Хрустальный дом (гет)

Спайд-Корпарейшен располагался в огромном двадцатиэтажном здании, вылепленном из металла и стекла — сверкающая, напоминающая ледяную вершину, глыба.

Зеркала отразили Линду в полный рост сражу же, как только она вышла из лифта — отлично сложенная фигура, красивое лицо. Классическая серая юбка-карандаш строго по фигуре, белоснежная блузка — ничего лишнего.

Перед кабинетом с надписью: «Клод Клайдон» дожидалось своей очереди с десяток кандидатов. Опытный взгляд Линды отметил, что на многих из них одни только часы стоили в три раза дороже, чем весь её гардероб, но преодолев желание тут же уйти, она, упрямо сжав зубы, направилась к секретарю за стойкой ресепшена.

— Добрый день. У меня назначена встреча на половину девятого.

— Вашу визитку, пожалуйста?

Ну, конечно! А как же иначе? Просто так своего имени в Спайд-Корпорейшен, наверное, даже уборщицы не произносят? Они суют его под нос знакомым только на золочённой бумаге.

— Мисс Филт?.. Одну минутку.

Брюнетка, стуча каблуками по скользким, отражающим ноги, плитам прошла к двери с именем «Клойд Клайдан».

Потом вернулась и сообщила:

— Мистер Клайдан велел проводить вас к нему.

Распрямив спину, старательно игнорируя косые взгляды людей Линда проследовала за своей проводницей мимо двух охранников в дорогих костюмах.

— Мисс Филт? — приветствовал её мистер Клайдан не делая попытки подняться, чтобы изобразить вежливость. — Садитесь

Всё вокруг выглядело холодным, чистым, стерильным. Линде захотелось убежать отсюда не оглядываясь, но вместо этого она сказал

— Я принесла своё портфолио, сэр, как и было оговорено в условиях. Хотите просмотреть?

— Давайте сюда.

Линда дрогнувшей рукой протянула папку. Собственные достижения до сего момента казались ей вполне внушительными, но на глазах мистера Клайдана скукоживались до несущественного мизера.

Менеджер сделал вид, будто просматривает отданные ему файлы.

— Линда Филт? Знакомое имя, — поднял он взгляд. — И кем вам приходился Теодор Филт?

— Это мой отец.

— В своё время, если не ошибаюсь, он работал на Фабиана Сангрэ, бывшего мэра в Эллинже?

— Многие из тех, кто жил и работал тогда в Эллиндже работал на него.

Всё правильно. Так и было. Только кому-то повезло остаться в живых, а отцу Линды — нет.

Со дня смерти родителей прошло двенадцать лет, но старая рана до конца не затянулась. Слишком резким контрастом разделилась жизнь на «до» и «после», когда из любимых балованных папино-маминых дочек они с Меридит превратились в никому ненужных бедных сироток, стоило только выясниться, что отцовская страховка не покрывает оставленных им долгов.

Память услужливо нарисовала картину: четырнадцатилетняя девочка, держа за руку заплаканную шестилетнюю кроху стоит над гробом из красного отполированного дерева.

— Простите, я не понимаю, какое отношение мой отец имеет к сегодняшнему соисканию?

Мистер Клайдон вздохнул, отодвигая портфолио Линды.

— Не буду ходить вокруг да около и скажу прямо: мне вас рекомендовала Серена Фальконе, дочь господина Сангрэ. Она поведала, что кое-чем обязана вашему отцу и хочет позаботиться о вашем будущем. Я не могу не пойти навстречу этой маленькой просьбе. Но если вы получите эту работу вам придётся вернуться в Эллинж. Вы к этому готовы?

Эллинж? Город-кошмар, в котором убили её родителей?

— Почему бы и нет? — похолодевшими губами ответила Линда.

Мистер Клайдон со вздохом вернул портфолио, лёгким толчком оттолкнув его от себя.

— Мне поручили нанять вас для работы, которая, как мне представляется, учитывая ваш возраст и почти полное отсутствие опыта, находится вне вашей компетенции.

— Что за работа?

— Дело о вступлении в наследство.

Линда расслабилась. Возможно, она не такая уж и важная персона, но, видит бог, помочь принять кому-то наследство навыка у неё хватит.

— Напрасно вы так улыбаетесь, мисс Филт. Вы ведь понимаете, что нашими клиентами простые люди быть не могут? Речь идёт об огромных суммах. Слышали когда-нибудь об Элледжайтах?

Вопрос мистера Клайдона в который раз заставил Линду недоумевать.

— Я не особо интересуюсь фольклором и легендами.

— Легендами?

Мистер Клайдон вздохнул, складывая пальцы домиком.

— Вы знаете, что более тридцати процентов акций в этой самой компании, где мы сейчас с вами сидим и разговариваем, принадлежит Элледжайтам? Да если изъять те суммы, которыми владеют эти мифические ультра-миллионеры, самолёты перестанут летать, строительные компании — строить, кинокомпании — выпускать фильмы. А вы говорите— легенды! Иногда род пресекается по мужской линии, фамилия принимает иное звучание, кровная линия прерывается и всё это создаёт нам с вами, честным юристам, ужасную головную боль. Словом, мисс Филт, вам предстоит поехать в Эллинж и заняться этим делом. Если, конечно, вы хотите работать с Спайд-Корпарейшен?

— Можете в этом не сомневаться, — упрямо вздёрнула подбородок Линда.

* * *

Рейс № 5 обслуживающий маршрут Дэвисьон — Эллинж должен был взлететь примерно через пятнадцать минут. Пассажиры занимали места, протискиваясь друг за другом по проходу между рядами кресел.

Линда дисциплинированно пристегнула ремень безопасности.

Симпатичная стюардесса обратилась к ней с вежливой улыбкой, чтобы предложить что-нибудь, что помогло бы скрасить полёт:

— Не желаете ли кофе или апельсинового сока?

— Ничего не надо, спасибо.

Как всегда, перед полётом Линда нервничала. Она не любила терять контроль над чем-бы то ни было, особенно на высоте в 20.000 тысяч футов.

-Тогда, может быть, желаете полистать журнал?

— Оставьте, пожалуйста. Спасибо.

С первого же разворота глянца сверкала улыбкой Серена Фальконе — жена министра внутренних дел, занимающаяся благотворительностью, содержащая приют для бедных, ведущая патронат над Закрытой Школой для девочек, делающая инвестиции в конный спорт, да просто удивительная красавица!

Линда взирала на неё со смесью восхищения и неприязни — в какой-то мере Серена воплощала в себе всё то, чего она хотела бы для себя. Вот только мало кто знает, что подчёркнуто-добродетельная супруга Андреа Фальконе и единственная дочь Фабиана Сангрэ, которого в узких кругах окрестили Кровавым Бароном — это одно и тоже лицо.

