Медная шляпка (джен)

Пекло солнце, склеивая асфальт со случайными тенями, и ветер не мог поднять даже маленького листочка. Тишину в мастерской нарушало поскрипывание робота, перебирающего вещи в подсобке, и вздохи тонкого, едва заметного мужчины. Открылась дверь, и в помещение ворвался жар, жадно обхватывая холодные стены. Со звонком вошла посетительница.

— Я хочу заказать медную шляпку, — обратилась к работнику за стойкой заказов невысокая тучная женщина.

— Шляпку?

— Да. Слышала, вы тут делаете всякие головные уборы, на вкус клиента. Я хочу шляпку. Такую, знаете, похожую на те, что делали в веке девятнадцатом или двадцатом, — она показала на свою голову, водя руками по волосам, стараясь изобразить ту самую шляпку.

— Наша мастерская может сделать и шляпку, если вы того хотите. Будем разрабатывать индивидуальный дизайн?

— Разумеется.

Работник, мужчина в очках и начавшейся сединой на висках, вышел из-за стойки. Он был немного сутул, а худоба проглядывала даже через мешковатую одежду.

— Чего бы вы хотели? Какие-нибудь узоры? Цветы, геометрические фигуры, звери, рыбы, растения? Часто мы украшаем головные уборы медными бабочками, выходит очень изыскано, — монотонно говорил он бесцветным голосом, отработанными движениями показывая шаблоны на голограммном экране.

— Я даже не знаю, — растерялась женщина, всплескивая руками. — Шляпка на каждый день. Вы же знаете, как это бывает, то в магазин сходить, то в кино, кафе, до работы тоже надо идти немало.

— Конечно-конечно. Если на каждый день, то сделаем тут и тут потолще, здесь согнем, чтобы немножко вбок, — вслед за его словами картинка на экране менялась, светилась и подрагивала. — Поля широкие?

— Нет, не надо широкие. Я же не на пляж в ней пойду.

— Чуть-чуть еще закрутим. Вот здесь можно сложить узор, медь сама по себе очень пластична, поэтому можем сделать что-нибудь совсем витиеватое, — на картинке шляпка покрылась всевозможными узорами, выпуклыми и бликующими под светом нарисованного солнца.

— Я вот подумала о бабочке…

— Сделаем?

— А можно две? По бокам чтобы, — женщина снова замахала руками, и работник мастерской флегматично смотрел, как трясутся они и подергиваются. — И крылья чтобы у них дрожали.

— Можно и такое соорудить.

— А цвет только такой будет?

Мужчина тяжело вздохнул, каждый раз приходилось отвечать на одни и те же вопросы. Иногда одних и тех же людей.

— Ну, иногда будет меняться на зеленый. Почистите просто, мы дадим вам все нужные инструкции по эксплуатации.

— В печатном виде или закачка идет на чип?

— На чип не качаем, все-таки сфера работы такая, — спокойно ответил мужчина, и женщина замялась.

— Ах, да. Извините.

— Примерно будет выглядеть так. Как вам?

На экране крутилась шляпка, украшенная бабочками с подрагивающими крыльями.

— Неплохо. Только вот знаете, у моего мужа шлем, и там такие углубление, вроде как глубокого рисунка. Может, попробовать такое?

— Можно и такое, — сонно протянул работник мастерской, листая что-то на экране. — Какой рисунок вам бы хотелось перенести?

— А выбрать где можно?

— Вот экран со всей галерей. Геометрия, цветы, композиции…

— Я посмотрю, — засуетилась покупательница, внимательно рассматривая рисунки. Затем что-то вспомнила и снова обратилась к работнику, — а скажите, если я еще закажу сыну шлем, скидка будет?

— Смотря от сложности дизайна, вы же понимаете, шлемы из меди обходятся нам недешево, меди в мире осталось не так уж и много, — все также вяло и ленно ответил мужчина. Даже стекла его очков еле-еле бликовали от света экрана, и глаза смотрели отстраненно и сквозь заказчицу.

— Да-да, конечно. Я спрошу сына, сама ничего не понимаю в современных молодежных трендах.

— Та же проблема, — чуть оживился работник, — моя дочь вообще сделала себе шлем с рогами, дикая мода, — по тону работника было ясно, что рога он не любил и существующую моду не уважал.

— Ох уж эти дети. Вашей сколько?

