Спор (гет)

— Здесь спор! — раздался вопль Симуса Финнигана, и вокруг моментально собралась небольшая толпа учеников седьмого курса. Гермиона Грейнджер сидела напротив Драко Малфоя и сверлила его злым взглядом. Ох, не стоило выплескивать на него едкое: «Бездарь!». На это слово Малфой моментально завелся и решил доказать, что это не так.

— Пусть кто-нибудь выберет заклинание не из школьного курса и посмотрим, кто из нас на что способен, — глаза Драко сверкали азартом. Ох уж этот азарт, никогда не доводящий до добра.

— Создайте каждый по портключу, — первой мысль пришла в голову Паркинсон, и она поспешила ее озвучить. Раздался одобрительный гул голосов.

«Паркинсон, мантикраб в подарок тебе обеспечен», — мелькнуло в голове Малфоя, и он едва заметно поморщился. С портключами у него не ладилось, и он это прекрасно осознавал. Но отступать не собирался. Грейнджер же самодовольно вскинула голову. И пусть портключи не были ее сильной стороной, она не боялась. Уж она постарается не ошибиться в этот раз со временем действия и идеальной точностью попадания в нужное место.

— Ставка — желание, Грейнджер, не будем нарушать школьные традиции, — взгляд Малфоя не предвещал ничего хорошего.

— Ты пожалеешь об этом, мистер Самоуверенность, — отчеканила Гермиона, не опуская глаз. Еще чуть-чуть, и она просверлит в нем дыру.

— Скоро мы об этом узнаем, — Драко лениво приподнялся со стула и протянул руку. — Грейнджер?

— Малфой? — в тон ему отозвалась Гермиона и обхватила его ладонь.

— Кто разобьет? — лениво протянул Малфой, оглядываясь. — Поттер, может ты?

— Я в этом не участвую, — Гарри неодобрительно смотрел на Гермиону, едва заметно качая головой. Что на нее такое нашло?

— Ты в меня не веришь? — Гермиона приподняла брови. Похоже, самоуверенность Малфоя была заразна. Рон, стоявший рядом с другом, сделал шаг вперед и занес руку над соединенными ладонями:

— Малфой, ты в пролете, — и его рука резко опустилась вниз. — Она тебя сделает.

Судьями вызвались быть Блейз Забини, Джинни Уизли и Чжоу Чанг. Они совещались минут десять, переругиваясь и что-то зарисовывая на пергаменте. Наконец вперед вышла Чжоу и объявила:

— Проверять портключи будем в следующую субботу в Хогсмиде. Попасть нужно будет на крыльцо «Сладкого королевства». Вы будете находиться в десяти метрах от этого места, чтобы видеть все, что происходит, своими глазами. Точность попадания на середину крыльца имеет приоритет над точностью срабатывания портключа. Одна секунда ошибки приравнивается к двум сантиметрам промаха.

Грейнджер, твой портключ должен сработать ровно в четыре часа. Малфой, твой — на десять минут позже. Спор объявляю открытым. У вас есть почти неделя для тренировки.

Малфой и Грейнджер стояли неподалеку от «Сладкого королевства» в окружении толпы болельщиков. Симус, стоя чуть в стороне, похоже, принимал ставки. Драко держал за древко свою метлу, и Гермиона ехидно заметила:

— Боишься промахнуться настолько глобально? — и она кивнула на его «Всполох».

— Смотри, как бы ни пришлось лететь на ней за тобой, — спокойно ответил Малфой, невозмутимо поглядывая на Грейнджер.

— Он носил метлу на калибровку, — прошипела Панси, заступаясь за Драко.

— Какое правдоподобное оправдание, — хихикнула Джинни и показала на окно бара «Три метлы». — Кладем портключи, скоро начало.

И она создала в воздухе часы, показывающие точное время.

Дорогие часы Малфоя и потрепанное фазанье перо Грейнджер лежали на подоконнике. Первым засветилось перо Гермионы — почти на минуту раньше, чем это было нужно. Она недовольно нахмурилась и коснулась портключа, который дернул ее за собой, скрутив все внутренности.

Очутившись на крыльце, она услышала радостные крики болельщиков — ей удалось попасть почти в центр светящегося на крыльце круга с алой точкой посередине. Всего лишь сантиметров двадцать в сторону. Гермиона довольно улыбнулась, поглядывая на высокомерного Малфоя. Он скривил губы и крикнул:

— Грейнджер, и ты довольна тем, что сделала? Тебе стоит еще потренироваться.

Но Гермиона спокойно сошла с крыльца, направляясь к «Трем метлам». Она точно знала, что попасть в пределы метрового круга — это уже прекрасный результат. Правда, время… Со временем срабатывания она точно оплошала. Но это не помешало хладнокровно подойти к Малфою и прищурить глаза:

— У нас всего несколько секунд до того момента, как мы узнаем, на что способен ты.

Часы Малфоя начали светиться лишь на две секунды позже положенного. Драко, вложив метлу в руку Гермионы, протянул другую к своему портключу:

— Думаю, что ты проиграла, Грейнджер.

