Враг (джен)

Свалка сегодня была неприветлива. Всего день после Выброса, а контейнер Тагила оставался по-прежнему пустым. День на день, конечно, не приходится, но желудку это не объяснишь, он-то жрать каждый день просит. Тагил хоть и не шибко крупный парень, но поесть любил. Да и кто не любит?

Уныло пиная ржавые железки, стреляные гильзы и прочий мусор, сталкер приближался к небольшому болотцу. Так, одно название — просто большая лужа невдалеке от бетонки. Показалось на миг с дороги, что блеснуло там что-то… даст Зона, окажется «каменный цветок» или «медуза». Да хоть «выверт», Тагил и ему будет рад.

Одному бывало тяжело, но сталкер не жаловался, потому что именно такова плата за спокойствие и безопасность. Мутанты и аномалии, конечно, страшная и опасная штука, но хуже всего в Зоне — это люди. Поди, доверься кому, потом сто раз собственной кровью умоешься. Тагил и не доверял. Хотел, конечно, без друзей плохо, но никто пока проверку не прошёл. Да и не вкладывалось сталкерами в это слово столько смысла, сколько вкладывал в него парень. «Сам погибай, а товарища выручай!» — эта поговорка пустила крепкие корни в его душе. Остальные всё больше о взаимовыгодном сотрудничестве поговаривали. Дружба — она ведь частенько в убыток, потому и не ценилась особо.

Что-то заставило сталкера остановиться и присмотреться к болотцу внимательнее. Камыши тихонько покачивались, шевеля листьями, словно пальцами, а на их метёлках дрожали серые с металлическим отблеском пушинки — «Жгучий пух». Тагил опустил на лицо защитную маску и надел толстые перчатки, и только после этого двинулся дальше. Если повезёт, то под «пухом» можно найти «колючку» и пожрать наконец-то нормально.

Сначала он несколько раз обошёл вокруг болотца, запоминая, где что растёт и на каких метёлках больше всего пуха. Получалось — с северной стороны. Оно и понятно — принесло с ветром после Выброса, а он у нас где зарождается? Правильно — на севере Зоны. Молодец, сталкер, смотри дальше. Тагил лёг плашмя на землю и постарался рассмотреть, что там под зарослями. Определённо поблёскивало нечто круглое. Косясь на обросшие «жгучим пухом» камышовые метёлки, сталкер осторожно подполз ближе к воде. Теперь тихонько кинуть болт в это круглое и заманчиво блестящее. Никакой реакции — отлично. Теперь сантиметр за сантиметром протянуть между упругих стеблей руку в защитной перчатке. Медленно, не торопясь. Холодная вода проникла под перчатку, сразу захотелось резко отдёрнуть руку, но Тагил сдержался, помня о лёгких, смертоносных пушинках над головой.

Он вспотел от напряжения так, что начало зверски щипать глаза. Пришлось поторопиться. Ухватив блестящую штуковину, Тагил потянул её на себя, смутно чувствуя, что очертания предмета ему знакомы. Не в силах выдержать жжение в залитых потом глазах, он зажмурился и отползал прочь уже вслепую. Несколько пушинок всё-таки сорвались и теперь шипели, разъедая что-то из его амуниции.

Откатился прочь, проморгался. Так и есть — от левой перчатки вьётся тонкий дымок. Тагил сбросил испорченную перчатку и только после этого посмотрел на предмет, крепко зажатый в правой руке. Это была консервная банка. Обычная, ещё не успевшая заржаветь, с остатками жира на стенках и прилипшим кусочком лаврового листа. Долбанная консервная банка!

Тагил швырнул её обратно в болотце и обозвал себя мудилой. Вспомнилось, как ещё на Кордоне он приволок торговцу пригоршню твёрдых, округлых предметов неизвестного происхождения. Он гордо высыпал их на прилавок, уверенный, что нашёл россыпь артефактов. На деле же это оказалось закаменевшее псевдоплотье дерьмо.