Линды помнила, как в день похорон Серена приходила проститься с умершими в сопровождении своего названного брата. Пацан, несмотря на юные годы, успел засветиться в нескольких делах весьма сомнительного свойства — Рэй Кинг, идеально выдрессированный бультерьер Кровавого Барона.

Молодые люди в тот день были в почти одинаковых чёрных брючных костюмах и одинаково-непроницаемых, зеркальных солнцезащитных очках.

В памяти сохранился звук, который издавали при ходьбе высокие, острые каблуки Серены, пока девушка шла по каменным церковным плитам. Четкий, холодный, беспардонно-звонкий в глухом царстве мёртвых. Квадрат света, начерченный солнцем, ворвавшимся в распахнутые двери вслед за Реем и Сереной, не смог проникнуть далеко и остался лежать у входа маленькой жёлтой заплаткой.

Ступив за порог, Серена сделала знак своему спутнику отстать. Она шла, держа узкую спину прямо, очень прямо, будто не желая сгибаться под тяжестью невидимой ноши. Белое, как у вампира, лицо девушки резко контрастировало с тёмными локонами и зеркальными, черными солнцезащитными очками.

Подойдя, она по очереди положила на каждую крышку гроба по три ярко-алых гвоздики. Юная Линда тогда ещё подумала, что цветы похожи на саму незнакомку — такие же прямые, хрупкие, сдержанные, привлекающие взгляд.

Оказывается, через столько лет эта странная особа не забыла о них с сестрой и зачем-то оставила негласную рекомендацию в Корпорации Спайд?

— Прошу прощения, мисс?..

Линда открыла глаза, выныривая из темного облака воспоминаний. Взгляд остановился на по-прежнему улыбчивом лице стюардессы в зелёной униформе:

— Не желаете ли выпить что-нибудь из более крепких напитков?

— Нет, благодарю. Хотя… принесите пожалуйста, чашечку кофе.

Шёпот реактивных двигателей казался извечным звуком — ровный, размеренный. На коленях лежал журнал, с разворота которого продолжала улыбаться Серена Фальконе. Спокойно, уверенно. В позе её не было заметно ни малейшего напряжения.

Линда вздохнула и перевернула страницу.

— Ваш кофе, мисс, — осторожно протянула стюардесса чашку с ароматным бодрящим напитком.

Линда обожала кофе. Тонкий аромат молотых кофейных зёрен всегда прояснял ей сознание. Не позволяя себе никаких дурных привычек (вроде курения или увлечения спиртным) она баловала себя кофеином, временами поглощая его просто в немыслимых количествах.

Сделав глоток Линда снова задумалась.

Эллинж — незабываемый город. Город, отличающийся от других. Город необыкновенной красоты, словно спроектированный неземным архитектором.

Перед внутренним взором Линды встал их белоснежный дом на Второй Линии. Дом, где у каждого члена семьи, даже у шестилетней Мередит, была своя комната. Дом, окружённый ярко-зелёным газоном, отделённым от других аккуратным белым штакетником.

В рождественскую неделю вся округа светилась яркими огоньками, становясь похожей на Сказочную улочку с пряничными домиками. Весной в распахнутые окна вливался бодрящий ветер, напоённый запахом сирени — ветер, который так любила мать.

Отец в красивом костюме, всегда улыбчивый, жизнерадостный, махал на прощание рукой перед тем, как сесть в свой спортивный порше чёрного цвета. Машина отца выглядела слишком агрессивно на уютной бело-кукольной улице, не то, что мамин респектабельный белоснежный мерседес.

Страсть к строгим однотонным цветам Линда унаследовала именно от матери-кореянки, Лиен Ким. От неё же сестрам Филт достались узкие кукольные личики с высокими, мягко очерченными скулами, с нежными тонкими чертами лица и словно фарфоровой кожей.

«Мой светящийся Лотос», — обращался отец к матери. Он не переставал её любить после пятнадцати лет брака, любил до самой смерти.

Линде казалось, что её родители представляют собой идеальную пару: нежная, игривая, как кошка, Лиен, натура артистичная и творческая — художница, музыкантша, писательница (ей легко удавалось совмещать в себе все дары Психеи) — и мужественный, трезво мыслящий Теодор Филт, надежный, как скала, ни разу не нарушивший ни одного своего обещания. Прекрасный отец, муж, семьянин. Они дополняли друг друга, как черный и белый половины круга, как вода и огонь -противоположные стихии в непрерывном единении.

Линда потеряла отца дважды. Когда всплыла правда о том, кем он был, в душе словно что-то оборвалось. Для четырнадцатилетнего подростка, склонного к максимализму, оказалось невозможным совместить эти два образа: светлый — отца и черный — головореза из банды Кровавого Барона.

После смерти родителей, когда выяснилось, что за девочками нет ни гроша и всё имущество Филтов пошло с молотка в уплату долгов, Мередит определили в приёмную семью, а Линда попала в детский дом. Вот тогда-то жизнь и превратилась в настоящий ад, воспоминать о котором было болезненно даже сейчас. Линда не сломалась только из-за Мередит, жила мыслью о том, что сделает всё, но не позволит очутиться младшей сестре в этом рассаднике зла.

Как только Линда смогла работать, она вернула себе Мередит, и с тех пор они с сестрой не расстаются. Жизнь пошла в гору.

Может быть получением первого гранда, позволившего всё наладить, Линда тоже обязана Серене?

* * *

Не прошло двух часов, как длинный белый пассажирский авиалайнер «Стрела» начал медленно снижаться. Самолёт отбрасывал тень на улицы и дома. Стоило выглянуть в иллюминатор и можно было увидеть передвигающиеся автомобили, вспыхивающую в сгущающихся сумерках рекламу. Впереди, на взлётно-посадочной полосе светились сигнальные огни. Справа от самолёта промелькнула группа мотелей аэропорта. Монумент совсем неподалеку. Ресторан в центре монумента. Клочки мертвой травы.

— Всего доброго, — пожелала Линде на прощание улыбчивая стюардесса.

— И вам того же, — кивнула Линда, поднимаясь с кресла.

Сердце колотилось, как у первокурсницы на первом экзамене. Заходящее солнце слепило глаза. Стоящие рядом самолёты в вечерних сумерках выглядели чёткими и яркими. Обоняние раздражало сотни запахов, приятных и не слишком: духи, лосьоны, табачный дым, мыло, химчистка, бензин.