Вот что заставило ее вцепиться в эту дурацкую метлу? Зачем она вообще до нее дотронулась? Малфой не отпустил древка, и Гермиону потянуло следом за ним и его портключом. В лес. Густой, дремучий, многовековой лес. Она очутилась на ветке дуба, с которой тут же слетела вниз. Хорошо, что было не высоко. Но все равно больно. Гермиона поднялась, растирая ушибленную руку, и прикоснулась к горящей щеке — похоже, зацепилась за что-то в своем коротком полете на землю. Заметив встающего рядом Малфоя, она не выдержала и закричала:

— Идиот, зачем ты взял меня с собой?

— А как бы ты узнала, что мой портключ работает?

— Но он не работает!!!

Драко охнул и схватился за голову — он здорово ею приложился о землю, и теперь она болела:

— Не кричи, Грейнджер. Портключ работает, иначе мы бы здесь не очутились. Только не совсем так, как нужно.

— Ты бездарь, Малфой! — Гермиона просто кипела от возмущения.

— Я не бездарь, просто немного накосячил, — Драко начал оглядываться вокруг. Он даже не представлял, где они очутились.

— Немного? Накосячил? — Гермионе хотелось постучать по его бестолковой голове чем-нибудь тяжелым в надежде вправить ему мозги. Но она лишь отвернулась от него, доставая из своей сумки чистый лист пергамента: как хорошо, что она успела зайти в магазин до начала этого идиотского спора. Именно идиотского. Мерлин, чем она думала? Гарри же просил ее остановиться. Но Рон не дал ему переубедить ее, настаивая на том, что Гермиона обойдет Малфоя и поставит его на место. Кто бы мог подумать, что этот идиот окажется настолько криворуким. Гермиона постучала по листу пергамента палочкой. На нем появилась небольшая карта. Километров пять в диаметре, не больше. И никакого жилья вокруг. Вот только на самом краешке листа, похоже, какая-то река. Понять бы точнее. Создавать большие карты окружающего пространства Гермиона пока не умела. Сама не лучше: на кой-черт уметь делать портключи, если ты не обладаешь базовыми знаниями для ориентации на местности?

— Малфой?

Он подошел к ней, морщась от боли в гудящей голове:

— Что?

— Ты умеешь создавать карты? — и, не сдержавшись, добавила, — про портключ я уже не спрашиваю — знаю.

Малфой посмотрел на нее долгим мрачным взглядом и, наконец, выдохнул:

— Грейнджер, хорошо, ты выиграла, я это признаю.

— Да причем тут выигрыш, недоумок? Нам надо выбираться отсюда!

— Ты достала уже со своей руганью. Зелья нахальства наглоталась? — Драко разозлился. — Расслабься, черт тебя раздери. А я полетел, — и он сел на метлу и помчался прочь, исчезая среди деревьев.

Гермиона проводила его недобрым взглядом и начала оглядываться. Стоило выйти хотя бы к реке, если на карте, конечно, видна именно она. Заклинание, определяющее стороны света, напрочь вылетело из ее головы. Ведь она же его знала! Только никогда не приходилось им пользоваться. Чтобы попасть к реке, нужно было двигаться на север. Но где он, этот север? Вспомнилось, что можно определить направление по солнцу. Если бы только его было видно на обложенном серыми облаками небе. Что еще? Что-то с ветвями на южной стороне: гуще, пушистее или как-то так. Она вскинула голову: лес был настолько густым, что определить, что там с этими ветвями не так, не представлялось возможным. Над головой алели и желтели осенние листья. Было так красиво, что захватывало дух. Хотя дух захватывало, скорее всего, не от красоты, а от создавшейся ситуации. «Интересно, лес магический или магловский? Кто здесь может водиться?». Малфой сбежал, и Гермионе было уже не по себе. Она нервно вздрагивала от каждого шороха и треска. «Ну не гад ли? Чертов слизеринец». Стороны света… Муравейник, кажется, должен располагаться с южной стороны. Гермиона прошла в одну сторону, потом двинулась в другую: с муравейниками в этом лесу было грустно. Они просто отсутствовали. Мох! Точно, он должен расти с северной стороны. Мох на деревьях был. И был он там со всех сторон. Гермиона нервно сжала палочку — зачем нужны все эти приметы, если ни одна из них не работает тогда, когда это так нужно?

Невдалеке послышался треск бурелома. «Медведь», — мелькнуло в ее голове, — «а может что и похуже». Она затаилась и сделала шаг назад. Кто-то тронул ее за плечо, и она отчаянно завизжала и быстро оглянулась: чертова ветка!

— О, нашлась, — из-за деревьев показался Малфой. Гермиона едва не всхлипнула от облегчения: — Малфой! — она, безусловно, была рада его видеть.

— Быстро же ты соскучилась, — он довольно ухмылялся, деловито поправляя ворот рубашки.

— Почему ты вернулся? — может, и стоило промолчать. Но разве можно сдержаться? Она была уверена, что Малфой способен был бросить ее одну посреди леса. Ошибалась?

— Ну, как знаешь. Второй раз я уже не вернусь, — он было развернулся, но не спешил забраться на метлу и улететь. И дождался: она тронула его плечо.

— Малфой, не ерничай.

