В заточении (гет)

Ржавая вода небольшими каплями падала на металлический поддон, отчего звук эхом разносился по всему помещению. Воздух пах сыростью, потом и кровью, заставляя морщиться от этой комбинации. Торчащая из старого матраца пружина неприятно врезалась в бок, но даже очнувшись и распахнув глаза, она не нашла в себе сил сдвинуться с места. Все тело ломило, отдавало сводящим ощущением в мышцах. Дышать было трудно, скорее всего, у неё сломано несколько ребер. Зашипев от боли, Гермиона сильно зажмурилась, постаравшись сместиться чуть вправо, чтобы отползти от колющего бок металла.

Вновь распахнув глаза, она остекленевшим взглядом уставилась в черный потолок. Страх начал медленно подкатывать, окутывая своим маревом со всех сторон, вызывая сотню мурашек на затылке.

— Мерлин… что… — только и смогла выдохнуть она, повернув голову в бок.

Сейчас Грейнджер находилась в темной комнате, освещаемой лишь тремя слабыми лунными дорожками. Очевидно, что на окнах стояли решетки. Стены из грубого серого камня, а пол изначально показался бетонной заливкой, но присмотревшись чуть сильнее, она поняла, что это был мелкий песок. Посмотрев вперед, Грейнджер увидела другие решетки в конце комнаты, преграждающие вход.

Она попала в тюрьму? Это камера Азкабана? Уж очень сильно напоминала эта обстановка вышеупомянутое место.

Шумно выдохнув, Гермиона заставила себя сесть, но резкое головокружение, подобно тяжелому грузу, ударило по ней, и она со стоном плюхнулась обратно на матрац. Оставшись в таком положении, Грейнджер лежала и пыталась вспомнить, что с ней произошло, и почему она вообще тут оказалась. Не было сил ни кричать, ни двигаться. Словно её опоили, и она тряпочной куклой валялась в этом месте.

Вроде, только что они сражались с несколькими пожирателями в небольшой деревушке под Лондоном. Последние приспешники Лорда никак не хотели сдаваться властям и из последних сил бились с молодыми аврорами. После окончания войны Гарри, Рон и Гермиона решили продолжить свое дело, помогая магической Британии. В каждый рейд отправлялось четверо авроров. Главной задачей была слежка и поимка последних крыс Волан-де-Морта.

Прошло два года, а они смогли схватить около тридцати человек из предполагаемых четырехсот. Кто-то прятался, а кто-то устраивал беспорядки назло Министерству, еле-еле поднимающемуся на ноги.

Школу золотая троица так и не окончила, несмотря на многочисленные уговоры нового директора — Минервы МакГонагалл. Даже рвущаяся к знаниям Грейнджер давно поменяла свои приоритеты, справедливо посчитав, что сможет освоить программу седьмого курса одна. К тому же у неё было с кем посоветоваться. Северус Снейп прямо в середине схватки вдруг начал биться на стороне Хогвартса. Тогда мало кто обратил на это внимание, главным было защитить собственную шкуру, а не озираться по сторонам. А когда все закончилось, и от Реддла осталось одно воспоминание, Снейп наконец смог поделиться всеми своими тайнами, так тщательно укрываемыми Дамблдором всё время.

Далее следовали заседание в Визенгамоте и долгие споры относительно предоставленных мужчиной воспоминаний. Снейпа, в конце концов, оправдали и даже попросили помочь с поимкой его «бывших коллег». Согласился он неохотно и то на период, пока всех не упекут в Азкабан. Всё растянулось на два года.

Периодически золотое трио работало вместе с зельеваром. Северус мало с кем уживался. Зато его бывшие студенты чувствовали себя вполне комфортно. Особенно нравилось работать с некогда ненавистным профессором Гарри.

Возвращаясь к причинам, по которым Гермиона могла сюда попасть, она сразу заподозрила, что во всем были виноваты Пожиратели. Вероятнее всего её взяли в плен, чтобы попробовать сторговаться с Министерством. Или того хуже: захватили её ради того, чтобы поиздеваться. Об этом она старалась не думать, как можно дальше загоняя все негативные мысли.

Заставив себя подняться со скрипучей постели, Грейнджер постаралась оценить то, насколько плачевной была её ситуация. Зрение уже адаптировалось к гнетущей темноте, и, сжав край матраца, Гермиона повернула голову вправо-влево. Все верно: она в камере. Палочки, естественно, нет. Кандалов — тоже. Все не так плохо, как могло бы быть.

Встав с места, Грейнджер двинулась в сторону окна. Оно находилось очень высоко, и не факт, что если Гермиона вытянет вверх руку, то сможет схватиться за решетку. Так экспериментировать она не стала, так как бок продолжал ныть, и если она так пошевелится, то болезненные ощущения только усилятся. Подойдя вплотную к холодной каменной стене, Грейнджер вскинула голову, стараясь разглядеть местность, соседствующую ее тюрьме. Темное небо, полная луна и макушки деревьев говорили ровным счетом «ничего». Разочаровывающе. Зато она смогла убедиться в двух вещах. Первая — это не Азкабан, что хорошо и плохо одновременно. Окажись она там, то смогла бы связаться хоть с какими-то представителями властей. Вторая — подземелья. Очевидно, её заперли в одном из богатых имений или в заброшенном замке.

Нахмурившись, Гермиона шаркающей походкой поплелась к входу в свою камеру, как вдруг услышала хриплый стон неподалеку.

Она дернулась и замерла. Оглядев помещение еще раз, убедилась, что кроме нее там больше никого не было. Однако этот хрип кому-то принадлежал. Сделав неуверенный шаг вперед, она застыла на месте вновь, когда услышала кашель и очередной мужской стон.

На мгновение потеряв дыхание, Гермиона колебалась некоторое время, а потом всё-таки тихо подошла к той стене, откуда слышались звуки. Её взгляд привлекло несколько обвалившихся камней. Кое-как отодвинув ногой один из них, Гермиона осознала, что стена отделяла одну камеру от второй. Судорожно вздохнув, Грейнджер принялась отодвигать другие обвалившиеся камни. Послышался треск и несколько булыжников, что лежали выше, отколовшись от стены, рухнули вниз, поднимая вверх облако из пыли и песка.

Откашлявшись, Гермиона увидела небольшой проход, не приметный со стороны, так как скрыт за стоящей рядом раковиной, но достаточный по размеру, что позволяло ей пролезть в него.

Протиснувшись в проем, Грейнджер высунула голову и ахнула, когда увидела того, кто лежал на постели.

— Профессор?