Иногда они возвращаются (джен)

Он шел домой.

Слева жахнуло так, что он невольно затряс башкой. Похоже, его контузило. Левое ухо словно обволокло душной ватой. На краткий миг он припал грудью к земле. Секундная слабость. Сейчас, пара мгновений, и он продолжит путь. Справа его прикрывали кусты. Толпа в масках, беспорядочно паля, пронеслась мимо. Он вжался в землю. Пахло свежей травой и ещё мышами. Очевидно, неподалеку было мышиное гнездо. Некстати вспомнилось, что мыши приносят потомство каждые восемнадцать дней.

Тьфу!

Да чёрт бы с теми мышами!

Он нырнул под ветви соседнего куста и, невидимый, продолжил путь.

Темнота не мешала. Если бы потребовалось, он нашел бы дорогу и в кромешной тьме. Собственно, его жизнь за последний год можно смело назвать кромешным мраком. Особенно тот день. О, да. Ещё бы он не помнил тот день.

Она пришла. Села рядом. Смотрела в сторону. Говорила глухо. Что они больше не могут быть вместе. Что пришло время расстаться. Что сейчас её жизнь слишком опасна и непредсказуема. Она очень старалась быть убедительной! Он, безусловно, найдет себе нового друга. Да-да, она выразилась именно так. Кажется, это называется эвфемизм. Эдакие игры, в которые играют люди. Назвать нечто очень простое — вроде отношений ближе некуда — дружбой. В общем-то в дружбе нет ничего плохого. Года три назад дружил он с одним типом с Гриффиндора, чернявым и себе на уме. Весьма себе на уме. И нет, это не комплимент. Хотя, честно говоря, с ним было интересно. Ночами они шлялись по спящему Хогвартсу, Запретному лесу, и кровь кипела. Столько впечатлений, столько волнующих встреч!

Вернуть бы те деньки…

Куда там.

Двигаться приходилось осторожно. Заденут шальным проклятьем — не соберёшься. Он скользнул к стене замка и замер. Мерлин дери все эти разборки! Чистая кровь, смешенная — по его внутреннему убеждению, все это кната ломанного не стоило. Сам полукровка. Для него самое главное — это отношения. С человеком. С близким тебе человеком. И если уж говорить честно, то не суть, девушка это или парень. Нет, он ничего не имеет против парней. Кто он такой, чтобы обвинять подобные связи? Лично у него сложилось с девушкой. И с какой! А сейчас он готов душу Мерлину продать, лишь бы найти её в этом угаре боя.

Ненавижу!

Ненавижу!!

Ненавижу!!!

Ненавижу всех, кому не живется спокойно!!! Тех, кому, чтобы самому себе доказать, что он чего-то стоит, нужно непременно свергнуть правящую власть, сделать из собственного имени культ и увидеть свой портрет на золотой монетке. Как будто это имеет хоть какое-то значение.

Да-да, все это противостояние подается как борьба во имя магического сообщества, но он-то точно знает, что вся эта идея пахнет, как стухший тунец: первая нота — узнавание и вожделение, а потом удушливая волна разложения и тошноты.

Нет. Эти игры не для него! Просто он попал. Попал в ситуацию, когда надо непременно вернуться в башню. Туда, где в унылый дождливый день тёплая печь дарит ощущение расслабленности и комфорта. Переплет окна и открывающаяся за ним даль обещают насыщенное завтра. Полутемная спальня, пологи над кроватями и стёганое одеяло с забавными ромбиками из пестрого ситца — спокойную ночь. Простые обыденные вещи, рождающие ощущение магии. Истинной магии. Когда в самый тяжкий день можно уткнуться носом в подушку, и все печали отступают как по волшебству. Смешно, да? Прожив черт-те сколько лет в мире магии, он все ещё, как какой-нибудь малявка, удивляется, ощущая покалывание магии на кончиках пальцев…

Холодные камни под ногами словно отрезвили. Размечтался, идиот!