Следуя за основным потоком пассажиров Линда прошла в огромный зал с длинными сплошными окнами и проходами прибытия и посадки. Ряды кресел в большинстве своём пустовали, но некоторые из них были заняты пассажирами, дожидающимися своего рейса. С потолка ярко светили флуоресцентные лампы. Рекламные щиты то ли сторожили, то ли приветствовали вновь прибывших, глася: «Смотрите Индастрисс-канал», «Курите Мальборо», «Пейте Кока-колу», «Путешествуйте машинами Кантри-сити».

Стоило ступить в вестибюль с вывесками ПРИБЫТИЕ и ОТЛЁТ, как из багажного отсека поспешили вывести сданные пассажирами в багаж вещи.

— Простите, — нахмурился проводник на вопрос Линды, — но вещи мисс Флинт уже отправлены на место согласно полученному распоряжению.

— Но как же так? Я же не давала никаких указаний! — возмутилась Линда.

— Указания дал я.

Театральность появления незнакомца усиливалась его обликом: облегающие брюки, свитер с высоким воротом, коротко, но модно состриженные волосы — всё было совершенно черного цвета.

И таким же хмуро-тёмным было выражение его лица:

— Мисс Филт, верно?

— Верно, — саркастично вздёрнула бровь Линда. — Могу я в свой черёд узнать с кем имею дело?

— Мистер Калхаун, к вашим услугам. Поверенный Синтии Элленджайт.

— Не предполагала, что меня встретят прямо в аэропорте. Приятно польщена.

Мистер Калхаун не пожелал ответить на улыбку Линды.

— Мы ждали, что вы прилетите утренним рейсом.

— Необходимо было закончить кое-какие дела. К тому же, как уже говорила, я не ожидала почётного эскорта. Мне жаль, если я причинила вам беспокойство.

— Госпожа Элленджайт не любит ждать.

— В любом случае встреча должна состояться только вечером, — в недоумении пожала плечами Линда. — Мне так сказали.

К этому моменту они уже оказались на стоянке у светлой Тайоты Хайлендер и мистер Калхаун распахнул дверцу.

Садиться на ночь глядя к незнакомому мужчине, пусть и презентабельного вида?

Уловив её колебания, мистер Калхаун процедил:

— Хотите, чтобы я предоставил вам рекомендательные бумаги?

Проклиная себя и сложившуюся ситуацию, пришлось нырнуть в бело-кожаное нутро автомобиля.

— Здесь рано темнеет, — зябко повела плечами Линда.

— В это время года не раньше девяти. Просто сейчас надвигается буря, поэтому небо такое чёрное.

Линда не была суеверна, но приближение грозы показалось ей плохим предзнаменованием.

— Надеюсь, мы успеем быстро добраться до места? Судя по перепаду давления заваруха будет серьёзной.

Мистер Калхаун не ответил, следя за дорогой.

Вдалеке уже посверкивали молнии, но в городской суете они выглядели не слишком пугающе. Однако, когда, обогнув основной въезд, они двинулись по шоссе на север, Линда снова почувствовала волнение.

Мистер Калхаун вёл машину аккуратно, не превышая скорости. По соседней полосе со свистом проскочил мощный мотоцикл фирмы «Харлей Дэвисон». Удар грома прогремел раскатисто и словно совсем рядом.

— Что б тебя! — выругался Калхаун, рефлекторно ударяя по тормозам, когда мотоцикл вильнув, подрезал их. — Недоумки! Уши бы им оторвать!

Следом за громом разразился ливень.

— Далеко ещё ехать? — встревоженно спросила Линда, мимолётно подумав о том, что тому, кто на мотоцикле, сейчас приходится совсем несладко.

— Обычно около получаса езды. Но сегодня из-за погоды добираться придётся дольше.

Дождь стоял пеленой, темнота сгущалась. Оставалось только надеяться, что её проводник знает дорогу.

Снова сверкнула молния, на этот раз совсем близко. Оглушительно прогремело.

Линда непроизвольно дернулась.

— Это всего лишь гром, мисс Филт. Что же будет, когда…

— Когда — что? — с вызовом спросила она.

— Вижу, вас не слишком хорошо проинструктировали?

— Если вас интересует, меня просветили, что речь идёт о баснословном богатстве и …

Машину круто занесло.

— Что вы делаете?! — вскричала Линда. — Мы вот-вот перевернёмся!

— Дорога плохо держит, — напряжённо отозвался он. — Практически никто ею толком уже и не пользуется.

— Так какого чёрта было нужно по ней ехать, раз это опасно?

— Синтия Элленджайт хочет встретиться с вами немедленно, а другого пути к её дому просто нет.

— Слушайте, — раздраженная до потери самообладания сказала Линда, — может быть лучше остановиться? Переждать, пока буря стихнет?

— Хорошо ещё если она к утру закончится.

Линда отодвинулась на край сиденья и замолчала.

Когда машина остановилась, дождь продолжал лить. Дом был словно размыт потоками воды. К главному входу вела вереница невысоких ступеней. Не успела Линда подойти к дверям, как обе половинки услужливо распахнулись.

— Сюда, мисс Филт

Мистер Калхаун указал на лестницу.

Покрытая узорчатым ковром, та поднималась вдоль правой стены. За тяжелыми коричневыми шторами, закрывавшими окна, продолжали громыхать раскаты грома. Всё вокруг казалось декорацией к фильму ужасов.

— Сюда, прошу вас.

Калхаун распахнул перед Линдой очередную дверь, и она вошла в комнату.

Первое, на чём задержался взгляд, был овальной формы стол со свечами в канделябрах. Пляшущие язычки пламени позволяли рассмотреть внутреннее убранство комнаты — стены, расписанные под старину; потёртые портьеры на окнах, истлевший ковёр. От матерчатой обивки стульев исходил застарелый запах плесени.

— Вот наконец и вы, мисс Филт.

— Миссис Элленджайт?

Женщина стояла в густой тени, разглядеть какие-либо детали в её облике было невозможно.

— Миссис? Увы, нет. Я не дожила до этого почтенного звания. Хотя и «мисс» мне тоже вроде как не подойдёт?

Фигура выдвинулась вперёд, вступая в дрожащий круг света.

Линде показалось, что для женщины госпожа Элленджайт слишком высока ростом, почти на голову выше неё самой. Лицо красивое — нежно и изящно очерченные скулы, тонкий нос, глубоко посаженные глаза, походившие на кошачьи, овальные, узкие и чуть-чуть загнутые с внешних концов.

«Она же совсем молодая!», — с удивлением подумала Линда.

«Она альбинос», — было следующей мыслью.

Волосы и кожа женщины были не просто светлые, а бескровно-снежные, словно дорогой истончённый пергамент.

«Похожа на призрака», — передёрнулась Линда.

