Без сигарет (гет)

— Ты же не умеешь курить, — вздохнула Матильда, выпуская из носа струйку дыма, как угрюмый дракончик. Игнат, сидящий рядом, молча передернул плечами. Он уже почти пожалел, что попросил. И не сиделось-то ему спокойно!

— А как же «в жизни все нужно пробовать»?

— Великолепный аргумент, — Матильда даже кивнула для убедительности, — но я никогда такого не говорила. К тому же, «курить — здоровью вредить».

— Непоправимый вред не нанесешь парой-тройкой затяжек, — хмыкнул Игнат. — Никотин выветрится через двое суток, кровь очистится через неделю, легкие от смол — где-то так же.

— Подготовился, — согласный кивок был маленькой победой. — Ну, на. Держи.

Даже слишком просто. Издевается, что ли?

Игнат воззрился на протянутую к его руке пачку; вытянул одну сигарету — самую обыкновенную, с серебристой полоской в начале фильтра, — принюхался. Незажженная, она сладковато пахла вишней — довольно приятно. Показалось, что где-то в детстве он этот запах уже слышал, а где — точно вспомнить не мог.

— Прикурить или сам? — Матильда, отложив пачку на горку прелой листвы, повернулась к Игнату, одной рукой подпирая подбородок, а во второй держа медленно тлеющую сигарету — выглядело немного депрессивно. Особенно, если учитывать выражение ее лица: спокойно-сонное, безразличное. Будто сейчас Матильда была непрошибаемым источником пассивности и пофигизма.

А Игнат на секунду завис. Чисто технически он соображал, как это — прикурить: сигаретой к сигарете. Но почему-то его одолевало стойкое ощущение того, что сделай он не так хоть что-то — хоть что-то! — и насмешки по этому поводу надолго войдут в арсенал наглой девчонки, которая не упустит шанса напомнить о том, что Игнату уже почти что семнадцать, а медленно убивать себя никотином он так и не научился. Хотя когда ему, черт возьми, учиться-то было? Сначала инвалидная коляска и Мефодий, который свою взбалмошность и природную тягу к разного рода бунтарствам расходовал с кем угодно, но не с ним, а затем эти дрязги тьмы со светом, постоянные проблемы и одна-единственная цель: не сдохнуть до следующего понедельника.

— Сам, так сам, — заключила Матильда и кинула ему на колени зажигалку. Игнат хотел возразить, что всего лишь задумался, но вовремя остановил себя: лучше уж он немного провозится с зажигалкой, чем будет неуверенно пыхтеть нос к носу с этой колючей и невыносимой временами… ведьмой.

Так что, подхватив желтую, дешевенькую пластмассовую зажигалку с колыхающейся прозрачной жидкостью на самом дне, он вжикнул колесиком и подпалил конец сигареты, что уже зажал в зубах. Сигарета зажглась ярко-оранжевым на долю секунды и тут же потухла. Не вышло. Досадно.

— А ты попробуй одновременно еще и затянуться, — издевательски посоветовала девчонка, которая, как до этого казалось, вообще была погружена глубоко в себя. — Мне, например, помогает.

— Не умничай, — огрызнулся уязвленный самую капельку Игнат, но снова поднял зажигалку к лицу. Подпалил, почему-то нервничая из-за внимательного, направленного на него взгляда, только на этот раз вместе с этим втянул в себя воздух сквозь спрессованный табак и фильтр — сигарета зажглась, будто этого и ожидала. Однако Игнат, не успев порадоваться своей победе, мигом закашлялся: едкий дымок, загорчив, пощекотал глотку, решив добавить позора в первую робкую попытку.

— Ты сходу-то не затягивайся со вдохом, а? — послышалось сбоку.

— Уж постараюсь, — нашлась тоже, советчица!

Но все же слова были верными, и к ним Игнат прислушался: втянул немного дыма в рот, тут же выпустив его обратно; на языке почувствовался необычный, даже немного приятный привкус табака. Где-то в мыслях зажегся огонек бунтарства: знала бы Бабаня!

— Ты прямо как третьеклассница за гаражами, — усмехнулась Матильда, затушив свою сигарету, прогоревшую до самого фильтра, о проглядывающийся сквозь листья клочок сыроватой земли. Доставать она новую не стала: вытянула из второй руки Игната зажигалку, сунула ее в пачку, а ту положила в карман серой мастерки.

— Много ты третьеклассниц видела.