«Ты что, мудила с Нижнего Тагила! — заорал тогда Сидорович вне себя. — Убери это говно немедля! Лучше б ты банок консервных насобирал!»

С тех пор Саню Корнеева так и звали — мудила с Нижнего Тагила, а потом просто Тагил. Он тогда обижался, но сейчас других слов для себя не находилось. Хорошая перчатка в обмен на консервную банку — это же умудриться! Надо было, кстати, Сидоровичу её отнести, бросить на прилавок и посмотреть на его рожу. Жрать Тагил не получил бы, но зато посмеялся, а пять минут смеха, говорят, заменяют кусок мяса. Брешут, наверное.

Из леса недалеко от болотца пополз туман, потянуло сыростью, прелыми листьями и грибами. Тагил снял маску и глубоко вдохнул эту причудливую смесь запахов. Испорченную перчатку «пух» проел уже насквозь и теперь трудился над краями, источая неприятный, кисловатый дымок. Тагил бросил ненавидящий взгляд на вредную аномалию, поднялся и побрёл к лесу, на ходу ощупывая карман, в котором лежал пистолет. Другой карман хранил запас патронов к нему, а заодно и к обрезу, который сейчас удобно пристроился на сгибе руки.

Скопления деревьев сталкеры дружно недолюбливали. Аномалии там были практически не видны, а мутантов пряталось в избытке. Артефакты, понятное дело, там тоже водились именно потому, что ходоков почти не было. Лично Тагил ни за что не пошёл бы в лес, будь у него выбор, и окажись Свалка щедрее. Но деваться некуда, хочешь пожрать — топай.

На краю леса сталкер остановился и вслушался. Лес говорил. Предостерегал чуть слышным шипением и потрескиванием аномалий. Тревожно шелестел тёмной листвой. Скрипел ветвями, будто предупреждая об опасности. Тагил ещё подумал, что, наверное, так себя чувствовали былинные богатыри перед тем, как войти в заколдованный лес — обиталище Бабы Яги и Кощея Бессмертного. Только вряд ли в том лесу водили тушканы. Судя по резким, неприятным взвизгам в кустах их толклось не меньше двух десятков. А чуть дальше, Тагил готов был поклясться, тоскливо бормотал мертвяк.

Лес прижимался левым своим краем к склону большого холма. Вот по этому склону и решил двигаться сталкер. Деревья там росли реже, да и стаю тушканов удобнее обойти именно по левому краю леса. Сначала Тагил планировал подняться по склону вверх шагов на двадцать-тридцать, но Гейгер так решительно застрекотал, что сталкер бросился прочь из «горячего пятна» что называется «поджав яйца».

Пришлось войти в таинственный полумрак и двигаться хоть и по краю, но всё-таки внутри леса. Здесь преобладали высоченные сосны с антрацитово-чёрной корой и уродливые, перекрученные Выбросами берёзы. Дальше густой подлесок полностью скрывал обзор; там пищала тушканья стая и бубнил кадавр.

Сначала Тагилу везло — мутанты его не замечали, аномалий на пути было мало. Слева лес постепенно уходил в широкую низину, а там заманчиво мерцали штук пять «вывертов». И это только видимые глазу! Шут его знает, сколько там ещё по кустам валяется.

Тагил невероятно воодушевился, пока не заметил на дереве сталкера, крепко вцепившегося в ветку. Он был мёртв. Тагилу хорошо было видно его исклёванное вороньём лицо с застывшей гримасой ужаса и безысходности. Раскрытый в безмолвном вопле рот являлся наглядным предупреждением: уходи, сталкер, не трогай злата-серебра, не то козлёночком станешь. Здоровенным таким, мёртвым козлом. Тагил опустил взгляд, увидел обглоданные до колен ноги мертвеца и содрогнулся.

