На грани безумия (гет)

Как часто вам приходится выбирать?

Как часто вам приходится делать выбор между долгом и собственной совестью?

Предательство или спасение? Любовь или верность? Родная кровь или повелительница?

А ведь я никогда не предам Вас, моя королева!

Огонь, крики, паника, люди мечутся, затаптывая друг друга… Выбирай, Шляпник! Верен ты семье или стране? Кого ты выберешь? Младшую сестру или свою королеву? В тот роковой день я даже не понял, что наделал. Мне казалось, что все правильно, что я поступил так, как велел мне мой долг, пока… не увидел обгоревшую шляпу.

Я смог только помертвевшими губами еле слышно прошептать:

— Роззи?.. Нет!.. Только не ты! Это не ты ведь, правда? Пожалуйста, Роззи, пусть это будешь не ты! Пожалуйста!

Только Чешир был со мной в ту ночь, только он слышал мой дикий безумный вой, полный бессильной ярости и страдания. Только он видел мою слабость и боль, и только он мог удержать меня, Шляпника, от очередного безумства — ехидством, издевательствами, насмешками мог остановить меня, заключить в собственной ненависти, сделать из меня безумца, но не дать умереть. Бесславно и глупо.

Та ночь сравняла нас. С той поры мы знали друг друга лучше, чем самые близкие друзья, и каждый из нас ненавидел другого за то, что тот видел его в минуту слабости.

* * *

— Братец, догоняй! — импульсивная, полная жизни и неукротимого задора: такой Роззи была всегда.

Я рассмеялся и бросился вдогонку за неугомонной хохочущей сестрой, но, разумеется, не догнал. Она всегда была быстрее!

Потому что я никогда не подпускал ее к фетру, из которого делались шляпы. Сам я был безоговорочно влюблен в дело своих предков, однако за любовь нужно платить. А я всегда оплачивал свое ремесло из собственного кармана собственным здоровьем…

— Чешира на тебя нет! — возмущенно крикнул я ей вслед. И правда, когда у нашего дома появлялся Чешир, Роззи притихала и становилась похожей на обиженную надутую мышь.

— Догоняй, братец! — Роззи летела, как будто не касаясь земли, и на ее лице вместо обычной радости читалось изумление, словно она не понимала, что делает.

— Роззи, ну куда ты? — весело позвал ее я. — Возвращайся! Пойдем пить чай!

— Террант! Я не могу! Не могу вернуться к тебе! — теперь Роззи выглядела испуганной, и я резко перестал улыбаться.

— Роззи, что случилось?

— Я не могу! Мне больно! Помоги мне, Террант!

Это сон. Я точно знаю: это сон! В реальности нельзя бежать, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь, и не приближаться к своей цели ни на шаг. В реальности нельзя видеть, как твою сестру медленно пожирает взявшийся из ниоткуда огонь, когда твои ноздри раздирает отвратительный запах горящей плоти.

— Роззи, нет!

Я не мог приблизиться к ней, не мог помочь, я должен был наблюдать за тем, как обугливается ее кожа, слышать ее безумные крики. Я только мог бросаться на невидимую преграду и сорванным голосом продолжать звать ее.

Последние словами Роззи, пропитанными мукой и ненавистью, было:

— Это ты виноват! Почему ты не спас меня? Почему? Почему?..

— Шляпник? — Чешир подозрительно смотрел на меня. — Проснись же ты наконец! Перестань кричать на всю округу!

— Я виноват, Чешир! Я это знаю… — говорить было трудно, каждое слово отдавалось болью в сорванном горле. — Я понял, что должен сделать! — я приподнялся на локтях, вглядываясь в ночной мрак. — И даже не пытайся отговорить меня, несносный комок шерсти!

— Делай, что хочешь, — тот равнодушно махнул хвостом. — Мне уже все равно. Хочешь себя угробить, валяй, только прежде завещай мне свою шляпу!

— Моя шляпа сгорела, — еле слышно прошептал я. — И ты это прекрасно знаешь!

— Мне нравится и та, что на тебе сейчас, — печально усмехнулся Чешир. — И ты тоже прекрасно знаешь, почему!

— Потому и не отдам, — хмыкнул я, ложась обратно на спину. — Как думаешь, Мирана еще помнит, кто спас ей жизнь?

— Сомневаюсь, — тихо вздохнул Чешир, растворяясь в ночной тьме. — Но ей можно напомнить…

* * *

— Ваш-ш-ше Величество, — насмешливо мурлыкнул Чеширский кот, просачиваясь в узкую щель балконной двери. — Какая встреча!

— Ах, Чешир! — грациозно взмахнула руками Мирана, отворачиваясь от живописных видов на прекрасные сады белого дворца. — Я не ждала тебя так скоро!

— Не переигрывай, Мирана, — скривился тот. — Ведь мы оба прекрасно знаем, что от той овечки осталась одна шкура.

— Зачем пожаловал, Чешир? — королева не собиралась тратить свою любезность на того, кто ее не ценил. — Разве здесь достаточно сумасшедшее место для твоего разума?

— А я не могу просто так навестить свою королеву? — усмехнулся Чешир, непринужденно облокачиваясь на перила балкона.

— Все возможно в этом мире, но мне что-то слабо верится, — подняла брови Мирана, — что столь значительная личность, как ты, станет тратить свое время на такую неинтересную и скучную особу, как я, без особой на то причины…

— Верно, — ничуть не смутившись, прищурился Чешир. — Я хотел поговорить… об одной личности, которой ты кое-что задолжала.