— Грейнджер, я гад, это факт, возможно, и моральный урод, но не до такой степени, чтобы бросить тебя здесь, — и добавил не без удовольствия, — меня же спросят в Хогвартсе, куда ты делась.

— Я поняла, Малфой, ты всегда найдешь плохое оправдание своему хорошему поступку, как бы странно это ни звучало, — Гермиона уже собралась с силами и была готова к дальнейшим действиям. — Какой у тебя план?

— Долететь на метле до какой-нибудь деревушки. А там по обстоятельствам. Есть идеи получше?

— Слизеринцы все такие… — Гермиона заметила, как приподнялись брови Малфоя в ожидании той не высказанной гадости, которой Грейнджер почти подавилась, — непродуманные, — сказала и сама поняла, что получилось несколько странно. Но она все же продолжила: — На севере есть какой-то водоем, возможно река, возможно озеро, лететь туда километров пять, не больше. А вероятность встретить жилье рядом с водой значительно увеличивается.

— Есть в твоих словах логика. И как бы мне не хотелось с этим не согласиться… Полетели к твоему водоему.

— Есть одна загвоздка. Я не могу определить сторону света.

— Грейнджер, ты меня пугаешь, это же задачка для третьекурсника, — Малфой откровенно ухмылялся, постукивая пальцем по лбу. — Какие же баллы ты получила на СОВах? — Он сел на метлу и теперь ждал, когда Грейнджер сядет позади него.

— Не переживай за мои оценки, — отрезала Гермиона.

— Я и не переживаю. Тем более что Хогвартс полнится слухами, что ты собралась создать какой-то дикий отдел на тему домовых эльфов. Полагаю, что для такой работы можно было СОВ не сдавать вовсе, — Малфой уже откровенно веселился. А Гермиона внутренне кипела. Но, несмотря на то, что ей не хотелось лететь вместе с Малфоем, оставаться в лесу одной ей не хотелось еще больше. Применить бы к нему еще заклинание молчания — цены бы не было.

— Так где север?

— Садись уже, Грейнджер! В метле встроенный компас.

— Так ты не знаешь заклинания! — воскликнула Гермиона, глядя в насмешливые серые глаза.

— Твою мать, мы полетим сегодня или нет? —, но он не злился, по крайней мере, так казалось Гермионе. Она осторожно взобралась на метлу — было на редкость неудобно. Попытка устроиться хоть с каким-нибудь самым завалящим комфортом ни к чему не привела. Она еще никогда не летала на метле, и ей было не по себе. Когда в прошлом году она вместе с Орденом Феникса сопровождала Гарри в полете с Тисовой улицы, ей повезло лететь с Кингсли на фестрале, хотя большинство из присутствующих было на метлах. Тогда она несказанно порадовалась этому факту и надеялась, что с метлой ей не придется столкнуться никогда в жизни. Но, как говорится, не загадывай. Наконец она решительно сомкнула руки вокруг талии Малфоя, прижавшись к его спине, и осторожно призналась:

— Малфой, я очень боюсь летать. И особенно на метле.

Драко даже оглянулся, но, откровенно говоря, он не был удивлен:

— Я всегда это подозревал. С тех пор, как ты даже не явилась на зачет по полетам на метле к мадам Хутч. Как ты его сдала? Взятка?

— Я выучила теорию и написала большой доклад, — сердито призналась Гермиона.

— Прекрасно, хоть в чем-то ты бездарна, — хохотнул он, отворачиваясь. — А то я, надо признать, подумывал, что ты не человек, а просто ходячая энциклопедия. Хотя, что это я, на энциклопедию ты как раз тянешь, ведь ей не обязательно уметь летать.

— Малфой! — предупреждающе рявкнула Гермиона. Но он уже взлетел, и она лишь сдавленно пискнула, поняв, что пропала.

Драко резко увернулся от возникшей перед ним ветки большого дерева и почувствовал, как сжавшуюся позади него Гермиону начало трясти, и он услышал тоненькое бормотание почти на одной непрерывной ноте:

— Вниз, вниз, вниз, пожалуйста, Малфой! — в голосе было столько мольбы, что он чертыхнулся и моментально направил метлу к земле. Но голос Гермионы стал совсем неразборчивым, и руки, до этого крепко цепляющиеся за его талию, вдруг ослабели и… отпустили его совсем. Гермиона, как-то сдавлено охнув, начала сползать с метлы. До земли еще оставалось несколько десятков метров.

А Малфой не мог удержать ее, уже соскользнувшую с метлы. «Черт, Грейнджер!». Выхватив палочку, он рванул за падающей Гермионой. «Вингардиум левиоса!» Магия подхватила ее почти у самой земли. Аккуратно опустив Грейнджер на поверхность, Малфой моментально очутился рядом. Гермиона пошевелилась, начала приподниматься и, открыв глаза, увидела перепуганного Драко. Только что едва двигавшаяся девушка каким-то совершенно неуловимым движением моментально села, отползла назад и выставила перед собой палочку. Ее рука ходила ходуном, зубы стучали, в глазах мелькал безумный огонек, а цвет лица был такого сероватого оттенка, словно вся кровь из него куда-то делась. Малфой осторожно пошевелился и негромко произнес:

— Грейнджер, спокойно, отдай палочку.