Но мужики в Зоне привычные ко всякого рода зловещим находкам. Тагил хоть сталкерил и недавно, но на причудливые трупы успел насмотреться, что твой судмедэксперт. Пугай-пугай, Зона, не напугаешь. Сталкер уставился под ноги, но даже периферией зрения видел мертвеца во всех подробностях. Наверное, именно это, в конечном счете, отвлекло Тагила, и он едва не вляпался в «клешню».

Эта редкая и очень скверная аномалия была ещё одной причиной, почему сталкеры не совались в лес. Любила она скопление всевозможной растительности, среди которой удобно маскироваться и поджидать жертву. Учёные с Янтаря полагали, что это какое-то мутировавшее насекомое. На эту мысль их натолкнуло твёрдое покрытие отростков «клешни», похожее на хитин. Ботаники из «Чистого неба» опровергали эту теорию, выдвигая встречную: «клешня» — это хищное растение, вроде венериной мухоловки. И в чём-то они были правы. «Клешня» никогда не меняла своего местоположения после Выброса — раз. Обитала только в лесах — два. Центр аномалии представлял собой метровую окружность, состоящую из свекольно-красной, слизистой жижи. Из центра по земле раскидывались шесть твёрдых, зазубренных лучей-отростков. Стоит чуть задеть хоть один, аномалия быстро поднимала лучи и смыкала все шесть вместе, действительно напоминая клешню. Горе тому, кто оказался внутри! Из цепких, зазубренных объятий было не вырваться, а слизистый центр постепенно растворял жертву в биомассу, годную для питания и удобрения почвы.

Сделав шаг, Тагил с ужасом увидел, как его нога опускается прямиком на отросток «клешни». Кровь бросилась в голову и подстегнула мозг к действию. Одна нога сталкера уже почти коснулась аномалии, вторая, получив сигнал, отталкивалась от земли. Тагил изогнулся под невероятным углом, бросая тело назад, и упал на землю всего в шаге от неминуемой смерти. Потревоженная «клешня» с сухим треском сомкнула хватательные отростки; мелко и влажно затрясся слизистый центр. Сталкер подавил тошноту и откатился подальше, не сводя с аномалии взгляда, словно та могла кинуться следом. Но «клешня» постояла, будто в раздумье, и медленно, один за другим, опустила отростки обратно на землю.

Напакостить, однако, она всё-таки успела. Треск сомкнувшихся лучей послужил сигналом всем тварям, обитавшим в лесу. Аномалия ещё не успела успокоиться, а к месту происшествия спешили тушканы. Тагил пальнул раз, другой — дробь разметала сразу несколько хилых тел, но на смену им мчались новые. Перезаряжаясь, сталкер успел задавить берцами ещё парочку. Твари были хоть и на редкость злобные, но по-птичьи хрупкие; несильным пинком можно было легко переломать им большую часть костей. Через восемь патронов и дюжину пинков со стаей было покончено.

Зато подоспел мертвяк. И привёл товарища, который не бормотал, потому что было нечем. Слава Зоне, оба были без оружия, почти голые и совсем гнилые. И с одной рабочей челюстью на двоих. Тагил подождал, пока они не подойдут ближе, и просто проломил бедолагам головы подхваченным с земли камнем.

Сталкер подождал немного, вдруг зарослям вздумается выпустить по его душу нового супостата, но в лесу было тихо. Ну что, добрый молодец, размышлял Тагил, все кикиморы болотные и идолища поганые изничтожены, пора забирать сокровища несметные. Сюда бы ещё Василису Прекрасную чисто для полноты счастья. Ну, или хотя бы в ближайший бар. Тагил криво усмехнулся, потёр рыжую щетину и подумал, что любая Василиса немедля смоталась бы при одном взгляде на этакого молодца. Предварительно махнув ручкой и зарядив ему по небритой роже для острастки.

Сталкер вздохнул, проверил обрез и начал спускаться в низину. Ни с того, ни с сего ногу вдруг пронзила острая боль, от которой по глазам хлестануло ослепительной вспышкой. Тагил упал на одно колено, не в силах сдержать крика боли. Он обернулся и увидел прямо перед собой широкую морду псевдопса. Как такая крупная зверюга смогла подобраться абсолютно бесшумно — загадка. Тем более псевдособак всегда выдаёт хриплое с присвистом дыхание, словно у курильщиков со стажем.

