Души прекрасные порывы (джен)

Если бы Маккой мог смеяться, он бы ржал до упада, но в тот момент он едва держался на ногах после полета в шаттле, а Джим Кирк как нарочно предложил ему заселиться в общежитие вместе. В любой другой день Маккой бы подозрительно поинтересовался, с какой стати ему грозит такое счастье, но — на удачу Кирка — ему было не до того. Так что он выдавил из себя утвердительное мычание в ответ на жизнерадостное «Ты ведь не против?» и рванул в уборную, справляться с авиафобией.

Тот факт, что ему предстоит три года провести бок о бок с Джеймсом Кирком, Маккой осознал постфактум, когда Джим дотащил его до их апартаментов.

— Ну, что? — Джим оценивающе окинул взглядом комнату. — Что там положено говорить в таких случаях? Добро пожаловать домой! Кстати, у тебя есть какие-нибудь требования? Не трогать твою коллекцию бейсбольных карточек, не петь по утрам в душе? Не храпеть… Ты, кстати, храпишь?

— Не суйся в мою аптечку, не хочу нести ответственность за твою случайную преждевременную гибель, — буркнул Маккой, усаживаясь на свою постель. — И да, я храплю, но если ты имеешь что-то против — извини, ничем не могу помочь.

— Никогда не засыпал в полной тишине, — бодро отмахнулся Джим и ухмыльнулся: — Знаешь, а мы поладим!

Несмотря на весь скептицизм Маккоя — то немногое, что ему осталось, кроме костей — слова Джима оказались пророческими. Через две недели в требования добавилось «Если тебе приспичит, лучше попроси по-человечески, а не пытайся задобрить этой недоделанной сивухой вместо бурбона!» Через месяц — «мой руки перед тем, как залезть в мою тарелку, чёрт побери!», и на этой торжественной ноте Джим наконец выволок Маккоя «в люди», отпраздновать «Мы пережили первый месяц в академии, Боунз!».

По глубокому убеждению Маккоя, радоваться тут было нечему («не беги регистрировать патент после теста на одних кроликах!»), но это не спасло его от кучи-малы, которая, естественно, последовала за шумной гулянкой.

— Кто тебя учил оказывать первую помощь? Ты уморил бы даже здорового! Дай сюда аптечку. Мою аптечку, дурень! Не открывай, я сам!

— Сам после пьянки собираешься залечивать себе спину? — почти восхитился такой же наполовину трезвый Джим — к сожалению, трезвый на ту самую половину, которую тянет на подвиги. — Ты крут, Боунз! Чёрт, да я даже не представлял, что у врача может быть такой хук справа!

Маккой, как истый южанин, конечно, гордился своим неспокойным темпераментом, но как врач обычно в драку не лез. И тем не менее к утру оказалось, что это Маккой крушил бар, а Джим — его только оттаскивал.

— Я врач, а не кабинетный учёный, — пробурчал Маккой, выворачивая руку, чтобы наощупь замазать себе ссадину на лопатке.

— Ты просто индийский йог, — хрюкнул Джим, плюхаясь рядом и нагло хмыкая каждый раз, когда Маккой промахивался.

— Нашёл себе аттракцион, — тот скосил на Джима мрачный взгляд. — Не всем же быть везучими юными идиотами!

— Хей! Между прочим, я дожил до двадцати двух лет! — вскинулся тот. — Так что ты вполне можешь доверить мне свою спину.

— Вот я и говорю: везучий юный идиот, — припечатал Маккой, с усилием перетягивая повязку.

— Опыт, — со знанием дела отозвался Джим, в мгновение ока оказываясь у него за спиной и выдирая из пальцев бинты. — Ничего, ещё пара драк — и привыкнешь вовремя уворачиваться!

— Хоть бы я не пережил твоего лечения, — пробормотал Маккой, утыкаясь лбом в ладони.

Но, очевидно, судьба распространяла странную удачу своего любимца Джима Кирка и на тех, кого угораздило оказаться поблизости. И, как ни странно, пусть наличие Джима в зоне видимости резко повышало шансы ввязаться в какую-нибудь глупость, одновременно оно увеличивало и шансы беспрепятственно из этой глупости выкарабкаться.

Иногда с такой нахальной лёгкостью, что словарного запаса Маккою хватало только на то, чтобы в очередной раз клятвенно пообещать «больше никогда» и в очередной же раз услышать в ответ безразличное к его терзаниям сопение Джима.

Когда в один прекрасный момент Джим вдруг затих на целую экзаменационную неделю, Маккой нутром почувствовал, что что-то приближается.

