Супермены Зоны (гет)

1

Проклятый дождь раздражал и вызывал тоску, больную и вязкую. А ведь как всё хорошо начиналось. Заграждение я миновал виртуозно и бесшумно, словно ниндзя, даром что впервые. Без труда отыскал еле заметную в сумерках тропку через минное поле и даже успел вплотную подойти к лесу, но тут нарвался на натовский патруль. Пришлось ховаться в ближайших кустах, оказавшихся проклятым шиповником.

Волосы немедленно развесились по веткам, словно росли тут изначально. А ведь говорили мне: обрежь патлы, негоже в Зоне с такой шевелюрой бродить — махом радиации нахватаешь. Но сбрить хаер для лютого металлюги, каковым я себя считал, все равно, что кастрация. Потому я, беззвучно матерясь, выдирал волосы из колючек зловредного растения, а в пятидесяти метрах топтались пятеро солдат и лопотали не по-нашему. Сволочи, ночь на дворе, валите пускать пузыри в казарму!  А тут ещё с неба посыпало мелким и гадостным дождём, что моментально пропитывал влагой весь мир.

По кустам полоснул луч света, я поспешно ткнулся рожей в грязь. Луч метался и что-то искал. Чёрт, неужели услыхали? Но вояки тревоги не поднимали, а просто топтались на месте и вроде как ждали кого-то. 

Подо мной скапливалась лужа, захолодало, и я уже начал всерьёз беспокоиться за причиндал, но тут в противоположных кустах раздался треск, словно ломился обезумевший слон, и на дорогу выкатился полноватый мужик.

— Стой, кто идьёт! — с сильным акцентом рявкнул кто-то из доблестных натовских головорезов.

— Свои, — хрипло ответил пришелец и завершающим аккордом выдрал из кустов полу плаща. — Говённый шиповник!

Я молча согласился. Вояки обступили мужика и что-то загомонили. В густых сумерках еле-еле различались их силуэты, потому я смог уловить только то, как мужик передал солдатам нечто квадратное и громоздкое, а они в ответ длинный свёрток, подозрительно похожий на оружейный чехол. После этого натовцы едва не вприпрыжку устремились в тёмную даль, надо полагать к родной казарме. Мужик потоптался и вдруг сказал:

— Вылезай, они ушли.

Меня обдало жаром, а потом холодом. Ну, не мог он меня разглядеть. Я на всякий случай прикинулся шлангом, и реагировать на авансы в свою сторону не спешил.

— Вылезай, — повторил мужик. — У меня биосканер. Не ссы, я сегодня добрый.

Я решил больше не скромничать, тем более что всё равно уже спалился, и выполз из кустарника. В лицо мне ударил неяркий свет фонаря.

— Ну и чучело, — пакостно заржал мужик и закашлялся. — За каким лядом вас, таких убогих, в Зону несёт? 

Этот вопрос меня тоже интересовал, хоть с определением своего статуса я был категорически не согласен. За каким вот лядом я сюда припёрся? Надоело тупо играть по выходным в гараже со своей бандой и мечтать о чём-то большем.  Всё надоело! И я сбежал, как последний кретин.

— Эй, — мужик пощёлкал пальцами перед моим носом, — ты не лунатик часом?

Я подумал — стоило ли отвечать. Потом решил, что стоило, и сказал:

— Пошёл на хрен. 

— Значит так, — хохотнув, сказал мой невольный собеседник, — берёшь это, — он протянул сверток и вправду оказавшийся оружейным чехлом, — и идёшь строго на север порядка ста пятидесяти метров.

— До строения с буквами «Эм» и «Жо»? — мрачно предположил я. 

— До деревни новичков, дубина! Там найдёшь сталкера по имени Волк, отдашь ему этот ствол. Попытаешься свалить — хана, это не угроза, а обещание. И не советую никому трепаться о том, что здесь увидел. Переночуешь где-нибудь, а утром зайдёшь ко мне, я уже должен буду вернуться. 

— К тебе, это к кому? — на всякий случай уточнил я, живо представив, как брожу по деревне с наивным видом, спрашивая, не видел ли тут кто «одного мужика». 

— К Сидоровичу, — бросил тот и скрылся в неизвестном направлении, вероятно, по не менее таинственным делам. 

Проводив его взглядом, я вознес краткую, но прочувствованную молитву Аццкому Сотоне, прося избавить меня по дороге от ненужных приключений, и взял курс на север. Пройдя почти насквозь редколесье, я убедился, что Сотона в Зоне не авторитет. За спиной послышался шорох и бессвязное бормотание, и перед моим изумленным взором предстала коричневая хреновина, больше напоминающая кусок дерьма, чем живое существо. Она перебирала тонкими ножками и стыдливо прикрывалась парой конечностей похожих на уродливые пилы. 

Пока я озадаченно пялился на такое чудо, тварь пошла вокруг меня, потачивая друг о друга верхнюю пару конечностей и бормоча ерунду. Я поворачивался вслед за ней, стараясь не упустить из поля зрения возможного противника. Оружия у меня не было, только нож и чужой ствол в чехле за спиной, к которому и патронов-то нет. Спустя пять минут мне надоело изображать из себя земную ось, я подобрал большой камень и швырнул в хреновину. 

— Ипать-колотить! — взвизгнула она и метнулась в сторону. 

Я испытал лёгкий шок, потрясённый богатством её словарного запаса, что, впрочем, не помешало мне возобновить движение по прежнему маршруту. Шёл, поминутно оглядываясь, чтобы успеть среагировать, если говорящая тварь решит испросить сатисфакции за нанесённое оскорбление. Но она не возникала, просто семенила за мной как приклеенная и раздражала непрерывной болтовней. Через полчаса совместной ходьбы я возненавидел её всем организмом.

Одолевала усталость, хотелось жрать и спать, а деревня всё не появлялась. Звёзды на небе гасли одна за другой, ночь умирала, уступая полигон дню. Наконец, поднявшись на очередной холм, я увидел несколько рассыпающихся развалюх и воспрянул духом настолько, что разом перестал смотреть в тыл и под ноги. И тут же был немедленно наказан за вопиющий упадок бдительности. 

Преследующая меня тварь выбрала именно этот момент, чтобы свести счёты и, подкравшись, рубанула своей чёртовой пилой по спине. Удар пришёлся вскользь, кроме того немного защитил рюкзак, но сбить меня с ног ей удалось. Мерзкая скотина радостно заверещала и кинулась к моей бренной тушке с явным гастрономическим интересом. Меня это никоим образом не устраивало, поэтому я откатился в сторону, одновременно доставая нож. Что произошло потом, я так и не понял. Подо мной раздался негромкий хлопок, и в следующий миг я осознал, что лечу по воздуху аки Карлсон, только пропеллера на жопе не хватало для полноты ощущений. 

Не успел я как следует насладиться моментом, как земля врезалась роковой зубодробительной реальностью. Стремительно прокатившись по склону холма, моё тело с грацией мешка с дерьмом приземлилось к ногам высокого парня с флегматичной рожей. К моей чести стоит сказать, что по пути я ухитрился не растерять барахло — рюкзак и ствол по-прежнему были за спиной, а в онемевшей руке сжимал нож. Кряхтя, словно столетний дед, я с трудом поднялся и уставился на незнакомца. 

— Феерично, — сплюнув, сказал он и намертво замолчал. 

Я кивнул и, преодолевая головокружение, направился к ближайшему костру. Волк оказался спокойным, невозмутимым мужиком средних лет. Он забрал у меня оружие и сообщил, что Сидорович ещё не вернулся. Решив на время положить с прибором на Зону в целом и Сидоровича в частности, я удалился в ближайшую лачугу и мгновенно вырубился под аккомпанемент урчания в пустом желудке. 

2

Разбудили меня громкие, раздражённые голоса. Послушав с минуту, я пришёл к выводу, что поблизости полным ходом идёт разборка с участием не менее трёх человек. Выглянув в оконный проём, я увидел Волка, который с бесконечным терпением выслушивал нападки двух сталкеров в видавшей виды снаряге. Суть претензий сводилась к недовольству Волком как руководителем. В разговоре всё чаще упоминались чьи-то матери, мужские и женские органы размножения и прочие идиомы великого и могучего. Забыв обо всём на свете, я увлечённо слушал и периодически отмечал особо удачные конструкции, пока один из сталкеров не узрел в окне мою любопытную рожу.

— Чего хлебало разинул? — немедленно взвился он.

— Хрен унылый, — поддержал его второй.

Я собрался ответить в том же духе, но тут вмешался Волк и отправил сварливый дуэт в дорогу несколькими ёмкими словами, из которых было понятно, что идти придется довольно далеко. Причём по окончании пути сталкерам суждено сменить ориентацию как минимум. М-да, молчаливый Волк, когда хотел, мог изъясняться чрезвычайно кудряво. Проводив взглядом оскорблённую в своих лучших чувствах оппозицию, он обратился ко мне:

— Сидорович тебя ждёт.

Я решил больше не томить ожиданием местного царька и отправился на рандеву, предварительно уточнив нужное направление. Задумчиво почёсывая отросшую щетину, миновал деревню, провожаемый взглядами обитавших здесь сталкеров, и спустился в подвал, находящийся на отшибе от деревни. 

Мой ночной знакомец сидел за решётчатым окошком и казался образцом благостности и самодовольства. Из окошка отчётливо несло перегаром. Так-так, кто-то предаётся порокам прямо на рабочем месте. Впрочем, чего ещё ждать от торговца? То, что Сидорович барыга, я понял, едва увидев горы барахла за его спиной. 

— Ну, здорово! — бодро сказал торгаш и сразу взял быка за рога. — Ты здесь никто, понял? Отмычка, радиоактивное мясо, понял? Но если будешь меня слушать, разбогатеешь. Значит, так…

Минут двадцать я выслушивал длинные наставления и слабо вякал, пытаясь вставить хоть слово в поток словоизвержения, что обрушил на меня барыга. Но вскоре оставил безуспешные попытки и просто слушал, время от времени икая от скрутивших желудок голодных спазмов. Наконец, наставления иссякли, и Сидорович протянул мне потёртый ПМ, коробочку патронов и ПДА, корпус которого был заклеен в нескольких местах чёрным от грязи пластырем. 

— Это тебе за работу, — важно сказал он.

— А пожрать? — возмутился я.

Страдальчески вздохнув и всем своим видом показывая, что я надоел ему до чёртиков, Сидорович извлёк откуда-то, чуть ли не из собственной задницы, две банки консервов без какой-либо опознавательной маркировки. 

— А теперь слушай сюда, сталкер, — понизив голос до таинственного шёпота, сказал барыга, — есть у меня для тебя одно задание, выполнишь — не пожалеешь. 

— Ну? — подбодрил я, не сводя алчного взгляда с неведомой консервы. 

— Есть инфа, что на заброшенной ферме неподалёку будет проходить крупная сделка между двумя бандитскими кланами. Ты пойдёшь туда и…

— Ты очешуел? — перебил я. — Два бандитских клана и я, как дятел, с этой пукалкой!

— Воевать не надо, — успокоил торговец. — Просто сховаешься поблизости и проследишь за результатом сделки. Мне необходимо знать — что именно будет объектом торговли. 

— А если спалят?

— Тогда я тебе не завидую, — зубасто осклабился этот старый засранец. — Ну что, по рукам?

— По рукам, — согласился я и протянул граблю. 

— Это ещё что? — нахмурился Сидорович. — Разве моего слова недостаточно? Я не пожимаю руки сталкерам направо и налево, это чревато и негигиенично. 

Ух-ты, едренать, какой чистоплюй! Ну и хрен ему на воротник. С этой мыслью я покинул негостеприимный подвал и, с нежностью глядя на банку в своей руке, устроился неподалёку позавтракать. Содержимое банки оказалось неаппетитным месивом бурого цвета, в котором плавали бесформенные комки неопределённого состава и вкуса. Однако мой желудок воспринял это кулинарное недоразумение с энтузиазмом и на время притих.

Как сообщил Сидорович, сделка должна была состояться после наступления темноты, а значит, следовало поспешать. До фермы добрался без особых приключений, благо было не так далеко. Один раз, стремясь поскорее убраться из поля зрения небольшой стаи собак, едва не вляпался в аномалию, но успел вовремя отшатнуться. Ловушка разочарованно погудела и угомонилась. Залечь я решил на крыше фермы. Она изобиловала пробоинами, так что было куда подглядывать. Без толку лежать на пузе было скучно, поэтому я сам не заметил, как уснул. 

Разбудил меня резкий, болезненный укол в щеку. Спросонья я едва не заорал, но вовремя сдержался, только замотал головой, словно обозлившийся конь. Со щеки снялся огромный, размером с осу, комар и с угрожающим гудением завис над головой. Я совсем уж было собрался устроить охоту на гнусное насекомое, но вдруг осознал, что внизу полно народу. Двое в чёрных кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинами стояли у входа. Очень мило. Надо и себе сварганить такой куртец на досуге. Двое стояли прямо подо мной и ещё несколько тихо переговаривались где-то слева. Раненько они, однако, ещё даже толком не стемнело. 

Прошло примерно полчаса, ничего не происходило, только чернобыльский комар время от времени злобно впивался в различные части моего тела, заставляя вздрагивать и стискивать зубы. Потом впереди замелькали лучи фонарей, и народу на ферме стало вдвое больше. Вновь прибывшие держались уверенно и нагло, всем своим видом показывая, что именно они тут хозяева положения. У меня же укрепилось впечатление, что они полные отморозки. Как показали дальнейшие события, я не ошибся.

— Ну, чё, мля, показывайте товар, — прогнусил один из отморозков, по виду главнюк, — не будем тянуть кысь за яйцеклетку.

В ответ пробурчали нечто невнятное, и вперед вытолкнули двух белобрысых, вихрастых пацанов лет шестнадцати. Вот это поворот!

— Вы их проверили, те самые? — спросил бандит. Ему ответили согласием. 

Я лежал и терзался мрачными предположениями по поводу участи пленников и невозможностью вмешаться. И пацанам не помогу, и самого нашпигуют свинцом по самые помидоры. Тем временем пленников увели, а главнюки взялись договариваться о цене. Вот только я видел, что покупатели тихо и ненавязчиво снимали стволы с предохранителей. 

Мои кишки вдруг скрутил жестокий спазм, а на клапан придавило с такой силой, что я даже вспотел. Проклятая консерва недвусмысленно просилась наружу. Мля, ну как не вовремя! Мой многострадальный живот издал оглушительное, раскатистое бурчание. Несколько бандитов подняли глаза, и в этот момент кидалы открыли огонь.

— …ять! 

Я вскочил, прогрохотал берцами по шиферу и спрыгнул с противоположной стороны. Прямо в объятия часового. 

