A potentia ad actum (джен)

Петуния Дурсль аккуратно закрыла калитку и прошла к дому, по привычке внимательно оглядывая газон и клумбы. Участок являл собой образец чистоты и опрятности, самый придирчивый критик не нашел бы повода для нареканий. Миссис Дурсль привыкла держать все под контролем и культивировала опрятность. Она не нашла изъянов на участке, потому вытащила из сумочки ключи и открыла два замка.

Дверь бесшумно закрылась, отрезая хозяйке путь к отступлению. Голубые глаза прошлись по родному убранству. Дом, милый дом. Аромат чистоты, пример идеально функционирующей хозяйственной машины под руководством опытной женщины. Все поверхности чисты, ковры вычищены, электрический камин сверкает. Казалось, пыль боялась оседать в этом доме на шкафах и подоконниках, потому не тревожила всеобщего идеала чистоты.

Дом номер 4 по Тисовой улице городка Литтл Уингинг был практически стерилен, совершенен и пуст. Вот уже семь месяцев хозяйке не приходилось прикладывать усилия для поддержания чистоты. Просто потому, что сама она мусорить разучилась, а те, кто мог бросить грязную одежду мимо корзины для белья, пройти из прихожей в гостиную, не сняв уличных ботинок, или оставить в раковине гору немытой посуды…

Вернон Дурсль умер в больнице, врачи не смогли спасти его от четвертого инфаркта. Проведя три месяца в стационаре, он ушел на операционном столе после осложнения. Петуния грешила на излишний вес мужа и старалась переложить на привычки Вернона в еде ответственность за внезапное возникновение болезней (не могут у здорового человека в течение года быть четыре инфаркта). Она корила себя за недостаточную силу убеждения, которая не позволила ей настоять на диете. Готовила в доме она, потому могла контролировать питание. Могла ли? Наверное. В тот миг она не давала однозначного ответа.

Потеря мужа ударила по Петунии, но предаваться скорби времени не было.

Прошел всего месяц после похорон Вернона, как на пороге смерти оказался ее сын, Дадли. Снова сердечная недостаточность и подозрение на инфаркт. Занятия боксом и спортивное питание уменьшили вес Дурсля-младшего, однако в случае с Дадли матери пришлось сожалеть о нездоровой наследственности. Скорбя о потере мужа и боясь утратить сына, Петуния поселилась в больнице. Она терроризировала врачей, искала редкие лекарства и способы лечения. Беременная супруга Дадли дневала и ночевала у палаты вместе со свекровью. Виктория Дурсль не обращала внимания на комплекцию мужа, она любила его и стремилась спасти.

Отправить сову предложила именно Виктория. Петуния сначала отказывалась, вспоминая свой печальный опыт столкновения с миром магии, но невестка горько плакала и умоляла… Миссис Дурсль купила сову и привязала к ее лапке свернутое в трубочку письмо.

— Как эта птица сможет найти адресата? — всхлипнула Виктория, наблюдая за свекровью.

— В Косом переулке не продаются обычные совы, — горько усмехнулась Петуния. Она подошла к окну и распахнула одну створку. — Лети, птица, к Гарри Поттеру. Принеси ответ.

Сова полетела в одном ей ведомом направлении, а Петуния с Викторией принялись ждать.

Ответ пришел вечером того же дня. Его принесла белая полярная сова. Дождавшись, когда свиток пергамента отвяжут от лапы, она без промедления улетела.

— Сова Поттера.

— Открывайте, ну же!

Впервые руки не слушались Петунию. Ей удалось развернуть плотную трубочку и заставить буквы перестать прыгать перед глазами.

«Дорогая Петуния! Желаю вам и вашему сыну поскорее… отправиться вслед за мужем. Люди, которые издевались над Гарри, не заслуживают помощи. Я не знаю, могут ли наши целители вылечить Дадли, но я уверена в том, что они не станут этого делать. Ни Гарри, ни я не пошевелим пальцем ради вас, жуткие Дурсли. Вы получаете по заслугам. Возмездие не ставит вас. За Гарри. Он не хочет ни видеть вас, ни слышать. Живите, как можете. Не вздумайте больше писать.

Джинни Поттер.»

Виктория заплакала, сжимая губы, чтобы не тревожить уснувшего мужа. Петуния тяжело дошла до стульчика в углу и опустилась на него. Ее руки аккуратно разорвали письмо пополам, еще раз пополам. Еще раз. Мелкие кусочки она положила в карман, чтобы выбросить на улице в урну. Петуния не желала загрязнять больницу пергаментом. С трудом она поднялась и подошла к невестке.

— Слезами горю не поможешь, — шепнула она, поглаживая Викторию по плечу. — Нам остается бороться по мере наших сил. Без магии.

— Если Дадли…, я не смогу жить без него.

— Подумай о вашем ребенке. Будь сильной, Виктория. Ради Дадли.

Могли ли необычные способности вылечить сына и мужа — осталось неизвестным. Маггловские врачи удерживали его еще два месяца, после чего Дадли Дурсль умер, положив конец мужской ветви своей семьи. Вслед за мужем ушла Виктория, она не смогла жить без любимого и умерла во время преждевременных родов. Ребенка спасти не удалось.

Железная Петуния организовала похороны сына, невестки и внучки на кладбище рядом с мужем. Она соблюдала все правила, традиции, не позволяя себе отдыхать. Ночью во сне приходили родные. Они были вместе, радовались и просили Петунию не грустить. Встреча обязательно состоится, пусть и не скоро. Вернон просил жену не отчаиваться, жить за них. Дадли и Виктория были вместе с дочерью, которую «там» назвали в честь бабушки. Все трое были счастливы.

Петуния Дурсль возвратилась с кладбища в пустой дом. Она не собиралась бродить призраком по комнатам и биться в истерике, начинать пить или разрушать все вокруг. Добропорядочная англичанка всю свою жизнь привыкла к порядку, аккуратности и спокойствию. Так она и собиралась жить одна. В поисках работы необходимости не было, потому что Вернон заранее позаботился обеспечить супругу. Да и сама Петуния не растратила наследство своих родителей. Деньги лежали в банке и приносили неплохой доход. Можно не работать, а нет — найти занятие для души и кошелька. Время для раздумий было предостаточно.

Миссис Дурсль переоделась в домашнее и прошла на кухню, намереваясь заняться приготовлением ужина. Ей стало жарко, и она приоткрыла окно. Молчание располагало к размышлениям. Петуния резала овощи, вспоминая о своих родных, так рано умерших. Глаза ее оставались сухими (лишь ночью в кровати она позволяла себе плакать, да на кладбище), на губах играла грустная улыбка.

Размышления прервал шорох крыльев. В приоткрытое окно влетела сова и бесцеремонно приземлилась на стол.

Петуния заметила на лапке птицы трубочку с письмом. Она знала, что сову не выгнать, если не отвязать послание. Что и сделала.

— Ответа не будет, — сказала она.

Птица взмыла, вылетела в окно и скрылась из вида.

Трубочка отправилась в мусорное ведро не распечатанной. Петуния Дурсль не собиралась иметь дело с магией.