Пятый акт (джен)

Всему виной была случайность. Роковой инцидент. Одно маловероятное событие, повлекшее за собой другое.

Фенрир замедлил ход и остановился, урчание двигателя смолкло.

Клауд разглядывал золома со смесью недоверия и настороженности.

Это было не просто странно, это было подозрительно. Мидгарские золомы считались болотными тварями, избегавшими появляться на сухих, каменистых равнинах, окружающих Мидгар.

Голубые глаза, яркие от мако, изучали монстра в поисках причин внезапного сбоя этой теории. Он не был мутантом, но вел себя необычно: рыскал украдкой и старался слиться с местностью, хотя, разумеется, не заметить золома так далеко от его родной стихии мог бы разве что слепец. И он не защищал свои угодья, вскоре понял Клауд. Он охотился.

Что ж, это многое объясняло. Экосистемы близ Мидгара все еще лихорадило, даже сейчас, через четыре года после того, как рухнул Метеор. Болотам тоже досталось. Золома явно терзал голод, причем такой сильный, что ради добычи он рискнул покинуть естественную среду обитания.

Именно тогда Клауд осознал, что вокруг стало очень тихо и что золом, похоже, теперь направляется к нему.

Клауд выругался себе под нос. Угораздило же его оказаться единственной доступной добычей в пределах видимости.

Его рука зависла над замком зажигания, но вместо этого он ударил по фиксатору, скреплявшему вместе составные части меча. Они разъединились с резким щелчком, и Клауд быстрыми, отточенными движениями собрал Первый Цуруги.

Ему, возможно, удалось бы обогнать золома на Фенрире. Но если чудовище занесло в такую даль от болот, где гарантия, что оно не наведается в Эдж, Калм или какой-нибудь другой окрестный город? Тифа должна запастись терпением, он вернется позже, чем обещал. Слоты для материи в его мече были уже заполнены, и он хлопнул себя по карману, проверяя, там ли Хроно и Восстанавливающая материя, если вдруг дела пойдут плохо.

Золом, скользя и извиваясь, уже подполз почти вплотную, скрежет чешуйчатой брони по каменистой земле неприятно резал слух. Клауд бросился на запад — потеря основного транспортного средства в грядущей схватке его совсем не устраивала. Тварь вильнула вбок, целенаправленно следуя за ним, и если бы он еще испытывал какие-то сомнения насчет ее планов, сейчас они, конечно, развеялись бы. Когда монстр практически настиг его, Клауд поудобнее перехватил Первый Цуруги, напрягся и прыгнул.

Следующие две минуты стали калейдоскопом металла, зубов, магии, чешуи и крови. Золом был гигантский, как Бахамут, его тело изгибалось и поворачивалось под самыми немыслимыми углами, фатальными для любого, кто не обладал рефлексами СОЛДЖЕРов. Клауд отпрянул, атаковал, снова метнулся прочь, подальше от исступленно бьющегося хвоста. Ярко-голубые глаза расширились. Хвост взвился в воздух, чудовище испустило вопль, и он едва успел вскинуть Первый Цуруги, готовясь к столкновению.

Удар зубодробительной силы чуть не вышиб из него дух. Клауд отлетел, кувыркаясь, и только чистый инстинкт позволил ему сориентироваться в пространстве. Он машинально согнул колени, гася отдачу при контакте с землей, но все же проехал порядочное расстояние, окутанный клубами пыли, прежде чем сумел затормозить. Золом, предвкушающе разинув пасть, устремился к нему, глаза рептилии горели диким, голодным блеском. Вот и шанс. Первый Цуруги взмыл, чтобы тут же ринуться вниз и покончить с тварью.

Но в этот миг все изменилось.

Клауд не знал, что при последней встряске один из шариков материи выскочил у него из заднего кармана, взлетел высоко в воздух, завис, а потом начал падать... прямо на Первый Цуруги.

Клауд уже двигался — менять траекторию удара было поздно. Он мог лишь смотреть, не сводя округлившихся глаз, как материя разбивается вдребезги под лезвием его клинка. Воздух, казалось, застыл, и сквозь приглушенную какофонию звуков он услышал жуткий звон и нежное, переливчатое звяканье, когда маленький шар рассыпался на тысячи хрустальных осколков.

Несчастный случай, потеря, оплошность, все это — и в принципе ничего более. Но Что-то Пошло Не Так.

Клауд отступил, забыв о золоме, а превратившаяся в пыль материя закружилась в воздухе, сверкая, будто фейерверк, в лучах ясного полуденного солнца.

Приближаясь. Стремясь к нему.