— Пятнадцать, скоро переходные экзамены, а безалаберна, — грустно закончил он.

— Моему шестнадцать, кое-как протащился через них. И ругайся, не ругайся — не слышит и не понимает, — женщина пролистала пару картинок, но те ее мало заинтересовали, и она вернулась к разговору. — Вот на днях решил построить домик на дереве. Думала, ничего серьезного, а нет, уже приволок откуда-то досок, краски медной купил.

— Если есть интерес — надо поддержать. Домик как-никак на дереве будет. Уже что-то похожее на свежий воздух, — мужчина повернулся к окну и грустно в него посмотрел. Снаружи пустела дорога, проехала редкая машина, звякнул колокольчик в соседнем магазине, полном покупателей. — Сейчас же на улицу выходят намного реже, чем раньше.

— Эх, вот раньше время было, — заказчица рухнула на спинку кресла, на котором сидела, и мечтательно закатила глаза, вспоминая, — гуляли спокойно, на природе отдыхали. А теперь без шлема от двери до двери и не пробежать. А краска эта — противная, мерзкая, — она поморщилась, — пахнет так едко, пока стынет, мимо без слез не пройдешь.

— И не говорите, — меланхолично протянул работник, они помолчали несколько минут. — Как вам эта картинка?

— Неплохая. А что вот в этой папочке?

— Здесь рисунки с насекомыми.

— Отлично! Может, всю шляпку украсить бабочками?

— Можно украсить.

— Сейчас только выберу картинку красивее, — женщина начала активно перелистывать картинки, работник все также смотрел с отсутствующим видом на ее толстые руки. — Я смотрю, у вас не очень людно.

— Так у многих шлемы уже есть, — печально сверкнул глазами мужчина, перебирая пальцами, чтобы пролистать список клиентов. — На переплавку приходят только молодые, и то не слишком часто. Вот вы свой старый шлем куда дели? — спросил он, заметив, что посетительница сидит без головного убора.

— Маме отдала. Вы не поверите, она все время сидела дома, после всех тех событий, — лицо ее скривилось и потемнело. — Выходить отказывалась, боялась. Иногда даже плакала, — замолкла на мгновение и, встрепенувшись, продолжила, — а сейчас решила выйти, посмотреть на город. Устала, наверное, в доме сидеть.

Мужчина некоторое время смотрел на смягчившееся лицо женщины. Теперь та ему казалась не очередным покупателем, а знакомой, другом, пережившим страшное горе. Он и сам смягчился, прояснел; исчезла сонность, невидимой паутиной оплетавшая лицо.

— Моя жена тоже долгое время боялась выйти, — сказал он дрогнувшим голосом. Нос у него сразу опух, и глаза заслезились. — Не верила во все эти шлемы, краски медные. Пряталась в комнате, обитой медной решеткой и в окно смотрела. Тяжело было, — закончил он, вытирая рукавом глаза и шмыгая носом. Женщина сочувствующе покачала головой.

— Согласна. Но хоть сейчас-то у нас все наладилось! — бодро сказала заказчица, хлопая сутулого работника по плечу. Тот немножко присел от неожиданности и силы похлопывания, но улыбнулся. — Мне вот эту картинку, пожалуйста.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Больше ничем украшать не хочу. Думаю, и так неплохо смотрится, — женщина посмотрела на крутящуюся на экране шляпку, поцокала языком и продолжила, — никогда не думала, что буду шляпки носить. Да еще и металлические!

— Что вы! Никогда не думал, что буду шляпки делать! — они посмеялись: женщина громко, закидывая голову назад и показывая зубы, мужчина едва слышно, шипя и покашливая. -Давайте измерим голову. Вот так. Подклад синий или красный?

— Красный.

Вернулись к стойке. Работник высчитывал стоимость, женщина посматривала в окно, облокотившись о мебель.

— С вас четыре тысячи пятьсот.

— Вот, — заказчица протянула деньги

— Четыре дня на выполнение. Приходите в пятницу, работаем с трех до шести, — работник отдал небольшой лист бумаги, черкнув на нем что-то. — Ваша квитанция и сдача.

— Спасибо. До свидания.

Женщина убрала квитанцию в сумку, поправила волосы, взглянув в зеркало, и открыла дверь. Звякнул негромко колокольчик, и вскрикнул мужчина с округлившимися глазами:

— Погодите! А вы в чем пришли-то?