Чёрное платье закрывало фигуру от подбородка до середины колена, но облегало её с вызывающей откровенностью, будто перчатка. Длинные нити крупного чёрного жемчуга в три ряда и белые кружева, которыми заканчивались узкие рукава, единственное, что украшало изыскано-строгий силуэт.

Синтия улыбнулась. В свете свечей она выглядела одновременно и безумной и похожей на ангела.

— Вам нравится моя внешность, мисс Филт?

Линду удивил вопрос, но она ответила честно:

— Вы очень красивы.

— Красота моё наследие. Она досталась мне от достопочтимых предков, так же, как и порфирия. Слышали о таком?

Линда кивнула.

— Благодаря моему заболеванию я не переношу свет ярче, чем этот. Ошибки метаболизма, так по научному-сухо озвучивается суть болезни. Между родственные браки, бывшие в таком ходу у моих бабушек и дедушек, дали такой вот замечательный результат. Видите? — развела руками Синтия Элленджайт. — Моя необычность объясняется вполне обычно? Болезнь, слава богу, не слишком распространена, но достаточно хорошо известна, чтобы вы больше меня не боялись.

Глаза Синтии насмешливо блеснули:

— С чего бы начнём, мадам? Пожалуй, начну с того, что приглашу вас со мной отужинать. Вы ведь наверняка успели проголодаться?

— Час уже поздний… мне ещё нужно вернуться в город и…

— Ещё нет и десяти, — решительно перебила Линду Синтия. — И эту ночь вы переночуете здесь. Неразумно покидать надёжное укрытие в такую бурю.

Спустившись по всё то же изогнутой лестнице вниз женщины оказались в пыльном царстве столовой. Фрески на стенах здесь давно потускнели, но, вглядевшись в них повнимательнее можно было разглядеть изображение огромного дома, скорее даже прекрасного замка под куполом хрустальной крыши.

— Я не держу прислугу в доме постоянно, — поведала Синтия. — К этому часу горничные уже расходятся, так что обслуживать будем себя сами. Вы не возражаете?

— Нисколько.

Где-то за коричневыми шторами вновь послышался раскат грома. Далеко-далеко, будто из другого мира. Неровный свет высвечивал белоснежную скатерть, где на равном расстоянии друг от друга стояли большие белые тарелки. От стола распространялся чудесный запах, сразу заставивший вспомнить о том, что ела Линда восемь часов назад.

— Добро пожаловать к столу. — с этими словами Синтия первая опустилась в пустующее кресло.

Линда последовала её примеру и погрузила ложку в тарелку с супом. На вкус тот был довольно приятным, но слишком сильно напоминал концентрат.

— Вы знаете, Элленджайты очень древний колониальный род? — начала Синтия. — Преемственность поколений в моей семье насчитывает как минимум пять веков. Но, как и большинство подобных фамилий, мы закончили бесславным вырождением. Возможно всё дело в моём богатом воображении, мисс Филт, но я думаю, что мы прокляты. Вы знаете, что такое проклятие?

— Словесная форма, содержащая пожелание бед и несчастий? — предположила Линда. — Вербальный ритуал, имеющий целью магической силой слова нанести обиду недругу, наслав на него злой рок?

Синтия рассмеялась. Смех её был недобрым:

— Проклятие — это возмездие за ту, вполне заслуженную вашими дурными поступками ненависть, которую вы вызвали в вашей жертве. Слишком много их было, безымянных жертв, пострадавших от руки Элленджайтов.

Молния на этот раз сверкнула будто прямо в комнате. От удара грома задрожали тарелки на столе, заметались язычки пламени на свечах. Линда никогда не считала себя излишне впечатлительной, но такого громкого ветра и дождя ей переживать не доводилось.

Жуткое место. Жуткое время. Жуткая женщина.

— Да, мой род древний, — продолжала вещать Синтия. — Теперь никто уже не сможет назвать даже просто имена всех его представителей, изображенных на фамильных портретах, когда-то висевших в Кристалл-холле.

Голос Синтии сделался задумчив:

— Кристтал-холл? Теперь-то он похож на усыпальницу, а когда-то походил на жилище богов. Дом до сих пор полон реликвий, и, хотя замок не охраняется, вот уже больше ста лет не находится храбрецов, отважившихся мародерствовать там, где некогда ходили мы. Славное было прошлое…но вы, судя по вашей реакции, никогда не слышали эту легенду?

— Действительно, никогда, — вежливо откликнулась Линда.

— Счастливица. Вы можете жить сегодняшним днём и не оглядываться. А я, признаться, иногда чувствую себя улиткой, вынужденной тащить на себе весь груз былого великолепия фамилии, её дурной славы. Эйлленджайты когда-то обладали таинственной властью над окружающими. Они могли читать мысли, перемещать предметы. Любые раны на их телах закрывались в считанные минуты. Они видели во мраке как кошки и никогда не боялись темноты. В истории моей семьи найдётся всё: победы на теми, кто осмеливался нам перечить. Жестокость до бессердечия не только с врагами, но и с теми, кто считал нас за друзей. Бесчисленные обольщения мужчин и женщин. Жажда власти Эллейнджайтов не знала границ. Их вожделения не под силу было удовлетворить ни раю, ни аду. Соблазнять, сбивать в пути, подчинять людей собственной воле — единственное, что доставляло радость этим тёмным душам. Листая семейные реликвии и предания, я иногда начинала думать, что мои предки не люди, а истинное порождение ада. Что иное, как не зло, владеющее ими, могло заставить совокупляться брата с сестрой, дядю совращать племянника, сына — насиловать родную мать? В роду Элленджайтов такие случаи были скорее правилом, чем исключением. Инцест, моя дорогая, у нас в крови. Во время расцвета династии он очищал кровь, умножая силу рода, обостряя наши метафизические способности. Но в конце концов мы выродились до таких, как я — последних ростков, не способных дать новых побегов. Теней, прячущихся по запылённым углам как мокрицы, потому что солнечный свет уродует наши совершенные лица, оставляя на них клеймо в виде солнечных ожогов. Свет убийственен для порождений тьмы.

Синтия выдержала паузу, какое-то время безмолвно наблюдая за мечущемся языком пламени на фитиле свечи.

— Я владею несметным состоянием, — продолжила она. — Состоянием, величину которого большинство людей не в силах себе даже представить. Словно старая дракониха из древних сказок храню его для того, чтобы передать истинному владельцу. Ты нужна мне, чтобы его отыскать.

— Простите?..

— Согласно древнему завещанию в нашем роду только мужчины могут наследовать легат целиком. Женщинам дозволено выступать лишь в качестве временного распорядителя. Ну а поскольку у меня, в следствии моей болезни никогда не может быть детей, а сама я уже успешно разменяла четвёртый десяток, думаю, пришла пора искать следующего хранителя.

