Очнись, Питер! (джен)

Все идет не по сценарию. Не по моему сценарию.

Человек-паук исчез со всех радаров. Его нет уже целый месяц.

И меня это раздражает.

Стены больницы давят на меня, но покинуть их я пока что не могу. Мне нужно время, что бы идеально проработать свой грандиозный план, простирающийся куда дальше небоскребов Нью Йорка. Вот только одна из ключевых фигур моей игры в данный момент прячется от всего мира, в том числе и от меня.

Мне нужен Человек-Паук. Мне нужен Питер Паркер.

* * *

— Мистер Осборн, зачем вам нужен Паркер?

Я с неудовольствием смотрю на высокую худощавую фигуру, закутанную в темный плащ. А в руке у него — столь нужная мне видеозапись.

— Он мой лучший друг. Что за вопросы?

— И всего-то?

Я выдерживаю испытующий взгляд прищуренный глаз и требовательно протягиваю ладонь за флешкой. Старик на мгновение замирает, а потом неохотно опускает серебристый кусочек пластика в мою руку. Я резко разворачиваюсь и устанавливаю флешку в свой лэптоп, спиной чувствуя присутствие мужчины.

Он знает, кто такой Питер.

* * *

Алкоголь. Самобичевание. Слезы над фотографией Гвен. Крушение мебели в собственной комнате. Натянутая извиняющаяся улыбка для тети. И снова алкоголь.

На Питера мерзко смотреть. Ощущение такое, словно что-то очень важное, жизненно необходимое с хрустом сломалось в нем вместе с позвоночником Гвен Стейси. Он жалок.

Я в ярости захлопываю крышку ноутбука. Это не та пешка, на которую я рассчитывал в своей будущей войне. Это даже не грязь под ногами коня.

— Как давно он в таком состоянии? — не оборачиваясь, задаю я вопрос старику.

— Три месяца, сэр. Но проблемы с алкоголем у него появились около двух недель назад.

— И что же случилось две недели назад?

— День рождения мисс Стейси. Ей бы исполнилось двадцать лет

Я презрительно закатываю глаза, откладываю ноутбук. Гвен Стейси продолжает портить мои планы даже после своей смерти.

— Мне нужно, чтобы он был в порядке. Серьезно, отправьте к нему пару подставных друзей, профессиональных психологов… Но выведите его из этого состояния.

— Как скажете, сэр.

* * *

Конечно же, это не помогает.

Питер не принимает ничью помощь, не ходит в кино, пьет один, а не с друзьями в баре. Полностью игнорирует хорошенькую блондинку, так похожую на Гвен, что сперва даже меня пробирает суеверная дрожь.

— Очень милая девушка эта Сьюзан, ты не находишь? Она нам сегодня пирог приносила, — осторожно спрашивает тетушка, наливая Питеру чай. Я не вижу на экране ее лица, но почти уверен, что оно прямо-таки лучится надеждой, что в этом полуживом человеке напротив нее хоть что-то вспыхнет. Я надеюсь на то же самое.

— Не знаю, не заметил… Нам приносили пирог?

Тетушка вздыхает и накладывает ему кусок шарлотки. Я разочарованно отбрасываю ноутбук, и тот с хрустом впечатывается в стенку.

* * *

Спустя еще три недели я готов сам начать пить. По черному. Ибо Питеру не легчает.

Если бы я знал, что гибель этой блондинки так размажет Паркера, то сам бы накидал на пол той башни пару мягких матрасов.

Мой план летит ко всем чертям, рвется на части, вместе с маской Человека-паука, попавшейся на глаза разъяренному Питеру. Я думал, что он сильнее.

— Сэр, позвольте совет, — говорит старик за моим плечом. — Я знаю такой тип впечатлительных юношей. Есть одно средство, которое им помогает.

— И что же?

— Книги, сэр. Я составлю список.

Спустя два дня к Питеру приходят из благотворительного фонда церкви св. Иуды и обменивают на двадцать долларов четыре книги.

Первые минуты Питер просто лениво водит пальцами по полувыцветшим обложкам, потом решительно хватает самую толстую книгу и скрывается с ней в своей комнате. Щелчком мышки я меняю экран и наблюдаю, как Паркер открывает первую страницу «Шантарама».

Спустя неделю Питер осторожно закрывает «Овода», едва сдерживая слезы, и я понимаю, что теперь он немного больше похож на живого человека.

Но не на Человека-Паука.

* * *

— Он нам необходим. Ты даже не понимаешь, насколько. Он — скелет нашего плана, без него можно просто разнести это место к черту и отправить всех пациентов в биотопку.

Я с трудом сдерживаю ярость, наблюдая в зеркале, как мои глаза наливаются желтым. Питер понемногу возвращается. Человек-Паук же не подает признаков жизни.

— Что я делаю не так? Что ему еще нужно, а? Какого черта он…

— Я полагаю, сэр, ему нужна Гвен Стейси.

Я резко поворачиваюсь на стуле и злобно ухмыляюсь старику:

— Отличная идея. Давай выкопаем ее разломанную полусгнившую тушку и подкинем ему в комнату. Это явно его взбодрит.

— Я не о том, сэр… Гвен Стейси была его смелостью, его стержнем. Сейчас ему нужна именно такая поддержка. Если вы не против, я пороюсь в ее комнате, может, найду что-нибудь полезное.

— Ради всего святого, можешь хоть полностью разрушить ее дом…

Я широко распахиваю глаза, смакуя внезапно появившуюся в моей голове мысль.

— Разрушить дом… Старик. Найди что-нибудь в ее доме, что взбодрит Питера. А потом мы начнем разрушать его дом.

* * *

Гвен Стейси не была в числе моих фавориток в этом мире. Меня раздражала ее ехидная улыбка, которой она одарила меня при первой встрече. Бесила ее манера считать себя умнее всех. Ее жертвенность казалась мне слабостью. Но сейчас, смотря запись ее речи на выпускном, я начинаю испытывать к ней что-то вроде уважения и — совсем немного — сочувствия ее судьбе.

— Это просто бомба… — шепчу я, не отрывая взгляда от экрана с ее застывшим профилем в дурацкой шапочке выпускника.

Питер находит флешку с этой записью в верхнем ящике своего стола. Я вижу, как трясутся его руки, как часто и тяжело он начинает дышать, словно его ранили прямо в грудную клетку.

Ему больно. Но это хорошая боль. Эта та боль, которую мы чувствуем, когда затягиваются швы на глубокой ране, или срастается кость в сломанном предплечье. Я вижу, как срастаются Питер Паркер и Человек-Паук.

— Выпускай нашего однорогого друга, старик.

Спустя десять минут Носорог атакует Тайм-сквер. И еще полчаса спустя я вижу, как Человек-Паук выпускает свою паутину впервые за шесть месяцев.