Город из лунного кирпича (джен)

Когда в Волшебной стране случилось несчастье и Урфин Джюс захватил в плен Страшилу и Железного Дровосека, Элли Смит вместе со своим дядей Чарли Блеком отправились им на помощь.

Дорога была нелегка, но даже огромная пустыня не испугала смелых путешественников. И вот, когда впереди уже показались горы — граница Волшебной страны, — один из черных камней злой колдуньи Гингемы задержал их, не позволяя продолжить путь. Сколько бы они ни пытались вырваться из плена, им раз за разом приходилось возвращаться на прежнее место.

«Похоже, что камень не отпустит нас от себя», — в отчаянии сказал тогда Чарли Блек.

Воды и пищи оставалось все меньше...

* * *

— Дядя, ты слышишь? — встревоженно позвала Элли. — Как будто шепчет кто-то.

Чарли, забывшийся коротким сном, ничего не ответил.

Тогда Элли, осторожно приподнявшись и откинув одеяло, выбралась из палатки. От слабости ее шатало, а ветер, будто только и дожидавшийся этого момента, торжествующе взвыл и хлестнул Элли сильными ладонями по щекам, обвился ледяной змеей вокруг тела, скользнул в рукава — но странных шепотов не заглушил.

И шептал-шелестел отнюдь не песок. Элли прислушалась и подумала, что больше всего звуки были похожи на чье-то невнятное бормотание — как будто кто-то разговаривал во сне. Дядя Чарли? Но нет, это был вовсе не он. Звуки доносились совсем не из палатки!

Элли сделала пару неуверенных шагов вперед... и ноги сами понесли ее к колдовскому камню Гингемы.

Он притягивал ее, словно чудовищный магнит маленькую булавку. Башмаки утопали в песке, но Элли бежала к нему все быстрее и быстрее.

Камень приближался.

Элли вытянула руки, надеясь смягчить столкновение, но едва она коснулась нагретой за день поверхности, как произошло что-то странное.

Камень мягко подался под ее пальцами куда-то в сторону, увеличился, будто распух… Затем весь мир стал горячим и красным и сомкнулся за ее спиной.

«Меня кто-то съел?» — успела подумать Элли, прежде чем провалиться вниз, глубоко-глубоко.

* * *

Просыпаться было не очень приятно — все тело ныло, будто от усталости, и дышалось тоже трудно, как после быстрого бега.

Воздух оставлял во рту неприятный железистый привкус, был душным и каким-то влажным. Элли облизала пересохшие губы и открыла глаза. Впрочем, ничего не изменилось: окружающая ее темнота оставалась все такой же непроницаемой.

И все так же невыносимо, мучительно хотелось пить.

— Дядя… — позвала она тихонько, затем погромче: — Дядя Чарли!

— Здесь его нет.

Голос был незнакомый и тоненький.

Элли приподнялась (кажется, она лежала на чем-то мягком) и спросила:

— Кто здесь?

Послышался звонкий смешок — совсем рядом, совсем близко.

— Ты у нас в гостях. В нашем гостеприимном городе — точнее, ты можешь туда попасть. Если захочешь.

По правде говоря, Элли вовсе не казалось гостеприимным такое жаркое и темное место. Но, разумеется, она не стала говорить этого вслух.

— Помогите мне встать, пожалуйста, — жалобно попросила она. — Я совсем ничего не вижу в темноте.

— О нет, нет, — изумился голос, — разве ты не знаешь? В нашем чудесном городе нельзя касаться друг друга. Это строжайше запрещено.

— Никогда не слышала о таких странных запретах, — в свою очередь удивилась Элли, кое-как поднимаясь на ноги. Слабость накатывала на нее упругими волнами, и на секундочку ей даже показалось, будто это не она дрожит, а сама земля мягко колеблется под ногами.

— Что это? — спросила она испуганно. — Это землетрясение... или магия?

Рядом послышался полувздох-полувсхлип.

— Не могу сказать.

— Почему?

Элли наугад сделала пару шагов вперед.

— Нас могут услышать. Не говори громко, иди на мой голос, — раздался заговорщический шепот. — Скоро станет светлее, обещаю.