— Вы хотите, чтобы я помогла вам найти наследников? — уточнила Линда.

— Он давно уже найден. Все, что тебе нужно сделать это связаться с ним. Убедишь людей, чьи имена содержатся в папке, вернуться в Эллинж. Одним из главных условий во вступление в наследство является проживание предполагаемых наследников в Кристалл-холле, родовой резиденции Элленджайтов.

— Вы тоже там живёте?

— Там никто не живёт вот уже более ста лет. Потребуется приличное вливание денежных средств для того, чтобы вернуть Кристалл-холлу былое величие. То, что когда-то было жемчужиной этого края, теперь почти руины. Если вы согласитесь способствовать его восстановлению, я готова заплатить вам за этой тройной гонорар. Подумайте над этим.

Синтия прищурилась:

— Вы получите пакет документов с указанием имён и плана дальнейших действий. Вы должны будете привести наследницу сюда, помочь отреставрировать дом. Вы станете связующим звеном, мостом между прошлым и будущим. Конечно же и речи быть не может о вашем возвращении в Дэвисьон. Я слышала, у вас там осталась сестра?

Линда напряглась.

— Ей следует приехать к вам, — сказала Синтия, — если только вы не планируете жить порознь.

— Мередит учится в медицинском колледже. Она всю жизнь мечтала о медицине.

-В Эллинже есть прекрасный медицинский институт.

— Но Мередит учится в колледже, а не в институте.

— Я лично окажу ей протекцию, — уверенно заявила Синтия. — Поскольку вам необходимо где-то жить, я так же взяла на себя смелость взять в аренду дом ваших родителей. Если успешно сработаемся (в чём лично я почти не сомневаюсь) вы получите ваше родовое гнёздышко в полное и безвозмездное пользование. Скажем так, это станет частью нашего с вами расчёта. Ну, и наконец, с учетом того, что вам придётся покрывать большие расстояния в короткое время… у вас есть водительские права, мисс Филт?

Линда кивнула, не в силах от изумления выдавить из себя хотя бы слово.

— Вот ключи. Автомобиль будет ждать вас с утра у ворот. Чтобы добраться до города можете воспользоваться услугами моего водителя, а дальше распоряжайтесь им по-своему усмотрению (я автомобиль имею ввиду, хотя если вам понравится и водитель, я возражать не стану). И последнее — вот ваша кредитная карта, на которую я буду в начале каждого месяца отсылать вам денежные средства. Если деньги потребуются для дела, свяжетесь со мной по номерам, которые найдёте в папке.

— Да, конечно, — кивнула Линда.

— В таком случае если у вас больше нет ко мне вопросов, закончим нашу маленькую занимательную беседу.

* * *

Спальня, в которой волей случая пришлось ночевать, размерами напоминала стадион и была почти такая же уютная. Хорошо ещё хоть, что чистая. Несказанно повезло здесь очутиться вначале осени — в зимнюю ночь усталый путник рисковал обернуться в ледышку. Порадовало, что была отдельная ванна с почти горячей водой.

Спальня оказалось угловой. Звуки бури звучали здесь словно с усилением. Линде никак не удавалось заснуть — не получалось победить безотчётный страх. Всё в этом доме казалось плохо сделанной маской, за которой скрывалось что-то чужеродное, страшное и неприятное.

«Если таков этот дом, каков же хвалённый Кристалл-холл?», — думала Линда, ворочаясь с боку на бок.

Поняв, что уснуть в ближайший час всё равно не получится, она потянулась к папке, что отдала ей на прощание Синтия. Здесь были адреса, фотографии, характеристики.

«Катрин Кловис»

Имя при рождении: Катрин-Анн Кловис

Дата рождения: 12 ноября 1982 года (19 лет)

Место рождения: Франция, Страсбург.

Гражданство: Франция, Канада.

Образование: средне-школьное. Общая государственная школа. В настоящий момент проходит обучение в колледже N., медицинский факультет.

Знание языков: французский, английский.

Увлечение, хобби: естественные науки, фотография, лыжный спорт.

Личная жизнь: не замужем.

Религиозные взгляды: римско-католическая церковь.

Линда взглянула на прямоугольную фотографию с изображением белокурой девушки: красиво очерченные пепельные брови, густые тёмные ресницы, вьющиеся волосы — приятно посмотреть. В девушке чувствовалась порода.

А ещё она удивительно напоминала Синтию Элленджайт. Впрочем, чему ж тут удивляться? Раз она является наследницей, значит, они родственники? Логично.

Вместе с фотографиями и биографией Линда нашла в папке долгие отчёты о крупных инвестициях с приложением статистических сравнительных таблиц за последние пятьдесят лет, а также долгосрочной аренды крупных участков земли. Арендовалась не только земля, но и постройки на ней, среди которых были крупные бизнес-центры, рестораны, гостинцы, публичные дома, магазины, развлекательные центры. Всё это приносило суперприбыли почти ежегодно.

Мозг Линды заработал, как компьютер, сверяя, сопоставляя, анализируя цифры, имена и детали: недвижимость в Лос-Анжелесе и Нью-Йорке... финансирование крупнейших курортов… торговые комплексы в Палм-Бич, Беверли-Хиллз… кондоминиумы в Майами и на Карибских островах — инвестиции, инвестиции, инвестиции!

Фирма, приславшая отчёт, вела дела Элленджайтов более ста лет. Её основал ещё некий Амадей Элленджайт в, кажущемся теперь призрачно-далеким, 1821 году. Это он установил строгие правила, которым в компании следуют до сих пор, хотя кости достопочтенного (а возможно, и не слишком) господина, истлели в фамильном склепе ещё в далеком прошлом.

Линда перелистывала документы, поражаясь. Методы работы юристов, стряпчих и брокеров фирмы она бы лично сочла консервативными, но, как свидетельствовал полученный результат, они были более, чем эффективны. В сущности, всю масштабность проделанной почти за век работы можно было оценить, лишь увидев размеры состояния, о котором шла речь. Слушая Синтию Линда полагала, что та рисуется, но теперь воочию убедилась, что уж скорее прибеднялась. Острожная политика фирмы, направленная на сохранение и защиту состояния, а не на его расширение и развитие, дала пышные всходы. Капитал такого масштаба оказался надёжно ограждён от инфляции и иных неблагоприятных факторов, так что его увеличение стало естественным и безостановочным. Внедрение во все новые и новые сферы мировой экономики довело сумму на счетах Элленджайтов просто до астрономических вершин.

