Deus in conpedibus (джен)

Ты висишь на цепях в темном и сыром помещении, стены которого, кажется, полностью пропитались твоей кровью. За сотни лет заточения ты узнал много нового о способах умерщвления себе подобных, жалкий обрубок человеческой особи. Отрубленные ноги медленно регенерируют, слишком медленно… Регенерация — одно из тех слов, что ты узнал в снах. Безумных и мрачных, снах о красоте звезд и жестокости рас. Запретные знания, так говорят те, кто приходят к тебе каждый день, месяц, год. Ты потерял счет времени, ты не знаешь своего имени, тебе знакома только боль. Только барабанная дробь, кажется, только она твое естество. Наверное, давно бы свихнулся, если бы не эти четыре удара. А может ли сойти с ума тот, кто уже потерял себя?

Больно. Да, ты давно познал, кажется, все аспекты этого короткого слова. Но все еще не можешь отрешиться от нее полностью, а регенерация — это больно, всегда больно. Они голословно называют это чудом, даром, но ты-то знаешь. Ты для них бизнес. Религия, построенная на твоей крови, на часах, которые отобрали у тебя множество столетий назад. Люди меняются, новые лица, но жадность у них одна. И ты понимаешь, что надеяться на изменения бессмысленно, твое тело — товар. И регенерация превращается в проклятие.

Во время их последнего визита ты лишился ног. Но за столь долгие годы пребывания здесь, тебе отрубали не только их. Твои руки, каждый палец. Ты помнишь лица своих гостей. Давно, когда твое тело только стало товаром, они приходили совсем ненадолго, но с каждым разом время их пребывания становилось все дольше. Они отрубали тебе пальцы и смеялись над твоими криками. Это были уже не фанатики и даже не торговцы чудесами. Твоим гостям нравилось мучить, медленно пытать тебя, для них ты был даром. Игрушкой, которая никогда не умрет.

Все началось с пальцев, они отрубали тебе их, сустав за суставом, наслаждаясь, проверяя сможешь ли ты из отрастить, и безумно радовались, когда некоторое время спустя их игрушка снова была в полном порядке. Потом все больше, с каждым разом все больше частей твоего тела отрубали, прижигали твои раны каленым железом, не хотели тратить драгоценную кровь. Смешно, спустя столько времени они и этого не делают. Воспоминания утягивают тебя все глубже, ты стараешься забыться от боли, но на поверхности лишь она. Стремишься погрузиться в глубины, к самым истокам.

Когда-то давно, ты упал с небес; так гласят их предания. Ты не помнишь то смутное время. Память отказывается показывать тебе жизнь до… До чего? Событие такое важное, но ты его забыл. Почему-то тебе кажется, что это произошло намеренно, словно ты старался спрятать от самого себя нечто настолько жуткое, что нынешнее существование покажется раем. От этих мыслей ты вздрагиваешь, качаешь головой, стараясь отогнать наваждение. Причиняя себе боль, ты сбрасываешь то безумие, что с каждым годом все сильнее поглощает тебя.

Крик разносится по подвалам. Тебя никто не услышит, ты знаешь это. Давно закончилась жалость к себе. Да и глупо это, чувствуешь себя бесполезным куском мяса, что создан только для того, чтобы испытывать боль. Это такой же тупиковый путь, как и предыдущий. Ты знаешь, что у тебя есть прошлое, которые ты не хочешь вспоминать, но оно есть, где-то там, скрытое болью и временем.

Ты замолкаешь и снова погружаешься в воспоминания. Тьма расступается неохотно, безумие отступает. Вспоминай небо, пылающее от звезд, каким оно было, когда ты впервые попал в этот мир. Какое забавное определение. Думаешь так, будто миров великое множество, но ты не помнишь этого, только видишь сны. Они повествуют тебе о многих мирах, таких разных, прекрасных и жестоких.

Но сны — это лишь грезы сумасшедшего, реальность оказалась гораздо более жестокой. Шли годы, ты странствовал по миру, любовался красотой и жизнью тех, кто тебя окружал. Помогал людям и мстил злодеям. Тебя называли странником, тебя почитали как великого Учителя. Но ты знал правду, год за годом тебя подтачивало безумие. Безумие? Уверен, что это правильное слово? Барабанный бой. Четыре удара, они спустя столетия все еще с тобой. Они — часть твоего естества, гораздо более важная и неотделимая, чем изменчивая память.

Ты помнишь каждое лицо. Последователи и ученики, их у тебя было очень много. Вы несли знания в мир и подстегивали прогресс там, где люди стремились к знаниям. Чертовы идеалисты. Ты сам вырыл для себя могилу, а твои милые детки посадили тебя за решетку. И все из-за ошибки в одном человеке. Юные люди — максималисты, и это вылилось в их фанатичное стремление осчастливить весь мир. И ты стал лишь средством в достижении действительно благой цели. Винтиком в огромном механизме.

