Магия омелы (гет)

Погрузившись в чтение «Истории Хогвартса», пышноволосая гриффиндорка Гермиона Грейнджер, как обычно, прогуливалась по коридорам школы и не замечала ничего вокруг. Она подняла голову только когда врезалась в кого-то, кто встал у нее на пути. В это время все ученики разошлись по своим комнатам, и осталось лишь два человека в некогда заполненном холле.

Над ней возвышалась светловолосая голова, принадлежащая никто иному, как слизеринцу Драко Малфою; сам же он, нахмурившись, смотрел на нее с презрением.

— Может, тебе стоит перестать читать так много, Грейнджер? Ты только вредишь себе, — презрительно бросил он, ухмыляясь. Гермиона закатила глаза.

— О, заткнись, Малфой, и уйди с дороги, ладно? С каких это пор ты заботишься о моем благополучии? — парировала она, толкая его, чтобы освободить себе путь и уйти в гостиную Гриффиндора.

Она обещала помочь Гарри и Рону с эссе по Зельям. Хотя Гарри, наверное, не потребуется ее помощь, потому что у него есть эта дурацкая книга Принца-полукровки, к тому же он любимчик профессора Слизнорта, а вот Рону она с удовольствием поможет. Она много думала о Роне в последнее время, мечтала, что он бросит надоедливую Лаванду и признается ей в любви. Гермиона улыбнулась своим мыслям, и осознание происходящего вернуло ее с небес на землю.

Драко оперся рукой о стену, а вторую вытянул вперед, чтобы преградить ей путь.

Гермиона нетерпеливо вздохнула и сделала шаг влево, чтобы обойти его. Но он мгновенно остановил ее и ухмыльнулся, увидев, как она топнула ногой от досады и попятилась назад.

— Что тебе? Я спешу к Гарри и Рону, чтобы помочь им с домашним заданием! — Гермиона почти умоляла. Голос слегка дрожал от отчаяния. Она не собиралась унижаться перед этим идиотом Малфоем, но знала, если он продолжит в том же духе, сдерживаться будет все труднее.

— Деловое свидание с Избранным и Королем Уизлом? — Драко ухмыльнулся. — Ты уверена, что это просто домашнее задание, а не, ну я не знаю, быстрый перепихон, чтобы сбросить напряжение перед занятиями?

— Черт возьми, Малфой! — Она с силой оттолкнула его, а он лишь самодовольно улыбнулся. Какие же мужчины — мальчики, в случае Малфоя — похотливые идиоты. Гермиона всегда гордилась тем, что обладает чистым и невинным умом.

— Ну у тебя и вкус, Грейнджер. Крам хоть при деньгах был. — Он достал палочку и пробежался по ней быстрым взглядом, игнорируя тихий приступ гнева Гермионы.

— О, смирись с этим, ладно? — Гермиона фыркнула, скрестив руки на груди. — И что не так с моей прошлой личной жизнью, что люди так ей одержимы?

Драко будто не слышал ее:

— Еще я знаю, что ты встречалась с Маклагеном. Он полный идиот, но его семья занимает высокий пост в Министерстве. С ним ты и должна связать свою жизнь.

Гермиона подняла бровь в недоумении:

— Ты предлагаешь мне встречаться с самовлюбленным, глупым мерзавцем только потому, что у него большие связи?

— Да, именно поэтому, — напыщенно ответил он, радуясь, что до нее быстро дошло. — Знаешь, с кем-то вроде меня, но не со мной, разумеется. — Он сделал паузу, размышляя над тем, что она только что сказала. — И я не «глупый мерзавец», как ты выразилась, я очень умный и коварный — два главных качества слизеринца, ну ты понимаешь.

Гермиона снова закатила глаза.

— Я никогда в жизни не стану с тобой встречаться. Я скорее предпочту поцеловать Маклагена, чем тебя, — резко ответила она. — Так ты хочешь, чтобы я заклинанием убрала тебя с дороги или уйдешь сам? — нетерпеливо прорычала она, потянувшись за палочкой в карман, и продолжила толкать Малфоя, но тот оставался неподвижным.

— Забавно, что ты заговорила о поцелуях, — медленно произнес он, вертя в руке палочку. Они стояли так близко друг к другу, что Гермиона всякий раз морщилась, когда искры, выпускаемые палочкой Малфоя, задевали ее. — Все, что мне нужно от тебя сейчас — это поцелуй, а потом можешь отправляться на свою «деловую встречу» с упрямым Шрамоносцем и идиотом Вислым.