— Петрификус тоталус! — выкрикнула Гермиона и метнула заклятье. Но Малфой, не дожидаясь, пока заклинание будет произнесено, упал на землю и, быстро перекатившись вперед, к Гермионе, выбил у нее палочку из рук:

— Совсем с ума сошла, Грейнджер? — заорал он, хватая ее за руки. И почувствовал, как ее начало трясти еще сильнее. Драко, пытаясь перехватить ее метавшийся взгляд, зло прорычал:

— Грейнджер, очнись! Да что с тобой?

Оглядевшись вокруг, он заметил текущий неподалеку чахлый ручеек. Обхватив Гермиону одной рукой и удерживая ее руки другой, Драко потащил ее к ручью. Гермиона затравленно шептала: «Не трогай, не трогай, отпусти меня», — и вяло отбивалась. Малфой силой нагнул Гермиону над ручьем и, едва не упав в него вместе с ней, несколько раз плеснул ледяной водой ей в лицо. И услышал, как она всхлипнула.

Они сидели на берегу ручья, Гермиона затихла в руках Малфоя, выплеснув в коротком плаче все нервное напряжение. Драко отпустил Грейнджер, осторожно придерживая ее за плечи, и спросил:

— Теперь ты мне можешь объяснить, что это было? — его голос был абсолютно спокоен, но Гермиона не была уверена в том, что он не злится.

Устало привалившись к его плечу и не обращая на это никакого внимания, она закрыла глаза. Драко настороженно замер. Он больше не был уверен в том, что ему можно было ожидать от такой, как ему казалось, достаточно спокойной обычно Грейнджер.

— Могу, — тихо ответила она. — Сколько времени ты проводишь на метле, Малфой? Довольно много, учитывая, что ты квиддичный игрок, и тебе приходится тренироваться. А как ты сидишь на метле? Держишься за нее обеими ногами: бедрами, коленями. Думаю, что у тебя довольно крепкие мышцы ног.

— Хочешь проверить? — усмехнулся Драко, развеселившись.

— Просто мечтаю, неужели не заметно? — язвительно ответила Гермиона и продолжила, не дав Малфою вставить и слова, — я довольно много хожу и бегаю по лестницам Хогвартса, как и все ученики, и это поддерживает мою физическую форму. Но это совершенно не то, ты должен это понимать. Но есть и другая проблема, более важная: сама метла. Малфой, я не раз видела, как люди без проблем летают на метле вдвоем. Но как они это делают? Ты пробовал сидеть на метле за другим человеком, свесив ноги вниз, не держась бедрами? На этой дурацкой тонкой жердочке, — голос Гермионы опасно зазвенел, но она сумела удержать себя в руках и продолжила немного спокойнее, — это что касается физического дискомфорта. А теперь скажи мне: чем ты думал, когда начал закладывать свои дурацкие виражи с человеком, который сказал тебе, что боится летать! — голос Гермионы взлетел вверх, и ее опять затрясло.

— Эх ты, человек, — хмыкнул Драко и, прижав ее на секунду к себе, вдруг поцеловал ее в висок. Гермиона замерла от неожиданной ласки, но Малфой уже поднялся на ноги и потянул ее за собой.

— Идем! Посмотрим, что можно сделать.

Дойдя до метлы, Малфой, весело ухмыльнувшись, спросил:

— Грейнджер, а сможешь подняться на метле хоть на полметра над землей?

Гермиона, мрачно покосившись на него, спросила как можно безразличнее:

— Смогу, пожалуй, а зачем?

— О! — Малфой явно обрадовался, — хочу провести эксперимент!

Гермиона все так же сердито подошла к метле и попыталась призвать ее в свою руку. Метла даже не сдвинулась с места. Пять минут бесплодных попыток ни к чему не привели. Покрасневшая Гермиона окончательно разозлилась и уже развернулась, чтобы высказать что-нибудь Малфою — не важно что, ее нервы были на пределе. Но он уже подошел к ней, встал за спиной и обхватил ее ладонь своей. Гермиона вздрогнула, но промолчала. С помощью Малфоя метла послушно легла в руку. Гермиона неохотно села на нее, Малфой устроился позади. Еще несколько мучительных минут, и метла поднялась в воздух, совсем не высоко — ноги Малфоя почти касались опавшей листвы. Гермиона, обхватив метлу ногами, почувствовала под собой что-то вроде воздушного седла, мягко придерживающего ее и не дающего древку метлы врезаться между ногами. Малфой же, напротив, сдавленно охнул, Гермиона потеряла концентрацию, и метла в то же мгновение рухнула на землю, свалив с себя седоков.

Гермиона поднялась, потирая ушибленную коленку, и повернулась к все еще сидящему на земле Драко:

— Ну что, экспериментатор?

— Я понял твою мысль, — морщась, ответил Малфой и задумался. — Так ты никуда не долетишь, это действительно больно, удивительно, как мы вообще добрались хотя бы сюда, — и, развеселившись, добавил, — я бы на твоем месте не оглушающим потом кидался, а, по меньшей мере, пыточным.

— Хватит глумиться, — голос Гермионы, несмотря на веселье Драко, был грустным. Выбраться отсюда пешком не представлялось возможным, но, тем не менее, этот вариант ей нравился больше.