— Сука! — ошарашено взревел он, безуспешно пытаясь ткнуть дуло автомата в мою печень. 

Я признаться и сам удивился, но от дискомфорта в кишечнике сильно озверел. Потому бестрепетно вонзил нож бандиту в глазницу, второй рукой отводя автомат в сторону. Мой оппонент рефлекторно произвёл длинную очередь, захрипел и больше не жил. 

— Наших валят! — завопил ещё один, возникая из тьмы.

Какой догадливый, прямо Америку открыл. Я цапнул с трупа автомат и метнулся к ближайшим деревьям. Позади загрохотало, вокруг завизжали пули, но я уже успел добраться до первой елки и укрылся за стволом. Во все стороны полетели щепки, вырванные пулями. 

Я высунул в сторону стрелявших автомат и нажал на спуск. Щелчок бойка прозвучал донельзя издевательски. Матерясь в девяносто девять петель, я отбросил бесполезную железяку и выхватил «плётку». Выстрела не произошло. Да твою ж мать, предохранитель! Еле удерживая пистолет в трясущихся от лошадиной дозы адреналина руках, я прицелился и выстрелил.

— А-а-а, падла!

Попал. А ну, ещё разок. Один из стрелявших автоматов захлебнулся и умолк. Едрёны пассатижи, да я прямо снайпер! Всё это конечно очень весело, но пора менять место дислокации, пока не прижали огнём со всех сторон. 

Дождавшись небольшого перерыва в потоке летящего по мою душу свинца, я резво поскакал на четвереньках к следующей ёлке. Судя по тому, что бандиты энергично обстреливали первое дерево, меня они пока не видели. Ну и славно, попробуем уйти без шуму и пыли. 

Я сунулся под густые ветки и упёрся взглядом в бледную, чумазую физиономию одного из пленников. Не успел я порадоваться, что парни не сплоховали и под шумок ухитрились смотаться, как один из них повалил меня, придавив к земле, а второй зарядил по роже связанными руками.

Это была подстава подстав! Вместо того чтобы поприветствовать своего невольного спасителя, недомерки вознамерились меня убить. Пацаны сосредоточенно валтузили меня кулаками, я ошарашено отбивался, ёлка тряслась, словно под ней устроили любовные игрища медведи, и весь этот хардкор грозил раскрыть наше местоположение кровожадным бандитам. 

— Вы, дебилы, совсем охренели? — наконец прошипел я. — Хотите, чтоб нас всех тут положили?

На их лицах отразилась усердная мысленная деятельность. 

— Ты не ренегат? — осторожно спросил один. 

— Нет, — утешил я его, — я сатанист. 

— Не знаю такой группировки, — с подозрением сказал второй.

— Пох, — резюмировал я, — пора рвать когти.

По-быстрому освободив пацанам руки, я первым пополз прочь. Хватит с меня на сегодня этих сомнительных развлечений. Позади все ещё вопили и стреляли, но было непонятно в кого. Со спасёнышами я распрощался в небольшой рощице в полукилометре от фермы. Идти в деревню новичков они гордо отказались, заявив, что уже не отмычки, а вольные сталкеры. Я усомнился, но вслух ничего не сказал. На нет и суда нет. 

* * *

 

— Охтыжеханыйтынахрен! — поприветствовал меня торговец.

— Сука ты, Сидорович, — сообщил я, потирая опухшую, пегую от синяков ряшку. — Не придётся воевать, говоришь? 

— Да ладно, не гунди, живой ведь. Рассказывай, что видел.

Я с минуту буравил его злобным взглядом, но потом всё же сказал:

— Пацанов они покупали.

— Кого? — поперхнулся Сидорович. 

— Каких-то парнишек, — повторил я. — Два блондинчика лет шестнадцати, не больше. Бандиты в кожанках продавали их бандитам с нашивками с изображением скорпиона. Потом «скорпионы» постреляли кожаных. Я еле ушёл. 

— Твою мать! — страдающим голосом воскликнул барыга. — Парней убили? 

— Нет, я их вывел.

— Тогда где они? Веди сюда живо!

— Э-э-э, они ушли.

— Что?! Ты их отпустил? Ты идиот?

— А в чём дело? — обозлился я. — Что это за нездоровый интерес к молоденьким мальчикам? 

— Это, — с ненавистью процедил Сидорович, — Чук и Гек, братья-дисары. Соображаешь?

— Нет, — честно ответил я и вдруг вспомнил слышанное когда-то краем уха о дисарах и дисаризме. — Они чувствуют аномалии?

— Эти особенные, — мрачно сказал торгаш, — они их видят каким-то ментальным зрением.

— Хренассе, — восхитился я. — Где там моё вознаграждение да я, пожалуй, пойду. 

— Ты должен их найти или хотя бы узнать, куда они направляются. 

Я снова почувствовал спазм в кишках и как следствие начал звереть.

— Пошёл ты. Не было такого уговора.

— Умоляю!

— Хрен тебе.

— Заклинаю!

— Ладно, — сдался я. — Узнаю, куда ушли и всё. Только погадить сбегаю и сразу пойду.

— Не время гадить! — завопил Сидорович вне себя. — Ты должен догнать их любой ценой, пока они не попались ещё кому-нибудь!

— Для погадить всегда есть время, — важно сказал я, выходя за дверь. — И пусть весь мир подождёт. 

3

Отрезав кусок бинта, я связал хаер в хвост на затылке и отправился на поиски, предаваясь печальным размышлениям. И какого банана мне не сиделось дома? Женился бы, к примеру, на Олеське, завёл кучу спиногрызов, по выходным хлестал пиво с друганами и растил пузо. Меня передёрнуло. Нет уж, как говорил мужик из рекламы — всё правильно сделал. 

Ночь в Зоне выглядела несколько угрожающе, но в целом симпатично. Многие аномалии слегка светились от разрядов статики, что значительно облегчало передвижение. Я обогнул по широкой дуге приснопамятную ферму. Стрельбы было уже не слыхать, зато отчётливо доносилось рычание и звуки грызни. На месте недавних боевых действий вовсю пировали мутанты. Видимо поэтому по дороге меня не потревожила ни одна их многочисленных мутировавших тварей, все они сбежались, так сказать, на фуршет из бандитского ассорти. 

Я пересек раздолбанную бетонку и остановился, некоторое время бессмысленно пялясь на освещённый армейский блокпост впереди. И что теперь? Прикинув, что парнишки здесь тоже не прошли бы, решил идти вдоль насыпи и искать другой путь. Воодушевленный сей незатейливой мыслью я повернул направо и пошёл по выбранному маршруту, огибая немногочисленные ловушки. По верху насыпи навстречу брёл, не таясь, вооруженный силуэт. Часовой, скорее всего. Обходит дозором владенья свои. Пусть обходит, лишь бы в мою сторону не смотрел. Вам налево, мне направо, ну и до свидания.

Я уже почти миновал дозорного, когда навстречу мне выскочили пять слепых собак. Твари явно торопились, похоже, опаздывали к ужину на ферме, но почуяв свеженького сталкера, притормозили, очевидно, рассудив, что на ферме уже ловить нечего, а тут готовое блюдо. Щас! Все брошу и начну кормить собой собачек. 

Я выудил из кармана пистолет, но стрелять не спешил. Во-первых, патронов было жалко, во-вторых, очень не хотелось привлекать внимание военных стрельбой прямо у них под носом. Положить всех собак ножом не успею, по-любому порвут. Мозги мои прямо таки скрипели от усилий. А может попробовать их напугать, ошарашить? 

Сделав глубокий вдох, я напряг диафрагму и выдал самый низкий звук, на какой был только способен. Никогда не умел толком гроулить, но тут вдохновленный ситуацией я выдал такой драконий рык, что сам охренел. Собаки бросились врассыпную, часового с насыпи как ветром сдуло. Ага, сволочи, боитесь брутального вокала! В полном восторге я зарычал одну из своих любимых тем: 

— Простой норвежский парень из северной глуши

Не вор я, не барыга и не фраер.

Я как-то в раннем детстве услышал хеви-метал

И принялся отращивать свой хаер.*

Позади вдруг тявкнуло несколько выстрелов, заставив меня подавиться очередной строчкой. Я растерянно обернулся и обнаружил пять слепых собак на крайней стадии издыхания и знакомого флегматичного парня из деревни новичков.

— Феерично, — сплюнув, сказал он, повесил МР-5 на плечо и убрёл во тьму. 

Я некоторое время тупил, потом бросился за ним и окликнул:

— Постой! Ты не видел тут двух белобрысых салабонов? 

— Тут нет, — ответил сталкер и замолчал.

— А где? — продолжать допытываться я. 

— За фермой.

Это меня удивило. В той стороне был только гипотетический проход -через насыпь. Туннель полный «электр». Пацаны может и круче варёных яиц, но сквозь аномалию не пройдет даже самый лучший дисар. 

— А где именно за фермой? 

— У туннеля.

Ну и дела. Значит все-таки прошли. 

* * *

 

С рассветом я уже стоял под насыпью и проводил рекогносцировку ошалевшим от недосыпа взором. «Электры» появлялись и исчезали, но я никак не мог уловить точную амплитуду движения. Да если бы и уловил, я до чёртиков стремался лезть в напичканный смертью туннель. В его недрах при вспышках ловушек просматривалась пара железнодорожных контейнеров, обломки бетонных труб и несколько хорошо прожаренных трупов. Последнее окончательно отбило у меня желание продолжать преследование всех этих Чуков и Геков. Пусть катятся к дьяволу вместе с Сидоровичем, а мне пора баиньки. 

Я повернулся и вдруг увидел крысу. Она стояла столбиком и внимательно на меня смотрела, чёрная, влажная бусинка носа шевелилась, вбирая запахи. Крысы мне нравились. Когда-то, ещё пацаном, я держал дома белую крысу по имени Вольдемар. Мы были с ним не разлей вода, пока он не утонул в банке с простоквашей, которую мамахен забыла на столе. От нового крысёныша я тогда отказался, чтобы не оскорбить память безвременно почившего Вольдемара, но с тех пор всегда относился к крысам с симпатией. 

Вот и сейчас я вытянул губы трубочкой и засюсюкал:

— У-тю-тю, малыш, иди сюда. 

К моему изумлению крыса послушалась, подошла вразвалочку и с ленцой вцепилась мне в ногу. Сказать, что я охренел, значит, ничего не сказать. Схватив подлую тварь поперек тушки, выдрал вместе с куском собственной плоти и с остервенением запустил в «электру». 

— Гори в аду! — в ярости напутствовал я её. 

«Электра» приняла маленькое тельце и загрохотала, плюясь синеватыми молниями. Одновременно с этим со всех сторон раздался пронзительный визг, и начали сбегаться сотни маленьких тварей. 

Вот тогда я испугался. Нет ничего хуже огромной стаи обезумевших крыс. Они, как пираньи, растащат меня на составные части в самое короткое время.

Мелькнула мысль для разнообразия вознести молитву Доброму Боженьке, но тут же пропала. Если Сотона не услышал, не факт, что и Боженька отреагирует. Зато мой взгляд упал на грузовик, вросший колёсами в землю у правого бока туннеля. Проявив чудеса проворства, я в два прыжка, увидев которые любая балерина удавилась бы от зависти, преодолел расстояние и запрыгнул в кузов.

Грузовик окружила серая, шевелящаяся масса. Не успел я поздравить себя с удачным решением, как крысы принялись вскакивать друг дружке на загривки, выстраивая цепочку к борту кузова. Мне стало нехорошо. Я переместился на крышу кабины и вытащил пистолет. Он меня, конечно, не спасёт, но хоть подохну в бою. Краем глаза я уловил движение в туннеле и, посмотрев внимательнее, узрел две знакомые, заспанные физиономии. Дивно! Пока я без сна и отдыха ищу их по всему Кордону, брательники спокойно дрыхнут под защитой ловушек. 

— Кто из вас Чук, а кто Гек? — спросил я, наблюдая, как крысы переползают через борт и наводняют кузов. 

— Чего?

Я не ответил. Прицелившись, выстрелил в первую облюбованную крысу. 

— Крысиный волк! — крикнули мне из туннеля. — Ищи крысиного волка и стреляй в него!

— Это ещё что за хрень, — пробормотал я, но послушно обозрел окрестности.

Он сидел на большом камне, совсем близко. Та же крыса, только величиной с собаку. Выстрел. Мимо. Выстрел. Мимо. Да что за напасть! По ржавому железу кабины уже скребли маленькие коготки. Я припечатал берцем самых ретивых, сосредоточился и выпустил оставшиеся три пули, каждый раз, немного сдвигая руку в сторону. 

Крысиного волка подбросило и швырнуло на землю, где он забился в агонии, заливая жухлую траву кровью. Крысы начали стремительную эвакуацию из грузовика. Надо же, подействовало. Спустя пару минут местность полностью очистилась от грызунов, а я спрыгнул на землю. Эх, прости, Вольдемар, но твое крысье племя просто сборище подлых, маленьких засранцев. Я подошёл к входу в туннель и, опасливо косясь на искрившую «электру», произнёс пламенную речь:

— Спасибо, пацаны. А сейчас выходите из этого кошмара электрика, и пойдёмте со мной к Сидоровичу. Барыга изнемогает от желания угостить вас хлебом-солью и очень беспокоится о вашем самочувствии. 

Закончив, я выжидательно посмотрел на поскучневшие от моих слов лица парней. 

— Передай Сидоровичу, что мы уходим, так что пусть утрётся, — сказал тот, что повыше и побойчее. — Мы с братом ни на кого больше не работаем, верно, Гек? 

Второй, с родинкой на щеке, согласно кивнул. Битый час я просил, улещивал и угрожал, на братья были неумолимы. 

— Ладно, — сдался я, — может вы и правы. Желаю вам всяческих благ и попутного ветра в задницу. Скатертью дорога, убирайтесь.

— Правда? — спросил Гек.

— Конечно, — заверил я и без всякого перехода спросил: — А куда, говоришь, вы идёте? 

— В центр Зоны, — выпалил Гек и побагровел, сообразив, что попался на такой дешёвый и старый как мир трюк. 

Я выдал свою самую сатанинскую усмешку и, показав пацанам «козу», отправился восвояси. 

* * *

 

— Вот собственно и всё, — подытожил я и судорожно зевнул.

— М-да, — пробормотал Сидорович, но по тону я понял, что он не ждал и такого результата. 

Он побарабанил пальцами по столу и, словно опомнившись, кинулся осыпать меня златом-серебром, роль которого играли ветхие советские тугрики. Едва не вывихивая челюсть очередным зевком, я собрался уйти, но барыга снова меня остановил. 