Линда снова поглядела на хрупкую девочку в студенческой форме. Вот она какая, скромная наследница состояния, размеры которого давно перевалили за сотни миллиардов долларов.

Когда Катрин Кловис об этом известят, будет ли она обескуражена? Почувствует ли себя неловко или будет просто безумно, бездумно счастлива? Узнав истинное положение вещей, что она сделает? Останется пассивным наблюдателем? Или со временем захочет знать всё внутреннее строение системы, до мельчайших подробностей, с тем, чтобы, как прирожденный медик, разложить перед собой на анатомическом столе и тщательно исследовать весь финансовый организм?

Ветер и дождь то ли стали потихоньку стихать, то ли Линда привыкла к ним, но буря уже не казалось ей такой сокрушительной. Часы где-то внизу, в утробе дремавшего дома зловеще проскрипели три раза. Сознание фиксировало отдалённое завывание ветра в трубе, монотонный стук капель по стеклу.

Потом, должно быть, она уснула. Иначе чем объяснить то, что последовало?

Яростные порывы ветра словно сотрясали весь дом, спальню заливало синим потусторонним светом, будто в окно светила полная луна. Краем глаза Линда заметила постороннее движение и через мгновение увидела мужской силуэт, ясно различимый в синем свете. Незнакомец был худощав, бледен, светловолос. В его позе не ощущалось не скрытой, ни явной угрозы. Он стоял удивительно прямо, опустив руки, словно разглядывая Линду.

Только внезапно проснувшись, Линда поняла, что заснула, да ещё прямо с документами в руках. Глянув на электронные светящиеся часы, обнаружила, что времени без четверти пять, а сна ни в одном глазу.

Промучившись так с полчаса Линда решила не дожидаться рассвета и спустилась вниз в надежде скоротать время ожидания в библиотеке за чтением книг.

Полки заполняли внушительного вида книги в коричневых переплетах с золотым тиснением по бокам: «1745», «1746», «1748». На обложке каждого тома выгравировано всё тем же золотом: «Эллейнджайт». Десятки, может быть даже сотни людей с этим именем. Обладателей белоснежной шевелюры и словно высеченных талантливым скульптурам, сказочно прекрасный лиц — бесчисленных дедушек, дядюшек, кузенов неведомой Катрин Кловис, столь же знакомые и родные бедной девочке, как и самой Линде.

Наверное, в этих тяжелых талмудах находится информация о том, кто есть кто, кто кому приходится, откуда взялись, как жили и почему, в итоге, умерли?

Неожиданно между старинными фолиантами Линда наткнулась на вполне современную книгу и в недоумении медленно потянула её на себя.

«Легенда об Эллейнджайтах», автор — Лиен Ким.

Линда с удивлением смотрела на улыбающееся лицо матери, безлико глядящее с форзаца книги.

Механически Линда перевернула страницу и глаза побежали по ровным печатным строчкам:

«Большинство источников указывает на то, что Эллейнджайты принадлежали к тем, кого в Пятикнижии, неканонических еврейский книгах, а также в книге Еноха называют нефелимами.

В некоторых источниках это слово переводится с древнееврейского, как исполин, но согласно более глубокой трактовке означает: «тот, кто приводит к падению других».

В раннехристианских источниках словом нефелим обозначили существ, появившихся в результате связей «сыновей Господа» (в некоторых толкованиях — ангелов) и «дочерей человеческих».

«В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.

(Быт.6:4)

Слово «нефелим» до сей поры переводится по-разному. Иногда, как «отличный от других», в других источниках как «павший». Получается, что до Потопа падшие ангелы вступали в связь с жёнами человеческими, и от той связи рождались нефилимы — гибриды, человекоподобные существа с изменённой генетикой, проявлявшейся в различных генетических отклонениях.

Само появление нефелимов неразрывно связано с падшими ангелами.

По описаниям нефелимы очень красивы, обладают стройными худощавыми телами и красивыми шелковистыми волосами. По свидетельству древних источников эти существа отличаются большой страстью к сексу и различного вида извращениям, нередки среди них случаи мазохизма. Почти все нефелимы бисексуальны, хотя и имеют разделение на мужской и женский пол. Среди специфических особенностей нефелимов отмечают следующее: ускоренная регенерация, способность к телекинезу, ментальные проявления, такие, как способность читать мысли или вызывать навязчивые образы у подчиненного объекта, подавление воли, способность посредством тактильного контакта (прикосновение) вызывать определённые положительные ощущения у людей (любовь, тепло, уверенность, смелость), облегчать ощущения негативные (боль, страх, тоску). Нефелимы способны длительное время обходиться без воды и пищи.

Одной из ключевых особенностей нефелимов является то, что сами они не могут генерировать в себе силу, поэтому прибегают к внешним её источникам. Способами потребления внешней энергии является обычный или энергетический вампиризм, зачастую с помощью бесстыдного привораживания к себе донора».

Линда в недоумении смотрела на книгу. Что за бред? Её мать была мечтательным созданием эльфийской породы, но кажется данный «шедевр» она творила не в жанре фентези?

Зачем она вообще интересовалась этим? А главное, почему эта книга хранится здесь?

Линда в задумчивости пролистала ещё несколько страниц.

С некоторых глядели репродукции изображений, — дагерротипов, ферротипов, первых фотографий, — потрясающе-привлекательных (этого не могли скрыть даже некачественные, выцветшие снимки прошлых веков) мужчин и женщин в шикарных нарядах.

«История семьи Элленджайт необычна, зачастую таинственна. Она содержит в себе множество непонятных, странных факторов…

…Ричард Эллейнжайт в пятнадцать лет стал вникать в дела фирмы, постепенно приняв на себя всё управление. Ещё в столь нежном возрасте доказав, что отлично подходит на роль управляющего, он всю жизнь оставался преданным делу…

… Анжелика, Стелла и Эмма росли счастливыми и беззаботными. Их детство прошло, утопая в роскоши. Девочки могли наслаждаться всем, что только мог предложить Эллинж в пору своего рассвета…

…Эдуард прослыл опасным повесой. Его главным развлечением стали бесчисленные дуэли...