— Достаточно, чтобы тебя с ними сравнить.

Игнат, услышав это, даже на миг представил себе картинку, разделенную на две части: с одной стороны он, сидящий в глубине рощи на земле и кашляющий от первой затяжки, а с другой — мелкая девчонка в парадной школьной форме, делающая то же самое, только в каком-нибудь глухом замусоренном закутке. Вышло признаться, комично. Прямо таки одно лицо.

— Со временем и затягиваться получится, — скучающим тоном сообщила Матильда. — А вот то, что ты делаешь сейчас — перевод продукта.

Игнат промолчал.

Сигарета тем временем докуривалась, едва слышно треща сжигаемым табаком, а легкий, налетающий временами ветерок бросал выдыхаемый дым в лицо — волосы, скорее всего, придется мыть раза на два. И футболку хорошенько перестирывать. Вот и водись после этого с некромагами — чему только не научат.

И, что было немного досадно, ничего «такого» он не почувствовал. Ни приятного головокружения, которое пророчили как-то курящие одноклассники, ни ощущения расслабленности.

— Дай еще, — с уверенностью попросил Игнат, повернув голову к Матильде, которая пристроила подбородок на коленках и прикрыла глаза. Отдохнуть, видимо, решила.

— Сам возьми.

Проигнорировав последующий смешок, Игнат вытащил из ее кармана пачку, а уж оттуда все, что хотел. И снова поджег, снова затянулся, снова выдохнул. И снова, разумеется, ничего необычного. Развод?

— Чего скуксился? — сигареты у него забрали, а следом дёрнули за локоть, вынуждая повернуться.

В глаза мигом бросилась очередная взятая девчонкой сигарета.

— Прикури, а не пялься, — подтолкнула Матильда; вставила ее в зубы и потянулась вверх, застыв. Игнат, опомнившись, прислонился, пусть и не с первого раза, тлеющим кончиком к еще не зажженному. Девчонка вдохнула, втянув при этом щеки, и тут же отпрянула. Только сейчас почему-то стало заметно, что выдыхает она дыма гораздо меньше, чем умещалось в истлевшие за секунду несколько табачных миллиметров.

Вот они, привыкшие к смолам легкие заядлого куряги.

Игнат затянулся, попробовав при этом пропустить дым чуть глубже — вышло с грехом пополам, как и нелепая попытка задушить и замаскировать вскинувшийся вновь кашель.

Матильда, приподняв брови, только покачала головой — словно сама снисходительность.

— И как?

— Что — как? — придушенно переспросил Игнат, держа ладонь у рта. В смысл вопроса он и не вдумывался, сосредотачиваясь на глубоком дыхании.

— Курить — как?

— Ну… — он на секунду задумался, даже нахмурившись для порядку. — Не знаю. Пока никак.

И правда, «фишки» он до сих пор не уловил. Дымно, горьковато и моментами щекотно — ничего необычного.

— Ты явно что-то упускаешь, — Матильда задумчиво выпустила длинную-длинную струю дыма, будто актриса из какого-нибудь психологического триллера, повернула голову к Игнату, прищурившись, вгляделась ему в лицо; сделала глубокую затяжку и вдруг рванула его к себе за воротник футболки: коснулась губами приоткрытых от удивления губ, выдохнула в них серое облако и отстранилась. Посмотрела еще так, с тихой смешинкой, как строгий отец на нерадивого сына.

— Теперь как?

Как? Игнат так и застыл: с открытым ртом, сигаретой в отставленной руке и широко распахнутыми глазами. Тут же, правда, одернул себя, снова сев нормально с ровной, как палка, спиной.

— Довольно… — он замялся, подбирая подходящее слово. — Любопытно.

— Лю… любопытно? — Матильда скосила на него глаза. — Ну и ну.

— Опыт, конечно, интересный, — продолжил свою мысль Игнат, поймав взгляд девчонки, которая, кажется, решила обидеться. — Но без сигарет было бы лучше.

Та, вовсе не изменившись в лице, сунула свою никотиновую трубочку под носок ботинка; вмяла в землю и его, зачем-то отряхнула джинсы на коленях, развернулась к нему полностью, а не боком, как до этого — чуть ли не нос в нос.

— Без сигарет, говоришь, лучше? Не знаю, не знаю. Сейчас проверим.

И снова притянула Игната за грудки к себе. Сигарета, медленно прогорающая в его пальцах, вот-вот готова была потухнуть у фильтра.