— И что же? — Мирана нахмурилась: долгов она не любила. — Надеюсь, ты сейчас не о моей сестре?

Чешир сдержанно улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

— Нет… другой человек. Но задолжала ты ему не меньше… свою жизнь!

— Что? Я не понимаю, — Мирана слегка попятилась. — Что ты имеешь в виду?

— Знаешь человека по имени Террант Хайтопп? — усмехнулся Чешир. — О, конечно же, знаешь! Я вижу это по твоим глазам. Тебя всегда влекло безумие, верно? А в нем его больше, чем в нас с тобой вместе взятых…

— Что тебе нужно, Чешир? — голос королевы стал холоднее льда, а взгляд острее самого острого кинжала. — Говори и уходи!

— Он скоро придет к тебе. Сам. Добровольно отдаст себя в твои руки, потешит твое тщеславие и самолюбие в обмен на маленькое такое чудо, — голос Чешира на мгновение дрогнул, но глаза его остались спокойны. — Рассчитайся с ним за все!

— Ты пришел просить за своего друга? Как мило! — презрительно дернула уголком рта королева.

— Он мне не друг, — покачал головой Чешир. — Он — мой худший враг. Я ненавижу его! Был бы Террант моим другом, я бы отговорил его от этой затеи… Но я не стал… Прощай, моя королева, я сказал все, что хотел, — Чешир начал медленно растворяться в воздухе.

— Постой, почему? — требовательно спросила Мирана, прежде чем Чешир совcем исчез. Она попыталась поймать лукавый взгляд его золотистых глаз. — Почему ты ненавидишь его?

Чешир с неожиданной горечью посмотрел на Мирану.

— Потому что в тот день он должен был спасти ее, а не тебя! — резко бросил он и поспешно отвел глаза. — Ты из того же теста, что и Ирацибета. Но она хотя бы честнее. Прежде чем натворить глупостей, подумай, так ли тебе нужна эта очередная игрушка? Прощай!

С этими словами Чешир исчез.

Мирана медленно сползла на пол, обхватив руками голову.

— Из того же теста? Это ложь! Я совсем другая! — шептала она, бездумно теребя серебристую ленточку на платье. — А ты Чешир, я вижу, не так силен, как прежде! Неужели ты осознал, что значит потерять кого-то?

* * *

Чеширский кот широко улыбнулся, вернее, попытался улыбнуться. Рот как будто его не слушался, то и дело норовя сложиться в скорбную гримасу.

— Давай держись, дружище, — прошептал сам себе Чешир. — Ты же не променяешь свое спокойствие на карточный домик чувств, который рассыплется от малейшего ветерка. Он сам виноват! Я ничего ему не должен! Ничего…

Но Чешир знал, что никогда не забудет те сверкающие из-под тени шляпы, полные безумной зелени глаза, темные потеки слез по мертвенно белым щекам и сбивчивый яростный шепот:

— Ты меня не отговоришь, Чешир! Я пойду на что угодно, чтобы вернуть Роззи. Я отомщу! Я продам душу дьяволу за нее! Слышишь ты, пахлорыбный ублюдок?

* * *

Он пришел через два дня. Истощавший, бледный как смерть, с лихорадочно блестящими глазами, но абсолютно спокойный.

Мирана молча встретила его на пороге и провела в свои покои, грозно шикнув на любопытных слуг.

Она смотрела на Шляпника и не узнавала его. Веселый добродушный человек, каким он был, казалось, сгорел в тот день вместе с той девочкой, его сестрой. От Терранта осталась только высохшая тень, жуткая, с беспорядочно наложенным на лицо гримом и глубоко запавшими глазами.

— Садись, Шляпник! — захлопотала вокруг него Мирана. — Хочешь чаю?

— Чаю? — со смешком переспросил Шляпник хриплым, каркающим голосом. — Чай сгорел… и время тоже. Я его больше не чувствую. Оно кончилось для меня… — он внезапно осекся и как подкошенный рухнул перед ней на колени. — Я прошу… Нет. Я умоляю тебя, Мирана, помоги мне! Ты ведь властна над миром мертвых… воскреси ее, молю тебя! Я сделаю что угодно, достану для тебя все, что бы ты ни попросила! Отдам все, что у меня есть! Только верни ее, верни Роззи! Она мучается там, на той стороне, я слышу ее голос по ночам, она упрекает меня… Я должен искупить… исправить ошибку… боль, она так мучается! — Шляпник прижал к губам подол платья Мираны. — Все что угодно! Скажешь убить, умереть самому… я сделаю все, только верни ее!

Мирана в испуге отшатнулась, но быстро взяла себя в руки. Подняла Шляпника с колен и заставила присесть на низенькую кушетку.

— Я понимаю, Шляпник, — ласково приговаривала она. — Ты многое пережил за последние недели. Пей.

Мирана поставила перед ним чашку с дымящимся отваром.

— Тебе нужно набраться сил! Пей! — с нажимом повторила она, заметив, что Шляпник пытается отказаться.

— С моей стороны подло так поступать с тобой, — печально проговорила Мирана, наблюдая как Шляпник, чуть только пригубив напиток, роняет из ослабевших рук чашку и оседает на пол. — Но выбора у меня нет. Я не могу позволить умереть еще и тебе, на радость своей сестрице… Белфайр, — позвала она одного из охранников у двери. — Помоги мне поднять его!

