Ооками (джен)

— Второй этаж, вторая комната слева, — улыбается статная красивая женщина в деловом костюме темноволосому хмурому мальчику лет двенадцати. — Она принадлежит тебе. Скоро придет Сеймей, так что сильно не переживай, что будешь один. Я на работу.

Мальчик едва заметно кивает, с опаской оглядывается и настороженно поднимается по лестнице, держа в руках небольшую сумку с вещами. Толкнув нужную дверь, он чуть слышно вздыхает и опускает сумку на пол, разглядывая свою новую обитель. Теперь он будет жить здесь. Вдалеке от родных, привычных мест.

После смерти матери единственными родственниками оказались тетя с двоюродным братом, которые проживали в Канаде. За ним приехали спустя неделю после похорон. Долгие сборы, самолет, на котором он ни разу не летал, страх перед полетом, а затем полная апатия ко всему.

Ванкувер встретил его низкими темными тучами и мелким дождем, несмотря на то, что сейчас была середина лета. После аэропорта были несколько долгих часов на машине куда-то в глубину гор. И вот он здесь.

Он мягко закрывает дверь в свою новую комнату и подходит к окну. Дом новоявленных родственников находился недалеко от города — в горах с густым лесом и рекой. Из окна открывался прекрасный вид, но лицо мальчика не выражало ни восторга, ни радости по этому поводу. Он остался совсем один. Один на один с этим огромным миром.

«Мама…» — горько на душе, но слез нет. Он смотрит на хмурое небо, которое плачет за него, вместо него. — «Мама…»

Он все еще не может принять то, что произошло. Не может. Ему кажется, что мама сейчас разбудит его теплыми объятиями и с ласковой улыбкой позовет завтракать. "Но этого теперь никогда не произойдет", — шепчет дождь.

Внизу хлопнула дверь, знаменуя о чьем-то приходе. Мальчик вздрагивает и отрывает взгляд от сбегающих по стеклу дождевых дорожек.

Оглядывается, рассматривая комнату. Пастельные мягкие тона обоев, кровать, стол, небольшой шкаф, полки с книгами.

Он вздыхает, понимая, что вся его жизнь кардинально поменялась и такой, как раньше, уже не будет. Подойдя к сумке, оставленной у двери комнаты, он подхватывает ее и опускает около шкафа. Нужно разложить вещи до прихода Аояги-сан.

Резко распахнувшаяся дверь и — черноволосый парень лет девятнадцати, что прислонился плечом к дверному косяку, сложив руки на груди, недобро смотрит на него.

Вишневые глаза сощурено оглядывают мальчишку с ног до головы. Тот застывает и тоже в ответ разглядывает парня.

— Приехал, значит, — как-то зло бросает он, продолжая смотреть на мальчика. — А я ведь говорил… Но меня разве кто-то слушает?

Мальчик ничего не говорит на его слова и молча поворачивается к шкафу, чтобы открыть его и начать складывать вещи из раскрытой сумки.

— Эй, я вообще-то с тобой разговариваю.

Мальчик неопределенно пожимает плечами, продолжая разбирать вещи. Он и не думал, что здесь ему будут рады. Кто будет рад сироте? Никто.

Парень возмущенно фыркает и уходит, хлопая дверью. Дождь за окном набирает силу и стучит по стеклу, по крыше. Порывистый ветер качает из стороны в сторону вековые ели, дубы и клены.

Мальчишка, разобрав полностью сумку, вздыхает и подхватывает отложенные в сторону книги, которые привез с собой из Японии. Эти книги ему дарила мама на каждый день рождения, когда он научился читать.

Он смотрит на книгу, которую мама подарила ему последней, а потом прижимает ее к груди. Сердце сжимается от боли и хочется взреветь, как раненому зверю. Но глаза сухи. Зато плачет одинокая душа. Ведь мама была для него всем.

Внизу раздаются голоса и смех. Видимо, этот парень, который так недоброжелательно разговаривал с ним только что, пришел домой со своими друзьями. Он вздрагивает, и книга выпадает из его рук. В голове ни мыслей, ни образов, только зияющая мраком пустота.