— Все не соберусь спросить, у тебя имя-то есть?

— Мой сценический псевдоним — Чёрный Экзорцист, — надменно ответил я. — Запомни это имя, однажды оно загремит по всему миру. А если меня кто-нибудь разбудит в течение ближайшей недели, порву, как Зак Уайлд свою гитару. 

Выходя, я услышал нечто, вроде «чёртов придурок», но возвращаться было лень. Устал, как слепая собака. 

* Infornal Fuck — Нордический Централ.

4

Вне себя от бешенства я бродил по деревне новичков и пинал остатки заборов. Эти кретины-ветераны наградили меня прозвищем, которое прочно приклеилось ещё до того, как я проснулся. Теперь я, мать вашу, долбанный Карлсон! Оказывается, моё бурное появление в деревне видел не только тот молчаливый флегматик, а чуть ли не половина обитателей. 

Обрушив очередное ветхое сооружение, бывшее когда-то дощатой изгородью, я присел и задумался. Карлсон по национальности кто? Правильно — швед. А шведский дэт один из самых приятных для ценителей этого музыкального жанра. Кроме того тот, шведский Карлсон был большим пронырой и удачливым засранцем. Так почему бы мне не перехватить у него чутка удачи посредством прозвища? 

Воодушевившись такими мыслями, я оставил в покое заборы и отправился пинать железную дверь в подвале Сидоровича. Мне не терпелось обменять злато-серебро на хорошую снарягу и оружие. После я планировал прошвырнуться по окрестностям в поисках артефактов и приключений на свою пятую точку. Конечно, я предпочёл бы обойтись без последнего, поскольку мне моя пятая точка дорога, но уже успел усвоить, что в Зоне без приключений никак. 

Через час оживленного торга я стал счастливым обладателем комбинезона «Заря», автомата Калашникова с запасом патронов и детектора «Отклик». Для начала — дивно! Довольный я затеял переодевание, не отходя от кассы, о чём вскоре пожалел. Сидорович, оказывается, всё никак не мог смириться с потерей дисаров. Глаза его фанатично горели, пока он тарахтел что-то о сказочных богатствах в виде гор редчайших артефактов. Сулил мне за поимку парнишек спокойную и сытую жизнь на собственном острове в Тихом океане в окружении гарема фотомоделей с сиськами пятого размера и тазиком чёрной икры на завтрак, обед и ужин. Я слушал в пол уха, набивая патронами магазин калаша. Закончив своё занятие, повернулся уйти, но барыга ухватил меня за клапан рюкзака. Я вопросительно посмотрел.

— Чего?

— Ты что, не слушал? — возмутился Сидорович.

— Слушал, а хрен ли толку? Обычный бред старого, больного человека на крайней стадии запоя. 

— Не шути со мной, сопляк, — нехорошим голосом предупредил торговец. — Я тебе знаешь, как тут жизнь попортить могу? 

Несмотря на угрозу, пугаться я не спешил и твёрдо сказал в ответ:

— Оставь пацанов в покое. Жадность до добра не доводит. И я за личную свободу каждого отдельного индивидуума. Если тебе так хочется прибрать к рукам двух дисаров — валяй, но без меня. 

После этих слов я вышел на улицу, сопровождаемый несущимися в спину: «озолочу», «обогащу», «облигациями обклею». На душе было погано. И тут нет свободы. Один хрен рано или поздно найдётся какая-нибудь сволочь, что возьмет тебя за глотку. Бабло побеждает зло, добро и прочие абстрактные понятия. Я заметил машущего мне Волка и поспешил подойти. Волка я уважал за немногословность, верность делу и умение повернуть самую неблаговидную ситуацию себе на пользу. Интересно, кем он был в той, закордонной жизни? 

— Ты от Сидоровича? — спросил сталкер. Я кивнул. — Соглашайся.

— Что?! — Я не поверил своим ушам, уж от Волка я подобного никак не ожидал. 

— Сам посуди, — продолжил Волк, — пацаны у барыги будут, как у Христа за пазухой. В обиду не даст, поможет заработать, а там и на Большую землю отправит. В центр Зоны, я слышал, они наладились? Пропадут ведь ни за хрен псевдособачий. 

— Я им не нянька, — проворчал я, тем не менее, чувствуя его правоту. Парней было жаль. Нерастраченные отцовские чувства что ли взыграли? М-да, старею, становлюсь сентиментальным. Волк словно почувствовал брешь в моём упрямстве, так как усилил натиск, буравя светло-карими, волчьими глазами:

— Не Сидорович, так кто другой дисаров прищучит, даже «Долг» не побрезгует. Хотя, просто пристрелит, скорее всего, потому как дисаризм — мутация. А согласишься, и доброе дело сделаешь, и сам в накладе не останешься.

— Хорошо, — процедил я, чувствуя себя бесхребетником, которым все вертят, как хотят. — Только как их искать? Зона большая, и где её центр я даже примерно не представляю. 

— Одиночки работают по всей Зоне, — улыбнулся Волк. — Мы не ограничены какой-либо территорией, у нас нет основной базы, куда стоило бы возвращаться. В любом уголке Зоны обязательно шастает пара вольных бродяг. Один пропустит, но другой обратит внимание на странную парочку. Первым делом найдешь на Свалке Серого и с ним потолкуешь, может, подскажет чего. 

Вот и сходил, называется за артами! Вместо этого предстоит бегать по всей Зоне за двумя юными дарованиями, попутно сражаясь за них со всеми известными кланами. К тому же парни могут уйти от меня по аномальному полю, как по ковровой дорожке и противопоставить мне будет нечего. «Брависсимо!» — как сказал бы один известный итальяшка. Но убиваться было без толку, раз подписался — слово следует сдержать, иначе и мужиком называться незачем. 

Я пересек железнодорожную насыпь, перерезав несколько рядов колючей проволоки, и, ховаясь за кустами, спустился в лесок. Там меня ждал неприятный сюрприз в виде трёх кабанов. Я спрятался за корягой и начал соображать — как обойти лёжку, не потревожив мутантов. Хотя, если они проснутся, выбора у меня не будет — придётся стрелять. Наконец, более менее наметив маршрут, я двинулся вперед медленными, осторожными шагами. 

Внезапно я понял, что мутантов не три, а два. Что за хрень, куда девался третий? Я в растерянности остановился, пытаясь сообразить, как могла так удачно замаскироваться настолько большая зверюга. Не под землю же он провалился, в самом деле. В этот момент кто-то осторожно и вежливо постучал меня по плечу. Облившись холодным потом, я обернулся и узрел третьего кабана, что изучал меня с выражением живейшего интереса на рыле. Клянусь, в этот момент я почувствовал, как шевельнулись волосы на затылке. 

— Здравствуйте, — приветливо сказал Кабан. — Вы что-то хотели?

— Э-э-э, — протянул я. — Мнэ-э, типа да.

— Буду счастлив помочь, — поклонился Кабан. — Что вам угодно?

Я не сообразил ничего лучшего и сказал правду:

— Я хочу вас убить. Всех троих.

— Как? — поразился Кабан. — Вы хотите убить меня, мою жену и нашего отпрыска? Я правильно понял?

— Да, — честно ответил я, поскольку врать уже смысла не было. 

— Тогда умри! — взревел Кабан и с криком — «Кия!» — бросился в атаку.

Прямо шао-линь какой-то! Я увернулся и дал короткую очередь в три патрона. На моего оппонента это не произвело особого впечатления, зато проснулись жёнушка и сынок мутанта. Честно скажу, с разъярённой бабой лучше не связываться! Кабан и его сынуля восторженно аплодировали копытами в сторонке, пока я сражался с мамашей. Она загнала меня на ёлку и долбила по ней рылом до тех пор, пока дерево не сломалось. При падении оно совершенно случайно упало на маленького свина и сломало ему хребет. 

От такой подставы Кабан слетел с катушек и бросился на свою благоверную с явными мстительными намерениями. Кабаниха, не обращая внимания на претензии муженька, кинулась на меня. Я сделал в воздухе кульбит, приземлился ей на спину и намертво вцепился в холку. Свинская мамаша тут же устроила мне адское родео, а под зад её подгонял разъяренный супруг. Выхватив нож, я начал методично всаживать его в холку своей мутантской кобылицы, пока она не окончила свое земное существование. Я соскочил с мертвого тела и всадил полрожка в рыло приближающегося Кабана. Такой аргумент оказался достаточно убедителен.

— Встретимся в аду! — прохрипел Кабан и сдох. 

Мне было так перед ними стыдно, что я почувствовал сильное головокружение и начал падать в обморок. «Ну вот, Карлсон, — мелькнула мысль, — теперь ты тоже знаешь кун-фу».

Очнулся я ближе к вечеру. Медленно, преодолевая тошноту, сел и осмотрелся. Неподалёку переливалась всеми оттенками синего мощная пси-аномалия. Несмотря на поганое состояние, это меня утешило. Лучше осознать, что ловил нереальные глюки из-за этой пакости, чем реальное появление в Зоне говорящих кабанов с навыками восточных единоборств. Вокруг аномалии валялись застреленные кабаны. Вот только сами разборки припоминались смутно и путались с увиденными глюками так, что я плохо соображал — что было на самом деле, а что наведённым аномалией мороком. 

Кое-как собрав себя в кучу, я добрёл до заброшенного армейского блокпоста и свалился прямо на полу, придавленный усталостью и последствиями воздействия аномалии.

5

Первое знакомство со Свалкой было бурным и запоминающимся. Не успел я сделать и сотню шагов, как земля ощутимо затряслась. Я просканировал взглядом небо, думая увидеть признаки приближающегося Выброса, но ничего не обнаружил. Плотные облака свинцово-серого цвета и размытое грязно-жёлтое пятно солнца, вот и всё. Дрожь под ногами, тем не менее, нарастала, и вот в поле зрения возник псевдогигант. Зверь мчался, не разбирая дороги, растопырив рудименты верхних конечностей и выпучив глаза. Его можно было понять. Следом мчался взъерошенный мужик и полосовал зад мутанта очередями. Я поспешно убрался с дороги, пропустил мимо себя псевдогиганта и крикнул сталкеру:

— Помощь нужна, брат?

— Справлюсь, — отмахнулся он, пробегая мимо.

— А что случилось?

— Этот урод склевал мой ПДА! — кипя от негодования, воскликнул сталкер и умчался в туманную даль вслед за виновником переполоха.

Я проводил их изумлённым взором. В жизни не слышал ничего более идиотского. Ну да велика Зона и неисповедимы пути её. Может, тут считается в порядке вещей мутантам завтракать электронными девайсами, мне-то что.

Развлекая себя предположениями — как неизвестный сталкер собрался вернуть своё имущество, я добрался до стоянки брошенной техники. Там было довольно многолюдно, но поздороваться я ни с кем не успел. С противоположного конца стоянки примчался запыхавшийся паренёк и завопил: «Идут!» Меня затолкали под облезлый вертолёт с уныло опущенными лопастями и велели держать оборону. Я уже ничему не удивлялся. Я скорее охреневал.

Потом разразилась перестрелка. Осторожно выглянув из укрытия, я увидел несколько темных фигур, что перебежками двигались в нашу сторону. До меня стало доходить. На стоянку вольных сталкеров напали бандиты, а меня угораздило прибыть как раз под раздачу.

Сталкеры громко орали всякую подбадривающую фигню, матерились и азартно палили, кто во что горазд. На тылы никто не обращал внимания, поэтому только я увидел ещё несколько бандитов, подобравшихся на опасно близкое расстояние. Повернувшись задницей к основному бою, я взял на прицел новых гостей. Один уже сорвал чеку с гранаты и размахнулся, готовясь швырнуть её в сталкеров. Очередь из моего автомата помешала коварным замыслам супостата. Бандит свалился на землю, его приятели бросились врассыпную. Я уткнулся рожей в землю и прикрыл голову руками. Громыхнуло, по вертолёту брызнули осколки, мне дерануло ухо, на шею потекла горячая влага. Сволочи, всё-таки попортили мне фасад.

Бандит, которого я подстрелил, представлял собой жалкое зрелище. То, что от него осталось, вполне уместилось бы в пластиковом пакете из супермаркета. Его приятели ползали неподалёку, нашпигованные осколками, словно свинина чесноком, и истошно орали. Сталкеры их добили несколькими прицельными очередями. Стычка закончилась с перевесом сил в нашу пользу.

Меня извлекли из-под вертолёта, похлопали по плечу, перевязали и оставили в покое. Но покой, как поётся в песне, нам только снится. Помня о деле, я встал и пошёл искать Серого. Вожак ватаги вольных сталкеров нашёлся за ржавым ПАЗиком. Он самозабвенно пинал по почкам пленного бандита, чудом выжившего в перестрелке. Я не стал мешать — пусть мужик отведет душу — и уселся на ступеньку автобуса. Спустя десять минут раздался выстрел, и рядом со мной присел Серый. Предложил сигарету, мы закурили и начали светскую беседу.

— Карлсон, — представился я.

— И надолго в наши края прилетел? — спросил сталкер.

— Ненадолго, — ответил я. — Привет от Волка. В курсе, что за перец?

— Ото ж. Какого хрена?

— Мне надо найти двух белобрысых пацанов шестнадцати лет.

Серый с интересом окинул меня взглядом, глубоко затянулся и спросил:

— И давно ты мальчиками интересуешься?

— Недавно, — признался я. — С тех пор как Сидорович их заказал.

Серый провел ребром ладони по горлу и вопросительно вскинул бровь.

— Не, — сказал я, — просто доставить их в целости и сохранности на Кордон.

— Понятно, — ответил сталкер и щелчком отправил окурок в ближайшую аномалию. — Таких не встречал, но на днях вернётся из дальнего рейда Рыба. С ним перетрёшь. А пока милости прошу к нашему шалашу. Награды за помощь не обещаю, но лишняя пайка и стопарь для дезактивации найдётся.

Что ж, было грех отказываться. Получив обещанную пайку и шкалик спирта, я присел в сторонке и принялся за еду, попутно слушая последние новости. Разговоры в основном сводились к бандитам, которые в последнее время совсем охренели и пёрли на стоянку брошенной техники, словно им тут мёдом было помазано.

На Агропроме военные опять накостыляли группе Крота, заставив их прятаться в подземельях института. Говорили, что сталкеры завалили там матёрого контролёра, на наружу вышли не все. А ещё там якобы видели монолитовский отряд, но об этом говорили шепотом и с оглядкой. Причин подобной конспирации я не понимал. У костра сидели двенадцать человек и все слышали, о чём речь. Значит «секрет» в ближайшее время станет достоянием всего сталкерского сообщества.

