Где я? или (не)счастливая пропажа (гет)

Вам хоть раз хотелось поистерить? Вот так, что б от души поистерить, а потом еще раз поистерить и еще раз, хотелось? А мне сейчас очень хочется. Стою, носом хлюпаю, слезы вытираю, а все почему, да потому, что не знаю, где стою. Обычно-то я знаю, а тут — хоть убей. Деревья кругом, какая-то не шибко хорошая дорога (ухаб на ухабе) и я. И я-я-я!

Господи, где же я, что за место такое, в своей хоть стране? Хоть убей, не помню. Что делать-то, куда идти, а может, тут постоять?.. Не знаю-ю-ю...

А ведь как хорошо все начиналось.

Отметили с друзьями мою новую должность, ну, и как заведено, немного перебрали, и Люська, это подруга моя злейшая, решила, что неплохо бы прокатиться на природу, воздухом свежим обдышаться по самое не балуй. Я с похмельной головы, и не только я, возьми и согласись с ее шибко «дельным» предложением.

Завалились мы в машину, все восемь человек. Как все влезли — отдельный вопрос, ответ на который я сама не знаю, но ехали весело, тем более, что трезвых среди нас не было, и финты, что Степка, муж Люськи, выделывал за рулем (тоже не от большого ума), казались смешными. А уж когда машина на кочках прыгала, — это Степка перед ямами еще сильнее разгонялся (видно, возомнил себя летчиком, а свое корыто с болтами — самолетом), — все дружно кричали «Виу!» и пытались поднять руки вверх, словно на американских горах. В общем, дерево нас встретило любя, и хорошо, что оно спилено было — один пень, на котором мы благополучно и встали. В этот момент кто-то пропел: «Мастер нужен в каждом деле. Я на каждой на реке сосчитать могу все мели, словно пальцы на руке»*. И Степка, заржав, как конь на выгуле, ёмко закончил: «Это мель первая была»**. Сейчас могу сказать, что она была первая и последняя, так как дальше машина ехать отказалась, и я ее понимаю. И мы пошли все дружно черт знает куда, продолжая распивать и распевать. Через какое-то время наступил провал в мозговой системе, и очнулась я здесь. Где это «здесь», как и говорилось в начале, я не знаю. Где остальные алкаши — тоже не в курсе.

Господи, как же холодно, голова болит и пить охота.

Хлюпнув носом, я осмотрелась по сторонам, еще раз убедилась, что куда идти — не знаю, и, плюхнувшись на землю, заревела в голос.

— Бли-и-ин... Тут хоть кто-то есть?! Я заблудилась! Помогите мне! Ау-у-у! Господи, хоть бы у себя в Рязани была, а не у черта на куличках. Люди-и-и, где я-я-я?!!

— Чё ты орешь, блаженная? У себя ты, в Рязани, в парке сидишь. Нажрутся, а потом плутают в трех березах, орут почем зря, — ругался на меня старичок, божий одуванчик, который вдруг появился, словно из ниоткуда.

Я смотрела и не верила своим глазам. Человек! Реальный, настоящий человек, спасена!

— Дедушка, а это точно Рязань? — решила переспросить, ну, чтоб наверняка, к тому же мне нравилось слышать, что я в обычном парке в Рязани, а не у демоновой пасти.

— Ты, никак, и правда с умом не дружишь, — скривился дедок. — Я тебе, непутевой, по-русски говорил, где ты находишься. Алкошня, ух, как вы мне надоели! — погрозил мне кулаком дед. — А с виду вроде приличная и одета хорошо... — он причмокнул губами и, махнув в мою сторону, зашагал по дороге, да так, словно спешил от меня удрать.

— Дедушка! — закричала я, а он только прибавил ходу. — Дедушка!!! — еще громче стала звать старика.

— Ну что ты все не угомонишься-то?! — дед остановился, обернулся, недовольно посмотрел на меня и сплюнул на землю.

