Специалист по зеркалам (джен)

Через неделю после появления в его жизни зеркала Эйналей Альбус Дамблдор понял, что начинает ненавидеть всех русских магов в целом и мистера Моисея Остаповича Бендера в частности. Отвратительный артефакт демонстрировал прискорбное отсутствие хорошего воспитания и наличие просто гоблинского чувства юмора. В режиме работы «Алкоголик-собеседник» зеркало занудно допытывалось, уважают ли его и насколько сильно, при этом периодически пытаясь спеть какие-то совершенно непристойные песни и рассказывая сомнительные анекдоты. Если у русских все собеседники такие, то можно только пожалеть эту несчастную нацию. В режиме же «Свет мой, зеркальце, скажи…» артефакт вел себя еще хуже. Чего стоили одни его морализаторские сентенции в духе младшего братца — Аберфорта Дамблдора. Пожалуй, теперь можно было смело отправляться мириться с братом. Общение с зеркалом закалило директора настолько, что никакие колкости Аберфорта, до которых тот был большим любителем, вывести из себя Альбуса уже не могли. «Не тот класс езды на поросенке!» — вспомнил директор одну из любимых фразочек артефакта.

Хуже всего было то, что закончились бонусные квас и водка. Попытка заказать новые по презентованному каталогу закончилась неудачно. Раз за разом при активизации заказа противный голос отвечал, что назван несуществующий номер и предлагал перезаказать квас и водку за отдельную дополнительную плату (восемьдесят галеонов!). Директор вспомнил юношеские эксперименты с зельями и решил рискнуть. Результат оказался неожиданным. Огневиски вместо водки вызвало у зеркала потребность в каких-то совершенно экзотических интерьерах, в которых показывалось отражение. Директор видел себя то летящим в пропасть, то идущим по бескрайней пустыне, то прикованным к маггловскому инвалидному креслу. Смотреть на такое было жутковато. А уж что получилось после замены русского кваса на сливочное пиво… Вместо собственного отражения директор стал видеть отражения совершенно других людей. Сначала появился Геллерт, совсем молодой, но почему-то запертый в Нурменгарде. Он сидел, повернувшись вполоборота, и негромко напевал: «Ах, мой милый Августин, все прошло, все…». На все попытки поговорить Геллерт со свойственным ему упрямством отвечал этой песенкой. Альбус не знал, кто такой этот Августин, но уже готов был его проклясть. А потом вместо Геллерта стал появляться его маггловский ставленник, с безумными глазами выкрикивающий свои политические лозунги. Фоукс, не выдержав, однажды как следует клюнул мерзкий артефакт. После этого зеркало начало мстительно показывать исключительно жареных куриц. Поющих что-то уж вовсе непотребное. Нет, все русские ненормальные, теперь директор убедился в этом на собственном опыте.

В общем, не выдержав соседства с чокнутым артефактом, директор убрал его от греха подальше в один из заброшенных коридоров на третьем этаже. Наложив предварительно антимагические чары, чтобы никто не натолкнулся на такое непотребство. Каково же было его возмущение, когда спустя несколько дней, явившись проверить сохранность арендованной гадости, директор наткнулся на парочку крайне неприятных сюрпризов. Сначала его собственная левая рука вдруг начала его душить, а когда он справился с наложенным проклятьем, то обнаружился еще один неприятный эффект. Встреченная им в коридоре Сибилла Трелони при виде директора дико завизжала и бросилась бежать прочь с криками: «Дементоры в Хогвартсе!». Директор всегда знал о некоторых… хм… странностях преподавателя прорицания, но чтобы до такой степени… Пришлось накладывать сначала Ступефай, а потом, после сеанса легилименции — Обливиэйт. Оказывается, в глазах всех окружающих директор выглядел настоящим дементором. Автора этого безобразия директор знал, но даже не подозревал в нем таких извращенных наклонностей. Не иначе, развоплощение дурно влияет на психику. Хотя Том и при жизни был не самым нормальным.

Пришлось обращаться за помощью к признанному мастеру чар — профессору Филиусу Флитвику. Профессор пришел от незнакомого артефакта в настоящий восторг.

— Надо же, какая интересная идея! А какая необычная реализация… чары, ритуалистика и ментальная магия… да еще усиленная комплексом зелий! Альбус, надо обязательно пригласить коллегу Северуса. Ему это тоже будет крайне интересно!

— Я предпочел бы его не беспокоить. Мальчик и без того загружен до предела — преподавание, деканство, варка зелий для больничного крыла.

По правде говоря, директор не хотел даже представлять, во что превратится встреча слизеринского декана, известного дивной мерзостью нрава, и ничем не уступающего ему артефакта. Школу было жалко. Северуса тоже, а артефакт еще предстояло возвращать этому пронырливому русскому.