— Ах! Забыла совсем! — покупательница остановилась, испугалась и быстро полезла в сумку. Достала большой шлем с вырезанным рисунком и надела, смущенно улыбаясь. — В мужнином шлеме я, у него сегодня выходной, вот я и надела его. Страх какой, чуть без шлема не вышла!

— Я вам, получается, жизнь спас! — зашипел смехом работник мастерской.

— Не без этого, — заказчица закрыла дверь и медленно пошла обратно к стойке. — А вот представляете, вышла бы и все. Пришлось бы вам меня застрелить.

— Нет, что вы, — замахал тот рукой, испуганно поглядывая на разулыбавшуюся женщину. — У меня нет права стрелять в оцифрованных. Но вот в магазине напротив охранник получил разрешение, — он указал в окно, где этот магазин был виден. Люди в нем толпились, ходили от витрины к витрине, ярко жестикулировали. Там же виднелись голова в обычном, ничем не украшенном шлеме, и живот охранника. — Так что много шуму вы не успели бы наделать.

— А знаете, мне вот интересно, — заказчица, облокотившись о стойку, наклонилась к мужчине и заговорщически зашептала, — всех ли оцифрованных нашли и обезвредили.

— Думаю, всех, — работник явно испугался новой темы, но наклонился к женщине поближе, чтобы никто другой не услышал, о чем они говорят. При этом мастерская была пуста, если не считать этих двоих.

— Я вот на днях слышала, что есть и те, что прячутся, — клиентка посмотрела внимательно на работника, оценивая эффект, который произвели ее слова. Тот старался не выказывать испуга, но глаза блестели предательски. — Делают подделки, похожие на наши шлемы и все. Ведут себя спокойно, тихо. Поговаривают, постепенно они пролезут везде, даже в правительство!

— Ну что вы, в самом деле! — отмахнулся мужчина. — Если и есть такое, то их быстро найдут.

— А как найдут, если везде все медными щитами огорожено? Не отследить же их, когда за всем следит Он!

Стало тихо. Женщина довольно причмокнула, заметив, как расстроился и сник работник мастерской. Он провел рукой по поверхности стойки, приводя мысли в порядок, но увереннее не стал.

— Вы так шепчите убедительно, что и мне стало страшно. Думаете, прячутся?

— Думаю, да. Поговаривают, — быстрым шепотом заговорила заказчица, почти ложась на стойку, — что у нас на улице полиция приезжала в четырнадцатый дом. Сама выстрелов не слышала, но мне сказали, что застрелили оцифрованных.

— Прятались в обычном доме? — прилег рядом мужчина. — А как же медная краска? Она же сигналы не пропускает.

— Говорят, что у них там бачок был с серной кислотой, точно не знаю. Все стерли. Обычной затем покрасили.

— Так это выходит, что и сосед мой может быть оцифрованным! — мужчина с не менее заговорщическим видом рассказал о своем соседе. — Я часто замечал за ним странности. Смотрит так подозрительно, на небо часто заглядывается, словно сигналы ловит.

— Вот-вот, вы проверьте его как-нибудь.

— Но как можно проверить? — выпрямился работник мастерской, с ужасом посмотрев на магазин напротив. Ему казалось, что охранник недобро взглянул в их сторону, и торопливо продолжил, — может, сразу полицию?

— Да вы что! Вызовите, а окажется клеветой. Как потом с остальными общаться? Нет. Тут они все хитро придумали.

— То есть Он? — поправил мужчина.

— Да Он, — они непроизвольно посмотрели наверх, будто могли увидеть что-то страшное прямо на потолке мастерской. — Вот вы как думаете, люди после оцифровывания умирают? Или все еще остаются?

Работник мастерской подумал некоторое время, потирая участок головы над ухом. Гудела лампа на потолке, и скрипел где-то в подсобке громоздкий робот.

— Где они могут остаться-то? Он же через чип полностью подчиняет, — мужчина постучал пальцем по месту над ухом. — Думаю, личность-то, какая она была, стирает. А все, что осталось, идет в расход. Было бы страшно предположить, что люди сами не подозревают, что уже оцифрованы.

— Да уж. А ведь верить бы хотелось, что вернуть их можно, — женщина погрустнела, нахмурилась. Сняла шлем, который был для нее великоват. — Столько людей пострадало, столько исчезло, умерло. А эти взрывы? Расстрелы? Трагедия, какая трагедия.