Мальчик горько вздыхает и, подобрав книгу, убирает ее и все остальные на свободную полку. Остались только фотография в черной рамке, мамины палочки и белоснежные свечи.

Фотография поместилась тут же, около книг, к ней он поставил толстые невысокие свечки и собирался уже положить рядом палочки, как дверь комнаты вновь распахивается, а на пороге он видит, оглянувшись на шум, того же самого парня с еще несколькими.

— Как тебя там? — интересуется он. — А то мы так и не познакомились, а тут друзья вдруг тобой заинтересовались.

Трое парней, что стояли позади него, приветливо улыбались, но мальчику казалось, что ничего хорошего это не предвещает.

— Рицка, — спокойно в ответ, стараясь не подать виду, что вся эта ситуация его напрягает.

— Я — Сеймей, а это мои друзья, — представляется парень, и Рицка только сейчас вспоминает, что Аояги-сан говорила о нем. — Фред, Алан и Рю.

Сеймей заходит в комнату и парни, которых он представил, следуют за ним. Рицке не хочется, чтобы они видели фотографию его мамы.

Рю, высокий брюнет, с едва заметными азиатскими чертами лица, остановился, как раз возле стола с лежащими на нем палочками, которые Рицка не успел убрать.

— О, это же хаси, — брюнет берет их в руки, чтобы рассмотреть диковинный узор. — Твои? Сеймей сказал, что ты приехал к нам из самой Японии.

— Не трогай их, пожалуйста, — тихо просит Рицка.

— Ой, а что, нельзя? — улыбается Алан, зеленоглазый шатен, подошедший к другу и выхвативший палочки из его рук.

— Отдайте, — просит Рицка, подходя к парням. Он замечает, что Сеймей с интересом наблюдает за разворачивающейся картиной и ему это абсолютно не нравится. Понимает, что Сеймей сейчас попросту провоцирует его.

— Нет, они мне понравились, — поднимая руку с палочками вверх, говорит Алан. — Ты же не против их мне отдать, правда? Вроде в Японии есть такой обычай — после переезда приносить соседу какой-нибудь подарок.

— Это не подарочные палочки, — Рицка протягивает руку, ожидая, когда им надоест играть, и они отдадут вещь, принадлежащую его матери. — Так что — отдайте.

— Что это? — смеются парни. — Мелкий решил немного взбрыкнуть. Сей, а ты говорил, что он спокойный.

— Лучше тебе отдать их, малыш, — белозубо улыбаясь, говорит Сеймей, и Рицке впервые хочется ударить человека.

— Они не мои, так что отдайте! — он пытается подпрыгнуть и выхватить палочки из руки шатена.

Дружный смех и резкий взмах рукой — палочки летят в сторону Рю. Рицка недовольно смотрит на парней.

— Ну что — поиграем? — улыбается Сеймей. — А то нам скучно.

Палочки оказывались в руках парней попеременно. Рицка же стоял и ждал, когда им это наскучит, и он сможет положить палочки возле фотографии матери.

Но парни, видя такую реакцию мальчика, перестают швыряться палочками, которые им абсолютно не нужны и один из них, поймав, разламывает их пополам и швыряет к ногам Рицки.

Рицка с минуту смотрит на них, будто не понимая, что вообще произошло. А потом, когда осознает, что именно они сделали, медленно наклоняется и подбирает палочки. В следующую секунду на парней обрушивается ряд четких и точных ударов, а Рицка выбегает из дома под холодный дождь, не слыша, как ему вслед летят проклятия.

Он мгновенно намокает под проливным дождем, но все так же бежит, не различая дороги, спотыкается о камни, несется напролом, сквозь бушующий ветер. Останавливается только тогда, когда сбивается дыхание и дышать становится невозможно.

Оглядывается и понимает, что он в лесу, около которого стоит дом родственников, но как теперь найти обратную дорогу, он уже и не представляет. Дрожь страха прокатывается по позвоночнику. Рицка никогда не бывал в лесу, тем более в горном.

Дождь шуршит серебряными каплями, омывая деревья, кусты и высокие травы. Мальчик старается не запаниковать и, обернувшись, идет назад, но деревья не расступаются, поляна с домом не показывается и не мелькает среди деревьев.