— Я не хочу, — слабо запротестовала Элли. — Я не хочу, мне надо вернуться к дяде Чарли. Он, наверное, уже беспокоится. Зря я ушла из палатки.

— Ты всегда успеешь вернуться, — парировал невидимка. — Разве ты не хочешь увидеть самый красивый город на свете?

— Я уже видела Изумрудный город, — неуверенно возразила девочка. — И города прекрасней построить нельзя.

Невидимка звонко рассмеялся.

— Вот увидишь, это не так. Идем же за мной!

* * *

Чем дальше Элли шла, тем больше ей казалось, что вокруг становится все светлее. Однако определить источник света оказалось не так-то просто.

Во всяком случае, она уже видела смутные очертания своего спутника — кажется, это была девочка не старше ее самой, с волосами, заплетенными в косу.

И... в синем плаще.

Элли моргнула. Если она могла различать цвета, то, очевидно, стало совсем светло.

— Кто ты? — спросила она.

Девочка в синем резко обернулась, прошелестев широкими полами плаща, но сказала вполне дружелюбно:

— Я проводник. Встречаю таких, как ты.

Ответ был не очень понятным, поэтому Элли уточнила:

— Таких, как я?

— Ну да, — ответила девочка, нимало не смутившись. — Пришельцев. Гостей. Я показываю им наш расчудесный город, и они непременно желают в нем остаться.

— А если кто-то не хочет оставаться? Если кто-то хочет вернуться домой? — осторожно уточнила Элли.

Почему-то на секунду ей стало очень-очень страшно. А вдруг она навсегда останется в этом неприятном месте? А дядя Чарли проснется и не найдет ее — никогда не найдет?

— Таких еще мне не встречалось, — грустно улыбнулась девочка. — Но если ты хочешь вернуться к началу, тебе придется отгадать загадку.

Элли стало еще страшней. На миг ей захотелось развернуться и убежать назад, в липкую темноту, но что-то ей подсказывало: выхода там не было.

И потом, хоть Элли и не считала себя трусихой, оставаться в одиночестве ей совсем не хотелось.

— Я... я могу попробовать, — неуверенно сказала она.

— Мы почти пришли, — с сожалением отозвалась девочка. — Не вполне подходящее время для загадок, но... хорошо. Слушай:

У правды очень странный путь:

Чем ближе к ней, тем дальше суть,

Тем проще гостя обмануть.

Но нет, не льется лживый яд —

Он сам обманываться рад.

Орудье лжи — глаза его,

Что видят всё — и ничего.

— И это загадка? — удивилась Элли. — Мой дядя знает загадки и поинтереснее. А это что-то... совсем непонятное. Я не знаю ответа.

Девочка-проводник внезапно рассмеялась — странно и будто бы принужденно.

— Разгадаешь наш обман — вернешься домой. Не разгадаешь — останешься здесь. Но не бойся, в нашем городе много жителей. Таких же, как ты.

Элли ощутила, как по спине ползет холодок. Слишком уж жутко это прозвучало.

Но тут вокруг стало совсем светло, и последние остатки тусклого полумрака растаяли, сменившись мягкими, бледными отсветами, точно перед восходом солнца.

Элли присмотрелась внимательнее и увидела наконец источник света. В первую секунду она даже зажмурилась, не понимая, что это за яркое-преяркое пятно. Казалось, будто в эти темные переходы нечаянно провалилось солнце.

Но это было отнюдь не солнце. На самом деле светился город, к которому они наконец-то пришли, — светился сам, а не блестел, как Изумрудный город, отраженным сиянием.

Каждый кирпичик был наполнен ярким белым светом, как будто слепленный из звезд.

Элли ахнула.

— Как же это? Почему стены светятся?

— Наш город построен из лунного кирпича, именно поэтому он освещает наш путь в темноте, — с самым честным видом объяснила девочка в синем.

— И это ложь? — попробовала угадать Элли.

— Нет, не ложь. Ответ неправильный.

* * *

Немного робея, Элли прошла сквозь кованые ворота. Они тоже светились, но — вот странно! — вблизи свечение становилось слабым и рассеянным, и на стены можно было смотреть без опаски.