Оступился однажды и падаешь вечно. Или уже на дне? Никто не знает, и ты сам не знаешь ответ на вопрос о твоем жизненном статусе. Ты помнишь истоки религии, что, словно пожар, распространилась по всей планете. Но когда-то давно, сотни лет назад, во главе всего стояла Идея. Великая цель и человек, готовый идти по трупам ради достижения блага.

Ты все еще пытаешься понять, когда же ошибся: подпустив к себе фанатика или отдав ему часы? Спустя столько времени ты так и не знаешь, что это за часы; они важны, очень важны, но сейчас ты в темнице, стены которой пропитаны твоей кровью, а часы где-то далеко. Они переходили из рук в руки. И Учитель был больше никому не нужен. Лица твоих учеников, их личности менялись на твоих глазах. Сначала постепенно, но однажды ты проснулся в пыточной, и твои ученики стали твоими палачами.

Они рассказали тебе суть вещей. Они считали, что ты проникнешься замыслом, поймешь, благословишь. Они ошиблись. А ты больше никогда не видел неба. Четыре стены, словно четыре удара — твои вечные спутники. Грубые каменные стены. Возможно, за пределами твоей просторной могилы мир давно изменился.

Они приходят иногда. Новые лица, новые люди. Когда-то фанатики, теперь — дельцы и торговцы. И их товар — чудеса. Их главный поставщик — ты. Они рассказывают тебе истории, которые ты видел в снах. Их не хватает надолго. Каждый сходит с ума. Они говорят, что слышат голоса. И удары. Четыре удара. Они всегда слышат их в конце. Их было много, ты считал. И ты стараешься помнить каждый случай, это помогает тебе отрешиться от боли и бесконечного одиночества.

Смешно. И ты смеешься про себя, они не выдерживают и нескольких десятилетий. Твоя отрада — их безумие. Ты смотришь на них. Даже иногда разговариваешь. Они одержимы тем, кто сильнее. Они дельцы, они же — жертвы.

Слышишь шаги по коридору? Это приближается твой гость — палач и мастер пыток. Он выше других в их иерархии, глава религии, самой кровавой и фанатичной в истории этой планеты. Идеи всегда вырождаются, и порой благая цель превращается в гору трупов. Тебя это печалит?

Они рассказывают тебе о мире за стенами. Одни насмешливо, другие фанатично. За столько лет сменилось множество людей, таких разных особей человеческого рода. И сейчас, на данный момент последний из них, открыл дверь в твою темницу.

— Здравствуй. Все время забываю, что у вас нет имени, Богом вас называть глупо, я знаю правду. Да-да... Бог в часах, в часах, и они говорили со мной, вы — лишь оболочка, — ты понимаешь, что он уже сошел с ума, сколько лет назад он был здесь в последний раз? Наверное, с десяток. Ноги тебе отрубали совершенно другие люди. А этот человек... Нет, он уже потерял все, что делало его человеком. Великий Патриарх.

Нынешний глава церкви, которой положили начало твои ученики. Его движения резки, голос то срывается на крик, то падает почти до шепота. Он вертит в руках часы, те самые часы, из-за которых все началось. Он так же, как и десятки людей до него, начал говорить про Бога, сокрытого в часах.

— О, жестокий рок. Ты даже не знаешь, кто ты. Он все о нас знает. Он направляет нас. Ты — лишь суррогат, — патриарх безумно смеется. — Он говорил со мной.

— Глупый мальчишка. Я помню, когда ты пришел сюда впервые... — ты говоришь, но тебя не слушают, и ты замолкаешь снова. И не понимаешь, почему вообще начинал говорить, возможно это одиночество, оно убивает тебя. Ты — сумасшедший, и это помогает держаться. Четыре удара, только теперь не ты один одержим ими. Патриарх понимает тебя. Ты замечаешь это по дрожащим пальцам, что барабанят по крышке часов-луковиц.

— Давно? — единственный вопрос. Ты задаешь его только ради статистики. Чтобы хоть чем-то занять мысли, когда снова будешь в одиночестве. Сложно радоваться палачам, но это твоя жалкая жизнь.

— Что? — он замирает на несколько мгновений и несколько удивленно смотрит на тебя. Погруженный в свое безумие патриарх не замечает ничего вокруг, кажется, он даже забыл, что пришел к тебе, или, возможно, забыл, что висящий на цепях безногий человек все еще может говорить.

— Давно ты слышишь их? И как много ты совершил под влиянием твоего Бога? — ты повторяешь вопрос, уточняя, что именно хотел узнать. Возможно, твой собеседник посчитает этот вопрос богохульством. Возможно, даже не услышит. Ты готов к любому результату, но надеешься на ответ.