Гермиона посмотрела на него, открыв от удивления рот. Впервые в жизни она была в растерянности и не знала, что сказать. Обычно она была готова ответить с ухмылкой, когда дело касалось Малфоя, но такого поворота событий она не ожидала. Он мог хотеть чего угодно, но только не поцелуя. И почему из всех девочек в Хогвартсе, он захотел поцеловать именно ее?

— Погоди, кажется, я неправильно использовал слово «упрямый». К нему стоило бы добавить то, что прекрасно характеризует Поттера — «осел», — небрежно бросил Драко, словно не он только что предлагал поцеловаться.

После нескольких неловких минут молчания Гермиона снова заговорила:

— Что? — начала возмущаться: — Разбирайся сам со своими гормонами, а ко мне с такими вопросами не лезь, ясно? А если ты собрался пооскорблять меня или пошвыряться заклинаниями, то даже не думай! Я не собираюсь опускаться до твоего уровня, и дай мне, наконец, пройти. — Она мысленно подготовилась к тому, что ей придется отражать заклятия, которые могут полететь в ее сторону.

Драко издал безрадостный смех.

— Я не хочу этого так же, как и ты, Грейнджер. Представь, чтобы уважаемый чистокровный волшебник целовался с магглорожденной. Это возмутительно, — сказал Драко, его голос был полон яда.

— Тогда почему... — начала Гермиона, но, заметив, куда указывает Драко, замолчала.

Прямо над ними висела веточка омелы. Гермиона подавила раздражение, подступившее к горлу. Дамблдор хоть и самый могущественный волшебник всех времен, а правило, обязывающее учеников целоваться под омелой, независимо от того, хотят они этого или нет — дурацкое. И если ученики не целуются под омелой, то на них накладывается заклинание, не позволяющее целоваться им целый год.

— О, — тихо произнесла Гермиона. Осознав, что до сих пор прижимается к Малфою, она отскочила от него, словно ее ударило током.

— Радуйся своей удаче. Любая девушка Хогвартса отдала бы все, чтобы узнать их вкус. — Он указал на свои губы, и они изогнулись в усмешке. — Я бы никогда не позволил магглорожденной, включая тебя, оказаться рядом с моими губами. Но сейчас у меня нет выбора... — Голос Драко дрогнул, и он прочистил горло. — Итак, хм, легкого поцелуйчика будет достаточно, я уверен. Пока Дамблдор не придумал еще одно правило о продолжительности поцелуя не меньше пяти секунд или что-то подобное.

Гермиона как раз собиралась спросить, почему он не может попросить Панси сделать это, ведь они встречаются, когда услышала приближающиеся шаги за спиной. Она обернулась, чтобы посмотреть, кто это, и побледнела. Чтобы не выглядеть слабачкой, пытающейся сдвинуть с места непоколебимого Малфоя, она тут же выпрямилась и скрестила руки.

— Превосходная идея, Драко! Нужно ввести это правило! — воскликнул Дамблдор, лучезарно улыбаясь. Он взмахнул рукой в сторону омелы, и она немного содрогнулась и вернулась в прежнее положение. — Удачного дня вам! — И скрылся за поворотом.

Гермиона с силой ударила Драко по руке и в грудь.

— Надо было тебе открыть свою пасть и сказать это! — Она достала палочку и направила ее на него, но Драко схватил ее за запястья прежде, чем она успела что-либо сделать, и накрыл рот своим.

Губы Драко были мягкими и чертовски соблазнительными, и пахли сливочным пивом. Несмотря на жалкие попытки мозга уговорить ее остановиться, Гермиона растворилась в поцелуе и обвила руками шею Драко. Притянула ближе. А он напрягся, удивленный ее реакцией, но все же обнял ее за талию.

Их губы, казалось, идеально подходили друг другу, словно кусочки пазлов, не хватало только двух последних, чтобы завершить шедевр. Гермиона зарылась пальцами в его мягкие, вызывающие желание прикоснуться, волосы (ей давно хотелось узнать, какие они на ощупь). На его голове всегда был легкий беспорядок, и это сводило с ума всех девушек в школе, в том числе и ее. Гермиона часто задавалась вопросом, как много геля он тратит, чтобы так уложиться. Зная его, можно предположить, что один или два флакона в день.

Драко нежно прикусил ее нижнюю губу, и Гермиона судорожно выдохнула ему в рот. Ее пальцы стиснули его волосы в кулак, и она невольно простонала его имя, когда он начал спускаться поцелуями вниз по ее шее.

— Малфой... — Голос Гермионы замер. Она уткнулась лицом в его шею, когда он пробежал пальцами вниз по ее спине.