На подходах к Тёмной долине видели призраков в научных костюмах. Тут я вовсе подавился своей пайкой. На меня покосились, но ничего не сказали. И начали травить байки одна фантастичнее другой. Мне было смешно и интересно, но глаза слипались. Я с сожалением покинул компанию и отправился в полюбившийся во время перестрелки вертолёт. Может, это от того, что я Карлсон, вот и тяготею к всякого рода пропеллерам, своего-то пока не нажил. Мысли путались, замедляли свой бег, и вскоре я отрубился.

Разбудила меня суматоха, лязганье передергиваемых затворов и крик: «Идут!» Ну, снова-здорово! У меня прямо дежа-вю какое-то. Небо слегка посветлело, брошенная техника тонула в предрассветных сумерках. По стоянке метались неясные тени, занимали огневые позиции. Я с кряхтеньем выбрался из вертушки и зябко повёл плечами. Было серо, сыро и неприютно.

— Сколько? — послышался слева голос Серого.

— Трое, — с паническими нотками ответил кто-то, — все того…

— Ну что, Карлсон, постреляем? — Рядом вынырнул из тьмы Серый. — Или ты только летать горазд?

Все заржали, но в их смехе мне послышались плохо скрываемые нервозность и страх.

— Да меня хлебом не корми, дай только шмальнуть в кого-нибудь, — проворчал я.

— Да ты прямо Рембо и Человек-паук в одном флаконе, — хохотнул Серый и снова скрылся в сумерках.

Я признаться не понимал всеобщей паники. Что такое три бандита для целой толпы вооруженных мужиков? Делов-то на пять-десять минут. И только когда мы рассредоточились по укрытиям, меня ввели в курс дела. Бандиты были обкурившимися. И не абы чего, а чернобыльской, мутировавшей конопли. Это довольно-таки безобидное на Большой земле растение в Зоне под воздействием радиации и аномальной энергии Выбросов приобрело ужасающие свойства. 

Во-первых, как утверждали немногочисленные выжившие очевидцы, кайф от употребления этого зелья ловился нереальный. Поэтому подсаживались на чернобыльскую коноплю быстрее, чем на героин. Во-вторых, передоз грозил необратимыми, фатальными последствиями — люди озомбеневали. Да не просто превращались в унылых олигофренов, чуть что вопящих — «Мочи! Круши!» — а в настоящие машины для убийства. Даже выстрел в голову был для них не помеха. И сейчас аж три таких чернобыльских торчка шкандыбали прямо к нам на кровавую тризну. Я конкретно струхнул, так как ещё не видел даже обычного зомби, а тут сразу три зомби-наркомана. Специально в мою честь, не иначе. 

Кто-то из новичков со страху выпустил полрожка в молоко, и тут же получил в репу от более сдержанных ветеранов. Я своей репой дорожил, поэтому сразу перестал мандражировать и сосредоточился на целях. Из утренней мглы выступило первое тело в чёрной, кожаной куртке, с обрезом в руках. Бандит шёл деревянной походкой, глядя невероятно расширенными зрачками в никуда, словно разглядывал обещанное коммунистами светлое будущее. 

— Все разом — огонь! — скомандовал Серый.

Утренняя тишина взорвалась канонадой выстрелов. Звонко тявкали «гадюки», грохотали калаши, густо ухали дробовики. Голова бандита взорвалась, словно гнилой арбуз, во все стороны плеснуло красным. Тело рефлекторно выстрелило и упало на землю. Со всех сторон раздались негромкие щелчки и лязганье — сталкеры спешно перезаряжались. Я тоже сменил рожок, хотя у меня ещё оставалась примерно половина. 

Мы до рези в глазах всматривались вперёд, но там было пусто и тихо. Вдруг, практически обезглавленное тело бандита шевельнулось, потом ещё раз. Перевернулось на живот и поползло прямо на нас, цепляясь за жёсткую траву скрюченными, окровавленными пальцами. 

Какой-то не в меру ретивый новичок выскочил из укрытия и заплясал рядом с озомбеневшим бандитом, поливая его непрерывным огнём из своей старенькой «гадюки». Стрельба длинными очередями ещё никого не доводила до добра. И без того ушатанный ствол немедленно заклинило. Пока парень сражался со своим оружием, тело успело ухватить его за ногу и опрокинуть на землю. Новичок истошно вопил и отбивался прикладом, но это было всё равно, что толкать поезд. Ему хотели помочь, но тут с флангов объявились ещё два бандита и неожиданно открыли стрельбу. Про парня немедленно забыли и начали огрызаться огнём сразу по двум направлениям, правда, не так слаженно, как вначале. 

Бандитов это не убедило. Они продолжали наступать, стрелять и менять рожки с механической методичностью, отчего напоминали двух обдолбанных терминаторов. Мы постепенно сдавали позиции, отступая к будке КПП. Я успел мельком заметить тело мёртвого новичка с вырванным кадыком, а его убийца упорно перемещался на брюхе вслед за своими приятелями. Я уже начал всерьёз опасаться за исход боя, как сразу оба автомата в руках бандитов щелкнули и замолчали — кончился боезапас. Вот теперь можно и повоевать. 

— Багор! — заорал я. — Есть тут где-нибудь багор?!

До сталкеров дошло не сразу, но всё-таки дошло. Кто-то из отмычек мухой смотался к одной из пожарных машин и приволок этот столь необходимый мне пожарный девайс. 

— Прикройте, — попросил я, — за всеми не услежу. 

После чего перехватил багор, словно прыгун с шестом, и устремился к облюбованному бандиту. Заострённый конец багра вошёл ему точно в солнечное сплетение. Я навалился всем телом, вынудив бандита сделать несколько шагов назад, но против этого зомбинатора моего веса было явно недостаточно. К счастью, самые сообразительные кинулись помогать, и мы сообща затолкали бандита в ближайшую «карусель». В благодарность за жертву ловушка забрызгала нас с ног до головы свеженамолотым фаршем. 

Не обращая внимания на мелочи жизни, мы проткнули второго зомбинатора и повторили с ним тот же трюк, что и с первым. Справиться с их обезглавленным товарищем было легче лёгкого, если умеючи, а мы неплохо натренировались на первых двух. 

После этого дружной толпой отправились к ручью, замерили радиационный фон — вполне терпимый, и начали мыться и отстирывать снарягу от крови и мозгов. Всё-таки сталкер — очень грязная работа! Нам, сталкерам молоко за вредность давать нужно. Впрочем, и прозрачное сгодится. 

Рыба пришёл к вечеру того же дня. Это был вялый, бледный парень с глазами навыкат, а выражение лица заставляло усомниться в его умственной полноценности. Разговаривал он мало и неохотно, каждое слово приходилось тянуть клещами. Я порядком намучился, прежде чем узнал, что похожих по описанию парней видели на Агропроме. Они вертелись у северного края радиоактивного озера и что-то вынюхивали. Что именно Рыба затруднялся сказать, поэтому намертво замолчал. Что ж, значит на Агропром.

6

Человек предполагает, а Зона располагает. На Свалке пришлось задержаться. После разговора с Рыбой меня отозвал в сторонку Серый и попросил пока не покидать стоянку. Больше ничего не объяснив, он сообщил, что уходит на пару дней. Всё это было странно, но я согласился.

Обстановка у костра сегодня была так себе. Все подозрительно косились друг на друга и молчали. Немного попытав некоторых сталкеров пообщительнее, я выяснил причины подобного поведения. Появились подозрения, что в их стане завелся предатель. Иначе как бы бандиты узнавали обо всех планах сталкеров и их передвижениях? Ведь нападали всегда в самое неудачное для бродяг время. А Серый вроде как отправился решать эту неприятную проблему.

Мне было не себе. Такое чувство, словно зашёл в чужой дом и оказался в эпицентре семейного скандала. Вроде и ни при чем, а на душе погано. Я поднялся и убрёл в свой вертолёт, спиной чувствуя подозрительные взгляды сталкеров. На кладбище техники я торчал два дня. Перезнакомился со всеми, с некоторыми подружился, но Серого всё не было, а дело звало меня дальше. Поэтому я твёрдо решил нарушить обещание и отправляться на следующий день с утра пораньше.

Утром я был не выспавшийся и злой, как баба во время ПМС. Полночи мы гоняли по стоянке псевдоплоть, что сдуру забрела к нам на огонёк. Тупая скотина визжала и невнятно ругалась матом, забегала в автобусы и будку КПП. Патронов всем было жалко, поэтому мы всей оравой бегали за плотью и пинали её ногами, надеясь выгнать нахрен обратно в лес. Плоть сопротивлялась изо всех сил и, очевидно, твёрдо решила составить нам компанию навсегда. Переубедить её смогла только очередь из автомата. Возле обиталища сталкера Мамули.

Потом мы бросили всё, как было, и отправились на боковую. Рано утром вернулся из ходки Мамуля и разорался насчет воняющей горы радиоактивного мяса возле своей лёжки. Все сразу вспомнили, что у них масса дел и немедленно покинули стоянку и разбрелись по окрестностям. Ну и я ушёл, хоть дел у меня не предвиделось.

Отчаянно зевая, я добрёл до старого УАЗика, вросшего колёсами в землю на приличном расстоянии от стоянки. Кроме того он был частично скрыт густым кустарником.

Я залез в машину, намереваясь восполнить недостаток сна. Едва я расположился более менее удобно и задремал, как совсем рядом послышались голоса. Одного я узнал — это был Хроник, тупой и скандальный мужичонка, которого все дружно недолюбливали. Ему отчаянно не везло на артефакты, посему Хроник вымещал досаду на любом, кто не мог дать ему в морду. Таких, как правило, не находилось, так что били неудачника неоднократно, отчего он становился ещё злее. Я напряг слух и смог разобрать часть разговора.

— …придет со стороны Тёмной долины, — говорил Хроник. — Хабар, говорят, тянет не кислый. Серый его давно ждёт. А ещё Лысый с Коляном в Волчий Кут собирались, но у них брать особо нечего. А вот Карлсон, тот, что недавно пришёл, вроде, при деньгах, но никуда сегодня не собирается. 

— Молодца, мля, — ответил кто-то, — полезный стукач.

Два незнакомых голоса радостно заржали. Я продолжал неподвижно лежать, хотя внутри кипел от злости. Ну, Хроник, ну, сука! Теперь одними звездюлями не отделаешься. Ржание удалялось, становилось тише — гости отправились восвояси. Я выждал ещё пару минут и выглянул из машины. Чужаков не было видно, а Хроник шагал по направлению к стоянке. Судя по довольному виду, совесть его не мучила. Вот урод! Спрыгнув на землю, я его окликнул. Хроник слегка побледнел, но, нацепив на рожу приветливую лыбу, подошёл. 

— А ты откуда? — спросил он.

— От верблюда, — невежливо ответил я. — С кем это ты трепался?

— Ни с кем, — отступая, ответил засранец.

Я направил на него калаш и нехорошо улыбнулся. 

— Я не виноват! — заголосил Хроник. — Меня заставили!

Он развернулся и бросился прочь. Я хотел резануть его очередью по ногам, но не успел. Хроник с разбегу влетел в «трамплин». Ловушка была слабенькая и подбросила невысоко, только вот упал он очень неудачно. Виском на острый, торчащий из-под земли камень. Отчётливо хрустнуло, и Хроник застыл навсегда, глядя на меня удивлёнными глазами. В этот момент я подумал, что готов поверить в россказни ветеранов о том, что Зона лично карает неправых. Слишком уж показательной была смерть Хроника. 

Спать расхотелось, надо было как можно скорее сообщить об услышанном. Я отбил сообщение Серому, что предатель найден и уничтожен. Дождавшись ответа, я прочитал его и удивленно хмыкнул. Так их оказывается целая шайка. И эту теплую компанию предстояло ликвидировать за вознаграждение в виде нужной мне информации. И что там такого раскопал Серый? Ладно, вскоре узнаем.

Следуя полученным инструкциям, я вернулся на кладбище техники.

На стоянке было малолюдно, лишь несколько парней с интересом наблюдали, как Мамуля тащит за задние ноги мёртвую псевдоплоть. 

— Карлсон, скотина, — запыхтел он, увидев меня, — это твоя работа, я уверен.

— С хрена? — удивился я.

— Только ты у нас настолько богат, чтобы позволить себе калаш, а плоть застрелена именно из калаша.

— У Лысого калаш, — выкрутился я.

— Откуда это? 

— Купил за две «медузы» у Шпалы. 

— А у Шпалы откуда? 

— Это ты у него спроси. 

— Брешешь! Это ты, я знаю. 

— Ну, так подай на меня в суд, — посоветовал я и направился к сидевшим у костра парням.

— Стой, засранец! — крикнул мне в спину Мамуля. — Я с тобой ещё не закончил! 

— Встретимся в суде! — ответил я, поспешно увеличивая расстояние между нами. Мамуля конечно невероятно добрый мужик, но в гневе бывал неадекватен и фасад поломать мог не слабо. Тем более что плоть пришиб и вправду я.

Я по-быстрому обрисовал сталкерам ситуацию. Парни пришли в восторг и немедленно начали сборы. Им явно не терпелось повоевать. Вот и славно, будем надеяться, что не подкачают. Мы быстро перезнакомились и покинули стоянку, пока Мамуля не закончил с уборкой и не переключил внимание на меня. Показываться ему на глаза мне сейчас категорически не хотелось. 

Парней звали — Кулик, Бозя, Шлемыч, Проня и Лохматый. Все молодые, крепкие и явно не дураки подраться. Это радовало и внушало надежду на благополучный исход боя. До Депо мы добрались, как по накатанной. Мутанты не рисковали связываться с такой большой группой и убирались с дороги, не нарываясь на пулю. Дальше начались сложности. Путь кишел аномалиями, а детектор был только у меня. Поэтому мне пришлось идти впереди, а остальные сопели в затылок и давали советы, чем ужасно раздражали. Плюс ко всему стали попадаться «горячие пятна». Неожиданное верещание счётчика Гейгера то и дело заставляло нас вздрагивать. Поэтому, миновав проблемный участок, мы первым делом решили дезактивировать организмы. Самым доступным антирадом была сивуха, которую предприимчивые торгаши заказывали чуть ли не вагонами, так что водка была у всех. И плевать, что впереди бой, а мы бухие, яйца дороже. 

Употребив «огненную воду» согласно инструкции, мы нехотя покинули поляну и направились дальше. Шайка обреталась на подходах к Агропрому. Там же ждал нас Серый. Все находились в наилучшем настроении, травили анекдоты и ржали, как кони. Бозя попытался затянуть песню, но голос его был настолько ужасен, что Шлемыч отвесил ему затрещину, а остальные затолкали в арьергард. Лохматый пел намного лучше, но из всех песен помнил только по одной строчке, поэтому ровно через две минуты его репертуар закончился. Проня петь и не пытался, так как страдал от жесточайшего приступа икоты, а Кулик лыко не вязал. Веселить компанию пришлось мне. Я наморщил лоб, раздумывая, потом запел гнусным голосом:

— Чернобыльский централ,

Выброс с севера.

