Проводник (гет)

Городские обитатели любят сочинять сказки о том, чего не видели собственными глазами. Сетовать на пыльную духоту улиц, томиться в каменных клетках зданий. И мечтать. О бескрайних просторах степей. Таинственных лесных дебрях. Грозной красоте горных вершин.

Что и говорить, легко представлять себе эти самые вершины, если сидишь в уютном кресле, рядом потрескивает камин, а холод и непогода надёжно отгорожены крепкими, ещё пахнущими лаком ставнями. Когда же напичканный возвышенными бреднями простофиля выбирается из своей раковины хлебнуть пьяного воздуха свободы, его неизбежно ждёт череда многочисленных, но редко приятных открытий.

Темиз не находил в Кангоратском лесу ничего возвышенного. Под сень плотно сплетённых крон едва пробивались лучи солнца. Тяжёлый неподвижный воздух застревал в груди, вынуждая то и дело останавливаться и переводить дыхание, стирать со лба пот, отмахиваться от въедливо жужжащих кровососов.

Ожесточённо почесав шею, парень повертел головой, вспоминая окрестности. Старая тропа едва угадывалась среди переплетения древесных корней, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не сбиться с пути. В этих краях достаточно одной ошибки, и тебя больше никто никогда не увидит. А потом досужие языки примутся сочинять сказки о жадных до человеческой крови ши.

Каких только баек ни ходило о таинственных лесных обитателях, бдительно оберегающих пределы своего царства и грозящих смертью неосторожному путнику... Было бы что охранять! В лес не ходили по куда более приземлённой причине — там не водилось ничего интересного. Ни дичи, ни плодов с ягодами, только коряги да валежник. Даже древесина ни на что не годилась, моментально рассыпаясь в труху. Если бы не бабка, повадившаяся гонять внука за растущими только в лесу травками, Темиз в жизни бы не стал бить ноги о здешние тропы. Но бабка-то была знатной знахаркой, пусть земля ей будет пухом, а вот чего потащились в местные дебри нынешние его спутники?

Пару дней назад в деревню нагрянул цельный отряд богато одетых городских, сыпавших мудрёными словечками, шо горохом, и называвших себя испедицией. Испедиция эта вознамерилась забраться в самое сердце Кангоратского Урочища и искала проводника. Темиз бы нипочём не вызвался, вот ещё беда припала, за несчастный медяк дураков по чаще водить. Пусть их леший водит! Да староста иначе решил. То ли гости щедро ему заплатили, то ли решил спровадить пришельцев поскорее, пока ничего не вышло, но пришлось Темизу собираться в путь-дорогу. Эх, была бы жива бабка, разве бы дала в обиду внука? Сироту-то всяк обидеть норовит!

Так... Сперва вон к тому дереву, с дуплом, от него к расщеплённому. Да, точно.

Не успел парень с облегчением выдохнуть, на него уже накинулись со всех сторон:

— Мы точно не заблудились?

— Тропа, где тут, во имя всего святого, тропа?

— Ох, бедные мои ноги...

— Если эта бестолочь нас завела не пойми куда, трёпкой не отделается!

— Всё в порядке, парнишка нас ведёт правильно, — вступилась за него молоденькая девушка в смешном жёлтом капоре. И где смелости набралась, таким важным господам возражать?

— Тебе-то откуда знать? — резонно возразила полная дама с круглым, раскрасневшимся от духоты, но всё равно красивым лицом. — Корвад, если мы сейчас же не остановимся на привал, я рухну тебе под ноги.

Как уже успел выяснить Темиз, Корвадом звали самого главного.

— Когда мы разобьём лагерь? Мне нужно рыть шурф и собирать образцы, — встрял пожилой мужчина.

— Никаких шурфов, — недовольно ответил Корвад. — Пока мы не найдём источник воды, постоянный лагерь устраивать не будем. Да, Адала, привал. Разве я могу спорить с обладательницей самых прекрасных глаз Университета?

— Корвад, старый ловелас! — рассмеялась дама и плюхнулась на первый попавшийся корень.

Пожилой мужчина тем временем втолковывал что-то девушке в смешном капоре. Та покладисто кивала, но Темиз мог поклясться — она витает где-то далеко. Остальные разбрелись, отыскивая для отдыха местечки поудобнее. Силы интересоваться тайнами дремучего леса остались у немногих.

Темиз по привычке поискал взглядом знакомые травы, теперь никому не нужные. Сев на корточки, он развёл руками лопухи и тут же обнаружил ломкий стебель почихун-травы. Стоит растереть его между пальцами, и в ноздри ударит едкая вонь. Бабка эту травку ценила и делала из неё чудодейственную микстуру, в одночасье унимавшую самую сильную лихорадку. От воспоминаний защипало в носу, и Темиз с раздражением махнул рукой, чтобы смять растревоживший воспоминания росток.

— Зачем ты? — раздался рядом мелодичный голос.

— А тебе что за дело? — Темиз поднял злые, полные слёз глаза на девушку в капоре и раздражённо высвободил руку.

— Не люблю, когда губят живое существо без необходимости, — ответила та беззлобно и села рядом.