…Ральф покинул Кристалл-Холл и прожил какое-то время в квартире в Западном Квартале с компаньоном, который, как выяснилось позже, тоже принадлежал к побочной французской линии Элленджайтов и, по слухам, был братом-близнецом Софии Ленгрэ…

…На момент свадьбы со своей кузиной Анжеликой Элленджайт, которую скандально известный Ральф отбил у своего кузена Ричарда, счастливый жених уже был отцом двух сыновей. Со старшим сыном разница в возрасте у них не составляла и четырнадцати лет. Ходили упорные, хоть и негласные слухи о том, что он прижил его от собственной матери, Джудит Элленджайт. Матерью второго сын Ральфа, Винсента, стала Эстер Пилле, красавица испанка знатного кастильского рода…

…Через год у молодых родилась дочь, Снежана Эллейнджайт, удивительная красавица, нежный белокурый ангел…

…Антуан, по многим официальным источникам, нажил состояние путём захвата чужого имущества — проще, пиратствовал в южных морях. Он владел четырьмя каперскими фрегатами: «Быстрый», «Могучий», «Морская волшебница», «Немезида»…

…в 1828 году женился на Джемме Элленджайт…

… Элленджайты были непревзойдёнными наездниками и фехтовальщиками, отлично играли на музыкальных инструментах, обладали врождённым способностями к живописи...

… Элленджайты устраивали знаменитые приёмы в Кристалл-холл, по великолепию устройства с ними не всегда могли сравниться и празднества в королевском дворце. В год они устраивали не менее десятка благотворительных балов, активно помогая молодым начинающим музыкантам, певцам, артистам.

…Ричард Элленжайл получал огромные прибыли от выгодных капиталовложений, он скупал всё новые и новые участки в городе…

…Нельзя не упомянуть о такой грани характера Ральфа, Эжена, Асмадея, как их бисексуальность. Истории, рассказанные их любовниками, стоят того, чтобы их привести здесь…

… по свидетельству, Ральф Элленджайт был развратным, жестоким человеком с явными признаками врождённого безумия. Он жестоко и иногда даже прилюдно избивал своего старшего сына. Ходили так же слухи о их вдвойне противоестественной связи...».

Линда захлопнула книгу.

Хоть она и пролистывала её по диагонали, всё же осталось чувство, будто она подглядывает в замочную скважину за чем-то непристойным, пачкая не только взгляд, но и душу.

Смаковать подробности чужой личной жизни — в этом всегда есть неприятный душок.

Солнце взошло, ярко осветив пустую комнату с давно потемневшей обивкой на стенах. В воздухе наряду с запахом плесени держался стойкий аромат духов и пудры — навязчивый, можно даже сказать, въедливый.

В это самое мгновение пришло жуткое осознание того, что в доме Линда одна, если не считать всех этих бесчисленных Элленджайтов.

Слава богу, что Линда не поняла этого раньше, находясь в беспросветном мраке ночи, в котором светиться могла лишь одинокая свечка.

Острое желание выбраться из дома охватило её. Нужно было заставить себя повернуться, преодолеть путь через погруженные в полумрак комнаты и только после этого бежать — бежать прочь, не оглядываясь!

Сердце Линды болезненно ухнуло. Она на минуту застыла, повернулась и подняла голову.

На фоне тускло светящегося дверного проёма появился темный силуэт.

— Мисс Филт? С вами всё в порядке?

— Мистер Калхаун! — с облегчением выдохнула Линда.

Её вчерашний проводник сделал вперёд несколько осторожных, крадущихся шагов, будто опасаясь наткнуться на нечто опасное или неприятное. Он явно прилагал усилие, чтобы не коснуться пыльной поверхности чего-либо в комнате рукавом тёмного свитера.

— Вы в порядке? — повторил он.

— А что со мной может быть не так? — наигранно засмеялась Линда. — Я замерзла и, если честно, несколько ошарашена странной обстановкой. Но в остальном всё отлично. Да и как могло быть иначе?

В светло-голубых глазах нового знакомого стыло холодное непроницаемое выражение.

«Смотрит как на овцу, оставленную на заклание, но чудом выжившую», — пронеслось в голове.

Что ещё удивительнее, именно так она себя и чувствовала — как чудом выжившая овца.

— Я и не предполагал, что вы останетесь здесь ночевать, — словно бы оправдывался Калхаун. — Думал, после встречи с госпожой вернётесь в отель.

— Учитывая погоду и позднее время, мы решили, что разумнее будет заночевать здесь.

— Вам не следовало находиться здесь ночью.

— Почему? — вопросительно подняла бровь Линда.

— Говорят, здесь происходят странные, иногда — страшные вещи.

Линда смерила его взглядом, полным сарказма:

— А вы не думаете, сударь, что предупреждения были столь же уместны вчера, сколь неуместны сегодня?

Спустя три часа они с Калхауном снова были на колесах.

До Кристалл-холла из Эллинжа было не меньше часа пути. Дорога частная, но, против ожиданий, она оказалась вполне сносной, хоть и петляла между пологими горами как трусливый заяц. Несмотря на то, что потягаться с Кордильерами эти горы-старички, больше напоминавшие живописные холмы, не могли, они все равно производили впечатление.

Асфальтовая лента то шла вверх, делая виток за витком, то спускалась вниз, в тёмно-зелёный тоннель сосен и елей. Поначалу навстречу ещё выезжали автомобили, но потом окрестности совсем обезлюдели.

Вскоре мистер Калхаун припарковался прямо на обочине, заявив, что дальше проезда нет и придётся идти пешком.

Следуя за немногословным проводником Линда зашагала вперёд. Она проклинала длинные каблуки, благодаря которым у неё создалась впечатление будто с пыткой испанскими сапогами она знакома лично. С той, правда, разницей, что претерпевавшие эту экзекуцию жертвы не пытались в них ходить.

Какое-то время Линда и Калхаун бодро шагали под соснами. Вскоре те уступили место просторному газону перед кованной чёрной оградой, за которой таилась разрушенная сторожка. Немилосердное время превратило её в груду хаотично рассыпанного кирпича.

За проломленными, провисшими в петлях воротами снова бежала дорога. Выглядела она заброшенной. Приходилось наклонять голову, чтобы не задеть разросшиеся ветки — кроны деревьев смыкались вверху сплошным сводом. Создавалось впечатление, что тропинку прорубили прямо в лесу, хотя Линда не сомневалась, век назад на этом месте была прекрасная подъездная аллея.

— Вот он, печально известный Кристалл-холл. В народе его до сих пор называют Хрустальным Домом.

При взгляде на фамильную резиденцию Элленджайтов у Линды пресеклось дыхание от восхищения. Дом был прекрасен. Даже не дом — замок мечты, безукоризненно— прекрасное здание!

Две огромные белоснежные мраморные лестницы как опустившиеся крылья ангелов бежали вниз от дома, возвышающегося на пригорке. Они вели к трём террасам, расположенным на разной высоте, следующих одна за другой, подобно висячим садам Семирамиды.

Каждая терраса когда-то была украшена ансамблем из фонтанов, скульптур и клумб. Даже теперь, после векового упадка, всё это продолжало улавливать душу своей гармоничной красотой.