Слегка присев, он сильно толкнулся, вскочил на подоконник первого этажа. Цветные витражи кое-где выбиты. Он буквально просочился внутрь. В замке неспокойно. Чутко прислушиваясь, он направился в сторону гриффиндорской башни. Спину обдало жесткой волной, и замок вздрогнул. Его сбило с ног. Всё смешалось. Налево уходил коридор, ведущий в Большой зал. По нему бежали люди, лиц не разобрать. Стараясь не стоять на пути, он вжался в стену. Слава Мерлину, его не заметили. Снова бухнуло. На это раз за стеной. В уши впился тонкий, пронзающий мозг вопль. Не пытаясь разобраться в его природе, он рванул вверх по лестнице.

Ступеньки сыпались под ноги, он летел стрелой. Вверх, поворот вправо, перескочил чьё-то тело…

Не смотреть!

Не смотреть!!

Не смотреть!!!

Снова поворот, навстречу выкатился взъерошенный Филч.

Сквиб, чёрт его дери!

Вот уж кому бы сидеть где-нибудь в подвале, под защитой толстых стен, надеясь, что пронесет шальным проклятьем. Так нет же: в руке алебарда, волосы растрепались, мантия скособочена, в глазах безумие.

Воин!

Защищает самое дороге, что у него есть: Хогвартс и миссис Норрис.

Где-то она сейчас, бедолага?..

Нет!

Сейчас ему нет дела ни до Филча, ни до, прости, миссис Норрис!

Он прибавил шаг. Мимо пронесся профессор Люпин. На секунду развернувшись, швырнул заклинание. Опять что-то оглушительно взорвалось. Чудом он успел затормозить. Развернулся и помчался в другую сторону. В Хогвартсе много обходных путей.

Коридор.

Коридор.

Коридор.

Выскочил из-за угла и с тоской проводил взглядом отъезжающую лестницу. Дьявол!!!

Прыжок!

Едва зацепившись, он повис на ступеньке, прикрыл глаза.

Разворот плавный, но воздух приглаживает волосы на голове. Не думать о пропасти, разверзшейся под ногами.

Извернулся. Прыжок!

Кажется, отбиты ступни.

Ни на секунду не задерживаясь, он вписывается в поворот и выходит на финишную прямую.

Полная Дама висит на одной петле и явно не в состоянии спросить пароль. Он протиснулся в щель, пересек гостиную и помчался вверх по винтовой лестнице. Несколько витков, он ввалился в спальню и пулей влетел под кровать.

Блаженная темнота и тишина на минуту обволокли всё его существо. Постепенно напряжение отступило. Он закрыл глаза и начал молиться, давая все мыслимые и немыслимые обещания богам, в которых, в сущности, не верил. Ведь превратить воду в молоко — то самое чудо, единственное, что отличает магов от обычных людей — в состоянии сотворить любой младшекурсник Хогвартса.

В какой-то момент он понял, что стало тихо. Некоторое время он пристально вслушивался, пытаясь понять, что происходит. Но тишина оглушала, мешала сосредоточиться. Он закрыл глаза.

«Просто вернись. Вернись, как это сделал я. Сделал для тебя. Теперь тебе нужно сделать это для меня. Потому что, да, ты можешь прожить в этом мире без меня. И я могу прожить без тебя. Только это будет совсем неправильный мир. Потому что однажды ты выбрала меня, а я выбрал тебя. И теперь в горе и радости мы должны — обязаны! — быть вместе. Я даже обещаю, что не трону твоего рыжего! Хотя пахнет от него чем-то кислым…».

Всё сложно и всё просто.

Что бы ни случилось, она непременно придет сюда. Потому что больше ей некуда идти. Потому что из-за этой войны она обрезала все нити, оборвала важные отношения, потеряла дом.

Ей некуда больше идти и поэтому она придет сюда.

А он уже тут.

Сейчас это всё, что он может сделать для неё.

Он ждет её и больше всего на свете надеется, что с ней все будет в порядке.

Крыша башни вздрагивает и словно проседает. Удар давит на глаза, и он закрывает их. На обратной стороне век вспыхивает ярко зелёный цветок. А потом становится темно и тихо.

* * *

— Живоглот!

Она здесь!

Она зовет его!

Полукнизл открывает глаза.