Пёс припал на задние лапы, Тагил увидел, как вздулись узлы мышц, и понял, что мутант сейчас прыгнет. Тогда сталкер вскинул обрез и разрядил оба ствола прямо в оскаленную морду. Смотреть, что там с собакой, было некогда. Отовсюду к Тагилу бесшумно сбегались новые псевдопсы. Много, целая стая.

Тагил отступал в низину и стрелял до тех пор, пока не выронил из трясущихся рук обрез. Тогда он взялся за пистолет. Псы наступали, скалились, окружали. В спину упёрлось что-то твёрдое. Тагил поднял голову и увидел прямо над собой обглоданные ноги мертвеца. Будущая перспектива вырисовывалась более чем отчётливо. Собаки меж тем совсем обнаглели — бросались прямиком под пули и вонзали клыки в беззащитную плоть. Сталкер то и дело вскрикивал от нечеловеческой боли, задыхаясь и проклиная судьбу. Это очень страшно, когда тебя живьём рвёт пёсья стая.

А вообще, где-то в глубине души Тагил был крайне удивлён, что так долго держится, учитывая количество потерянной крови. Сталкер вдруг опустил пистолет, не обращая более внимания на окруживших его мутантов. Посетившая его мысль была простой и очевидной. Не было крови. Вообще нигде — ни на земле, ни на одежде. Собаки не рычали и не лаяли. Даже не скулили, когда он в упор дырявил их мохнатые тела. Фантомы! Всё это время Тагил сражался с мороком, наведённым одним-единственным мутантом — пси-собакой. Но зверь, надо признать, чертовски хорош, если смог внушить не только фантомов, но и фантомную боль от их «укусов». Матёрая псина.

Сталкер выщелкнул обойму — пустая. В кармане вместо боезапаса перекатывалась древесная труха и бумажные катышки. Тагил убрал пистолет в карман и достал нож. Фантомы ещё некоторое время нападали, но теперь он знал, что всё понарошку и не обращал внимания. Тогда фантомы просто тихонько растворились в воздухе. Значит, пора ждать главного режиссёра этого представления.

Торопясь успеть до главной стычки с врагом, Тагил снял защитную маску и кое-как пристроил её на шею. Псина ее, конечно, прокусит, но не сразу. Потом перевесил рюкзак со спины на грудь. Неудобно, зато брюхо прикрыто. Ещё бы руки защитить, но нечем. Едва закончив лихорадочные приготовления, сталкер поднял голову и сразу же увидел мутанта.

Пси-пёс стоял у кромки леса и как две капли воды походил на своих фантомов. Здоровенный и явно очень сильный зверь, с широкой грудью и мощными лапами. Жёсткая щетина на загривке больше походила на иглы, а морда изрядно припорошена сединой. Маленькие, острые уши были так плотно прижаты к черепу, что казалось, будто их нет вовсе. А клыки… куда там акуле.

Тагил посмотрел на собаку, на свой нож и потихоньку начал смещаться в ту сторону, откуда пришёл. Он не надеялся убежать, нет. Коли пёс явился лично, просто так добычу теперь не упустит. Сталкер просто хотел уравнять шансы. А для этого нужно ни в коем случае не думать о ней…

Пёс напрягся, пытаясь понять, что затеял противник, а Тагил продолжал тихонько сдвигаться вверх и вправо.

Не думай, сталкер… даже не пытайся вспомнить… она где-то рядом… «клешня»…

Пси-пёс сорвался с места и в два скачка настиг свою жертву. Тагил не сводил с него глаз и был готов. Он чуть подкорректировал траекторию прыжка собаки, направив мохнатое тело прямиком в аномалию. Жаль только, что немного не дотянул. Пёс извернулся и упал правым боком на один из лучей аномалии. «Клешня» среагировала, но ухватить добычу не успела. Псу пропороло бок, он завизжал совсем по-щенячьи тонко и жалобно, отчаянно рванулся и успел-таки выскочить из ловушки.

