбором литературы, с которым стоит ознакомиться перед началом следующего учебного года. На пергаменте значилось порядка тринадцати книг, среди которы преобладала Травология, почётное второе место занимали Зелья, мелькали Чары, изредка попадались Уход За Магическими Существами с Астрологией и абсолютно отсутствовали Древние Руны.

Всё самое ужасное началось после пятого курса. СОВ были успешно, как я надеялся, сданы, мой подростковый максимализм смирился с тем, что заниматься придётся нелюбимым делом, и даже сова с письмом понравившейся девушке с Рейвенкло уже стала едва заметной точкой на горизонте, когда…

Я вынырнул из воспоминаний, оглядывая ту поляну, которую выбрал в качестве своего наблюдательного пункта. Пожиратели Смерти из ближайшего окружения стояли, склонив головы, стараясь не шевелиться. Примерно в ста ярдах, ровно посередине гипотетического фронта атаки стояли — или висели? Нет, наверное, парили. Да, определённо, — парили дементоры. По бокам и чуть спереди от них, ближе к стенам осаждённой школы, замерли великаны. Инстинкт убийства настолько овладел их крошечным мозгом, что они просто-напросто не знали, что должны бояться своих соседей. А ещё дальше от великанов, практически упираясь в каменную кладку защитных сооружений, расположились две группы недавно примкнувших ко мне волшебников: занятые боем с дементорами и великанами, защитники Хогвартса станут идеальной мишенью для перекрёстного огня с флангов.

Две тонкие прорези вместо носа со свистом втянули пахнущий кровью воздух — рептилии чувствуют это очень отчётливо. Вся эта шваль волшебного мира , которая сегодня тут собралась — что идеологисты из Внутреннего Круга, свято верящие, что насаждают новый Порядок, что трусливые маги, готовые пытать друзей и близких, лишь бы сохранить свою жалкую жизнь, — не подозревали о том, насколько мне в ту секунду было страшно. Впервые за долгие годы я готовился мысленно признаться самому себе, назвать, наконец, своё настоящее имя и вспомнить, кто я есть на самом деле.

Меня звали… зовут... меня зовут Гарри Поттер, и я самоубийца.

1) Стагнация (лат. stagnatio — неподвижность, от stagnum — стоячая вода) — состояние , характеризующееся застоем на протяжении длительного периода времени.

Вернуться к тексту