* * *

Шляпник просыпался нехотя. Он не спешил открывать глаза, зная, что они будут слезиться от света, и пытался спрятать рыжую голову как можно глубже под теплое одеяло. Ему хотелось остаться здесь навсегда. А лучше — никогда больше не просыпаться, забыть про всю боль, что преследовала его в последние дни, и вновь погрузиться в сказочный мир, где никто никогда не умирал, и где не было потерь.

— Очнулся? — негромко окликнула его Мирана, заходя в комнату. — Вставай и поешь.

— Где я? — сипло произнес Террант, высовывая растрепанную голову из-под одеяла. — Что случилось?

— Я опоила тебя, — просто сказала Мирана, присаживаясь рядом. — Ты был не в себе.

— Я оскорбил Вас, Ваше Величество? — Шляпник со стоном выпростал из-под одеяла руку и потер гудящий затылок. — Простите, я ничего не помню! — Террант почувствовал запах супа и заметно позеленел, аккуратно отодвигая тарелку в сторону.

— Нет, — с улыбкой покачала головой королева. — Об этом не переживай, Шляпник!

Она встала и подошла к открытому окну.

Солнечные лучи подсвечивали ее фигуру, а кружевные занавески напоминали крылья. Она была похожа на ангела. Шляпник, затаив дыхание, наблюдал за ней, завороженный красотой королевы.

— Расскажи мне о ней, — королева повернулась к нему. Ослепленный солнцем Шляпник не видел лица Мираны, но слышал ее голос, добрый и участливый. — Расскажи мне о Роззи.

Роззи… он ведь пришел сюда из-за нее. Он вспомнил. Он — презренный шляпных дел мастер — посмел потребовать у своей королевы совершить невозможное и, кажется, перешел все грани приличия. Террант глухо застонал. Ему не место здесь! Такому как он вообще не место рядом с королевой. А он еще смеет лежать в ее присутствии!..

— Простите, Ваше Величество! Я вел себя недостойно, приношу свои глубочайшие извинения! — забормотал Шляпник, одновременно пытаясь нашарить обувь и согнуться в почтительном поклоне.

— Перестань, Террант! — воскликнула королева, впервые обратившись к нему по имени. — Если бы я обиделась или оскорбилась, то, будь уверен, ты узнал бы об этом одним из первых. Сядь на место, будь добр!

Шляпник послушно сел обратно на кровать, опустил голову и исподлобья наблюдал за приближающейся Мираной.

— Поверь мне, Террант, — королева присела в кресло напротив и мягко коснулась его дернувшейся руки. — Я не сержусь на тебя, не обижаюсь… наоборот, я хочу помочь тебе!

— Помочь мне? — Шляпник вскинул голову. — Но ведь это невозможно… не знаю, что тогда на меня нашло, я понимаю, что требовал невозможного.

— Может быть, оно не так уж и невозможно, — лукаво прищурилась Мирана. — Но сначала расскажи мне о Роззи, Террант. Облегчи свою боль.

* * *

— Ну что, Чешир, вот ты и пришел, — с едва заметной усмешкой произнес Абсолем. — Страдаешь?

— С чего ты взял? — Чеширский кот загадочно улыбнулся. — Все к лучшему в этом мире… Я даже рад, что она… ушла.

— Ты хотел сказать, сгорела заживо, — отстранено поправил того Абсолем. — Так испугался реальности, а? Чешир? Не чувствуешь угрызений совести?

— В том, что произошло в тот день, моей вины нет! — покачал головой Чешир. — Я сожалею о том, что случилось, как и все мы!

— А знаешь, она ведь хотела потанцевать с тобой, — задумчиво произнес Абсолем, выпуская изо рта клуб синего дыма и словно не замечая прижатые уши Чешира. — Да, пошла она туда из-за тебя… так говоришь, твоей вины нет?

— Это подло, Абсолем, — прошептал Чешир, опуская взгляд. — Не заставляй меня раскаиваться в том, в чем я невиновен.

— Роззи была своенравной и дерзкой, — продолжал Абсолем, игнорируя тихое шипение Чешира. — Не терпела подлецов и лгунов, но всегда выбирала тебя… странно, не правда ли? У вас ничего бы не вышло, и ты это знал, но продолжал дарить ей ложные надежды. Продолжал интриговать ее, завоевывать ее сердце, проникать в душу, ты не был способен отказаться от последнего островка теплоты и искренности, который мог найти в этом мире. Шляпник ведь не знал об этом, верно?

— Замолчи! — гневно прошипел Чеширский кот. — Что ты знаешь обо мне? Что ты знаешь о Шляпнике? Что ты знаешь о Роззи? Ничего! Мне стало проще! Она больше не отвлекает меня от дел. Но я никогда не хотел, чтобы все вышло так! Я не ведал о замыслах Красной Королевы, не желал вреда Роззи и не хотел безумства Терранта… — кот горько опустил голову. — Он отдался этой ведьме, поверил ей, мне его уже не спасти. Вот моя расплата!

Чешир неожиданно твердо посмотрел в глаза Абсолема.

— Я буду видеть, как наказывают другого за мои собственные грехи. Террант станет мальчиком для битья, и все пощечины, что я заслужил от судьбы, достанутся ему!.. А мне придется наблюдать и медленно сходить от этого с ума!