Кругом тихо и серо, и только дождь поет свою неизменную песню. Рицка судорожно вздыхает и лишь крепче сжимает руку, в которой зажаты поломанные палочки. Слезы наворачиваются на глаза и тут же сливаются с холодными каплями, падающими с неба.

Так невыносимо больно в груди, что невозможно вздохнуть, но он судорожно хватает прохладный воздух раз за разом, и не замечает, что сидит на сырой земле и исступленно кричит и воет, захлебываясь слезами. Рицка впервые плачет после похорон матери. Ее образ стоит перед мутными от слез глазами и Рицка поднимается с колен, чтобы затем брести по незнакомой дороге в неизвестность. Если бы только можно было, то он хотел бы здесь умереть.

Тучи сгущаются, несмотря на то, что дождь практически уже прекратился. Рицка бесцельно идет меж деревьев, что расступаются перед ним, по щекам текут невыплаканные ранее слезы боли и одиночества.

Споткнувшись, он падает и катится по склону, больно ударяясь о выступы, камни, пеньки, скрытые под травой. Ударяется боком о ствол лежащего дерева и остается лежать там, слушая шепот листвы, неясное журчание горной реки, что расположилась не так далеко. Рука все так же сжимает палочки, которые невозможно починить.

Рицка всхлипывает и безучастно смотрит в серое небо, что становится все более темным. Ему слышится шорох, кажется, что на него кто-то смотрит, кто-то, кто таит в себе опасность. Он садится, опираясь на руку, затем пытается подняться.

Когда ему это удается, он оглядывается, но ничего не видит, только лес, который окутывает мягкий сизый туман. Паника таки затапливает разум, капли холодного пота скользят вдоль спины, липкий страх заставляет дрожать от напряжения тело.

Мальчик вздыхает, стараясь взять себя в руки, и поворачивается, чтобы пойти на звук воды, что раздается совсем близко. Но, не пройдя и пару метров, вновь поскальзывается на мокрой траве и кубарем летит вниз по склону, к которому успел выйти.

Палочки выскальзывают из руки, которой он больно ушибся о какой-то непонятный выступ, а сам Рицка остается лежать около реки, что шумит, омывая скалистое дно и такой же берег.

Ему не хочется двигаться, но он делает над собой усилие, чтобы найти потерявшиеся обломки палочек, и нащупывает их недалеко от себя, изранив пальцы об острые камушки. Крепко их сжимает в своих руках и сворачивается калачиком, закрывая глаза.

Ничего не хочется. В голове пусто, и душа замерла, будто в ожидании чего-то. То ли смерти, то ли избавления от боли и слез, что не прекращают идти.

Из-за туч выглядывает заходящее солнце, освещая макушки деревьев, оставляя темные жуткие тени по всему берегу, на который попал Рицка. Тихо поет что-то свое неизвестная птица, и туман, казалось, начинает рассеиваться, но Рицка сильнее притягивает колени к груди и бездумно смотрит на бегущую прозрачную речную воду. Не замечает, как постепенно глаза закрываются и он проваливается во мрак сна.

Его будит ласковое поглаживание по спутавшимся мокрым волосам и тепло, разлившееся по телу от прикосновений. Рицка, приоткрыв глаза, расфокусировано смотрит на неясный силуэт в белоснежных одеждах.

— Спи, — глубокий бархатный голос окутывает его еще не до конца пробудившееся сознание, а синие глаза с улыбкой глядят на него.

Рицка едва заметно улыбается уголком губ и вновь закрывает глаза. Ему кажется, что он умер и попал в страну мертвых, а значит, может найти свою маму. Вот это было бы здорово — вновь быть рядом с ней. Тогда бы никто…

Белоснежные длинные волосы всколыхнулись, когда человек поднял Рицку на руки и, аккуратно прижав к себе, понес его в сторону дома, из которого мальчишка сбежал.

Только на выходе из леса человек заметил в руках своей ноши зажатые разломанные пополам палочки для еды. Едва заметно улыбнувшись, он осторожно опускает подростка на скамью недалеко от дома, в котором проживает семья Аояги, и, высвободив сломанные палочки, кладет их на свою изящную ладонь. Касается кончиками пальцев неровных краев обломков, и все воспоминания, что связаны с ними, мелькают перед глазами.