В контейнере «Душа»

Фонит немерянно.

С Болот летит кусачий гнус. 

Противогаза нет,

Заклинил пистолет,

Но до барыги я допрусь!

Парни одобрительно взвыли, все, кроме Прони. Он заорал и упал на землю. Я замолчал, удивлённый столь странной реакцией на мои вокальные данные, а потом до меня дошло, что у Прони прострелена рука. 

— Воздух! — завопил я и тоже упал. Почему «воздух» хрен его знает. Это первое, что пришло мне в голову. Остальные, тем не менее, поняли правильно и поспешно разлеглись в самых живописных позах. 

Я не удержался и заржал. Остальные присоединились, и даже Проня радостно похрюкивал, пока Шлемыч бинтовал его прямо поверх куртки. Нам было страшно весело. Только-только успокоившись, мы глядели друг на друга и снова ржали. Так продолжалось некоторое время, пока впереди не послышались звуки шагов. Густой кустарник закрывал обзор, но я, недолго думая, пальнул веером прямо сквозь заросли. Ответом был сдвоенный вопль и громкие проклятия, которые мы с удовольствием выслушали. Потом, приободрившись, расползлись в шеренгу, и нашли «окна» в зарослях, через которые можно оценить обстановку. 

Бандитов было семеро. Точнее, уже пятеро. Один активно готовился стать трупом, второй уже стал, остальные попрятались кто где. Одного я все же заметил, точнее его задницу, вызывающе торчащую из-за камня. Хотел пальнуть, но Проня меня опередил. Парню очень хотелось поквитаться за простреленную руку. Морщась от боли, он выстрелил. Задница исчезла, а из-за камня выкатился бандит и завопил, держась за вышеупомянутое место. Бозя его добил. Двое бандюков не выдержали и выскочили, полосуя очередями из «гадюк» наше ненадёжное укрытие. Одного я грохнул, второго ранил Проня. В этот момент ещё двое попытались зайти с флангов, но там лежали Лохматый и Кулик, и им сильно не терпелось пострелять. Минус два бандита. Оставался раненый, но куда он делся, мы прощёлкали. 

Я всем посигналил, чтоб сползлись поближе, нужно устроить военный совет. Парни поняли и начали усердно пахать землю пузами. Проня берёг руку и полз на боку. От этого зрелища я снова развеселился и, уткнувшись рожей в землю, ржал, пока они собирались рядом. Естественно парням тут же понадобилось узнать причины моего веселья, я объяснил. Они тут же начали издеваться друг над другом и надо мной и подняли такой шум, что раненый бандит не выдержал. 

— Вы, уроды, накуренные что ли? — завопил он и дал короткую очередь. 

— Нет, мля, — крикнул Шлемыч, — мы бухие!

И тут с нами случилась истерика. Мы катались по земле и буквально выли от смеха, а вокруг свистели пули, на головы нам падали срубленные очередями ветки и листья. Потом протрещала ещё одна очередь и всё стихло. Мы тоже затихли и поползли посмотреть. Неподалёку стоял унылый флегматик с «гадюкой» и рассматривал побоище. 

— Феерично, — сплюнув, сказал он, повесил оружие на плечо и ушёл. 

— Стой, кормилец, — прохрипел я сквозь смех, но он не услышал.

Мы кое-как поднялись и обыскали трупы, но ничего полезного не нашли. Тогда мы прошли немного и обосновались в железнодорожном тоннеле. Потом отбили наши координаты Серому и приготовились к томительному ожиданию. Шлемыч оказался очень запасливым хомяком и выставил ещё один пузырь. Этого конечно мало, но время скоротать хватит.

Серый нашёл нас ближе к вечеру. К тому времени я уже не мог воспринимать информацию ни в каком виде. Мы со Шлемычем, обнявшись, пели «Чернобыльский централ», остальные попадали там, где сидели. Серый осуждающе покачал головой, но ничего не сказал.

7

Проснувшись на следующее утро, я пожалел о своем разнузданном поведении. Череп ломило, а во рту словно псевдопес нагадил. На пару с псевдогигантом. Руки оказались исцарапанными от долгого ползания по кустам и нещадно саднили. Серый с интересом, но без особого сочувствия изучал мой потрёпанный вид. Шлемыч тоже проснулся, но был свеж, словно огурец, будто и не нажрался вчера, как сапожник. Остальные ещё спали.

Я буркнул нечто, вроде приветствия и отправился к ближайшим кустам. Было раннее утро, только-только начало светать. Завершив утренний моцион, я возвратился к Серому и выжидательно уставился на него, но заговорил Шлемыч:

— Прикинь, Карлсон, мы вчера не ту банду положили.

— Что? — изумился я.

— Ага, — поддержал Серый. — Я вас ждал на точке до последнего, а потом пошёл на супостата один, как долбаный камикадзе.

— Замочил? — тупо спросил я.

— Ну, я же сейчас тут сижу и смотрю на твою похмельную рожу, а не валяюсь где-нибудь под кустом с дыркой в черепе.

Я стыдливо покашлял и неуверенно спросил:

— Полагаю, обещанную инфу можно не ждать?

Серый неторопливо достал сигареты, закурил и, наконец, сказал:

— Исключительно из уважения к тебе, готов не только поделиться инфой, но и предоставить проводника. На время.

— Но?

— Но ты должен пообещать мне, что сохранишь в тайне и ни одной живой или мертвой душе не обмолвишься, о чём я сейчас расскажу.

— Обещаю, — твердо сказал я, довольный, что инфа всё-таки будет.

— Тогда пройдемся, — поднимаясь, сказал Серый и бросил Шлемычу: — Буди этих алкоголиков.

Шлемыч с явным удовольствием принялся выполнять приказ, и тоннель наполнился звуками пинков, жалобными стонами и чертыханьем. Мы с Серым вышли, свернули направо и начали подниматься на поросший соснами холм.

— Пацанов твоих на Агропроме уже нет…

— Твою мать!

— Но я знаю, где они сейчас, — продолжил Серый. — Пострелята оказались не так просты и отыскали одну тропку, про которую мало кто знает. Точнее до сего дня про неё знали только два человека: я и сталкер Дэт.

— Уважаю дэт, — оживился я. — А куда тропка?

— К Янтарю.

— Твою мать!

Янтарь был последним местом, где мне хотелось бы побывать. Пси-излучение, толпы зомби, мутанты пострашнее кордоновских кабанов и плотей. Хорошо, хоть аномалий не много, зато в избытке «горячих пятен». И какого чёрта этих недоумков-дисаров понесло именно туда?

— Вижу, ты наслышан, — покосился на меня Серый. — Не ссы, пойдёшь не один.

— А с кем?

— С ним. — Сталкер вытянул руку, указывая вперёд.

На окраине леса нас дожидался сталкер с пижонским импортным карабином на плече. Примечательный мужик. Невысокий, лет сорока пяти, худой, как анорексик. Короткие, тёмные волосы тщательно зализаны назад, а глаза бесцветные и скучные. Именно так мне всегда представлялись убийцы-эстеты, вроде Ганнибала Лектера. Я всерьез начал опасаться, как бы по пути он не съел мою печень, запивая её кьянти. Н-да, на редкость жуткий дядька.

— Привет, Дэт, — поздоровался Серый, сталкер кивнул в ответ. — Это тот, о ком я тебе говорил. Доведёшь его до бункера научников.

Дэт снова молча кивнул, махнул рукой Серому и пошёл вперед, предоставляя мне двигаться следом. Меня переполняли дурные предчувствия. Блин, я даже с мужиками не попрощался! Ладно, даст Зона — свидимся.

— Бывай, Серый, — сказал я. — Спасибо за всё.

— Отдашь хабаром, — ответил Серый. — Удачной охоты, сталкер.

Я развернулся и пошёл догонять своего зловещего проводника. Через полчаса совместной ходьбы выяснилось, что Дэт, несмотря на подозрительный внешний вид, свой в доску мужик. А молчал и дичился, потому что стеснительный. Ещё через час мы были не разлей вода, и вовсю разглагольствовали о способах оптимального поджога киосков, о поголовье кенгуру в Австралии и прочие волнительные темы.

Утренняя Зона дышала покоем и загадочностью. Даже вечно голодные мутанты, без устали рыщущие в поисках добычи, не нарушали ватной тишины, что кутала окрестности в пуховое одеяло. В низинах лежал туман, изредка подсвечиваемый вспышками от разрядов статики из прятавшихся ловушек. Мы шли около часа, потом впереди показался лес — цель нашего похода. Выглянуло сизое солнце, туман переползал из низины в низину неопрятными, серыми клочьями. Один такой клок вдруг отделился от основной массы и медленно полетел к нам, колыхаясь, словно кружевная занавеска. Только вот ветра не было! Я указал Дэту на неадекватное поведение осадков, и его реакция превзошла все мои ожидания. 

— Газы! — заорал он и, мгновенно натянув противогаз, ломанулся прямо сквозь кустарник в такой панике, словно туман состоял как минимум из иприта. 

Я, разинув рот, смотрел то на приближающийся туман, то на удаляющегося Дэта, пока не заметил, как скукоживается трава, по которой стлалось туманное облако. Это меня убедило. Натянув противогаз с той же скоростью, что и Дэт, я рванул по проложенному им же маршруту. К счастью, в планы тумана не входило преследование, и он пролетел мимо, задев краем заросли колючего кустарника. Тот почернел и осыпался мелкой пылью.

Всё это я наблюдал, продолжая бежать, поэтому вскоре врезался в поджидающего меня Дэта, сшиб его с ног, и свалился сам. Мы раскатились в разные стороны. Я поднялся, ожидая справедливого гнева в свой адрес, но его не последовало. Дэт стоял на коленях и бережно прятал в контейнер необычный артефакт. Он походил на обыкновенную «пустышку», меж пластинами которой был вложен невзрачный, серый камень. 

— Никогда такого прежде не видел, — сказал довольный проводник, — верная прибыль.  

— Да уж, — уныло согласился я, поедая глазами контейнер. 

Вот не везет, так не везет. Но делать нечего, надо двигаться дальше. Мы и двинулись. А на окраине леса наткнулись на логово пси-собак. Дэт изучил местность в бинокль и сообщил, что в стае три кобеля, четыре суки и малышни без счёта. Мы осторожно стали обходить стаю, надеясь решить дело миром, но не зря эти собаки носили приставку — пси. Почуяли они нас почти сразу. Суки снялись с места и увели щенков в чащу, а кобели, вздыбив шерсть на загривках, кинулись наперерез. 

— Прикрывай, — сказал мне Дэт и первым вышел на позицию для стрельбы. Я с автоматом наперевес двигался в нескольких шагах позади и правее, держа свой сектор обстрела. Ближе, ближе. Вот Дэт поднял свое навороченное импортное ружье, палец мягко тронул спусковой крючок и… осечка, мать её! 

Три пса, пластаясь в мощных прыжках, мчались прямо на сталкера. Я катастрофически не успевал, но собаки вдруг остановились, словно ткнувшись в невидимую стену. Дальше было ещё удивительнее. Мутанты завиляли облезлыми хвостами и, восторженно взвизгивая, закружились вокруг оторопевшего Дэта. Я не стрелял, опасаясь всадить пулю не по адресу, и поражённо наблюдал за происходящим. Кобели, вывалив языки, ластились к проводнику так, словно он был… 

— Буга-га! — заржал я, ибо меня вдруг осенило. — Слышь, Дэт, похоже, эти твари принимают тебя за аппетитную чернобыльскую сучку в разгар течки. 

— С хрена ли? — запротестовал Дэт, пиная ногами охреневших от любви кобелей. 

— Без понятия, — признался я, и вдруг меня осенило вторично. — Артефакт! Эта хрень началась после того, как ты подобрал этот артефакт! 

Я осмотрелся. В нашу сторону бодро чесала плоть, и я готов был поклясться чем угодно, что это самец. 

— Выбрось его, — посоветовал я. 

— Ни за что! — Проводник бегал кругами, кобели упорно преследовали. 

— Как хочешь. Жди, пока тебя оприходуют собаки, а там вон плоть своей очереди дожидается. Да у тебя тут масса поклонников! — Я похабно заржал. 

Сталкер со стоном отчаяния отстегнул контейнер от пояса и зашвырнул подальше, псы рванули за ним. Как только Дэт оказался вне зоны обстрела, я открыл огонь. Один кобель кувыркнулся в лесную подстилку, второму разворотило позвоночник. Дэт сражался с непокорным ружьём, которое всё никак не хотело стрелять.  Я быстро перезарядил и вскинул калаш, и в этот момент завыли пси-суки, про которых я признаться уже забыл. Щенки им вторили тонкими голосами. Оружие в руках ходило ходуном, я никак не мог прицелиться, перед глазами плясали белые точки. Вой приближался, и вот из кустов выскочила первая собака. Я выстрелил, но она, вспыхнув, пропала, словно её и не было. 

— Фантомы! — крикнул Дэт. — Береги патроны, не стреляй! 

Он швырнул ружье на землю и выхватил пистолет. 

— Ща все брошу и начну беречь патроны, — пробормотал я. — Не дождётесь. 

Меж зарослей мелькнуло крупное, мохнатое тело, я тут же пальнул. В ответ раздался визг. 

— Попал, — обрадовался я. — А ты говорил беречь патроны, старый скупердяй. 

Дэт закатил глаза и собрался ответить, но ему помешала очередная псина, что выметнулась откуда-то справа. 

— Стреляй! — заорал я, но тут же заткнулся, так как собака пронеслась сквозь проводника и исчезла. Охренеть! Прямо как в мультике про Каспера, доброе привидение! 

— Берегу патроны, — осклабился Дэт. Я только покачал головой в ответ и перезарядил калаш. 

Вскоре мы пристрелили ещё двух псин, одну Дэт, вторую я. А вслед драпающим щенкам сталкер бросил гранату. Взрыв — вой и скулёж оборвались. Сразу стало очень тихо, только возле брошенного проводником контейнера устроили оргию восемь плотей и три кабана. 

— Жаль на баб этот артефакт не подействует, — посетовал Дэт, — а то был бы я первый ловелас.

— Размечтался, — хмыкнул я. — Что со стволом? 

— В затвор грязь попала, когда ты, кретин слепошарый, меня с ног сбил. 