— Нет, ну какой талантливый артефактор! Правда, школы ему не хватает… но и явно не самоучка. Альбус, откуда вы взяли это чудо?

— Понимаете, Филиус, это зеркало попало ко мне совершенно случайно.

Признаваться, что «чудо» он перепутал с другой вещью, не хотелось совершенно.

— А какое остроумное решение! И какая изящная доработка. Это уже явно другой автор. Здесь чувствуется очень знакомый почерк… явно кто-то из наших выпускников. Такой талант артефактора и менталиста… кто-то из отдела тайн?

— Вы же понимаете, Филиус, что я не могу вам это сказать.

— Ах, какая жалость. Такой талант надо ставить на службу обществу, а не засекречивать у невыразимцев.

Директор поморщился. Этот талант на службу обществу ставить явно не стоило. Общество такой службы могло просто не пережить.

— А управляется оно с помощью зелий?

— Если их можно так назвать. Это русские квас и водка.

— Прекрасно! Русские всегда славились нестандартным подходом к решению проблем. Вот в 1961 году на международной магической конференции…

— Филиус, пожалуйста. Эту историю я уже знаю наизусть.

— Ну хорошо. Сейчас я его активирую, — и профессор Флитвик быстро плеснул из своей фляжки в левую емкость.

— Осторожнее!

Поверхность зеркала покрылась мелкой рябью и в ней появилось изображение профессора Флитвика в боевых гоблинских доспехах. Изображение щедро угостилось из такой же фляжки, довольно хмыкнуло и сказало:

— Ну хоть кто-то нормальный появился! Барук Казад! Ой, простите, это из другой реальности.

— Альбус, вы идите, а то настройки могут сбиться. Я вас потом позову.

— Вот-вот. Катись колбаской по Малой Спасской!

Директор не понял сравнения с продуктом питания, но совету последовал. От противного зеркала можно было услышать и не такое. Далеко он решил не уходить, очень уж любопытство разбирало. Сначала из-за двери не слышалось ничего, кроме задумчивых реплик Флитвика:

— Ага.. Вот оно что… ну кто же так делает, дядюшку Грышнака ему в наставники!

— Дядюшка Абдулла Соломонович так делает, ему твой Грышнак — тьфу! — не выдержал артефакт.

— Надо бы познакомиться с этим дядюшкой Абдуллой… а еще лучше дядюшку Грышнака с ним познакомить. А если мы вот так?

— Ай! Руки прочь от свободных зеркал! Я буду жаловаться в ООН!

— Куда?

— В Общество Организованных Настройщиков!

— Что, и такое есть?

— Не знаю! Но жаловаться буду! Это произвол!

— А вот так?

— Ну вот, другое дело. Что значит — понимающий человек!

— Я вообще-то не совсем человек.

— Да уж вижу. Семь колец подгорным гномам…

— Это тебя куда опять понесло?

— Ночной Дозор! Всем выйти из Сумрака!

— Да тут, пожалуй, одной настройкой не обойдется… очень уж случай запущенный.

— Как говорил магистр Нуфлин — вы мне еще не заплатили за поговорить!

— Ага. Нашел. Ну-ка… — и дальше директор не мог расслышать ни звука. Альбус Дамблдор наколдовал себе удобное кресло, чайный столик, призвал эльфа и озадачил его доставкой чая и пирожных. В конце концов, ждать нужно с комфортом! За чаепитием время летело незаметно, и директор даже подскочил на месте, когда из-за двери донеслось:

— В эту ночь решили рохирримы

Переплыть великий Андуин!

Директор осторожно приоткрыл дверь. Глазам его предстало странное зрелище: профессор Флитвик с дирижерской палочкой в руках стоял перед зеркалом, в котором отражался целый хор Флитвиков в черных одеждах и странных войлочных шапках с пятиконечными звездами. Флитвики в зеркале упоенно распевали, Флитвик перед зеркалом не менее упоенно дирижировал. Директор протер глаза. Зрелище никуда не исчезло.

— Филиус! С вами все в порядке?

— В полном! Альбус, вы не представляете, какие чудесные песни знает этот артефакт! Я, с вашего позволения, оставлю его у себя, а то ему скучно. А когда за ним явятся, я с удовольствием пообщаюсь с создателем этой уникальной вещи!

Директор облегченно вздохнул. Профессор Флитвик нашел с зеркалом общий язык, сбитые настройки восстановлены… а пронырливому русскому не помешает пообщаться и с Флитвиком, и с его гоблинскими дядюшками, сколько бы их там не было. В конце концов, все что ни делается — то к лучшему!