Человек вздыхает, понимая, что именно значили эти палочки для мальчика, и какую боль причинил по незнанию черноволосый парень — сын Чияки.

Он легонько взмахивает рукой и, опустив ее на деревянные обломки, тихо шепчет что-то на неясном, зачарованном языке, а через несколько секунд вкладывает целые, будто новые, палочки в руку мальчика. Тот прижимает их к себе, как бесценное сокровище и едва заметно улыбается во сне. Человек долго смотрит на него и тоже улыбается, касаясь длинными пальцами вихрастых волос.

В лесу раздаются крики — хозяева дома ищут сбежавшего мальчишку, который в этот момент вздрагивает во сне и просыпается. Нехотя приоткрывает глаза. На улице темно и видны россыпи ярких звезд. Рицка чуть шевелится, оглядываясь, и видит неподалеку дом родственников.

Чувствуя боль во всем теле, замечает что-то белое за своей спиной и только сейчас понимает, что ему тепло. И только он хочет повернуться и посмотреть, как его спины касается ночная прохлада, а возле скамьи, на которой он лежит, стоит белая собака и смотрит на него.

Рицка несколько раз моргает, не понимая, как он вообще оказался возле дома, если был у реки и вновь смотрит на собаку, только теперь осознавая, что это вовсе не собака, а самый настоящий волк. Белый волк.

— Ооками… — непроизвольно шепчут дрогнувшие губы.

Волк наклоняет голову в бок и чуть слышно фыркает, озадаченно глядя на мальчика. А Рицка в оцепенении тоже смотрит на него и не верит тому, что видит, действительно видит это священное животное. Но разве они не водятся только в Японии?

— Это… ты вывел меня из леса? — нарушает он тишину, что окутала их со всех сторон.

Волк будто задумывается на минуту, стоит ли давать ответ или же нет, но затем медленно кивает.

— Спасибо, — склоняет Рицка голову в благоговейном почтении. А когда поднимает ее, то волка уже нет рядом.

Рицка взволнован этой внезапной, волшебной встречей. Он пытается вспомнить, как именно волк довел его до дома тети, но в голове нет ни одного воспоминания. А, может, все это ему приснилось?

Только вот палочки, на которые он все же обратил внимание, послужили теплым пониманием, что это не сон, а все случилось взаправду. Удивление в фиалковых глазах: как такое могло произойти, что палочки целы? Но Рицка не успевает додумать эту мысль и осознать в полной мере то, с чем же именно он успел столкнуться в этом загадочном лесу.

— Рииицкааа! — оглушающий вопль Чияки и крепкие объятия женщины. — Господи, я так испугалась. Ты как, Рицка? Почему убежал? Сеймей что-то сделал? Пожалуйста, не убегай в следующий раз, а звони мне, я тебе вот сотовый сегодня купила.

Рицка, оказавшись в объятиях женщины, замирает и чувствует, как слезы теплыми дорожками покатились по лицу. Все же, как хорошо, что он жив. Как хорошо, что белый волк спас его от неминуемой гибели, и он может видеть и слышать людей, созерцать и познавать этот мир; хоть рядом и нет самого близкого человека, он сможет жить дальше. Сможет. Даже если поначалу будет нелегко. Он справится. Ради мамы он должен справиться.

— Рицка, прошу, не пугай меня так больше, — Чияки осторожно отстраняет его от себя и стирает теплыми ладонями его слезы. — Ну-ну, все хорошо. Сейчас пойдем домой, приведем тебя в порядок, покушаем и ляжем спать. Тебе надо отдохнуть. А завтра пойдем на прогулку, я покажу тебе лошадей на ферме.

Рицка кивает и встает, чтобы пойти с ней в дом, который отныне он должен называть своим.

Волк стоит на небольшом пригорке и внимательно наблюдает за разворачивающейся сценой. Удостоверившись, что с мальчиком все теперь будет в порядке, что он в надежных руках своей тети, белый зверь поворачивается, чтобы уйти в лес.

Тихо урча и помахивая хвостом, он не спеша удаляется по своим делам, чтобы завтра вернуться и вновь встретиться с этим загадочным мальчиком, назвавшим его древнее имя.