«Наверное, они зачарованы», — подумала Элли.

Город и впрямь был прекрасен. Светлые и просторные улицы, мощеные все тем же гладким, источающим свет камнем, пересекались, сплетались в кружевной узор и разлетались вновь, охватывая город ровной сетью.

Он был абсолютно белым. Невозможно было отыскать ни единого темного пятна.

Элли видела тонкие, как иглы, наполненные светом башни замков, устремленные ввысь.

Элли видела улыбающихся людей.

Элли видела белые вьющиеся цветы, сверху донизу заткавшие крохотные заборчики...

«Орудье лжи — глаза его, что видят всё — и ничего», — вспомнила Элли внезапно.

— Обман в том, что город из лунного камня не самый прекрасный на свете? — предположила она.

— Нет, — улыбнулась ее проводник. — Думай же, Элли. Времени мало.

И в тот же миг, будто услышав ее, часы на ратуше зазвенели, заскрипели, закаркали:

Тик-так, вр-ремя уходит, знаешь?

Тик-так, тик-так.

Либо уйдешь, либо застр-рянешь,

Чужак! Тик-так.

Элли закрыла глаза. Потом открыла их снова. Что-то было неправильным — она чувствовала это.

— У правды очень странный путь: чем ближе к ней, тем дальше суть... — повторила она начало загадки. — В пустыне нас взяли в плен черные камни колдуньи Гингемы. На них были трещинки. Вблизи они казались просто трещинками, но стоило отойти чуть дальше, и они складывались в буквы. Складывались в имя — «Гингема».

Раздумывая таким образом, Элли отступила на пару шагов. И внезапно увидела собственную тень: она вытянулась, истончилась и казалась возмутительно темным пятном в этом белом городе из лунного кирпича.

Единственным темным пятном.

А вокруг сновали люди. Люди, не отбрасывающие теней в городе, полном света.

И тогда Элли поступила так, как поступают все маленькие девочки, когда им становится страшно.

Она заплакала.

А люди — или не люди? — продолжали все так же улыбаться и проходить мимо.

Как будто не замечали ее — живую и настоящую, с возмутительно темной тенью.

Они проходили мимо и не касались друг друга, потому что в городе это было запрещено. Потому что...

Элли всхлипнула последний раз и отняла повлажневшие ладони от лица.

Проводник смотрела на нее спокойно и безучастно.

— Это ведь не запрещено, правда? Ты не помогла мне там, во тьме, не поэтому. Ты просто не можешь дотронуться до меня, потому что... вы призраки. Вы и есть то самое «ничего», которое обманывает мои глаза.

Элли сглотнула комок и повторила:

— Вы призраки.

— Ты почти угадала, — раздался шепот со всех сторон. — Ну же. Еще немного. Освободи нас, девочка, — или останься с нами навеки.

Элли чувствовала, как голова у нее будто раздувается вширь. Назойливое тиканье часов на ратуше мешало думать.

Но тут она вспомнила, что видела в последний миг перед тем, как попасть сюда, — разверзшуюся пасть... камня?

— Вы призраки, — повторила она едва окрепшим голосом. — Призраки... и пленники камня Гингемы. Вы внутри него — и я тоже.

Повисла неестественная, давящая тишина — Элли угадала.

Девочка в синем медленно кивнула.

— Мы все когда-то пытались пересечь Великую Пустыню. И всех нас поглотил камень. Но теперь все кончено. Нам не нужно больше творить злые дела и заманивать других путников внутрь в надежде, что они отгадают загадку и освободят нас.

— Я спасла вас? — недоверчиво уточнила Элли.

— Ты спасла нас, — эхом откликнулись призраки.

А затем...

Тиканье часов стало невыносимо громким, пронзительным, как воронье карканье.

Свет — невыносимо белым.

Все закружилось, слилось...

А в горло пролилось что-то прохладное.

* * *

Элли открыла глаза.

Ощущение восхитительной прохлады в горле не проходило.

— Дядя Чарли… что это? Вода?

— Лучше! Это виноград! И знаешь, кто принес его нам?

Рядом раздалось ужасно самодовольное карканье — совсем как в часах города из лунного кирпича...