Она задрожала, вспоминая прошедшее. Призраки былых разрушений плясали в ее глазах, мужчина мягко положил руку на ее плечо, стараясь успокоить.

— Не сокрушайтесь так сильно, полно вам. Люди же еще живы, люди еще борются, — он слабо улыбнулся. — Учатся, на работу ходят, женятся даже.

— Это да. Но ведь как раньше-то было! — сокрушенно покачала головой покупательница. — Свободно, полно дышалось; не прятались по зданиям, как крысы, лишь бы нас не нашли.

— Такой век, такие события. Все ученые, философы еще предупреждали, что люди могут заиграться, — мужчина гневно потряс кулаком, обращаясь к кому-то за пределами мастерской. — Вот и заигрались.

— Страшно подумать, что произошло, если бы не успели вовремя среагировать! — заказчица взяла его за руку, сжала в своих мягких ладонях. — Весь мир оцифрован, никого живого и мыслящего!

— Мыслящий-то был бы. Только один на всю планету, — тихо сокрушался работник.

— Вы от меня научились шептаться?

Они снова приблизились друг к другу, заговорщически перешептываясь.

— Просто и мне страшно бывает, а вдруг Он нас подслушивает? — шипел мужчина, сверкая стеклами очков. Глаза его были живыми, переживающими, отличающимися от тех, что были вначале.

— Думаете, может?

— А чего вы удивляетесь? Краска и шлемы гасят сигналы со спутника. Но если бы Он был рядом, скажем, у того окна, то наверняка что-нибудь и услышал. — он указал на окно, и женщина оглянулась. Снаружи было пусто, мелькали в окнах магазина напротив все новые посетители, не подозревающие о разговоре в мастерской.

— Но не сам же Он.

— Ну, в чьем-нибудь теле. Поддельный шлем на голову и пошел шпионить среди людей. Если так, то опасность может быть где угодно! — закончил мужчина, почти касаясь носом удивленного лица собеседницы.

— Скажите, а давно у вас клиентов мало? — начала что-то подозревать женщина, отодвигаясь от него и внимательно, испытывающее рассматривая, словно хотела заметить что-то, невидное с первого раза.

— Да даже не знаю, как давно. Думаю, пару месяцев, — ответил спокойно работник, не понявший, куда клонит заказчица.

— А краской когда в последний раз пользовались?

Мужчина задумался, вспоминая.

— Недели две назад, а что? Погодите! Вы меня подозреваете?

Женщина смотрела строго, краснели ее щеки и дрожал негодующе подбородок.

— Вы же сами сказали, что опасность может поджидать, где угодно. Вот вас оцифровали, вы стерли краску, чтобы был для Него доступ, — она обвела рукой помещение. — И шлемы делаете поддельные. Ведь кто-то же должен их делать!

— Да вы что! Быть такого не может! — запаниковал работник мастерской, бледнея. — Я же понимаю, что я это я.

— А вот где доказательство, что вы не обманываете? Он за такое время наверняка научился и эмоции подделывать. Что скажете, а?

Они замерли, смотря друг другу в глаза, вычисляя друг в друге коварно замаскированного недруга.

— Да что вы так смотрите! Не оцифрован я, а если бы и был, то и вы уже давно оцифровались, — он указал на головной убор, который женщина оставила на стойке. — Вы же шлем до сих пор не надели, и так долго без него были.

— И, правда, что это я. Извините.

— Извините, пф, — решил ответить той же монетой мужчина. — А что, если вы сами оцифрованы? Зашли ко мне с поддельным шлемом и…

— Тогда бы и упала бы на пороге, у вас же тут краской стены покрашены, — покупательница заулыбалась, ее было не так уж легко поймать врасплох.

— Так-то да. Глупость сказал. Хотел тоже вас немножко задеть, такой уж у меня характер колкий.

— Да что уж там. Сейчас у многих такой. Все злые, нервные, подозрительные.

Они снова замолчали, в неловкости поглядывая во все стороны, избегая друг друга.

— Скорей бы уж способ нашли от Него избавиться, что ли, — начал неуверенным голосом мужчина, перебирая пальцами по стойке, проверяя в очередной раз список клиентов.

— А разве не могут ракетой в Него запустить? — поддержала разговор заказчица, подходя ближе. — Какой-нибудь мощной, чтобы долетела до спутника.