Дом имел правильную четырёхугольную форму. В центре его возвышался огромный сверкающий купол, похожий на синий кристалл из горного хрусталя.

— Нравится? — с улыбкой спросил Калхаун.

В ответ Линда только улыбнулась бессмысленной, лучезарной улыбкой. Разве такая красота могла ненравиться?

Но как только они оказались внутри дома восторги Линды поубавились. Выщербленные мраморные ступени перед входом усыпало мёртвой листвой. С когда-то белых колонн клочьями свисала краска, открывая взгляду чёрные пятна гнили.

Тяжелая массивная входная дверь поддалась Калхауну с трудом, отворившись с тяжёлым скрипом, будто кто-то в глубине дома мрачно насмехался над маленькими, как муравьи, назойливыми людишками, надумавшими необдуманно шагнуть прямо в глотку к чудовищу.

Войдя внутрь они оказались в просторном вестибюле. Из-за закрытых ставен в доме нельзя было ничего рассмотреть, всё тонуло в темноте.

— У входа на крючке должна висеть масляная лампа, — предупредил Калхаун. — Сейчас я зажгу свет.

Спустя несколько минут Линда ощутила не слишком приятный запах масла. Стоило поджечь фитиль, как яркий свет залил комнату, позволяя её рассмотреть.

Пол был из коричневого мрамора в золотистую прожилку. Довольно низкий, исходя из пропорций комнаты, потолок, поддерживали квадратные колонны. С потолка латунью поблескивали выпуклые грани светильников в виде причудливых чаш. Прямо против входной двери зиял дверной проём. Когда-то, судя по всему, его закрывали стеклянные полотна, но теперь проемы зияли словно слепые глазницы.

Влево и вправо уводили большие дверь. Третья, маленькая и неприметная, раньше, скорее всего, вела на половину слуг.

Зачарованная, словно кладоискатель, напавший на жилу, или учёный, заставший в шаге от научного открытия, Линда поспешила пересечь вестибюль и остановилась на пороге Хрустального Холла. Именно над ним раскинулся волшебный синий купол, приметный издалека.

Свет пробивался сквозь граненное стекло, рассеивался, преломлялся в колоннах, выполненных под хрусталь. Создавалось впечатление, что ты находишься на глубине океана или в зачарованном волшебном гроте. Пространство вокруг искрилось, переливаясь алмазной крошкой.

Центром зала, безусловно, стала притягивающая взгляд широкая лестницы из белоснежного мрамора.

Линда попыталась вообразить, как же выглядело всё это раньше, будучи новым и ухоженным? Когда сверкало и переливалось тысячами реальных, а не воображаемых огней? Немудрено, что слава о приёмах в Кристалл-холле пережила своих владельцев на целый век. Даже сейчас, когда всё пропиталось вековой пылью, запахами сырости и мокриц, а по углам свисала паутина, знаменитый Хрустальный Зал зачаровывал, очаровывал, покорял.

Достав план, Линда попыталась разобраться в схеме дома. В тонущих во мраке ходах, согласно документу, находились столовая, гостиная, музыкальный и бильярдные залы, библиотека. Слева — бассейн, фехтовальный зал, зимний сад.

— Почему они допустили, чтобы дом дошёл до такого состояния, так обветшал? — возмутилась Линда.

— Наверное, содержать его недёшево? — предположил Калхаун.

— Здесь можно было бы устроить шикарный отель для vip-персон. У меня такое впечатление, что дом был просто создан для того, чтобы в нём жило огромное количество людей. Дать такому красавцу так бессмысленно умереть — разве это не преступление?

Линде казалось, что с каждым шагом она всё сильнее и сильнее влюбляется в Кристалл-холл.

— Возможно, есть в этом доме что-то, что изгнало его обитателей. И нам тоже не следует здесь задерживаться, — с этими словами Калхаун направился к лестнице, сделав Линде знак следовать за собой.

Поднимаясь, Линда продолжала чувствовать её — тишину.

В Кристалл-холе тишина была даже более густой и осязаемой, чем в доме Синтии. И в тоже время к ней, к Линде, она была более… доброй, что ли? Как уютное одеяло, наброшенной на плечи.

«Ты точно сходишь с ума», — мысленно посмеялась над собой Линда.

Под ногами лежал ковёр, как ни странно, не такой уж и вытертый, как можно было себе вообразить за сто пятьдесят лет.

Лестница вывела их на второй этаж, в очередной широкий и длинный холл, идущий по периметру хрустального купола, спрятанного за правой стеной. С левой стороны располагались многочисленные комнаты, как в настоящем отеле. Все, как одна двери были из дорого красного дерева.

Обои в коридоре когда-то были шелковистыми. До сих пор, несмотря на то, что они потемнели от времени, на коричневом фоне ещё можно было различить золотой орнамент.

Толкнув первую попавшуюся дверь Линда обнаружила, что та заперта.

— Открыть можно? — спросила она у Калхауна.

Тот кивнул и, достав связку ключей, провернул ключ в замке.

Линда отчего-то ожидала, что в комнате окажется светло, но окна и тут были закрыты. Единственным источником освещения по-прежнему оставалась масляная лампа в руках Калхауна.

Шторы здесь были такие же ветхие, как и в особняке Синтии. Посредине комнаты возвышалась кровать под резным балдахином.

Приблизив лампу к ней, чтобы получше рассмотреть матрас, Линда чуть не задохнулась от отвращения — с полсотни чёрных насекомых бросились врассыпную

— Тараканы! — визгнула Линда, отшатываясь. — О, господи! Какая гадость!!!

Попятившись, она поспешила выйти.

— В других комнатах почти та же самая картина, — довольно прокомментировал Калхаун. — Да и что вы хотите, учитывая, сколько времени всё тут пустует без хозяйского-то пригляда? В общем, впечатление о доме вы составили, так что, делать нам больше здесь нечего.

Молодой человек даже и не скрывал своего желания побыстрее покинуть этот чудесный, но словно заколдованный злой волшебницей, замок.

Интересно, чего он боится?

Сама Линда страха здесь не испытывала. Если у домов есть душа, дух Кристалл-холла безоговорочно принял её. Возможно просто чувствовал, что именно в руках Линды находится сейчас его возрождение и спасение?

Что ж, Калхаун прав, цель, с который они прибыли в Хрустальный Дом достигнута, задерживаться не имеет смысла.

Линде казалось, что дом смотрим ей вслед, как брошенный щенок, словно крича вслед: «Что же ты?! Ты же обещала приютить, защитить, а теперь оставляешь?!».

«Я вернусь, — шепнула она тихо, поглаживая настывшие за века стены. — Я вернусь и помогу тебе ожить. Обещаю».