— Зови меня Драко, — мягко велел он. Его горячее дыхание щекотало ее шею, заставляя дрожать.

— Драко, — повторила она. Было непривычно называть его по имени, и она пока не понимала, нравится ей это или нет. Но когда Драко начал ласкать ее шею, она решила, что все-таки нравится.

— Гермиона, — выдохнул он. Его губы скользнули по ее уху, потом по щеке, затем спустились к губам. Пальцы коснулись ее плеча, ключиц... Она дрожала от каждого его прикосновения.

Вдруг Драко обхватил ее лицо обеими руками и жадно впился поцелуем в рот, и Гермиона прижалась к нему, жаждая исследовать и узнавать как можно больше о рае под названием Драко. Он мягко проник языком в ее рот, и Гермиона на секунду замерла, прежде чем сделать то же самое. Она почувствовала сладкий вкус сливочного пива. Драко поцеловал ее в уголок рта, а затем снова склонился к шее. Его руки вернулись на ее талию и начали вырисовывать пальцами круги на спине, дразня ее.

Где он научился так целоваться? Не с Панси же. Мысли о противной Панси было достаточно, чтобы Гермиона фыркнула вслух, тем самым испортив их пылкий, интимный момент.

Драко отстранился, но руки с ее талии не убрал. Гермионе внезапно стало душно от такой близости, и она оттолкнула его. Он нерешительно отпустил ее и отступил назад. Застенчиво опустил взгляд в пол. Его бледные щеки покраснели.

— Ну, это было... интересно, — пробормотала Гермиона. «И длилось гораздо дольше пяти секунд», — подумала она про себя. Она быстро нагнулась и подобрала книгу, которая выпала у нее из руки во время... поцелуя.

— Да, интересно, — отозвался Драко. Он мельком взглянул на нее и слегка улыбнулся. Его сердце бешено билось в груди, и он задался вопросом, чувствовала ли она то же самое, когда прижималась к нему. Он был уверен, что да, чувствовала, потому что они оба чуть не задохнулись от такой близости.

Обнимать Гермиону и целовать было так не похоже на все, что он чувствовал раньше. Ему понравилось, как она сократила расстояние между ними. Они идеально подходили друг другу, запах ее волос был опьяняюще сладок. Он знал, что больше не будет шансов повторить это снова, и понуро зашагал в подземелья Слизерина, обходя Гермиону.

Драко прокручивал в голове сценарий, как будет признаваться, что хочет быть с ней, несмотря на вражду и разногласия. Один непреднамеренный поцелуй поразил его и превратил в совершенно другого человека. Он представил ужас на лицах друзей и родителей, если бы сказал им, что влюбился в магглорожденную. И не в какую-то магглорожденную, а в Гермиону Грейнджер.

Драко вдруг совершенно перестало волновать, что он был почитаемый чистокровный на Слизерине, а она — магглорожденная всезнайка на Гриффиндоре. Они принадлежали друг другу. Он чувствовал это. Поцелуй просто доказал это. Он всегда подозревал, что между ними существует сексуальное напряжение, замаскированное под ненависть. Он понял, что у него даже не было уважительной причины ненавидеть Гермиону. Он на самом деле восхищался ею за ее ум и красоту. Он был жесток к ней только из-за своего вечного соперничества с Поттером и Уизли. Если бы не они и, конечно, не его родители, беспокоящиеся о чистоте крови, то он мог бы уже давно встречаться с Гермионой. Его ненависть к Поттеру и Уизли помешала ему, и у него не было ни единого шанса узнать ее поближе. Он думал об этом с застывшей улыбкой на лице, но, вспомнив, где находиться, быстро пришел в себя. Драко был уверен: Гермиона не чувствовала того же. Хотя ее поведение говорило об обратном. Напоминание о их встрече всегда будет вызывать у него улыбку.

Ему показалось, что он попал в другую реальность, когда услышал голос Гермионы, зовущий его по имени, и звук ее легких шагов. Он обернулся с распростертыми объятиями, ожидая, когда она угодит в них. Драко уже чувствовал головокружительное волнение, страстно желая снова прижать ее к себе.

— Ты уронил свою палочку, Малфой, — сказала Гермиона, передавая палочку Драко. Ее пальцы слегка коснулись его, и он задержал дыхание — они были такими мягкими, он помнил их прикосновение у себя на шее, когда Гермиона притягивала его к себе.

Затем Гермиона развернулась на каблуках и зашагала прочь, оставив позади растерянного и разочарованного Драко.