— Это потому, — наставительно сказал я, — что ружжо у тебя буржуйское. Поддержи отечественного производителя, и будет тебе счастье. 

— Давай топай, умник, — проворчал Дэт. — Нам до ночи успеть надо.

8

Какой идиот додумался назвать ЭТО тропой. По тропе хоть можно идти, а здесь… Мы с Дэтом ползли, шли гусиным шагом, перелезали через поваленные деревья. А один раз даже совершили хитрый акробатический трюк — пришлось взобраться почти до макушки тонкого деревца, которое прогнулось и перекинуло нас на другую сторону огромной лужи синего «студня». Благодаря всему этому, скорость наша была немногим выше черепашьей.

На одном из коротких привалов я спросил Дэта, как он вычислил, что Чук и Гек прошли именно этой тропой. Сталкер прокашлялся и начал обстоятельный рассказ:

— Возвращался я с Янтаря, смотрю, а они сидят у костра и конфеты лопают, представляешь? Ну, я спросил, может, помощь нужна. А они такие гордо — нет, всё в порядке, иди своей дорогой, сталкер. Я и ушёл. А потом уже на тропе гляжу, а там бумажек конфетных видимо-невидимо. Ну, думаю…

— Вот это да! — восхитился я. — Прямо Ганс и Гретель, а не Чук и Гек!

— Кто?

— Сказок не читал?

— Нет. А на кой?

— Неважно. Двинули?

— Двинули.

И пытка началась снова. Ползком, вприсядку, изгибая тела под немыслимыми углами, мы двигались по недоразумению, которое по ошибке назвали тропой. Вокруг громоздились горы бурелома, поросшие мхом так плотно, что казались единой массой. Где-то рядом журчали невидимые в этом хаосе крохотные ручейки. Вскоре плотность аномалий стала редеть, скорость передвижения поднялась, и к моему облегчению, наконец, впереди показалась бетонная крыша бункера ученых. Нам осталось проползти от силы метров двадцать до чистой земли.

Спина моя ныла от постоянного полусогнутого состояния, и я рискнул ненадолго выпрямиться, чтобы дать ей короткий отдых. Это привело к неожиданным и роковым последствиям. Едва я выпрямился, как меня немедленно ухватил за рюкзак мощный гравиконцентрат и потащил к себе. Дэт обернулся на мой испуганный крик, мгновенно оценил обстановку и изо всех сил дёрнул меня за ногу. Я вывалился из поля действия аномалии обратно на тропу, а вот Дэту не повезло. По инерции он откинулся назад и попал в огромную, трёхметровую «карусель», аномалия радостно подхватила проводника.

Я смотрел круглыми от ужаса глазами, как Дэт по спирали поднимается все выше и выше, но когда он достиг макушки аномалии, произошло нечто очень странное. Над «каруселью» вдруг возник полупрозрачный пузырь, с гудением всосал в себя несчастного Дэта, хлопок, вспышка, и всё пропало. Ни проводника, ни странного пузыря, только разочарованно гудела, успокаиваясь, «карусель».

Я просидел ещё с полчаса, пытаясь привести в порядок растрёпанные чувства и дать хоть какое-то объяснение таинственному исчезновению своего проводника. Так ничего и не придумав, решил выбираться в одиночку. Прошло ещё полтора часа, прежде чем я вывалился на обширный, чистый от аномалий участок и с облегчением растянулся на земле.

Впрочем, долго валяться не пришлось — счётчик Гейгера начал тревожно потрескивать. Кое-как собрав себя в кучу, я встал на дрожащие от нечеловеческого напряжения ноги и побрел дальше. Не успел пройти и двух десятков метров, как наткнулся на следы чьей-то стоянки. Обилие разбросанных рядом конфетных бумажек красноречиво подтверждало, что дисары останавливались именно тут.

Воодушевленный я было собрался двигаться дальше по горячему следу, но тут заметил что-то непонятное в зарослях кустарника поблизости. Подойдя поближе и раздвинув ветки, увидел сгорбленную спину старушки. Да-да, именно старушки! Я, онемев от изумления, рассматривал поношенную вязаную кофту, цветастый платок и седую косу, лежащую на спине. Бабка что-то бормотала под нос и, судя по шумному чавканью, завтракала. Решив не мешать, я тихонько начал отходить, но тут под подошвой ботинка предательски хрустнула сухая ветка. Чавканье немедленно стихло, старуха медленно повернула голову на звук. Я чуть не обгадился, когда увидел её лицо. Обтянутый высохшей, коричневой кожей череп с торчащими из белёсых десен остатками гнилых пеньков и сморщенными глазными яблоками. В руках бабка держала дохлую ворону и именно ею лакомилась, когда я её потревожил.

В своё время я увлекался чешским грайндкором и считал, что о трупах знаю всё, но Зона в очередной раз показала, как я ошибался. С содроганием я наблюдал, как старуха отбросила в сторону недоеденную ворону, поднялась и недвусмысленно подвигала челюстью.

— Кушать хочу, — невнятно прошелестела она и неуверенной походкой двинулась ко мне, постепенно увеличивая скорость.

— Бабуля, — предупреждающе сказал я, — не буди во мне зверя.

Старуха не вняла моему предостережению и, вытянув тощую руку, продолжала наступление. Я отчаянно огляделся и начал отступать, холодея при мысли, что вот сейчас влечу с ходу в невидимую аномалию, незамеченную второпях. Несколько раз поднимал автомат, но бабка дёргалась, как рыба на крючке, и попасть в неё наверняка было очень проблематично. Палить наугад не хотелось, после боя с пси-собаками патронов было с гулькин хрен. Эх, говорил мне Дэт беречь патроны, и почему я никогда не слушаюсь чужих советов?

Передвигаясь замысловатым аллюром, глядя одним глазом на старуху, вторым на местность перед собой, я умудрился без проблем подобраться довольно близко к высокому, металлическому забору бункера научников. Вскинул автомат вверх, собираясь произвести пару выстрелов, чтоб привлечь внимание, но тут в мои планы вмешалось нечто, сбившее меня с ног. Выронив оружие, я прокатился с нереальной скоростью несколько мучительных метров, и только удар о колесо брошенного грузовика смог остановить моё стремительное передвижение.

Я едва успел восстановить картину окружающего мира, как ко мне подскочил какой-то придурок в противогазе и от души зарядил берцем по роже. Придурок — потому что скакал на карачках, вместо того, чтобы передвигаться по человечески, но удар был знатный. Я тихо лежал на колючей чернобыльской травке и безучастно наблюдал за развитием событий не в силах пошевелиться, и только периодически сглатывал кровавую юшку, стекающую из сломанного носа. Интересно, где бабуля?

— Кушать хочу.

Вот и она. Идиот в противогазе ненадолго забыл про меня и кинулся на старуху, не подпуская её к моему распростертому телу. Завязалась драка. Если бы мне не было так хреново, я непременно посмеялся бы над этим зрелищем, настолько карикатурно смотрелись противники. Бабка, растопырив крючковатые, непослушные пальцы, неуклюже прыгала и скалилась остатками зубов. Её визави скакал на четвереньках, изредка выбрасывая конечность и пытаясь пнуть бабулю в живот, но она каждый раз уворачивалась.

Потом вдруг ни с того ни с сего старухе вздумалось взорваться кровавыми ошметками. А секунду спустя этот манёвр повторил фрик в противогазе. Соображал я на данный момент чрезвычайно туго, функции моего организма были несколько расстроены встречей с этими двумя драчунами, поэтому звуков выстрелов я попросту не услышал. А то, что меня волокут по земле за шиворот неизвестно куда понял только перед тем, как потерять сознание, поэтому ничего не успел предпринять по этому поводу. Да и вряд ли я был способен в данный момент требовать сатисфакции у кого бы то ни было. Меня не пытались немедленно употребить в пищу, не пинали ногами по фасаду, и это давало некоторую надежду. Поэтому я с лёгким сердцем провалился в небытие, решив разобраться с новой проблемой, когда как следует отдохну.

9

Первое, что я увидел, открыв глаза, была обеспокоенная физиономия с родинкой на левой щеке. Гек. Бегло оценив обстановку, я пришёл к выводу, что лежу на узкой койке в некоем подобии больничной палаты. Белые стены, лампы дневного света, тумбочка и табурет, на котором расположился Гек, исполняющий, очевидно, обязанности сиделки. Хотя я предпочел бы вместо него симпатичную, грудастую медсестричку.

— А где второй? — просипел я, вернувшись глазами к своему собеседнику. Чувствовал я себя не так чтобы очень: в глазах плыло, сильно тошнило.

— Он на задании, — серьезно ответил Гек. — Ты как?

— Уйди, — ответил я.

— Но почему? — обиделся парень. — Я тут с тобой днем и ночью…

— Блевать буду.

Гек едва успел отскочить, когда я привел угрозу в исполнение. С минуту корчился над краем кровати, но зато после этого мне резко полегчало. Я откинулся на плоскую подушку, радостно чувствуя, что возвращаюсь к жизни. Гек наморщил нос и прокомментировал:

— Воняет.

— Ха! Воняет ему. Чего же ты в Зону припёрся, раз такой нюхливый? — съязвил я.

Парень открыл рот ответить, но его прервала открывшаяся дверь. В палату вошёл невысокий молодой человек с большими залысинами на лбу, одобрительно кивнул, увидев лужу блевотины на полу, и уверенно произнес:

— Вам лучше.

Это было именно утверждение, а не вопрос. Я признаться не понимал, чем ему так глянулась моя блевотина, но раз человеку нравится, не будем портить ему кайф, пусть любуется. Даже готов специально для него повторить это на бис.

— Лучше, — не стал спорить я. — Вы кто? И где я?

— Круглов Алексей Николаевич, — спохватился мой посетитель. — Вы находитесь на нашей научной базе, на озере Янтарь. Вот этот юноша со своим братом притащили вас к нам, хоть мы и возражали.

— Чё это? — обиделся я. — Почему возражали? Рожей не вышел?

Круглов замялся.

— Видите ли, мы слишком заняты, чтобы заниматься спасением каждого сталкера, гибнущего под стенами нашего бункера. Но Чук и Гек уверили нас, что вы хорошо заплатите. Наши гранты так невелики…

Сначала я подумал, что ослышался и вопросительно посмотрел на Гека, тот отвел глаза. Тогда я понял, что Круглов это всерьёз. Ну и засранцы эти ученые!

Денежки у меня водились, но что-то подсказывало, что цену запросят немалую, а мне ещё боезапас пополнить жизненно необходимо. Я лихорадочно размышлял. Что может заинтересовать ученого, помимо денег? Да все что угодно: всякие неведомые приборчики, мутировавшие козявки, артефакты, инфа… Инфа?

— Слушай, Николаич, — проникновенно начал я, — мы тут с одним приятелем артефакт нашли, такой необычный…

— И? — жадно поторопил Круглов, загораясь энтузиазмом.

— И я бы с удовольствием тебе о нем все рассказал и указал его нынешнее местонахождение, если б ты списал с меня все долги за лечение и ночлег.

Закончив, я выжидательно уставился на ученого. Было очевидно, что в его душе схватились в яростной драке алчность и исследовательский интерес. Оставалось ждать, что победит. Прошла пара томительно долгих минут, и наконец, интерес победил, за что я ему очень признателен.

— Рассказывайте, — недовольно буркнул Круглов, — но учтите, если артефакт нам известен, вам придется заплатить.

Боясь, как бы он не передумал, я торопливо поведал про памятную схватку с пси-собаками и артефакт, найденный исчезнувшим Дэтом. Глаза ученого разгорелись, он был необычайно взволнован и нервно мерил шагами комнату.

— Невероятно! — вскричал Круглов. — Я слышал о нем, но думал, это выдумки досужих сталкеров. Мне просто необходима хотя бы одна единица данного аномального материала!

Во загнул! И чего эти научники вечно все усложняют? Нет бы сказал — «хочу артефакт!», — а то «единица аномального материала».

— Ну, раз мы в расчёте, я пойду собирать вещички, — сказал я.

— Не так быстро, — улыбнулся Круглов, и его улыбка мне не понравилась. — Про артефакт я знал, значит, вы мне всё ещё должны. Но всё уладится, если вы сходите и принесёте мне его.

— Ты охренел?! — возмутился я. — Я там один ни за что не пройду! Меня вел опытный проводник, да и тот пропал.

— Чук и Гек вас отведут. Они замечательно сканируют проявления аномальной активности.

Гек вздрогнул и поднял голову, в его взгляде читалась глухая тоска и отчаяние. Видать совсем замордовали парнишку. Но ситуация складывалась идеально — оба дисара со мной, из бункера выпустят. Ну и тупые эти господа учёные.

— Кроме того с вами отправится один из наших военных сталкеров. Просто для гарантии, что вы не соврали и не сбежите. В противном случае он будет рад потратить на вас пару пуль.

М-да, а может и не тупые…

* * *

Военсталкера звали Булюлю. Это был обычный, ничем не примечательный мужик лет сорока, и я терялся в догадках — за что его угораздило получить столь идиотское прозвище. Едва мы покинули базу ученых, Булюлю мрачно обозрел окрестности и разразился длинной тирадой, показывая то на небо, то на бункер. Вот тогда мне всё стало ясно.

У военсталкера был очень высокий и звонкий голос, кроме того он страдал каким-то невообразимым дефектом речи. Всё, что говорил Булюлю, а говорил он много и быстро, превращалось в несуразное бульканье до крайности возмущенного индюка.

Я стоял, вытаращив глаза, и потел от усилий понять — чего ему от меня надо. А военстал приходил во все большее неистовство, брызгал слюной и толкал меня в плечо. Мне удалось разобрать несколько слов, но связать их воедино было нереально. Я чувствовал, что неотвратимо тупею с каждой минутой, проведенной в обществе этого страшного человека. Наконец Булюлю злобно сплюнул, рыкнул что-то давившимся от смеха Чуку и Геку и пошёл вперед. Я перевёл дух, вытер вспотевший лоб и попросил парней:

— Переведите, если поняли, какого хрена он верещал.

— Ему не нравится задание, погода и твоя рожа, — с удовольствием отозвался Чук. Гек хохотнул.

— Да мне он тоже как-то не глянулся. — В доказательство своих слов я скорчил рожу, дисары засмеялись.

Тут издалека нетерпеливо заорал Булюлю, мы поспешили его догнать.

— Куда? — спросил Гек.

— К Агропрому, — ответил я. — К той самой тропке, что вы сюда пришли.

Мы двинулись вдоль железного забора научной базы. Помощь дисаров пока не требовалась — аномалий было немного, и все они отлично различались детектором. Я шёл впереди, следом Булюлю мрачнее тучи, Чук и Гек плелись в арьергарде.