— Безумие правит миром, — неторопливо проговорил Абсолем, с удовольствием затягивая в легкие синий дым. — Бравный воин еще не пришел… Не упусти свой шанс отдать долги, Чешир. Второго может и не быть.

* * *

Белый рыцарь неподвижно стоял возле дверей в покои королевы. Час за часом, день за днем.

Соня-мышь наблюдала за ним.

Белый рыцарь был странным человеком: молчаливым, спокойным. Даже слишком спокойным. Он стоял так неподвижно, что казалось, будто он не может даже шевельнуться по собственному желанию. Соне казалось, что Белый рыцарь не стал бы двигаться, попроси она его о чём-то. А вот на звук, хоть отдалённо напоминающий голос королевы, Белый рыцарь последовал бы хоть на край света. По крайней мере, так думала Соня.

Она давно заинтересовалась этим невысоким коренастым мужчиной. Белый рыцарь был похож на верного пса. Соня знала, что он был среди тех, кто спас королеву в день, когда Бармаглот уничтожил то хрупкое равновесие, что царило между двумя королевствами. После событий того дня у Белого Рыцаря осталась только половина лица. Вторую он прятал под маской, дабы не пугать людей своим видом.

Соня знала, что он отказался жениться на девушке, которую любил, потому что ее Величество предложила ему пост личного охранника.

Соня знала, что он недоверчив, угрюм и неразговорчив.

Знала, но все равно решилась подойти.

— Здравствуй, Белфайр! — обратилась она к Белому рыцарю.

Тот едва заметно качнул головой в ответ и отвернулся.

— Даже не поздороваешься? — хмыкнула Соня и плюхнулась на пол напротив него. — Что поделывает королева? Эй, ну чего ты молчишь!

— Чего ты хочешь? — спокойно спросил Белфайр.

— Поговорить! — Соня-мышь воодушевленно взмахнула хвостом и затараторила. — А ты не знаешь, где Шляпник? Может, ты слышал что-то о нем? Я его уже целую вечность не видела!

— Шляпник там.

Белфайр качнул головой на дверь за собой.

— Не ходи, — остановил он бросившуюся было туда Соню-мышь.

— Почему? — обиженно надулась та. — Он что, не рад будет меня видеть?

— Не думаю, — покачал головой Белфайр.

Но Соня решительно поднялась и направилась к двери.

— Хорошо, давай поговорим! — поспешно произнес Белый рыцарь.

— Давай! — Соня-мышь уселась обратно на свое место и пристально уставилась на Белфайра. — Расскажи мне, что случилось со Шляпником! С тех пор, как он похоронил Роззи, его словно подменили. Он ни на кого не обращает внимания, не хочет видеть старых друзей и целыми днями пропадает во дворце!

— Он… — Белфайр помедлил. — Он занят.

— Чем? — немедленно навострила уши Соня-мышь. — Кого не спросишь, все как воды в рот набрали!

— Он занят своими делами, — медленно проговорил Белфайр. — И тебе о них лучше не знать.

— А ты знаешь?

— Нет, — ответил он. — И не хочу знать!

— Кто же тогда может знать?

— Ее Величество. И поверь мне, она поможет ему достичь своей цели.

Они помолчали. Вдруг из покоев королевы донесся какой-то странный звук, похожий на стон. Белфайр мгновенно напрягся.

— Уходи, — глухо сказал он Соне. — Сейчас же!

— Не уйду! — заупрямилась та. — Что происходит? Кому-то плохо?

— Терра-а-ант! — донесся до них стон королевы.

— Что? — Соня-мышь мгновенно сопоставила что-то в голове и резко побледнела. — Нет! Террант?

Белфайр опустил голову.

— Не суди его, — невесело хмыкнул он. — Это его плата… Ради своей цели он пойдет на что угодно. Ему досталась очень длинная дорога…

— Что? — Соня-мышь выглядела по-настоящему растерянной и преданной. — Он? Как? Как он мог предать Роззи и своих друзей?

— Не говори глупостей! — резко оборвал ее Белфайр. — Не будь эгоисткой! Он искал возможности утешиться и успешно совместил ее со способом достичь своей цели. Чем довольнее будет ее Величество, тем больше у него шанс получить ее помощь.

— Но… но это неправильно! — потерянно пролепетала Соня-мышь. — Он ведь никогда не любил королеву!

— Наивная дурочка, — покачал головой Белфайр. — Так ловко обращаешься со своей маленькой шпагой, а до сих пор не поняла, что не все в этом мире зависит от любви. По крайней мере, от той, о которой ты думала. Оставь его… ты ничем ему не сможешь помочь. А она, — он кивнул в сторону двери, — сможет!

* * *

Обгоревшая поляна внушала связанному мужчине страх, какого он доселе не ведал. Нечто жуткое было в этих обгоревших остовах домов и деревьев, желтой траве, пробивавшейся сквозь толстый слой пепла, и темном, грозно нависающем над ним небе, которое было похоже на занесенный топор палача.

Стейн, связанный по рукам и ногам, был вынужден беспомощно извиваться на земле, словно презренный червь. Он был вынужден валяться в ногах того, чье мудреное имя недостойно запоминания. Того, кто всю жизнь довольствовался одним лишь прозвищем.

— Шляпник!

— Стейн, — тот только усмехнулся в ответ. — Ну, каково это? Лежать подле ног своего врага?

— Чтоб ты сдох! — валет отчаянно задергался в своих путах. — Как грязная шелудивая собака!