— А ты думал, — тяжело дыша, сказал ему Тагил. — Я сам охренел.

Глаза собаки налились бешенством, бока тяжело вздымались и опадали. Рана обильно кровоточила, и шкура в этом месте свисала мокрыми, неопрятными лохмами. Всё это, однако, не помешало мутанту броситься на человека с удвоенной силой.

Приняв на себя тугой комок ярости, сталкер не справился, и челюсти пса сомкнулись на левом предплечье. Тагил заорал так, словно из него вынимали душу, и начал беспорядочно кромсать ножом повисшую на руке мохнатую тушу. Пёс рычал, меж его клыков пузырилась кровавая слюна. На короткое мгновение он отпустил руку сталкера, но только для того, чтобы вцепиться в бедро. А потом в левый бок. В правую руку.

Тагил слабел. Настоящая, не фантомная боль хлестала мозг раскалёнными добела розгами. Уши и нос холодели, а искусанные руки повисли двумя бесполезными плетьми. Последним усилием он погрузил нож в щетинистый загривок, и скользкая от крови рукоять выскользнула из ладони.

Израненные враги свалились на землю бок обок. Тагил ногой чувствовал беспокойное тепло мутанта, под ладонью трепетали от дыхания его рёбра. Кровь врагов перемешалась и единым потоком впитывалась во влажную землю. К телам начали слетаться вороны.

— Ну, ты и сука, лохматый, — чуть слышно прохрипел сталкер. — Какая же ты сука…

«Кобель».

Тагил дёрнулся от ударившей в сознание новой боли и с трудом приоткрыл глаза. Пёс стоял рядом и, пригнув голову, смотрел исподлобья. Рваные раны на его косматом боку затягивались, сочась прозрачной сукровицей. Тагил опустил взгляд на брюхо собаки и отстранённо подумал: «И, правда, кобель». А ещё подумал, что регенерировавший мутант сейчас непременно сомнёт его глотку и искромсает её в клочья.

— При…ятного аппетита, урод, — сказал Тагил и устало сомкнул веки, сдавая все позиции разом. Вот только перед этим всего на миг почудились ему в янтарных глазах зверя удивление и насмешка.

Тагил долго плавал между явью и горячечным бредом. Чувствовал на лице холодные дождевые капли. Слышал характерный треск сработавшей «клешни» и чей-то истошный визг. Изредка открывая глаза, видел над головой сначала звёзды, а потом подсвеченные розовым, утренним светом облака.

— Идиот!

Резкий, сердитый окрик выдернул Тагила из забытья.

— Куда прёшь поперёк батьки? — продолжал возмущаться хрипловатый голос. — Ишь, разлетелся, совсем голову потерял!

— Типун тебе на язык, старый, — парировал второй голос, молодой, звонкий и задиристый. — Накличешь…

— И накличу! — заворчал первый. — На дерево глянь.

— Хренассе!

— Ага. А теперь туда глянь. То-то же!

Тагил завозился, захрипел, изо всех сил пытаясь обратить на себя внимание. Извернув голову, сквозь слезящиеся глаза успел рассмотреть два встревоженных лица: крепкий старик с длинными усами, сбегавшими по углам рта к подбородку; и молодого, смуглого парня в чёрной шапке, в лице которого присутствовал едва уловимый намёк на азиатское происхождение.

— Может, ну его? — спросил парень. — Бросим, возиться ещё.

— Я те брошу! — рыкнул старик. — Держи голову. Осторожно, осторожно…

Что будет потом, Тагила не волновало. Враг ушёл, а рядом были друзья. Значит, можно позволить себе расслабиться и надолго скользнуть в спасительное забытьё, чтобы потом проснуться здоровым и отдохнувшим.