— Брось, Грейнджер, я что-нибудь придумаю, — Драко завис над метлой, подкручивая ее настройки. А по спине Гермионы теплом прокатились его слова: «Я что-нибудь придумаю». Я. Не она, Гермиона, а кто-то другой за нее. Нет, она любила самостоятельность, и если бы у нее был выбор, то она бы предпочла большинство вещей делать сама. Но проблема была в том, что этого выбора не было. Ее любимые мальчишки всегда надеялись на ее ум, предусмотрительность, внимательность. И все проблемы ей приходилось решать самой. Всегда. Независимо от того, хочется ей этого или нет.

— Малфой, расскажи, почему другие могут без проблем летать вдвоем? — заинтересовалась Гермиона.

— Это спортивная метла, она изначально рассчитана только на одного человека.

— На одного? — Гермиона моментально представила, как вновь остается в лесу в полном одиночестве.

— Не напрягайся. С двумя седоками всего лишь уменьшится скорость и управляемость, но я это учту и буду лететь аккуратнее. Ну и сидеть не очень удобно, как ты поняла. Иди сюда, — позвал он ее, уже сидя на своей метле, прижавшись к древку ногами, зависнув совсем невысоко над землей. — Садись передо мной и обхвати мои ноги.

— Что? — опешила Гермиона.

— Брось, Грейнджер, ты даже не в юбке, а в джинсах. Кстати, очень жаль. Чего ты стесняешься? — голос Малфоя был ехиден.

— Не чего, а кого, — буркнула себе под нос Гермиона.

— О, Мерлин, иди уже сюда, невинная дева, я же не сексом предлагаю заняться! — в его голосе сквозило нетерпение. Гермиона опять покраснела, но подошла.

Она фактически сидела верхом на Малфое, закинув свои ноги на его бедра и крепко обхватив руками древко метлы. Драко держался за метлу рядом с ее руками. От такой близости щеки Гермионы алели. Какое счастье, что за ее волосами этого не видно. Но в тот же момент Драко, нагнувшись к самому уху Гермионы, шепнул:

— Собери волосы, Грейнджер, они мешают мне смотреть.

От неожиданности Гермиона чуть не свалилась с метлы. Но, не став спорить, начала заплетать косу. Малфой же, не долго думая, положил свои ладони на ее ноги. Гермиона резко дернулась и едва не слетела с метлы вместе с ним.

— Да не дергайся ты, — чудом удержав равновесие, хмыкнул Драко. — Отлично сидишь, кстати, мне даже нравится, хотя, если ты продолжишь так ерзать, мы точно никуда не полетим!

Гермиона скинула его руки, скользнувшие по ее ногам, и почти прошипела:

— Убери свои грязные лапы, Малфой!

— Я их мыл! — возмутился он. Невыносимый, несносный, не… Гермиона попыталась соскочить, но Драко удержал ее за талию и сказал уже серьезно:

— Не дури, нам нужно отсюда выбираться.

— Тогда не приставай ко мне! — разъяренно потребовала Гермиона. Малфой молча убрал руки и отклонился от нее. А Гермиона вдруг почувствовав сожаление, продолжила заплетать косу. Неужели ей понравилось то, что она ощутила? Понравились прикосновения этого язвительного белобрысого засранца? Она доплела косу и перебросила ее назад, хлестнув кончиками волос по щекам Драко. Он обхватил ее рукой и прошипел ей куда-то в затылок:

— Нравится противостояние со мной, Грейнджер? Учти, что в этом ты проиграешь, даю тебе слово.

Гермиона представила его наглую ухмылку и ответила не менее едко:

— Я не уступлю тебе. Ни в чем.

— Да-а? — протянул Малфой и аккуратно провел самыми кончиками пальцев по ее шее, слегка касаясь затылка. И отчего-то это простое, совсем невинное движение разбежалось мурашками по спине Гермионы, и ее бедра невольно сжались. Черт! По его тихому смешку она поняла, что Малфой почувствовал движение ее ног.

— Не играй со мной в эти игры, Грейнджер, обожжешься, — шепнул он ей в самое ухо и взлетел. Кто предупрежден, тот вооружен, разве нет? Пусть самоуверенный и наглый —, но он не сможет обыграть ее, раз ей известно, что происходит. Драко поднялся над деревьями, и перед Гермионой открылся мир до самого горизонта. Величественные краски осени разгорались яркими цветами, а среди всего этого великолепия змеилась река.

— Зачем мне нужна была карта? — прокричала Гермиона сквозь набегающий поток ветра. — Отсюда и без нее все отлично видно!

— Потому что ты мыслишь приземленно, Грейнджер, в твоей душе нет полета. Отпусти себя, забудь о том, что ты умеешь ходить, научись летать. Ощути свободу. Вот он мир под твоими ногами, и он весь твой, когда ты здесь, в небе. Грейнджер, забудь о книгах, знаниях, логике, научись быть счастливой одним мгновением, тем, в котором ты находишься сейчас.