До тропы оставалась всего какая-то сотня метров, когда на наш маленький отряд напали снорки. Я боялся, что парни начнут геройствовать, но они неожиданно повели себя очень правильно — отошли назад и бдительно смотрели за тылами, пока мы с Булюлю отстреливались.

Проклятые прыгуны в противогазах появлялись словно ниоткуда, стремительно взвиваясь в воздух из самых неожиданных мест. Их было много, и все они отличались завидной живучестью. На одного мутанта уходило чуть ли не полмагазина, и даже после этого снорк продолжал упорно ползти в нашу сторону.

Но и это было не самым плохим. Стрельба привлекла внимание зомби. Встреча с той бабулей не оставила мне приятных воспоминаний, поэтому я не стремился возобновить знакомство с мертвяками. Мы начали отступать в сторону тропы, надеясь укрыться за аномалиями. Дисары разделились, и теперь шли позади меня и Булюлю, изредка указывая направление, таща в ту или иную сторону. Поворачиваться спиной к врагу нам с военсталом категорически не хотелось, поэтому мы полностью положились на аномальное чутьё Чука и Гека.

В результате сложных манёвров между нашим отрядом и мутантами, наконец, оказалась первая аномалия, потом ещё одна и ещё. Вскоре мы достигли памятного пятачка с «каруселью», где пропал бедняга Дэт. Снорки скакали вдоль линии аномалий, но не рисковали сунуться за нами следом. Мертвякам было вообще всё пофиг, и они принялись палить в снорков. И всё было бы хорошо, если б не долговцы.

Как они тут оказались, я не понял. Только что никого не было и вдруг раз — стоят четыре фигуры в чёрно-красных комбезах. Булюлю вылупил глаза в изумлении и заговорил на своем неземном наречии. Один из долговцев, судя по властному выражению лица главнюк, нетерпеливо отмахнулся.

— Заткните кто-нибудь этого кретина, я ни слова не понимаю, — сказал он. — Мы пришли за дисарами. Вы двое, — он ткнул пальцем в Чука и Гека, — идёте с нами, остальные свободны.

Я скосил глаза в сторону пацанов. Они стояли, понурившись, и на лицах их была написана безмерная усталость. М-да, Волк был прав на все сто — такую добычу ни одна группировка не упустит. Бежать некуда, если только…

Наш отряд стоял тесной кучкой в непосредственной близости от «карусели». Хрен знает, что там таится на верхушке аномалии. Но я слышал о «телепортах», и, судя по всему, это был именно он. Другой вопрос, куда именно он выкидывает. Прикидывать плюсы и минусы было некогда, долговцы начали терять терпение.

— Отвлеки их, — шепнул я Булюлю.

Военстал понимающе кивнул, сделал шаг вперед и разорался. Я с восхищением смотрел, как стекленеют глаза долговцев от усилий понять своего собеседника, и потихоньку придвинулся к аномалии ещё ближе. Схватив пацанов за шкирки, я с силой зашвырнул их в «карусель», потом сиганул сам.

Аномалия загудела, подхватила мою бренную тушку и потащила по кругу. Каким чудом мне удалось сохранить штаны сухими, я и по сей день не в курсе. Потом по глазам резанула ослепительная вспышка, я с грохотом свалился на железную поверхность, с которой по инерции скатился на асфальт.

Поверхность оказалась ржавой крышей ПАЗика, асфальтом была выложена городская улица. На тротуаре сидели Чук и Гек и смотрели вокруг круглыми глазами.

— Где это мы? — спросил я, потирая ушибленную пятую точку и оглядываясь. — Город какой-то…

— Это Лиманск, — хором отозвались братья, голосами преисполненными благоговейного ужаса.

10

Лиманск. Блуждающий город. Одна из самых опасных и непостижимых загадок Зоны. Иногда он бывает открыт, и тут происходят жесточайшие бои за территорию. Но чаще, окутанный плотным облаком аномального тумана, Лиманск бродит по Зоне. Туман этот видят то у Рыжего леса, то на Янтаре, то на Выжигателе.

Жители Лиманска так и не были эвакуированы во время первой аварии на ЧАЭС. Они просто исчезли, как исчезали все, кто попадал в это место. А во время второго взрыва, Лиманск окутался туманом и пошёл себе гулять по Зоне. Мало кто рисковал соваться в город, и надо же было этому проклятому «телепорту» забросить нас именно сюда.

Мы шли по узким, пустынным улочкам мимо домов с окнами, слепо глядящими на наш маленький отряд, и всё больше чувствовали себя кильками, запертыми в консервной банке. Хорошо ещё, что у меня нет клаустрофобии, а то пришлось бы туго.

Чук и Гек крутили головами во все стороны, но смотреть было особо нечего. Заброшенность и тишина. Ни одного звука, кроме шарканья наших ног, не нарушало ватную тишину города. Ни единого движения в окнах, даже воздух был неподвижным, словно законсервированным.

На окраине Лиманска мы наткнулись на ту самую пресловутую стену тумана, а перед ней отлично различимые переливались пузыри «телепортов». Дорога, по которой мы пришли, уходила вперед и исчезала в серой, клубящейся мгле.

Чук и Гек двинулись вдоль стены аномалий, я наблюдал. Взгляды парней стали отсутствующими, словно они были погружены в глубокие раздумья, о смысле жизни, например.

Всё это было довольно увлекательно, но только первые два часа. Мы обошли почти весь чёртов Лиманск, но не нашли ни единой лазейки. Вынужденное бездействие меня убивало, но помочь ничем я не мог.

Потом, посоветовавшись, мы решили прыгнуть в один из «телепортов». Попытка провалилась. В какую бы аномалию мы не шагали, она исправно выкидывала нас в один из районов Лиманска, а одна даже забросила на крышу пятиэтажки, откуда мы потом долго и мучительно спускались. Ровное, серое небо над головой начало темнеть.

— Хватит, — сказал я пацанам, — сворачивайте свои поиски. Пора искать ночлег. Утро вечера мудренее, как говорили наши предки.

Чук и Гек неохотно послушались. Мы чувствовали себя слегка ошалелыми от огромного количества совершенных телепортаций. Всё-таки человеческий организм не привык к столь стремительному средству передвижения, и бедный мозг едва справлялся. Да и ощущения были не из приятных, особенно этот специфический, высокий свист, с которым «телепорт» отправлял нас в путешествие. Брр!

Побродив немного, мы устроились в обшарпанной двухэтажке и развели костёр на кухне одной из квартир, разобрав для этого часть пола. И вот, едва мы расселись и взяли в руки консервы, с улицы послышалось осторожное, вежливое покашливание и деликатный стук в окно.

Сказать, что мы удивились, значит, ничего не сказать. Мы просто офонарели! После угнетающей пустынности этого городка, узнать, что тут есть ещё люди, было сродни откровению свыше. Гек вскочил, опрокинув свою банку с кашей в костёр. Рачительный Чук её поспешно выхватил из огня и зашипел от боли, дуя на обожжённые пальцы. А я сидел столбом, держа в одной руке консерву, в другой автомат. Стук повторился.

— Пустите к огоньку, что ли? — донесся смущённый, знакомый голос.

— Дэт, дружище! — заорал я в восторге и бросился на улицу. К своему стыду я совершенно забыл про исчезнувшего проводника. Хотя должен был предположить, что Дэт тоже где-то здесь, и попытаться найти его. А мой проводник оказался непрост и сам меня нашёл. Ну и ладно, ну и хорошо.

Дэт стоял рядом с большим тополем, что рос у подъезда двухэтажки и смущённо улыбался. Я потащил его в помещение.

— А я вас ещё час назад заприметил, — сказал проводник, усаживаясь у костра. — Правда подумал сначала, что эти пораньше сегодня вышли. Уж и не чаял встретить тут кого живого.

— Кто эти? — спросил Чук.

— Призраки, — пояснил Дэт. — Как темнеет, так и лезут отовсюду.

Чук побледнел и бросил нервный взгляд в окно, Гек перестал жевать и придвинулся поближе к костру.

— Хорош заливать, — засмеялся я, — шутник.

— Сами увидите, — обиделся Дэт. — А теперь колитесь, как вы тут оказались.

Мы, перебивая друг друга, принялись рассказывать проводнику всё, что с нами случилось за это время. Сначала хотели умолчать о даре братьев Чука и Гека, но случайно проболтались. Дэт никак не отреагировал на эту новость, только понимающе кивнул головой.

— Мне одно непонятно, — сказал он, — как вы надеялись самостоятельно прожить в Зоне? Это же и псевдоежу ясно, что вас не оставят в покое. Зачем к учёным пошли?

— Мы и не надеялись, — буркнул Гек. — А к учёным пошли, чтоб они нас от этого дара вылечили.

— Что-то не похоже, чтоб вас там лечили, — вмешался я. — Я бы сказал — использовали на полную катушку.

— Так и есть, — уныло подтвердил Чук. — Они все «потомами» нас кормили. То одно задание выполнить, то другое.

— А почему сразу к Доктору не пошли? — спросил Дэт.

— К какому?

— К Болотному доктору. Он гораздо больший спец по мутациям и всей аномальной хрени, чем «ботаники».

Парни были поражены. Про Болотного доктора они, конечно же, слышали, но, судя по лицам, подобная мысль даже не приходила в их головы. Я хотел было подколоть братьев по поводу их скудоумия, но тут началось самое необычное в моей жизни представление.

Реальность вдруг изменилась. Нет, все оставалось на своих местах, мы по-прежнему сидели у костра и поглощали содержимое консервных жестянок. Но на всех одновременно нагрянуло осознание, что мир стал другим.

Ночная тьма за окном посветлела до сумерек, на улицах что-то происходило. К нам в кухню вошла полупрозрачная женщина в бигудях и направилась к полупрозрачной газовой плите в углу. Чук выронил ложку и даже не заметил этого, Гек громко сглотнул, я в изумлении наблюдал, как призрак варит призрачный обед на призраке плиты.

Дэт с удовольствием хохотнул и потёр руки. Вид у проводника был такой, словно он сам лично организовал это представление. Мы вскочили и, опасливо косясь на призрачную женщину, кинулись к окнам. По улицам шагали полупрозрачные люди, пили призрачный квас из бочки на углу улицы, спешили по своим делам.

Потом город поглотила вспышка ослепительного света. Когда мы проморгались, женщины на кухне уже не было, а на улице шёл бой. Какие-то люди в светло-сером камуфляже стреляли в группу людей в светло-синем камуфляже. Яростнее всех сражался человек со шрамом на лице, что шёл вместе с группой светло-синих. Он так и отщелкивал врагов из своего «Винтореза».

Нереальность происходящего давила на нервы. Стрельба, вспышки взрывов, раскрытые в криках рты сражающихся призраков — все это не издавало ни единого звука. Лиманск был по-прежнему погружён в ватную тишину.

Потом по глазам резанула ещё одна вспышка, и перед нашими изумленными взорами предстало сизое небо, расчерченное чёрными облаками. Очень тёмное над головой и с узкой, грязно-багровой полоской на горизонте. Вместо города кочковатая равнина, на которой кое-где видны разрушенные остовы зданий. Скрюченные, почерневшие деревья венчали этот мёртвый пейзаж.

И над всем этим медленно оседали серые хлопья. Тишина, такая густая и плотная, что бывает в безветренный зимний вечер, когда идёт снег. Но здесь с угрюмого неба, кружась, летел пепел. Ни звука, ни дуновения ветерка. Только бесшумное падение серых хлопьев в призрачном сером мире.

Из ступора нас вывел Дэт. Изрыгая ругательства, проводник за шкирки оттащил нас от окна. Сведённые судорогой конечности отказывались повиноваться сигналам мозга, мы попадали на пол, чудом не угодив в костер. Когда я более-менее пришёл в себя и рискнул глянуть краем глаза в окно, там была обычная ночная темнота.

11

Утром все старались лишний раз не смотреть в окно и не упоминать вслух о «кино», что показал ночной Лиманск. Поэтому завтрак прошёл в гробовой тишине, настроение у нас было препаршивое.

— Ну, — сказал Дэт, когда мы побросали опустевшие консервные банки в костер, — поищем выход?

— А он есть? — мрачно спросил Гек.

— Если есть вход, логично предположить, что обязательно должен быть выход, — подмигнув ему, сказал Дэт.

Заразившись его оптимизмом, мы несколько воспрянули духом и в более приподнятом настроении вышли на улицу. Лиманск ничуть не изменился после ночных событий. Всё те же дома с обшарпанной штукатуркой и следами от пуль на стенах. Такие же пустынные улицы. А на окраине города всё так же клубился серый туман, и переливались пузыри «телепортов».

После полутора часов бесплодных поисков наш энтузиазм сильно притух. Все погрузились в угрюмое молчание и лишь изредка обменивались язвительными репликами. Чук и Гек шли впереди нас с Дэтом, внимательно вглядываясь в туман и даже поводя руками, отчего напоминали двух шаманов на прогулке. И вдруг, откуда ни возьмись, прилетает небольшая такая каменюка и бьёт Чука аккурат между лопаток. Парень вскрикнул от неожиданности и боли и повернулся к брату.

— Ты обалдел?! — заорал он. Гек в растерянности хлопал глазами.

Мы с Дэтом обернулись и обозрели улицу. Ничего. Потом проводник потянул меня за рукав и указал на густую крону одного из тополей. Сначала я ничего не увидел, но, присмотревшись, заметил слабые синеватые вспышки. Такие сгустки аномальной энергии обычно окружают тела «полтергейстов», помогая тем летать и швыряться мусором. Мы повернулись к дисарам.

— Думаешь, сейчас подходящее время для твоих идиотских шуточек? — продолжал разоряться Чук. — Я тут делом вообще-то занят!

— А в чём дело-то? — начал злиться Гек. — Я типа, не занят, что ли?

— Э-э-э, парни, — позвал Дэт, но братья не обратили на него ни малейшего внимания, всецело поглощённые взаимными обвинениями.

— Вижу я, как ты занят! — вопил Чук. — Не хочешь помогать, так уйди и не мешай!

— Да пошёл ты! Раскомандовался. Придурок!

Этого Чук вынести уже не мог и кинулся на брата. Обменявшись парой неумелых ударов, дисары грохнулись в пыль и, пыхтя от злости, катались по земле и валтузили друг друга кулаками.

— ПАРНИ! — рявкнул Дэт во всё горло.

Ноль эмоций. Братья были поглощены выяснением отношений и активно избавлялись от накопившегося раздражения посредством старого, доброго мордобоя.

— Помоги-ка мне, — сказал я Дэту.

Мы приблизились к эпицентру разборок и, ухватив пацанов за рюкзаки, растащили в разные стороны. Чук и Гек некоторое время жаждали возобновить прения, но вскоре, обменявшись парой гневных фраз, притихли.