— Нет, Стейн, это ты, как трусливый пес, прячешься за юбкой своей королевы, — покачал головой все так же усмехающийся Шляпник. — Скажи, тебе нравятся мои сапоги? Я надел их специально для тебя. Не хочешь поцеловать их?

Стейн яростно плюнул в сторону Шляпника, но из-за неловкого движения вся слюна попала ему же на лицо.

— Зря. А у тебя ведь был такой хороший шанс! — прицокнул языком Шляпник, рывком поднимая Стейна за длинные волосы и облокачивая его на обгоревший пенек. — Посмотри!

Он широким жестом обвел поляну.

— Видишь это? Когда-то здесь было прекрасное место, светлое, доброе, но… в один ужасный день пришел ты со своей королевой и ее ручной зверушкой. И всему прекрасному и светлому пришел конец, — Шляпник вкрадчиво склонился к уху оцепеневшего Стейна. — Вы выжгли из нас все чувства, все эмоции, все сострадание! И ты все еще ждешь снисхождения?

— Не жду, — глухо ответил валет, яростно сдувая с глаз мешающуюся челку. — Я не жду милостей, Шляпник, я забираю их силой! Вы славно горели тогда… эти крики и стоны радовали мою королеву. Ведь они означали одно — ваша королева слаба и не может защитить своих подданных!

— Может, — Шляпник с загадочной улыбкой заглянул Стейну в глаза. — Еще как может! Иначе стал бы я тратить на тебя свое драгоценное время!

— Действительно, зачем медлить? — отрывисто бросил валет, опуская веки. — Убей меня, и дело с концом!

— О нет! — покачал головой Шляпник, сощурив отливающие желтизной глаза. — Так ведь неинтересно, Стейн!

Он неторопливо извлек из сапога кинжал и пару раз подбросил его на руке.

— Мне всегда было любопытно, как же ты лишился глаза? — острие кинжала легонько пощекотало шею валета и скользнуло на щеку.

— Ты не… — Стейн вздрогнул, на его лице впервые промелькнул страх.

— Ты ведь страшишься именно этого, Стейн, — лезвие слегка коснулось рефлективно дернувшегося века. — Если лишишься второго глаза, кем ты станешь? Калекой! Беспомощным калекой, не нужным своей королеве.

Валет едва заметно вздрогнул.

— Возможно, она даже повелит казнить тебя за то, что ты так ее подвел! Но! — Шляпник внезапно убрал кинжал от лица Стейна и с интересом вгляделся в поблескивающее лезвие. — Я пришел сюда не за этим.

Стейн судорожно сглотнул и быстро окинул взглядом фигуру врага, неожиданно задержав взгляд на его шее. Его сухие обветренные губы растянулись в торжествующей ухмылке.

— Знаешь, а ведь мы похожи, Шляпник, — прохрипел он. — Оба потеряли кого-то важного, оба до конца преданны своим королевам, наверное, потому, что каждый из нас является любовником своей повелительницы…

— Что? — кинжал выпал из рук потрясенно отпрянувшего Шляпника. — К-как?..

— Как я понял? — с трудом усмехнулся Стейн. — Это легко понять: у тебя вид влюбленной марионетки… куклы, с которой можно поиграть, а в конце игры наградить чем-то… интересным. Но ведь куклу можно сломать и выбросить… просто так, потому что она наскучила.

— Замолчи! — Шляпник с почерневшим от ненависти и непонятного горя лицом, одной рукой задрав подбородок валета, другой подхватил с земли свой кинжал и приставил его к горлу Стейна. — Иначе…

— Убьешь меня? — хмыкнул Стейн. — Не похоже на тебя, шляпных дел мастер! Ты ведь самое добродушное существо во всей Стране чудес! Разве тот чудак, который любит пить чай с друзьями, тот честный малый, которым ты был, стал бы перерезать глотку беспомощному связанному врагу? Шляпника больше нет, есть лишь его жалкая тень, ручная собачонка королевы! Скажи, чем она тебя приворожила? Холодная, как мрамор, и твердая, будто сталь. Впрочем, ты всегда был подкаблучником, а, Террант?

С последними словами щеку Стейна пронзила резкая острая боль. Уже распрощавшийся с жизнью валет с удивлением осознал, что получил лишь небольшой порез. Еще больше он удивился, когда Шляпник достал откуда-то из глубин своего пиджака чистый платок и начал бережно стирать с лица валета текущую кровь, что-то тихо бормоча при этом.

Стейн прислушался.

— Кровь врага, слеза друга, слюна создателя и волос невиновного. Но кто из нас невиновен? — бормотал Шляпник, прикрыв глаза. — Щепоть забвения и десять капель радости, три горсти надежды и три чайных ложки греха, чтобы привязать душу к этой земле. Я почти у цели, Роззи!

Стейн тихо охнул и попытался отползти назад, но потеряв опору, упал на спину.