— То есть, с необходимостью губить можно, получается? — буркнул парень. Ага, травинку не тронь, а как у тебя единственный родной человек помирает, так всё нормально, бог дал — бог взял.

— Можно, — очень серьёзно кивнула девушка. — Тебе плохо. Почему?

— И ничего не плохо. Всё просто распрекрасно! Если не считать городских болванов рядом. А ты чего ко мне прилепилась, словно банный лист? Думаешь, если сирота без кола и двора, так и на меченую ши польщусь?

— Меченую ши? — растерялась девушка. — Почему меченую?

— Так лицо у тебя... того... неправильное, словно мамку твою сглазил кто.

Объясняя в общем-то всем известную штуку, Темиз вдруг почувствовал себя неловко. Ну, некрасивая, так что теперь? Зачем правду в лоб лепить? Вон, смотрит сочувственно... Чего он в самом деле на неё накинулся?

— Ты это... не бери в голову. Сморосил. Бабка моя... того... померла недавно. Вот я и не в себе. Про неё тоже говорили, дескать, в мамкином чреве ши зашептали. Так лучше ведуньи отродясь не бывало. Со смертного одра подымала. Эх... заглянула бы к нам пораньше, мож и тебя научила бы чему толковому.

Девушка в ответ улыбнулась, и у Темиза отлегло от сердца. Не обиделась.

— Господа студенты и аспиранты, держитесь преподавателей! Не разбредаться! Старшие групп, через четверть часа начнётся обсуждение дальнейших планов, явка обязательна! Остальным — ни в коем случае не отходить от тропы! Отбившихся идиотов искать никто не будет!

— Стращают, — хихикнула девушка. — Так им кто и поверил. Если с кем что случится, деканат сожрут с потрохами.

— А как тебя зовут? — спохватился Темиз.

— Медкеми.

— А меня Темиз.

— Рада с тобой познакомиться, Темиз. Прости, мне пора, надо слушать заумные рассуждения ни о чём.

— А ты тут кто? Студент или преподаватель? — заинтересовался парень.

— Аспирантка. Второй год таскаюсь во-он за тем господином, профессором Мирлоном. Он столько всего знает о строении земли, что дух захватывает!

— Земли? Разве камни — интересно? — разочаровался Темиз. — Вот травки и звери...

— За травками к Адале, — охотно поделилась информацией Медкеми. — Она знает о них больше любого другого человека.

— А не-человека?

— Разве может быть кто-то ещё? — весело округлила глаза девушка.

— Нет, конечно, — поспешно заявил Темиз, чтобы не показаться глупой деревенщиной, и тут же об этом пожалел. А ну как у этого леса и впрямь обнаружатся хозяева, обрадуются ли они, когда какой-то остолоп отрицает их существование?

— Бабушкины сказки! — решительно заявил наставник Медкеми, достопочтенный профессор Мирлон. — Никаких ши никогда не существовало. Иначе мы бы давно раскопали свидетельства их существования.

— Керуанское захоронение, значит, для вас «ничего»? — горячился другой профессор, докторус истории, Коломор.

— В Керуане обнаружили пару скелетов в плохом состоянии, в которых только воспалённое... простите, живое воображение может углядеть представителей нечеловеческого вида, — едко парировал Мирлон.

— Близкородственное скрещивание внутри длительно изолированной популяции могло привести к возникновению всех обнаруженных отличий. Кроме того, скелеты и правда плохо сохранились, так что делать на их основе какие-то серьёзные выводы рискованно, — мягко вставила своё веское слово магиструс биологии. — Но главное, вероятность параллельного развития двух разумных видов ничтожно мала. Один вид неизбежно или уничтожит или ассимилирует другой.

— Избавьте от ваших биологических дебрей, — поднял руки историк. — Меня не волнует, считать ши другим видом или нет. Куда интереснее цивилизация. Что, если рядом с нами действительно жил другой народ? Слишком упорно повторяются упоминания о нём в фольклоре. Неужели их причина только в том, что наши предки искали объяснений Великому Мору? Или вы и его реальность подвергнете сомнению? — Оратор сделал ударение на последнем слове и окинул оппонентов саркастичным взглядом. — Что если ужасающая пандемия роковым образом совпала со встречей с другой цивилизацией, другим народом, на который и свалили все шишки за бедствие и безжалостно уничтожили?

— Хм... — заинтересовалась биолог. — Эпидемия могла быть не совпадением.

— Вы же не станете повторять бабушкины сказки о том, что болезни насылали злобные колдуны, желая извести людской род? — со смехом спросил Коломор.

— Боже упаси, нет, — замахала руками Адала. — Всё можно объяснить куда проще. Этот самый народ мог принести с собой какую-нибудь болезнь, к которой у них самих успел выработаться иммунитет.

— Тогда было бы логичнее, если бы они уничтожили прореженное эпидемией человечество, а не наоборот, — подал голос кто-то из молодых преподавателей.

— Бабьи сказки... — снова проворчал профессор землеведения, и научный диспут заглох.

Темиз отыскал Медкеми, посмотрел в глаза, в которых плескалась тоска, сжал узкую ладонь в своей и сочувственно спросил:

— Ты тоже ни бельмеса не понимаешь в их разговорах, да?