— П-простите, — виновато промямлила я.

— Бог простит, окаянная.

В общем, дедок ушел, а я потопталась-потопталась и решила больше чуда не ждать, а выручать себя самой. Парк ночью казался странным, незнакомым и пугающим — все в нем было не так, как я помнила. Поэтому шла, куда глаза глядят. О том, что придется и домой через полгорода пиликать пешим ходом, старалась и не думать. Что поделать, сумки, кошелька, телефона, да хоть шестнадцати рублей на проезд, у меня не было. Как любила говорить моя мама: «Гол как сокол». Ну ничего, живы будем — не помрем.

Как я добралась до дома, даже вспоминать не буду, потому что тошно и стыдно, но тут главное, что добралась. А еще главнее, что ключи от квартиры в парке не посеяла. Впервые сказала спасибо, что вечно цепляющийся за все брелок за ткань кармана крепко прицепился. В общем, открыла дверь не сразу, конечно, но ведь открыла же, ввалилась в прихожую и, скинув туфли, побрела в ванную. Пока дошла до нее, сняла блузку, «потеряла» брюки.

Впервые я поняла, что горячая вода — предел мечтаний, самая великая вещь из всех, созданных Богом. Пока парила уставшие косточки (а они устали, потому что так ныли, аж узлами завязались), там и уснула. Разбудил меня стук, хотя скорее грохот. Кажется, кто-то решил мне дверь с петель снести. Даже страшно стало открывать. Я затаилась в ванной, сделала вид, что меня тут не лежало. Но грохот не прекратился, а, кажется, наоборот, только стал сильнее. Как я ползла до входной двери, вооруженная утюгом — отдельная история, успела даже молитву вспомнить, которую никогда не знала. Я прямо чувствовала, что начинаю седеть и тут... услышала голос подруги.

— Млять, — коротко выругалась я, вздохнула с облегчением, наклонилась и поставила утюг прямо на пол.

— Ирка, зараза ты крашенная... — орала Люська на весь дом. — И что я ее матери теперь скажу?.. — между делом причитала она. — Где тебя черти носят?! Ирка-а-а!

«Значит, это я крашенная, а она, коза, натуральная, да? Ну, я ей сейчас покажу».

С этими мыслями дверь и распахнула, но сказать я ничего не успела, как и показать. Люська с ревом, матом, причитаниями, размазывая сопли, слюни (причем по мне) кинулась меня обнимать.

— Ирка, я думала все, кабзда тебе, спиздили инопланетяне и опыты теперь на тебе проводят. Я же все глаза выплакала, а ты, сучара такая, дома сидишь и в ус не дуешь.

Кто сучара, я сучара? Кто в ус не дует, я в ус не дую? Ну, это Люсёк уже загнула! Я через полгорода пешим ходом пиздюхала, думала — вообще не дойду никогда. А она мне тут...

— А не вы ли, коллеги алконавты, меня у черта на куличках одну бросили?

— Что значит бросили? — возмутилась Люська. — Мы тебя просто утеряли случайно.

— Ага, утеряли... как говорится: а вот слона мы и не приметили. Так, что ли?

— Ну, да, так и есть. Мы же все не совсем трезвые были. На секундочку от тебя отвлеклись, а ты раз и пропала. Как сквозь землю провалилась. Мы, честное слово, твои поиски организовали, звали так, что чуть голоса не сорвали, под каждый камень заглядывали, в кустах искали... Но нас менты раньше нашли и сцапали. Час назад из вытрезвителя выпустили. Ну, я и...

Договорить подруга не успела, у нее телефон заорал так, что я подпрыгнула, а она ничего, невозмутимо так вынула его из сумочки, причем моей.

— Степа, протруби там отбой, нашлась она. Дуй к нам и пиво по дороге прихвати, голова болит сил нет.

После этих слов она сунула мне в руки сумку, телефон, отодвинула с прохода и, скинув туфли, направилась в ванную. Раздевалась Люська, как и я, по дороге, видно, с кем поведешься, от того и наберешься.