— Так если бы. Все же военные базы под Его руководством. Везде пролез, все подчинил, что можно.

Женщина покачала головой и ответила с негодованием:

— Одни люди-то и остались. И то в головы к нам лезет, цифрует на свой лад!

Мужчина посмотрел по сторонам и с искорками в глазах зашептал:

— Я вот подумал, а что если нам чипы-то из голов повытаскивать?

— Как? Зачем? — удивилась покупательница такой идее.

— Ну, Он же нас подчиняет через них, — он демонстративно постучал по голове. — Так, может, если избавимся от них, то и шлемы будут не нужны? В голову к нам он никак не попадет. Там спокойно можно будет и гулять на улице, ничего не опасаясь.

Женщина смотрела на него округлившимися глазами, шевелила беззвучно губами, подбирая слова на такое дерзкое предложение.

— Да что же вы такое говорите? А как мы будем электроникой в доме управлять? Энциклопедии читать? А переводчиками пользоваться? Неужели захотели сами языки учить? Это же столько времени пропадет, все придется делать самим, — она сделала еще более круглые глаза, — руками!

— Но ведь, — попытался протестовать мужчина, но покупательница упорно не желала его слушать.

— Может, он этого и добивается? Откажемся от чипов и все. Ничего у нас не останется от прогресса-то. Голые и глупые. Один Он на орбите своей будет всем миром править.

— Может, и так, — засомневался в своих словах работник. — Я только предположил. Все-таки, избавься мы от своих чипов, все стало бы гораздо проще.

— Да? А печи свои сами будете топить? Команды компьютерам давать как? Вбивать все данные? Это же сколько данных придется занести, скопировать, переправить, прежде чем какого-то результата добиться? — наступала все яростнее женщина, не давая собеседнику возможности ответить.

— Но раньше-то как-то справлялись…

— Раньше если, — не слушала мужчину заказчицу, рьяно доказывая ему ошибочность его мнения, — допустим, кузнец работал, то работал весь день. А сейчас-то все по-другому. Вот вы работаете три часа в день, затем посещаете клуб, ресторан, библиотеку. Везде столько информации, столько всего надо прочитать, осмыслить. А если будете тут весь день шлемы ковать, то когда время для себя появиться? — Работник мастерской сник, соглашаясь. — Вот. А вы говорите, от чипов отказаться.

— Как же вы правы, я и не подумал. Время-то другое. Раньше ни компьютеров, ни роботов не было.

— И искусственного интеллекта не было, пропади Он пропадом!

Вместе вздохнули, глядя на охранника, выкидывающего из соседнего магазина нерадивого клиента.

— Да. Невыгодное у нас положение.

— Но бороться стоит?

— Еще как стоит!

Атмосфера между ними стала мягкой, спокойной, доверительной. Лица просветлели, тела размякли и радостно задрожали.

— Ох, сколько времени! — посмотрела на часы женщина. — Заговорилась тут у вас. А мне же еще младшего из детсада забирать!

— Ох, да у вас двое? — восхитился работник мастерской, улыбаясь одними глазами.

— Да. Все душу мне перетеребили, сорванцы.

— Сколько ему?

— Четыре недавно исполнилось, — женщина надела шлем, поправила его, ругаясь, что он слишком велик.

— О, значит, скоро будете вживлять чип?

— Да, — наконец удобно устроила на голове шлем и продолжила, — первый шаг в современный мир.

— Как быстро все происходит. Дети растут, скоро у них и свои появятся.

— Да. Немножко грустно, — заказчица чуть прослезилась, потерла глаза рукой и улыбнулась.

— Ну, как чип вживите, приходите к нам, сделаем ему первоклассный шлем! — растрогался и сам работник, вспоминая свою дочку в глупом шлеме с рогами.

— Конечно, придем. Тем более он очень любит гулять, с парка так просто и не забрать.

— Пусть резвиться, пока может.

— Да, пусть.

Дернулся надрывно звонок, и женщина вышла в жару, разомлевшую еще сильнее. Работник мастерской устало и задумчиво смотрел в окно, где виднелся клочок синего, растаявшего неба. Сверкали печально его очки, и шумело в голове от непостоянного сигнала. Лицо осунулось и приняло прежнее равнодушное выражение, передергиваясь время от времени в попытках скопировать эмоции заказчицы медной шляпки.