Печальный рок настиг его, когда он вымученно пролистывал сданные ему кадетские рефераты по курсу первой помощи. В голове, как назло, второй час не появлялось ни единой мысли кроме риторического вопроса «Зачем я на это согласился?»

— Боунз, ты занят? — окликнул его нестерпимо заговорщицким голосом Джим, распахивая дверь.

— Очень, — не оборачиваясь, откликнулся Маккой. — Подыхаю от жалости к себе. Будь добр, не мешай.

Джим, в два шага очутившийся у него за плечом, свесился над паддом.

— В таком случае подыхай поскорее, пошли устроим восстание мертвецов, — он беспечно усмехнулся и хлопнул Маккоя по плечу. — Конец семестра надо отмечать с размахом!

Стоило признать: определённая извращённая логика у Джима Кирка всё-таки была. Кадеты в экзаменационную пору и впрямь напоминали скорее ходячих мертвецов.

И, в конце концов, перепрограммированные терминалы, приветствующие выживших «в новом мире» пользовались популярностью. Разве что не у адмирала Комака, который не оценил надпись «Всадник зомби-апокалипсиса» на двери своего кабинета.

Доказывать, что это была не его формулировка, Джим перестал только спустя много лет, устав от логических объяснений Спока, и Маккой этим втихомолку гордился.

Хотя, разумеется, Джим не остался в долгу.

И естественно, не стал мелочиться.

Вряд ли Маккой когда-нибудь рассчитывал, что встретит тридцатилетний юбилей на практикуме по пилотированию. «Ну, ты ведь не думал всерьёз, что Звёздный флот действует в космосе, правда?» — невинно поинтересовался внутренний голос — с явно кирковскими интонациями.

— Как будто выбросили в шлюз без скафандра, — съязвил Маккой, обречённо взирая на своё отражение в зеркале.

— А я-то уже порадовался, что заразил тебя оптимизмом за все те два года, которые мы живём в одной комнате! — не то раздосадованно, не то издевательски прокричал Джим из-за двери. — Боунз, нельзя быть таким ворчливым накануне собственного дня рождения! Как встретишь — так и проведёшь, знаешь примету?

— Как будто я и так не знаю, что меня не ждёт ничего хорошего, — Маккой шагнул из ванной и наткнулся взглядом на подтянутого и подозрительно сияющего Джима.

— Боунз, — начал тот издалека, и Маккой заранее напрягся, — сегодняшний день — твой последний шанс расквитаться с долгами самому себе.

— Не ты ли меня уверял, что эти космические консервные банки достаточно надёжны? — он выразительно вскинул бровь.

Джим выглядел искренне оскорблённым.

— Завтра тебе стукнет тридцать, Боунз, — он многозначительно уставился на Маккоя в упор. — У тебя остался последний шанс совершить грандиозную глупость!

— Всегда об этом мечтал, — Маккой закатил глаза. — Джим, не все идиотские идеи одинаково полезны, ты в курсе?

— Я знаю, что у тебя должна быть безумная мечта, — упёрся тот. — Боунз! Ну, серьёзно! Залезть на крышу центрального корпуса и подвесить там пиратский флаг, я не знаю, накрыться простынёй и напугать практикантов, пришедших в морг на вскрытие... Не верю, что тебе никогда не приходили в голову подобные мысли!

— Два года назад меня мучила бессонница и безысходность, и я записался на Звёздный флот — тебе нужно что-то ещё?!.

— Значит, хуже уже не будет, правильно? — сверкающий лучезарной улыбкой Джим прямо-таки напрашивался на неприятности.

— Куда ты хочешь меня втянуть на этот раз?

Джим многообещающе усмехнулся.

— У меня есть план, — он потянул Маккоя за локоть, — как побороть твою авиафобию, Боунз.

— Ты мог бы торговать снегом на Аляске, — с чувством выдохнул Маккой, вваливаясь на следующий день в дверной проём после практикума.

— Я знал, что это поможет! — Джим, совершенно не обидевшись — и совершенно не обращая внимания на то, что Маккоя шатало от стенки к стенке, радостно облапил друга. — Теперь тебе точно не отделаться от меня в космосе, Боунз!

— Но на свои дурацкие безумные горки ты меня больше не затащишь, — придушенно пропыхтел Маккой и окончательно потерял равновесие, не выдержав натиска.

Секрет Джима, понял он, в том, что свои гениальные глупости тот совершает, не раздумывая. Как можно быстрее, пока не успел дойти в расчётах до «худшего сценария».

Джима лихорадило на соседнем кресле, впереди ждал срочного приказа «Энтепрайз», и Маккою оставалось надеяться только на то, что кирковской удачи хватит на двоих, и у него тоже получилось совершить в кои-то веки правильную глупость.