Подруга пропадала в ванной час. Уж не знаю, что она там делала, но вышла счастливая, словно в лотерею выиграла пару миллионов долларов. Люська, что-то весело напевая, прошла в зал и, скинув тапки, забралась на диван с ногами, при этом так и не перестала промокать волосы полотенцем.

— Мой еще с пивом не явился? — спросила подруга, даже не глядя на меня.

— Как видишь, не явился, — буркнула я, копаясь в своей (слава всем богам) вновь приобретенной сумке.

Меня сейчас волновал лишь один вопрос — где мой новенький, дорогущий, еще практически неношеный телефон? Я же его только купила, даже еще кредит не начала выплачивать за него. Неужели потеряла? Я высыпала на пол все содержимое сумки, но в куче каких-то бумажек, косметики, мелочи нашлось практически все, даже четыре пакетика растворимого кофе и три пары носок, но телефона там не было. Чувствуя, что у меня начинается паника, я вновь перекопала довольно большую кучку содержимого сумки, но итог был все тот же.

— Люсь? — позвала я подругу, та оторвалась от разглядывания своих волос и уставилась на меня. — Люсь, а как к тебе моя сумка-то попала?

— Ты же сама и дала, — пожала плечами подруга. — Мы когда хоровод все вместе вокруг дерева водили (мы еще и хороводы успели водить?), ты сказала, что сумка тебе мешает, и сунула ее мне.

— А дальше что было? — подозрительно спросила я.

— Как что? Мы потеряли тебя. Потом искали, бегали... ну, насколько вообще могли в том состоянии бегать, и кричали, тебя звали, но на зов явились строгие блюстители порядка и препроводили нас в участок. А дальше ты знаешь.

— Люсь, а ты телефон мой не видела?

Я поддалась вперед, вглядываясь в лицо подруги, в ожидании приговора.

— Не, его точно в сумке не было, стопудово.

— У-у-у! — провыла я, хватаясь за голову. — У-у-у!

— Ты чё, Ирок? — участливо полезла с вопросами подруга, видя, что еще чуть-чуть и я начну биться о стену.

— Кобзда, Люсёк, кобзда моему телефону. Посеяла я его-о-о...

— Ну, соберем потом урожай, — решила поюморить подруга, но, глядя на меня, осеклась. — Так, Ирок, не паникуй, сейчас мой приползет, рванем в парк и будем искать. Ты, главное, не реви, ладно? Может, еще найдем его.

Словно в подтверждение слов подруги, в дверь позвонили. Люська вскочила с дивана, уронила полотенце на пол и побежала открывать. Мне хорошо было слышно, как она в трех словах обрисовала Степке всю ситуацию и как тот начал ныть, что еще даже не жрал и опять пилить к черту на кулички из-за какой-то мобилы. Тут Люська понизила голос и что-то шепнула мужу, потом наступила тишина и шорох, а затем Степка громко ответил ей:

— Надо, так надо. Собирайтесь, а я пока хоть чаю попью и бутербродом закинусь.

В парке на сей раз было людно и не так страшно как ночью. При свете дня он не казался таким густо заросшим деревьями. Теперь я удивлялась: «Как вообще можно было тут потеряться? Вот, что называется, заблудилась в трех соснах». Самой смешно стало, но смех-то смехом... А где я могла посеять телефончик? Все ж не на дороге его потеряла, хотя, оно конечно, хорошо, что не на дороге, так быстрее бы подобрали, но, блин, и плохо тоже. Самой-то как мою прелесть найти?

— Люся, кануло мое сокровище. Хрен мы его тут найдем. Я ж не помню, как шла.

И тут так мне обидно стало, что прямо нестерпимо, аж слезы на глазах навернулись.

— Так, подруга, не реви, мы сейчас что-нибудь сообразим.

— Что например, с собаками будем парк прочесывать?