Они добрались до реки и летели вдоль ее русла еще некоторое время. И сейчас Гермиона наслаждалась полетом. Ей по-прежнему было страшно и не очень удобно. Но… Было в этом одно такое захватывающее все ее сознание «но», которое вытесняло все лишнее: великолепие мира, лежащего перед ней. Она пыталась вобрать в себя все то, что сказал ей Малфой, осознать, воспринять, прочувствовать. И она впитывала в себя всю эйфорию полета, пропуская ее через каждый свой нерв, растворяя в ней сознание. И где-то среди этого чистого удовольствия было еще одно совершенно новое ощущение — тепло Малфоя, окружающее ее. И его присутствие рядом определенно не было ей безразлично.

Довольно скоро они опустились на одну из полян, расположенных вдоль реки. Неудачно приземлившись, они повалились на склоне, едва не скатившись в воду. Драко, поморщившись, остался сидеть на земле, разминая ноги.

— Что с тобой? — Гермиона присела рядом с ним, осматривая его внимательным взглядом — нет ли каких-либо повреждений. — Я могу чем-то помочь?

— Грейнджер, всего один полет, а ты уже рядом и готова мне помочь, — он подмигнул ей. — Довольно простые методы, не так ли?

— И все-таки ты идиот, — Гермиона вздохнула и нахмурилась. Как же сложно с ним общаться. Все время на грани, с постоянными подначками, с этим вот ехидством. Кстати, вроде уже и не злым. Все время в напряжении. Может, потому и интересно?

— Грейнджер, — его голос ворвался в ее размышления, — может, поможешь размять мышцы, ты мне все ноги отсидела.

— И не надейся, — отрезала она. — Я, кстати, не напрашивалась.

— Я знал, что ты мечтаешь побыть одна среди этого прекрасного леса.

Сколько же в нем этого ехидства?

— Надо заметить, что это был не мой выбор. Я здесь только благодаря тебе!

— Ты можешь сказать мне хотя бы спасибо, — Драко с трудом поднялся на ноги, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения. — На мой взгляд, отличная получается прогулка.

— Куда уж лучше, — Гермиона устало вздохнула, — Малфой, уже совсем темно, а мы так и не нашли никакого жилья.

— Значит нужно сделать его самим. Какое бы я не получал удовольствие от девушек, сидящих на моих коленях, дальше я лететь не готов.

Ночевать в лесу не хотелось. Но Гермиона молча согласилась с этим фактом. Лететь было уже слишком поздно, да и усталость давала о себе знать. Они забрались выше по склону и нашли ровную площадку. Малфой призвал несколько длинных жердей, быстро связал их между двух деревьев простым заклинанием и набросал на них еловых лап. Гермиона с удивлением смотрела на его действия. Видимо, очень выразительно, потому что Драко не выдержал и спросил:

— Что тебя так поразило, Грейнджер?

— Это что сейчас было? — она показала рукой на построенный шалаш. — Тебя в детстве отдавали в лагерь скаутов?

Малфой подозрительно на нее посмотрел. Или презрительно? Разве его поймешь.

— Кто такие скауты?

— Это… Неважно. Ты умеешь строить шалаш?

— Я тебе иногда поражаюсь. Что в этом такого? Два заклинания, и все готово. Или… я понял! Твои безрукие дружки этого не умеют, — хитрые глаза и эта дебильная усмешка. Это, видимо, особый талант, возможно, на уровне малфоевских генов: одним словом обратить все хорошее в себе и в других в полную противоположность. Может и правда применить к нему «Силенцио»? Помолчит немного… Молчаливый Малфой гораздо более замечательная компания, чем вечно издевающийся. «Ты в этом уверена?». И голосу разума в данной ситуации тоже не помешает помолчать.

Драко расценил притихшую Грейнджер по-своему и все-таки пояснил:

— В детстве ты никогда не ночевала в лесу? Грейнджер, в твоем воспитании есть явные пробелы. Даже Паркинсон способна соорудить такое вот укрытие, в этом нет ничего сложного.

Гермиона даже палочку в кармане сжала, а ее губы шепнули заветное заклинание молчания. Стоило отвлечься, пока не натворила лишнего: Малфой такой шуточки может и не простить. И Гермиона пошла вокруг лагеря, шепча защитные заклинания. Словно и не было прошедшего года. Как-будто она вновь прячется в лесу вместе с Гарри и Роном. От таких, как Малфой, кстати. Хотя нет, все же не стоило записывать Малфоя во враги, он так и не смог им стать. Не ангел и не добрый герой, конечно, но все-таки не враг. Луна была полная, и Гермиона для верности возвела еще один защитный круг, делающий их невидимыми: здесь могли водиться и оборотни. Около шалаша уже горел огонь, а рядом лежала гора еловых веток.

— Сможешь сделать из них что-нибудь помягче? — поинтересовался Драко.

— А что же сам? — даже без ехидства, просто вопрос. Слишком устала.

Драко лишь пожал плечами:

— Я могу, но не уверен, что тебя устроит результат.

И Гермиона сделал из веток кучу подушек. Взяла одну и устроилась у костра. Хотелось есть. Она достала из сумки коробку конфет, купленных в Хогсмиде в подарок на день рождения Лаванде Браун, и положила ее между собой и Малфоем:

— Угощайся. У меня больше ничего нет.