— Роззи была моей сестрой, если тебе интересно, — тихо произнес Шляпник, повернув голову в сторону валета. — Ты знаешь, каково это — сгореть заживо? Когда от тебя остается лишь пепел? Не знаешь. А я знаю, потому что чувствую это каждую ночь, каждую ночь она зовет меня, потому что ей больно. Все, что я могу, — забрать у нее часть этой боли. Но этого слишком мало, чтобы я мог загладить свою вину…

— Ты…

— Я пришел на службу к Белой королеве и отдал все, что у меня было, чтобы она воскресила Роззи, — устало продолжал Шляпник. — Прошел почти год с ее смерти, а я ни разу не взял в руки своих инструментов, ни разу не сел за свои шляпы. Делал что угодно, брался за любую работу, но заниматься тем, для чего был рожден, не мог. Не было сил… на воспоминания о Роззи. Мирана нашла способ воскресить ее. Я нашел почти все, что было нужно. Слеза Чешира, единственная, по-моему, за всю его жизнь. Мне пришлось существенно разбавить его чай кое-чем покрепче. Волос найти было труднее: все мы, так или иначе, косвенно были виновны в ее смерти. Но положение спас волос той, кто не был замешан в этих делах, — Шляпник рассеянно улыбнулся. — Слюна Мираны была всегда при ней… как и остальные ингредиенты. Оставался грех и… твоя кровь.

— Совместишь полезное с приятным? — язвительно осведомился Стейн. — Давай! Я не боюсь смерти! Только… дай мне умереть с честью.

— Я долго думал, чью же кровь мне использовать, — продолжал Шляпник, словно не слыша ни презрения в голосе валета, ни даже самих его слов. — Идеальной была бы кровь Бармаглота, но я не Бравный воин, мне не одолеть его. Это была бы бесславная и глупая смерть. Ирацибета… до ее величества мне было не добраться! И я решил… — Шляпник внезапно улыбнулся, растянув губы в жутковатой гримасе, обнажавшей желтоватые зубы, — что ты — самая подходящая кандидатура! Неважно, что ты не знал Роззи, в тот день ты был там и радовался смерти каждого из нас! Ты был нашим врагом, и им же останешься навсегда!

Стейн презрительно усмехнулся.

— Уходи, — вдруг глухо произнес Шляпник, одним движением перерезая веревки. — Но помни, мы еще встретимся, и обещаю, тогда один из нас сгинет в ад!

— А может, и оба, — Стейн ошарашенно стряхивал с себя остатки веревок. — Я постараюсь захватить тебя с собой, Шляпник!

— Прощай, Стейн! — Шляпник развернулся к нему спиной и медленно побрел прочь.

— Эй, Шляпник! — окликнул его валет. — Не боишься открывать мне спину? Ты ловко поймал меня в этот раз, но подобного больше не повторится!

— Ну, тебе же нравятся высокие, — обернувшись, насмешливо пожал плечами Шляпник. — И беззащитные. А безобидные овечки — лучшая приманка для волка… Я знал, что делал. Надеюсь, однажды ты сгоришь заживо вместе с твоей королевой!

— Взаимно, Террант! — вежливо склонил голову Стейн. — А ты любишь играть с огнем, как я посмотрю! Будь осторожней, я все еще хочу убить тебя лично!

* * *

Мирана приоткрыла глаза и поморщилась. Ей все наскучило, новая игрушка оказалась слишком настойчивой. К тому же, она смутно ощущала, что Шляпника заботит только жизнь сестры, а сама Мирана для него не значит ничего. Это было плохо.

Она любила играть с душами, а не с жизнями людей. Запускать свои когти в чье-нибудь сердце и разрывать его на мелкие кусочки, как она сделала с Белфайром. Хотя с ним, конечно, все было не так приземленно, как с Террантом. Рыцарь просто считал себя ответственным за свою королеву и старался по мере сил опекать ее, а она, как озорная девочка, не слушала его и только смеялась в ответ на его наставления и советы.

А ведь Белфайр предупреждал, что Шляпник — опасный человек, опасный именно своей безоговорочной преданностью сестре.

Его глодало чувство вины, и Мирана умело этим пользовалась до последнего времени. Но даже самые занимательные игрушки рано или поздно надоедают…

Мирана вздохнула: ей не хотелось ни вставать, ни встречаться с взволнованным Шляпником, который наверняка засыпет ее вопросами насчет предстоящего ритуала. Порой он был таким надоедливым, таким энергичным, таким безумным… Раньше ей нравилось безумие, оно было притягательным и таинственным. А теперь она чувствовала, что устала. Ей хотелось спокойствия и тишины, а Шляпник, как назло, становился все оживленнее — ведь день, когда он сможет увидеть свою Роззи, приближался. В его облике многое поменялось: движения из несмелых и нерешительных стали размашистыми и уверенными, его речь звучала более бессвязно и экспрессивно, да и глаза давно уже горели затаенным огнем бунтарства.

Сегодня был их последний день вместе, а уже завтра они станут друг другу не нужны. Оно и к лучшему…

Мирана все-таки заставила себя встать, подошла к окну и чуть поморщилась, когда увидела внизу знакомую рыжую макушку. Шляпник жарко спорил о чем-то с конюхом, взбудоражено размахивая руками.

Мирана поспешно отстранилась от окна, чтобы тот не увидел ее.

Нет, Шляпник ей нравился, он был непредсказуемым, деятельным, ни минуты не мог просидеть спокойно.

Его требовалось срочно увлечь каким-нибудь делом. Как же кстати она тогда вспомнила про ритуал. Это заняло его почти на год и дало королеве возможность наиграться вдоволь. Белая королева закатила глаза: кажется, Террант выучил сложнейший обряд наизусть. Ну что ж, тем тяжелее будет его разочарование, если что-то пойдет не так!

— Ах, Террант, Террант, твои страдания так меня завораживали! — нараспев проговорила она. — А теперь ты становишься прежним веселым Шляпником. Это навевает на меня скуку! — она капризно надула губы. — Ты был так одержим своей целью, что забыл обо всем. Что ж посмотрим, найдешь ли ты утешение в своей мечте.