— Ирка, не вешать нос, не падать духом, не опускать рук, не тормозить головой, ну или что там можно еще сделать? А, вот, не впадаем в депрессию. Я сказала — найдем, значит землю перевернем, но найдем. Вон, Степка ее носом перероет, если нужно будет.

Степа вылупил глаза и криво улыбнулся. Я всхлипнула, но немного приободрилась.

— Так, сейчас подумае-е-ем, — затянула подруга, постукивая пальцами по лбу, словно так хотела добыть новые идеи по возвращению моего блудного телефона в родимые ручки. — Думай, голова, думай, я тебе шапку куплю.

— Твоя голова отродясь шапок не носила, даже зимой, — зачем-то вставила я, но меня даже не услышали.

Вдруг Люська вся засветилась, как лампочка на сто ватт, и как заорет:

— Придумала, придумала! Да я просто гений у вас! Да вы на меня молиться должны! Мои стопы целовать!

— Детка, а давай стопы мы для нашей постели оставим, мы... Сейчас ты нам просто скажи, что придумала, — перебил жену Степка, та немного покраснела и плутовато подмигнула ему.

Мне опять стало обидно. У меня тут горе, а они затеяли брачные игры, гады. Люсёк, заметив мой угрюмый взгляд, тут же стала более серьезной.

— Так, всё, шутки шутить потом будем, а сейчас, родной, дай-ка мне свой телефончик.

— Э-э-э, — во взгляде «родного» появилось подозрение, — а почему это мой? А свой тебе на что?

— Не жмись, на моем денег нет.

— Как нет, и когда успела? Опять на телефоне четыре часа провисела, да?

— Лапуль, сейчас не об этом. Дай телефончик, не будь жмотом.

— Я не жмот, — буркнул Степа, но телефончик жене протянул.

Люська быстро прибрала его к рукам и разблокировала клавиатуру, а потом сунула его мне.

— Давай, звони сама себе, может, услышим, где звон, на него пойдем.

Я не стала медлить, тут же набрала нужный номер. Пошли гудки, но знакомой мелодии мы не услышали.

— Ладно, углубляемся в парк, может, где и услышим, — скомандовала подруга.

Я уже было направилась за ней, но вдруг гудки оборвались, а в трубке раздался незнакомый мужской голос, должна признаться, голос интересный, глубокий, слегка с хрипотцой, как будто его обладатель только что проснулся. Сексуально так, я даже на миг забыла, что у незнакомца мое сокровище, но только на миг.

— А ну верни мою прелесть! — выпалила, не подумав, я.

С той стороны повисла тишина. Я уже испугалась, что он выключит телефон, и тогда фиг его найду.

— Простите ради всего, это я с расстройства. Телефон новый, только купила, думала — все, не найду его никогда, а тут вы...

— Тихо-тихо-тихо, не частите, я уже понял, что ваш телефон в парке нашел. Где вы сейчас? Как мы можем встретиться, чтобы я вам его отдал? Только нужно побыстрее, через три часа у меня самолет.

— Я в парке, в том самом, где вы телефон нашли. А вы где?

— Это хорошо, я недалеко от парка, у кафе, на углу. Знаете, где это?

— Еще б мне не знать. Стойте, где стоите, я уже бегу.

И ведь не соврала, реально бежала, да так, что только пятки сверкали. Люсёк мне что-то кричала вслед, но было уже не до этого.

Его я увидела сразу же. Аж сердце защемило и дыхание перехватило — до чего красив, элегантен... слов нет. Вот он, мой-мой-мой... родной телефончик, который какой-то здоровенный мужик сжимал в руке. Я спешила к своей детке на всех парах, улыбаясь всему миру и с трудом удерживая себя, чтобы не подпрыгивать, как девчонка, от счастья. Люди от меня шарахались как от больной, наверное, такой я сейчас и казалась. Да пофиг, у меня счастье!