— Несколько лет. О да, я был хорошим человеком. Я делал все, что мне говорил мой Бог... — ты смеешься, фанатик и сумасшедший. Все они страдают излишним пафосом. Ты не перебиваешь его, даешь выговориться. — Ты смеешься надо мной? Глупый человек, неужели не понимаешь насколько ты жалок?

— Заткнись. Ты пришел только для того, чтобы назвать меня жалким? Решил потешить свое тщеславие? — ты улыбаешься, возможно собираясь подольше поговорить с тем, кто приходит к тебе так редко. Стараешься вызвать его на диалог, ведь голос человека для тебя словно музыка.

— О нет. Нет, нет. Я пришел сюда по его просьбе. Он сказал, что пора войти в новую эру, что он уже пресытился за эти сотни лет и хочет вернуть свое тело, — его глаза маниакально горят, он трясет часами перед твоим лицом. — Божество возродится, а жалкий безымянный человек умрет. Нет, не прав я все-таки, ты не человек. Он назвал тебя падшим ангелом. Без памяти и прошлого, с крупицей силы истинного Бога, ты станешь его частью. О, это наивысшее благословение. Жаль, что только ты подойдешь...

Он все продолжает говорить, твердить про своего Бога, срываться на крики, повторять снова и снова о великом. Но вскоре он замолкает. Замирает как будто его одернули. Ты догадываешься, что это так и есть. Ты начинаешь опасаться. Знаешь, что он хоть и безумен, но его слова и Боге и часах вовсе не бред сумасшедшего патриарха.

Почему ты так уверен, что его слова правда? Боишься ли ты, что потеряешь себя? Никто не знает ответ на этот вопрос, даже ты сам, возможно рано или поздно ты бы сам захотел для себя подобной участи, раньше бы испугался и постарался избежать. Но в данный момент тебе все равно.

— Так что, приготовься исчезнуть, — он надевает на твою шею цепочку с часами. Ты не сопротивляешься, даже не потому, что каждое движение приносит боль, а просто в тебе вдруг разгорелось любопытство. Не знаешь, что же это, твое желание наконец узнать правду или же влияние часов, которые теперь так близко. Ты слышишь шепот, он зовет тебя, успокаивает и одновременно с этим погружает в темноту.

Воспоминания ударяют в голову словно цунами, сметая представления о мире. Огромный пласт информации только что изничтожил твою личность как таковую. Воспоминания, их так много, так больно от того, что ты теряешь себя, но так радостно от осознания, что ты нашел свою истинную личность. Патриарх глупец, он всерьез поверил, что ты оставишь его в живых. Нет... Они все умрут.

— О, это тело… Я наконец вернулся, сними меня с цепей, — ложь, манипулирование… Ты занимался этим многие сотни лет из часов, но теперь пришло время людям понять, что они только твои рабы; пришло время прогресса и войны.

Он слушается тебя. Он видит, что часы пусты, и Бог снова вернул себе тело, он снимает тебя с цепей. Ты рычишь от боли и понимаешь, что пора обновиться, пора сменить этот обрубок на нормальное тело, два твоих сердца будут биться вновь в ритме четырех ударов.

Энергия регенерации обволакивает тебя, о, этот источник жизни! Когда тебя готовили к войне, Повелители Времени лепили из тебя идеального солдата. Регенерация, такое приятное слово. Начать с чистого листа, ты изменишься, да, ты знаешь об этом. Сейчас важно новое тело. Правитель должен быть сильным и харизматичным. Взрыв регенерационной энергии осветил твою теперь уже бывшую темницу. Боль смешалась с радостью, ты кричишь и смеешься. О, как это прелестно.

Поднимаешься на ноги, разминаешь шею. Ты в обносках, но сейчас это не столь важно. Одежда будет новой, ты подберешь себе гардероб. Оглядываешься в поисках Патриарха, не зная, что было бы лучше: чтобы он сдох или выжил. Но он живой. На его лице фанатичная улыбка и струйки крови от разбитой головы. Но человек не обращает внимания на боль, ведь его Божество теперь стоит перед ним, он видел, как ты меняешься, и ты понимаешь, что этот жалкий представитель человеческого вида — первый, кто удостоился видеть твое новое лицо. Тебя бы это не особо волновало, но он — первый человек, которого увидел новый ты.

— Вставай Аран, Великий Патриарх. Ты освободил меня и теперь станешь свидетелем наступления новой эры, — как же раздражает пафос в собственных словах, но люди всегда были падки на красивые слова. — Ты ведь хочешь достичь могущества, власти… Я знаю тебя Аран, знаю лучше, чем кто-либо другой. Я дал тебе многое, пока был заперт, но теперь и ты должен отплатить мне сполна. Идем. Мне нужна одежда.

Патриарх ведет тебя по коридорам. Ты с любопытством разглядываешь сменяющиеся залы, ведь за долгие сотни лет все вокруг изменилось, хотя ты не знаешь и этого. Тебя-человека доставляли сюда в бессознательном состоянии.