Тогда Дэт показал им на дерево, где прятался «полтергейст», и популярно объяснил, кого следует благодарить за переполох. Браться смутились и бросали друг на друга пристыженные взгляды.

— Прости, брат, — искренне повинился Гек.

— Да ладно, я и, правда, придурок, — тотчас отозвался Чук.

Слушать их было одно удовольствие, но тут вмешался Дэт, которого одолевали более практичные мысли.

— Я сейчас разрыдаюсь от умиления! — сказал он. — Если вы закончили размазывать сопли, прошу обратить внимание на мутанта.

— А что с ним? — не понял я. — Сидит себе на дереве, ничем не кидается, ну и пусть сидит.

— О, Господи! — патетически воззвал к небесам Дэт. — Меня окружают одни кретины! За трое суток, что я провёл в Лиманске, это первый встреченный мной мутант. Не считая ваших светлых личностей, конечно же. Раз «полтергейст» там сидит, значит, сумел каким-то образом проникнуть в город. А раз он смог войти — мы сможем выйти. Доходчиво?

— Может, он тоже попал в ту аномалию? — усомнился Гек.

— О, Господи!..

— Не пойдёт, — поспешно перебил Дэта Чук. — Мутанты чувствуют аномалии. Особенно «полтергейсты».

Преисполненный энтузиазма, Гек бросился к стене аномалий, Чук за ним. И всего-то через пару десятков шагов…

— Нашли! Нашли!

Вне себя от радости мы бросились к дисарам. Этот безмолвный городишко успел основательно осточертеть всем нам. Здесь густая стена тумана редела, а «телепорты» висели не впритирку, как везде. Если приловчиться, можно проползти под ними и юркнуть в узкое мутное «окно», через которое виднелись какие-то скрученные ржавые конструкции и бетонные обломки.

Чук снял с себя рюкзак, лег на землю и пополз, толкая ношу впереди себя. Мы последовали его примеру. Чук дополз до «окна», нырнул в него, взбрыкнув ногами, и исчез. Гек полез следом без тени сомнений. Нам с Дэтом было страшновато, но оставаться в Лиманске было ещё страшнее.

«Окно» расступилось с тем же отвратительным свистом, что сопровождалась телепортация, и приняло наши тела. Всё бы ничего, если бы не падение с пятиметровой высоты прямо в стадо псевдоплотей. Животные были уже достаточно напуганы вторжением Чука и Гека в свою безоблачную жизнь, а наше с Дэтом появление повергло мутантов в панику. Зато падать нам было не очень больно.

Истошно визжа, плоти бросились врассыпную, оставив нам на память клубы пыли и множество «блинчиков». «Окно», как оказалось, выбросило нас на Свалку. Символично, мать вашу!

К этому времени я уже решил, что перебьётся пока Сидорович со своим заданием. Сначала отведём дисаров к Доктору, а уж если он не поможет, тогда приволоку их к торгашу. Так что выход на Свалку был большой удачей.

Не успел я порадоваться этой мысли, как услышал крики и стрельбу. Обезумевшее от ужаса стадо плотей врезалось в группу долговцев, которые спешили в нашу сторону. Только этого не хватало! Оскальзываясь на «блинчиках», что с поражающей щедростью продолжали метать мутанты, долговцы сломя голову мчались к нашему отряду.

— Знаю я тут одну тропку неподалёку, — сказал Дэт и полез на холм. — За мной, быстро!

Уговаривать нас было не нужно. Невольно пригибаясь, словно это могло спасти нас от пули, мы бросились за проводником. Позади орали что-то угрожающее долговцы и пронзительно визжали псевдоплоти. Потом мы перевалили за вершину холма и всё стихло. Хотя, сомневаться не приходилось — в покое нас не оставят.

Тропка Дэта оказалась точным подобием той, по которой мы шли на Янтарь. Я уже начал забывать каково это — ходить по земле, в последнее время по ней всё больше ползать приходилось.

Вскоре в лица пахнул влажный воздух, пахнущий тиной и ржавчиной, и перед нами открылись Болота, густо поросшие мутировавшим камышом и чахлыми, уродливыми деревцами.

— Впереди «трамплин», — предупредил Чук, — и обойти его никак не получится.

— Знаю, — ответил Дэт. — Мы в него прыгнем.

После того, как мне довелось полетать на Кордоне, благодаря данному виду аномалий, я категорически не хотел возобновлять знакомство с «трамплином». Однако моего мнения никто не спрашивал.

— Да не ссы, он слабенький, — заверил Дэт, правильно оценив выражение моего лица.

Мы подошли к «трамплину» поближе и на счёт «три» прыгнули. Аномалия оказалась не такой уж и слабенькой. Посильнее той, что швырялась мной на Кордоне.

В общем, я взвился в воздух, снова ощутив сомнительную радость свободного полёта, и даже успел пожалеть, что не обладаю пропеллером на пятой точке, а потом с треском врезался в заросли камыша. Сверху приземлился Дэт, едва не переломав мне ребра. Я спихнул его с себя, но тут прилетел Чук. В глазах у меня поплыло, а когда с неба свалился Гек, врезавшись аккурат в мою измученную тушку, я и вовсе едва не испустил дух.

К счастью парни правильно поняли моё страдальческое кряканье, говорить внятно я был не в состоянии, расползлись в разные стороны и обессилено замерли. Так мы и провалялись около часа — четыре жалких обломка кораблекрушения, выброшенные бурей из безбрежного океана жизни.

12

Долго валяться не пришлось. Похоже, долговцы кинули клич в общий канал, и сейчас за нашим отрядом не бежал только ленивый или непоправимо искалеченный. Бегать по Болотам сомнительное развлечение, кто не верит — попробуйте. Я успел дважды окунуться чуть ли не по уши в вонючий ил и выбрался только благодаря совместным усилиям Дэта и дисаров. Ни к чему говорить, что выглядел я к тому времени как Голгофский дерьмодемон.

В отдалении трещал камыш, да так громко, словно сквозь него ломилось как минимум стадо псевдогигантов. Мы успели рассмотреть чёрные куртки «ренегатов», прежде чем дать деру. Где обретался Болотный Доктор, никто из нас даже примерно не представлял, поэтому мы ломились, куда глаза глядят, в надежде наткнуться на его жилище случайно. Или встретить кого-нибудь, кто укажет дорогу и не будет в нас стрелять. Но на это надежды было мало.

Обернувшись на бегу, я успел заметить летящее над камышами тело в чёрно-красном комбезе. Похоже, долговцы удачно миновали тропу вслед за нами и в данный момент преодолевали «трамплин». Треску и шуму за спиной прибавилось.

Пробежав по кромке очередного бочага, мы выскочили на довольно обширную и сухую поляну, в центре которой сидел контролёр. Мутант изумлённо вытаращился и начал подниматься.

— Бля-бля-бля-бля, — невольно закрывая голову руками, заорал Дэт и наддал ходу.

Перегоняя друг дружку, мы просвистали мимо. Контролёр то ли не успел нас взять за мозги, то ли слишком удивился, но никакого ментального давления мы не почувствовали. Зато, судя по воплям, что вскоре раздались за спиной, нашим преследователям пришлось несладко.

Я обернулся посмотреть и тут же влетел в небольшую лужу «холодца». Подошвы ботинок зашипели и задымились, в нос ударила едкая кислотная вонь. Я шарахнулся в сторону и незамедлительно вляпался в «дымовуху». Аномалия издала звучный пук и выбросила вверх столб густого, чёрного дыма. Но самым интересным была реакция моих ботинок на совокупность этих двух ловушек.

Каждый шаг, что я делал, подбрасывал меня на полметра и с ускорением толкал вперёд, а при соприкосновении с влажной землей ботинки трещали и плевались искрами. Вероятно, при таком креативном способе передвижения, я вскоре улетел бы довольно далеко, но Чук и Гек вовремя ухватили меня за обе руки.

Скорость слегка снизилась, но все равно была довольно приличной. Хоть мне и приходилось тащить дополнительный груз в виде двух подростков, ботинки справлялись отлично. Сзади, нещадно чихая и кашляя, мчался бедняга Дэт.

Так, сопровождаемый необычным саундтреком, в ореоле оранжевых искр из-под ног и с двумя дисарами в охапке, я ворвался в какую-то убогую деревеньку. На мой отчаянный вопль — «Остановите меня кто-нибудь!» — из ближайшего домика выскочил сталкер и, долбанул меня прикладом в грудину. Я блаженно растянулся на земле, задрав к небу искрящие подошвы.

— Феерично, — послышалось над головой, и небо заслонила знакомая постная физиономия.

— Кормилец, — с чувством произнёс я. — Да я тебе по гроб жизни… да я тебе хабаром… да я…

— Бредит, что ли? — Над головой возникло лицо Дэта.

— Неудивительно, — сказали Чук и Гек, наклоняясь и внимательно глядя мне в лицо.

— Ты кто? — не обращая внимания на друзей, спросил я флегматика.

— Сталкер, — сплюнув, сказал тот.

— Почему ты преследуешь меня?

Флегматик вдруг улыбнулся. Вот уж не думал, что его унылая физиономия способна на такие подвиги.

— Ты мой ангел-хранитель?

Улыбка стала ещё шире.

— Как тебя зовут? — Я твердо решил, что сегодня вытрясу из него правду.

— Люцик, — ответил флегматик, повесил «гадюку» на плечо и убрёл в туман.

А я всё лежал, задрав конечности к небу, и хохотал, пока нас не окружили сталкеры из группировки «Чистое небо». Вот это да! Сам Люцифер взялся охранять и спасать от бед мою бесценную задницу! Не иначе в аду совсем стало скучно, если даже он бросился играть в сталкеров.

Мне вкололи какую-то успокаивающую фигню, стянули берцы и сунули взамен стоптанные кроссовки. Я перестал ржать и, содрогаясь от отвращения, натянул обувку, снятую, без сомнений с убиенного бандита. А что делать? В свои ботинки я не полезу ни за какие коврижки, а босиком по Зоне чревато.

Потом, не слушая наших возражений, сталкеры проводили нас к себе на базу, мол, Свиблов решит, что с нами делать дальше. Глава чистонебовцев был громадного роста мужик с рокочущим как громовые раскаты голосом. Выслушав наше сбивчивое повествование, он ненадолго задумался, потом постановил:

— Выдавать я вас не стану. Болотному доктору мы сообщим о вас, но, во-первых, на базе вы не останетесь. Во-вторых, отдадите нам свои берцы-скороходы. Для изучения.

— Что? — удивился я. — Да, пожалуйста, мне-то они на кой теперь? Чуть не сдох, пока бежал. Так что вы с ними поосторожнее.

— Не беспокойтесь. Наша группировка образец серьёзности и благоразумия, — внушительно сказал Свиблов.

В этот момент с улицы донеслись крики и хохот, сопровождаемые треском. Мы бросились наружу. Посреди обширного двора вертикально торчала железная труба. Кто-то надел на неё кольцо с толстой, железной цепью. И сейчас один из «серьёзных» и «благоразумных» чистонебовцев бегал вокруг трубы в моих берцах, держась за цепь и хохоча во все горло. Его приятели радостно улюлюкали, а некоторые возмущались, мол, хватит, теперь их очередь.

В самом наилучшем настроении мы покинули базу «Чистого неба» и отправились на рандеву с Доктором в заброшенную церковь. Свиблов предоставил нам проводника, поэтому добрались практически без приключений. Ну, не считать же приключением получасовое сидение в камышах, в ожидании пока не пройдет мимо группа зомби из шести рыл.

Болотный доктор нас опередил и даже успел развести костёр. Распрощавшись с чистонебовским проводником, мы поспешили представиться Доку и изложили проблему.

— А почему вы считаете, что этот дар проблема? — спросил Доктор, прихлёбывая из жестяной, походной кружки горячий чай.

— Ну как же, — удивился Чук, — за нами все охотятся, преследуют.

— А зачем вы пришли в Зону?

Братья задумались, подсознательно чувствуя подвох в вопросе.

— Все идут, — неуверенно сказал Гек. — И мы пошли. Посмотреть и вообще…

— Вам тут нравится? — Док лукаво смотрел на парней поверх кружки.

— Нет! — твёрдо сказали братья, а я вдруг понял, куда ведёт разговор Доктор и мысленно зааплодировал ему.

— Тогда в чём дело? — Доктор поставил кружку на камень и вздёрнул брови. — Вас тут ничего не держит, вам тут не нравится и этот дар вас тяготит. Возвращайтесь на Большую землю, и проблема решится сама собой.

— Ну, голова-а, — восхитился Дэт. — А я это давно говорил, только меня эти щенки не слушали.

Братья погрузились в угрюмое молчание, усиленно размышляя над словами Доктора, но я чувствовал, что они созрели для решения покинуть Зону.

Эпилог

День был совсем не прекрасным, не пели птички, не светило солнышко, но настроение было отличное. Чук и Гек благополучно миновали все препятствия и вернулись на Большую землю. Дэт задержался на Болотах, а я вернулся на Кордон, чтоб проследить за уходом братьев. Не нажил я злата-серебра, восстановил против себя Сидоровича и «Долг», не говоря уж об учёных, но даже это не могло испортить мне ощущения — всё правильно сделал. Теперь можно и подумать о том, как восстановить своё доброе имя и избежать мести.

Перелесок, по которому я шёл, тонул в серых, утренних сумерках, позади бормотала старая знакомая — псевдоплоть. Практически идиллия. Но тут из-за дерева вышагнул некто в плаще и приставил пистолет к моему лбу.

— Привет, Сидорович, — ухмыльнулся я.

— Где дисары, скотина? — прошипел торгаш.

— Нету. Вылечились от своего дисаризма и ушли домой.

Такого поворота Сидорович не ожидал. Он оторопело опустил пистолет и смотрел на меня жалобными глазами.

— Чё, правда? — спросил он. — А кто ж их вылечил-то?

— Болотный доктор, — ответил я, зная, что в это Сидор поверит безоговорочно. Док, похоже, был тут панацеей от всех бед.

Сидорович горько вздохнул, убрал пистолет и повернулся уходить.

— Будешь должен, — бросил он мне через плечо. — И отработаешь как миленький. Тебе понадобится вся твоя удача, уж будь уверен.

Вот старый скупердяй, своего не упустит. Я пожал плечами и пошёл следом. Работы никогда не боялся, удачи пока хватает. В перелеске зашуршало, я обернулся. На поляне стоял сталкер с унылой, постной физиономией и смотрел нам вслед. Я помахал. Люцик вскинул руку в ответном приветствии, потом развернулся и растаял в пелене дождя.