* * *

Время — это коварная штука. Оно так быстро бежит, когда хочешь насладиться каким-нибудь моментом, и так медленно тянется, если слишком сильно ждешь чего-то.

Мирана говорила, что ритуал следует проводить в полночь.

Я не мог найти себе места весь день, не мог заняться ни одним делом: все валилось из рук. Потому меня гнали отовсюду: и с кухни, и из конюшни, где я долго ругался с конюхом, пытаясь доказать ему, что я вполне в состоянии работать, а он только опасливо косился куда-то вверх и отмахивался от меня, как от назойливой мухи.

Мирана тоже была неласкова, так что я ограничился дежурным поцелуем и поспешил уйти, чтобы не раздражать ее. Стоящий в дверях Белфайр проводил меня сочувственным взглядом. Он знал о нас, все во дворце знали — Мирана не видела причин скрывать нашу связь.

Меня утешало лишь осознание того, что это все скоро закончится, и я покину дворец вместе с Роззи, смогу начать жизнь сначала, открыть свою мастерскую. Весь этот год я незаметно отстраивал наш дом заново, чтобы мне было куда привести Роззи. Да и денег я скопил достаточно, на первое время должно хватить.

Я пристроился у стены конюшни, надвинул шляпу на глаза и от нечего делать решил вздремнуть. Вот только сон не шел. Во мне бурлила неукротимая жажда деятельности, а я решительно не знал, чем себя занять.

Друзья не поддержали меня в моей затее: Соня пыталась отговорить, но, в конце концов, отступилась, обозвав предателем; Мартовский Заяц просто перешвырял в меня весь оставшийся у него сервиз, а Чешир, как всегда, лишь утомленно прикрыл глаза и отмахнулся от меня своим пушистым хвостом.

Я раздраженно застонал.

Когда же наступит эта чертова полночь?

В конце концов, я действительно сумел заснуть и проспал до самого вечера. Меня разбудил Белфайр, посланный Мираной разыскать меня.

Кое-как отряхнувшись от налипшей соломы, я направился в назначенное место, пребывая в сильнейшем душевном волнении. Солнце только клонилось к горизонту, но дел предстояло много. Я знал, что времени едва хватит на подготовку всего необходимого.

Мирана уже была там, командуя целой армией слуг. те что-то перетаскивали, что-то устанавливали — казалось, вокруг творился полный хаос. Не теряя ни минуты, я скинул пиджак и присоединился к ним.

К тому моменту, как взошла луна, все было готово. Усталые слуги разбрелись по округе. Мирана хмурилась. Она была сильно не в духе.

— Ты действительно так хочешь этого? — в упор спросила она, когда мы остались одни.

Я молча кивнул. Для меня на тот момент не было ничего важнее, чем вернуть Роззи.

— И после этого все? Мы расстанемся навсегда? — требовательно уточнила она.

Я снова кивнул.

— Да, Мирана! — хрипло произнес я. — Мы друг другу надоели. Я отдам за тебя жизнь, если понадобится, но тело мое тебе уже больше не нужно.

— Хорошо, — она склонила голову, закрыв лицо волосами, но я не мог не заметить ее сожаления и одной единственной слезы, блеснувшей в уголке ее глаза. — Да будет так! Дай мне слово, что не отречешься от меня и будешь преданно служить мне, как мой верноподданный!

Я преклонил перед ней колени:

— Клянусь своей жизнью, что не оставлю ваше величество в трудный час и, если потребуется, отдам за вас жизнь! — проговорил я, прикрыв глаза. — Вы знаете, что я никогда не любил вас, но…

— …но это мне было и не нужно! — быстро перебила она меня. — Все хорошо, Террант. Вставай! Пора приступать!

Я подчинился своей королеве.

Мирана расстелила на земле большое шелковое полотнище, поставив в каждом его углу по свече: черной и белой. Я, тем временем, бережно раскладывал необходимые ингредиенты: слеза Чешира, кровь Стейна, вера, надежда, любовь, грех — Мирана решила, что он может быть и плотским, убийство не потребуется — забвение, радость… И последнее: я бережно развернул тряпицу, где лежал длинный золотистый волос. Он принадлежал той девочке, что когда-то побывала в нашей Стране Чудес. Алиса, так ее звали, кажется, прямо как нашего бравного воина, про которого написано в оракулуме. Девочка была доброй, верящей в чудеса, не знавшей горя и слез, с чистой душой…

— Пора, — глухой голос Мираны прервал мои размышления.

Она поочередно стала кидать ингредиенты в серебряную чашу, стоящую на шелковом покрывале.

— Я дарую тебе слезу, что проронил жалеющий друг, чтобы ты обрела сострадание к тем, кого ты оставила! — нараспев говорила Мирана, прикрыв глаза и слегка покачиваясь. — Я дарую тебе кровь врага твоего, дабы ты обрела ненависть к нему и вернулась, несмотря на все преграды, чтобы отмстить ему! Я дарую тебе нашу веру, дабы обрела ты в ней свои силы…

Я слушал, затаив дыхание. От каждого предмета, попадавшего в чашу, поднимались клубы пара и разливалось золотое свечение.

— …я дарую тебе волос невиновного во всех твоих мучениях, дабы ты смогла простить нас за всю боль, причиненную нами, — продолжала Мирана.