Драко достал два яблока и протянул одно Гермионе:

— Прихватил с завтрака. Люблю яблоки.

— Спасибо, — Гермиона улыбнулась. Неужели хоть что-то сделано без типичной гадости?

Они съели яблоки и несколько конфет. Гермиона с отвращением вспомнила грибную похлебку, которой ей приходилось питаться долгое время, пока она пряталась с друзьями в лесу. Конфеты и яблоки — это, конечно, гораздо вкуснее. Но совсем не сытно.

— А в Хогсмиде сейчас ужин.

— А здесь звезды и я, — самодовольно откликнулся Малфой, откинувшись на спину и глядя в звездное небо, проглядывающее сквозь рассеивающиеся облака. — Вместо твоих дружков.

— И чем же это лучше?

— Еще скажи, что ничем.

— Малфой, они мои друзья, а ты не пойми что и сверху бантик.

— Одолжи очки у Поттера, Грейнджер, у меня нет бантика, подозреваю, что ты просто видишь мой нимб.

Становилось все холоднее, и Гермиона подбросила в костер немного дров и протянула к нему руки. Если не нужно ни от кого прятаться и убегать, то потрескивающий, согревающий огонь и звезды на небе — это было прекрасно. И молчание. Может, Малфой уже спит? Идеальный расклад. Гермиона осторожно оглянулась и встретилась с распахнутыми серыми глазами, изучавшими ее в свете пляшущего огня. Чтоб тебя. А Малфой, ничуть не смутившись, даже не подумал отвести взгляда, продолжая блуждать им по изгибам ее тела.

— Прекрати! — как можно более возмущенно. Что он там себе возомнил?

— Грейнджер, тебе известно определение слова ханжа?

— Я не ханжа! В чем, по-твоему, мое лицемерие? — сердито спросила Гермиона, наблюдая, как он поднялся и сел рядом. Не сводя с нее своих насмешливых глаз.

— И ты сама подтвердила мои слова, лично я не называл тебя ханжой, ты сама это сказала, — внимательный цепкий взгляд, словно считывал с ее лица все ответы. — Лицемерие в том, что тебе нравится мое внимание.

— Нет! — яростное. И без капли правды. Ей нравилось: до дрожи в коленках, до желания прикосновения.

— И ты только что подтвердила мою правоту. Какая же ты зажатая, Грейнджер, — в его глазах горели отблески огня. Безумное зрелище. Привлекательное. Горячее. Чертов Малфой. Гермиона облизнула губы, чем вызвала его очередную усмешку и продолжение: — Я почти уверен, что у тебя так ничего и не было с твоим рыжим ухажером. Возможно, кроме пары поцелуев.

— Разве тебя это касается? — она рассердилась — какое ему дело до ее личной жизни. Но он был прав. У нее так ничего и не получилось с Роном. Они оба не смогли переступить грань бесконечных обид друг на друга. И Гермиона приняла решение расстаться. Рон сопротивлялся недолго. Он тоже устал от постоянных ссор, которые с момента, когда они начали встречаться, казалось, лишь усилились. Но в памяти Гермионы их отношения остались теплыми, уютными, почти домашними моментами с поцелуями-примирениями. Гермиона так и не позволила Рону пойти дальше. Но разве должна была? Если бы их отношения складывались по другому сценарию — то все возможно. Но не сейчас.

— Не касается, — вдруг согласился он, оставив эту тему. — Зачем нам говорить о ком-то другом, когда есть гораздо более интересные вопросы. Например, ты и я. Хочешь я докажу тебе, что ты мне врешь насчет твоего безразличия относительно меня?

Какой же хитрый взгляд. Не стоило спорить. Надо было прекратить эту игру. Что же мешало? Что? Горячий огонь, будоражащий кровь? Звездное небо, добавляющее романтики? Или эти глаза, притягивающие магнитом, сверкающие искрами костра. Что могло послужить доказательством того, что он прав? Черт побери, прав. Она врала. Но хотела доказать ему и, может быть, себе, что это не так. Она не позволит ему к себе прикоснуться. Не скажет ничего лишнего. Он не докажет.

— Попробуй, я в себе уверена.

Руки задрожали. Мало было одного спора, который заставил ее оказаться ночью посреди леса наедине с Малфоем? Что же ты делаешь?

— Но с одним условием — ты не прикоснешься ко мне, — Гермионе казалось, что она все предусмотрела. А дрожащие руки можно спрятать в рукавах куртки.

— Договорились, Грейнджер, — довольная улыбка Малфоя дала понять, что Гермиона поплатится за свою самоуверенность.

Он сдержал свое слово: никаких прикосновений. Он лишь приблизился к ее лицу, словно хотел поцеловать. Но не сделал этого. Одно лишь теплое дыхание и шепот: «Чувствуй меня, Грейнджер». И глаза, заглядывающие в ее душу. Оставляющие след. Ее губы чуть приоткрылись — они жаждали прикосновения. Дьявол. Снова шепот: «Дыши со мной». Дыхание сбилось. Она попыталась спрятать глаза, прикрыв веки. «Смотри на меня». Глаза приоткрылись, и Гермиона отпрянула в сторону:

— Хватит.