У мужика на лице крупными буквами было написано удивление. Он посмотрел по сторонам, наверное надеясь, что сие недоразумение без тормозов не по его душу, но облом — я именно по его душу. Мужик даже пискнуть не успел, как я выхватила у него телефон и прижала к груди. Наконец-то можно было выдохнуть, ну, я и выдохнула, и тут же почувствовала, как ноги подкашиваются.

«Ну, — думаю, — сейчас сяду, где стою. Мне бы стульчик».

Незнакомец будто прочитал мои мысли, ловко подхватив под руку, потащил в кафе. Так как дышать у меня получалось лишь как у загнанной лошади, возразить ему не могла, а ноги все равно словно ватные были.

В общем, усадил он меня за столик у окна, а сам сел напротив. Тут же, не иначе как из-под земли, материализовался молоденький официант с выправкой солдата со стажем, разве что только честь не отдал.

Незнакомец без вопросов заказал два кофе и какое-то пирожное. Я вспомнила, что кафешка эта хоть и хорошая, но, зараза, дорогая, и меня тут же начала душить жаба. Мужик словно прочел мои мысли — ухмыльнулся.

— Ну, что, давайте знакомиться, — вдруг начал он разговор, — меня Юра зовут.

Знакомиться мне сейчас не очень хотелось, но он нашел мой телефон и отдал его мне. Я попыталась быть культурной. Возможно, конечно, поздно, но лучше поздно, чем никогда.

— Ирина, — почему-то тихо представилась я, что-то меня до жути смущало в этом Юре, но понять, что именно, пока не могла.

— Прекрасно, Ириночка, — тут же он отбросил официоз, — расскажите же мне, каким образом ваш телефон оказался висящим на дереве, на ветке, до которой и я с трудом смог допрыгнуть?

Я покраснела и стала лепетать какую-то ерунду. Юра засмеялся и вдруг его крупная ладонь накрыла мою руку. Сказать, что я удивилась, как ничего не сказать, да у меня глаза чуть в волосы не ушли.

— Да вы не волнуйтесь так. Бог с ним, с телефоном. Это и неплохо, что вы его потеряли. Возможно, то была судьба, и она познакомила нас с вами.

У меня практически челюсть ноги отбила от таких резких поворотов, но тут Юра улыбнулся. Господи, какая улыбка, какие у него ямочки были на щеках, такая красота. Мимо таких мужчин вменяемые женщины не проходят. А чем я хуже их, пусть не до конца, но хоть немного вменяемости во мне есть, и это «немного» плотоядно улыбалось и облизывалось. В общем, это не я, оно само.

Через час мы непринужденно разговаривали, я порой немного по-идиотски улыбалась и скидывала звонки, не глядя кто звонит. Наверное, звонящий все же понял, что мне сейчас не до него, так как телефон замолк и вскоре был напрочь позабыт.

Билеты на самолет Юра сдал, сказав, что не к спеху и можно еще немного отдохнуть от дел. Он проводил меня до дома, когда почти уже стемнело, пожелал спокойной ночи и записал номер моего телефона. Только дома я наконец-то поняла, как устала: ноги гудели не хуже старых труб, но это пустяк, зато была счастлива.

Я уже почти засыпала, когда телефон зазвенел. На экране высветился незнакомый номер, но я точно знала, что это Юра. Так и было, как только ответила на вызов, услышала его голос. Мы проболтали еще час-два, пока я не уснула, прямо так, с телефоном в руке. Наутро увидела сообщение от него:

«Я буду ждать тебя в нашем кафе в пять вечера, очень буду».

— Моя прелесть, — проворковала я над телефоном, трепетно прижимая его к груди, — все же не зря тебя купила, ты оказался таким счастливым. Надо Люське звякнуть и все рассказать.

_____________________________________________

Примечания:

«Мастер нужен в каждом деле. Я на каждой на реке сосчитать могу все мели, словно пальцы на руке». «Это мель первая была». — из к/ф Волга-Волга.