В золотистом тумане постепенно начал проявляться женский силуэт, в котором без труда можно было узнать Роззи. Позабыв про все, я рванулся к ней, но Мирана успела больно дернуть меня за руку, вернув к реальности.

С каждым словом, что произносила Мирана, Роззи становилась все реальнее. Я видел, как изумленно распахиваются ее глаза, как безмолвно шевелятся ее губы.

— И пусть грех, сотворенный нами, поможет душе твоей обрести плоть! — закончила Мирана и толкнула меня в бок. — Теперь твоя очередь, Террант, ты должен убедить ее остаться!

Я сглотнул и медленно поднялся на ноги, с неверием глядя на сестру. В горле пересохло, а все мысли куда-то разбежались.

— Роззи? — прохрипел я. — Ты все-таки пришла!

Она печально улыбнулась мне в ответ.

— Террант, ты так изменился! Зачем ты делаешь это? Зачем пытаешься вернуть меня к жизни?

— Роззи, пожалуйста, вернись! — умоляюще проговорил я. — Ты знаешь, как мне плохо без тебя!

— Я не могу, — покачала головой Роззи. — Здесь со мной мама, я ей нужна! Здесь мне не больно! Пожалуйста, Террант, отпусти меня!

— Что? — я замер. — Но ведь ты звала меня во снах, умоляла исцелить тебя от боли!

— Это была не я, — Роззи с сочувствием протянула ко мне руку. — Это был ты! Это ты винишь себя, ты хочешь, чтобы я вернулась! Я не страдаю здесь, Террант, пойми. Мне нужен лишь покой, а ты лишаешь меня даже этого! Сорок дней я была с тобой, оберегала тебя, сорок дней моя душа старалась утешить твою тоску. Я знаю, как тебе больно оставаться одному, Террант, но твоя жизнь еще не кончилась, у тебя есть шанс найти любовь, создать семью. Но ты сам лишаешь себя этого и мучаешь меня! Пожалуйста, брат, смирись и отпусти меня. Почти год я не могла уйти туда, куда должна, потому что не могла оставить тебя. Я устала, Террант… Пожалуйста, освободи меня! — плача, проговорила Роззи. — Отпусти...

В этот миг, казалось, земля ушла у меня из-под ног. Я лишился последнего смысла жизни. Понял, что все мои усилия, направленные на спасение сестры, были напрасными и лишь мучали ее. Я сам стал ее палачом, хоть и воображал себя спасителем.

— Пожалуйста, Роззи! — с мольбой прошептал я, протягивая ей руку. Наши пальцы соприкоснулись, и в этот момент я понял: мне не удастся уговорить ее вернуться, я не смогу сделать ее счастливой; единственное, что я могу сделать для нее, — это… отпустить.

— Я… — промолвил я дрожащим голосом. — Я отпускаю тебя, сестра… Роззи…

— Спасибо, брат! — что-то теплое пробежало по моему лицу, как будто лучик несуществующего солнца. — Я никогда не оставлю тебя, слышишь? Я всегда буду с тобой! Я люблю тебя, Террант, помни это.

— И я тебя… — еле слышно прохрипел я. — Прости меня, Роззи…

Но она уже не слышала, с радостной улыбкой кружась и растворяясь в золотистом сиянии.

* * *

Приближался рассвет.

Я неподвижно лежал на земле, сжавшись в комок. В голове царила какая-то странная пустота, мысли разбрелись кто куда, накатила апатия. Не хотелось ничего.

— Вставай, — Мирана бесцеремонно толкнула меня ногой в бок. — Исполни ее просьбу и перестань страдать!

— Ты знала? — прошептал я, поднимая на нее глаза.

— Догадывалась, — холодно ответила Мирана, начиная собирать ненужные теперь предметы для ритуала.

— Почему не остановила? — безразлично поинтересовался я, присоединяясь к ней.

— Ты должен был сам услышать это от нее, — пожала плечами Мирана. — Мои слова ничего бы не изменили!

— Но что же мне теперь делать? — действительно, я в своих прежних планах не представлял себе жизни без Роззи.

— Не знаю, — равнодушно пожала плечами Мирана. — Наш договор все еще в силе, так что будь добр в ближайшее время покинуть дворец.

— Хорошо, — я машинально кивнул, даже не осознавая ее слов.

— Попробуй пожить реальной жизнью, — посоветовала мне Мирана. — Скоро придет бравный воин, мы должны быть готовы, Террант! Не терзайся понапрасну!..

* * *

Все вернулось на круги своя. Друзья оттаяли, чай был горячим, время не шло. А у меня появилась еще одна цель: Мирана боялась, что я от отчаяния сделаю с собой что-нибудь плохое, и потому дала мне задание. Я должен был дождаться бравного воина во чтобы то ни стало! И я ждал. Пил чай, ругался с Соней, кидался посудой в Мартовского Зайца и ждал.

И эта девочка пришла. Как в свое время усиленно намекал Абсолем, это была та самая Алиса, что уже побывала в нашей Стране чудес и оставила здесь свой волос.

Оставалось совсем немного: отвести ее к Миране, победить Красную королеву, убить Бармаглота и станцевать Жигу-дрыгу на его останках.

Но это была уже совсем другая история, и вам ее расскажет кто-нибудь другой.

А напоследок я лишь могу сказать, что так и не сдержал своего обещания, данного Стейну.

Но оно и к лучшему, наверное...