Из-за неправильно прошедшего превращения в человека, ты не смог вернуться раньше. Но и твое тело не истлело, оно восстанавливалось, тратя драгоценную энергию регенерации, но ты не расстроен, нет. Даже капля крови представителя твоей расы может изменить мир, но здесь нет технологий и части твоего тела — лишь повод для чудес. Пища для веры этой дикой религии. Как долго ты шептал им, они слушались тебя, боялись и одновременно с этим издевались над твоим телом. О да. Они поплатятся за это.

Окно, нужно срочно подойти и посмотреть, взглянуть на мир за стенами этого огромного сооружения. О, великое небо! Пусть ты и Повелитель времени и считаешь, что краше родного неба ничего нет, но та часть, что когда-то звалась Учителем сейчас в восторге от красоты небесного свода. Ты смотришь на город, на людей, которые его населяют. Они живут и радуются жизни, молятся великим и носят часы, как где-то далеко на планете Земля верующие носят крестики. Забавно, религии всегда вырождаются или это люди виноваты в том, что благая цель превращается в… На далекой планете носят кресты, здесь почитают часы. Тюрьма и способ казни. Тебе никогда не понять мыслей этих людей.

Гардероб, сотни вещей. И ты выбираешь наряд. Даже не пытайся отогнать мысли, что одежда тебя никогда не прельщала, ты знаешь, что такое стиль, и эта черта сохранилась, даже когда ты стал человеком. Возможно сейчас ты пытаешься наверстать упущенное. Брюки, рубаха и жилетка. Стиль аристократа. Возможно, это будет выделяться из толпы, но тебе плевать, ты никогда не желал быть частью серой массы.

— О, как приятно снова быть с собственным телом, — смотришь в зеркало, ты молод. Наверное, некоторые люди посчитают тебя красивым, другие назовут щеглом. — Алан, как я тебе? Готов к великим свершениям? Пора подтягивать вашу науку до приемлемого уровня.

— Боюсь, нынешний император будет против сильного усиления церкви, мой лорд, наша вера охватила множество структур, но если бы не ваши советы, то все было бы иначе, а мы и вовсе давно бы потеряли выгодные позиции на мировой арене.

— Да… Все-таки жизнь в часах — это просто существование. Многого я не знаю. Рассказывай. Но вкратце, — и ты слушаешь его, подмечаешь детали. Строишь планы, а картина тем временем вырисовывается довольно радужная для тебя. Патриарх был всегда бесконечно предан тебе и сейчас проблем с духовенством быть не должно. Но, тем не менее, придется срочно прочищать ряды от жестоких фанатиков. Ты — правитель и воин, но ты понимаешь, теперь понимаешь, что есть вещи, которые рано или поздно могут принести множество бед.

— Значит так, мы сейчас проводим некоторую чистку в твоей церкви. Слишком сильно исковеркали идеи. Так что пора возвращать вас к истокам вашей религии, — ты сурово смотришь на него. — Я знаю, что ты не только делец, но и фанатик. Но, тем не менее ты, как и я, должен понять важную вещь. Власть будет безгранична только тогда, когда сами люди решат, что это идеальный вариант, так что будем стремиться к этому.

Вы уже поднялись на самый верхний этаж. Храм сильно возвышается над остальным городом, и из окна открывается замечательный вид на дома внизу, на людей, что торопятся по своим делам. Некоторые верят, другие считают все чудеса бредом. Части твоего прошлого тела все еще на этой планете. Остатки энергии регенерации, которая из-за неправильного превращения в человека оставалась в теле, скоро закончатся. Люди потребуют новых чудес, и их им даст новый святой.

Ты не скажешь Алану, что не собираешься влюблять в себя народ честными способами. Гипноз, безотказный способ управления толпой, всегда был твоим излюбленным средством. Скоро, совсем скоро мир узнает твое истинное имя, и родится новая Империя, только твоя Империя, и вы отправитесь покорять звезды. Возможно вскоре ты встретишь своего старого друга. Втайне ты надеешься, что Доктор не погиб там, на Войне Времени.

И планета падет к твоим ногам, совершенно не знаешь, как протекает жизнь за пределами этого мира. Возможно скоро, совсем скоро Далеки придут. А возможно, ты в совершенно другой точке времени, но ты никогда не питал иллюзий по поводу своей судьбы. Не стоит пускать все на самотек. И ты будешь строить свою Империю.

Предстоит сделать множество вещей, но ты знаешь, что добьешься своей цели, ведь ты — Повелитель Времени. И четыре удара будут звучать по всей планете, призывая к величию и захвату новых земель. И твое имя будет у всех на устах. Ты — Мастер, и это твой бесконечный путь. Твое безумие и часть твоей сущности.