Он лишь улыбнулся так хитро, словно получил подтверждение своих слов. Но ведь его не было. Или было? Зря она согласилась. Воздуха все еще не хватало. А от воспоминания о совместном полете кровь словно закипала. Он не может узнать об этом. Не должен. И, не дожидаясь реакции, Гермиона сбежала в шалаш.

Расположившись поудобнее на куче подушек, Гермиона закрыла глаза и попыталась уснуть. Если бы она могла. Если бы могла забыть чарующую магию его взгляда. Если бы сердце перестало так колотиться. Гермиона задрожала от холода и чего-то еще. Там у костра было теплее, зря она сбежала. Зато там было слишком много этого чего-то еще, чтобы выдержать, чтобы не поддаться. Выдохни. Расслабься. Спи. Но она лишь мучительно закрывала глаза и никак не могла ни забыть, ни уснуть. Малфой залез в шалаш, и Гермиона притворилась спящей, постаравшись дышать как можно ровнее. Он лег рядом, оставив между ними пространство. Похоже, таких проблем, как у Грейнджер, у него не было, потому что довольно скоро его дыхание сменилось сонным сопением, под которое удалось задремать и Гермионе.

Если бы только не просыпаться каждые полчаса от холода, заставляющего так остро чувствовать рядом его тепло. Хотелось прижаться, но Гермиона лишь сильнее сворачивалась калачиком и дула на озябшие ладошки. Засыпала и снова просыпалась. Пока в очередной раз она не проснулась от того, что он зашевелился, разбудив ее, прижавшуюся к нему. Повернулся и приобнял ее одной рукой:

— Грейнджер, — тихий шепот возле уха.

Она повернула голову, и его губы накрыли ее. В таком долгожданном прикосновении. Жарком. Обжигающем. Сводящем с ума. Она ответила, не задумываясь, насколько это правильно. Правила сейчас отсутствовали, их словно никогда и не было. Лишь горячие прикосновения рук, ласкающие кожу под ее тонкой кофточкой там, где ее никто и никогда не касался. Только мягкие губы, опаляющие ее огнем, который растекался лавой по ее телу. Не оставляя места разуму. Его рука добралась до ее груди, и Гермиона сдавленно охнула. Малфой расстегнул молнию кофточки, и его губы коснулись шеи, плеч, спускаясь все ниже и ниже. Джинсы были расстегнуты, а его пальцы поглаживали кожу под резинкой ее трусиков, проникая все дальше. И когда он почувствовал, насколько влажной она была… для него… она вздрогнула всем телом и едва слышно прошептала:

— Остановись.

Он послушался, с трудом выравнивая дыхание и нависнув над ней:

— Ты уверена? — его серые глаза потемнели, и в них было столько желания, что Гермиону захлестнуло им с головой. Нет, она не была уверена. Напротив, она этого не хотела. Совершенно не хотела останавливаться. Но живущая внутри нее правильная девочка не давала ей пойти дальше. Гермиона сглотнула, не в силах ничего сказать. Но Драко осторожно провел пальцем по ее губам и просто ответил на ее немую просьбу «не спрашивай», — я подожду, — и он вдруг быстро улыбнулся, — тем более что теперь ты долго не выдержишь, — и он осторожно поцеловал ее, стараясь не выплескивать бушующую страсть.

Раздался звон будильника на часах Малфоя. Гермиона встрепенулась:

— Что это?

— Через минуту сработает портключ, одевайся, я возьму метлу — и он выполз из шалаша.

— Какой портключ? — удивленно спросила Гермиона, лихорадочно приводя одежду в порядок. Но он не ответил. Когда она выбралась наружу, Малфой, держа метлу в руке, уже снимал последнюю установленную защиту.

— Иди скорее сюда, — он поманил ее рукой и обхватил за талию. Тонкая цепочка с кулоном-дракончиком, висевшая на ветке дерева, засветилась: — Держи портключ, у меня руки заняты.

Они оказались в Хогсмиде, точно посередине крыльца «Сладкого королевства». Гермиона сердито ткнула его кулачком в бок:

— Это что за розыгрыш был, Малфой? — до нее постепенно доходило происходящее. — Ты отлично умеешь создавать портключи. Тогда какого лешего мы оказались в лесу?

— Грейнджер, не заставляй меня думать о тебе плохо, — его серые глаза смеялись, но сам он сохранял серьёзный вид. — Догадайся.

— Ты обманул меня! — она возмутилась.

— И не только тебя, — он, наконец, улыбнулся.

— И именно поэтому ты мне все равно должен желание! — почему-то ей совершенно не хотелось по-настоящему сердиться.

— Как скажешь, Грейнджер, свое я уже исполнил, — и он, обняв Гермиону за плечо, потянул ее в сторону Хогвартса.

— Черт, ты все подстроил, — но Драко лишь щелкнул ее по носу, понимая, что ее ворчание уже больше по инерции, чем всерьез. И абсолютно точно ее выдавала легкая улыбка и светящиеся глаза.

Гермиона шла, сжимая в руке цепочку с драконом, которую Драко отказался забрать, и улыбалась, ощущая на своем плече тепло руки Малфоя. Она проиграла. Но разве это так плохо?