Лента на его руке стала горячей. Он видел глаза своего отражения в Первом Цуруги, и они сияли нестерпимым светом, впервые за долгие месяцы.

Что-то рвалось, падало, перекручивалось и вертелось. Потом его окутала тьма.

* * *

В какой-то момент Клауд понял, что он не там, где ему следовало быть. Определенно не в своей удобной постели в Калме, и даже не в церкви на скамье. Его руки нащупали твердую, шероховатую поверхность. Выходит, он заснул под открытым небом и спал, пока солнечный свет не коснулся его лица. Почему он лег на жесткую землю, вместо того чтобы взять спальный мешок? Или у него сотрясение мозга?

Сознание ускользало, как угорь, но чувство неправильности взвыло сиреной, не давая снова провалиться в беспамятство. Опасность? Он не слышал ничего, кроме шороха легкого ветра над каменистой пустошью.

Между прочим, куда делся монстр?

Клауд открыл глаза и сел одним плавным движением, хотя голова тут же закружилась, впервые после геостигмы. Его чуть не стошнило — еще один не самый приятный, давно забытый опыт, — а мышцы ныли, словно... словно по нему покатался золом.

К счастью, дезориентация быстро прошла. Но когда туман у него в голове рассеялся, Клауд с беспокойством обнаружил, что до сих пор понятия не имеет, где он.

Золом исчез. Фенрир тоже. Пейзаж выглядел знакомым, однако немного отличавшимся от его воспоминаний. Кое-какие приметные детали подсказывали, что они с монстром бились в паре километров к востоку, хотя как он смог одолеть даже такое небольшое расстояние, сам того не ведая...

Клауд загородил глаза рукой от яркого солнечного света. Сейчас утро? Но солнце опускалось, когда он встретил чудовище. Не мог же он провести здесь всю ночь! Запах мако отпугнул бы от него мелких хищников, но этот район славился и другими тварями, которые охотно урвали бы кусок человека, достаточно глупого, чтобы спать на открытом воздухе. Судя по всему, теперь мидгарские золомы тоже входили в их число.

Он вынул сотовый. Без пропущенных вызовов, как ни странно. Может, Тифе некогда было тревожиться о нем из-за запарки в «Седьмом Небе»? Он долго смотрел на телефон, уже почти набрал номер, затем передумал и сунул его обратно в карман.

Боль все еще пронизывала тело, но, учитывая, что ему довелось испытать в прошлом, Клауд отмел эту помеху как незначительную. Он медленно встал, потянулся и зашагал в том направлении, где, вероятно, был Фенрир. Увы, впереди до самого горизонта расстилалось пустое пространство. Не заметил он и никаких следов недавней схватки.

Потратив пару минут, он наконец более-менее вспомнил, что с ним произошло. Все полетело кувырком после того, как он разбил Хрономатерию высшего уровня Первым Цуруги.

Клауд никогда раньше не ломал материю — он обычно и не экспериментировал, материя была слишком ценной, — но с Барретом и Юффи это порой случалось. Возможно, речь шла не о Хрономатерии высшего уровня, но та, которую они испортили, просто стала бесполезными стеклянными шариками, а позже — осколками кристаллизованной мако. И, разумеется, ни тот, ни другая не попали под дождь из сверкающей пыли.

Что, если фрагменты материи отреагировали на мако в его крови? Аэрис или один из ученых ОВМ Рива сумели бы объяснить это точно, но Клауд мог лишь гадать. Скорее всего, даже Первый Цуруги сыграл свою роль — в конце концов, меч был сделан из остатков Оружия Планеты.

Выучка и опыт вернули его к более важным проблемам. Чем он сейчас располагал? Лента по-прежнему крепко обвивалась вокруг предплечья, защищая от любых воздействий статусной материи. Он рассеянно потер ее и вспомнил, как она затянулась и обожгла его руку, когда лопнула Хрономатерия. Не исключено, что Лента тоже имела к этому какое-то отношение.

Очень кстати нашлась горсть гилов — хватит для того, чтобы несколько дней жить и питаться в гостинице. Первый Цуруги висел за спиной. Кое-какие стимуляторы, зелья и эфиры хранились в мешочке на бедре, вместе с флаконами, куда он налил воду из источника в церкви, на случай, если встретит людей, страдающих от геостигмы. У него было еще восемь видов материи: Многоцелевая, Нео Бахамут, Барьер, Огненная, Молния, Комета, плюс Восстанавливающая и Птичья Приманка в кармане, все высшего уровня, так что он чувствовал себя ходячим арсеналом. Для работы в службе доставки они ему были не нужны, но после похищения большей части его запасов бандой Кададжа он взял за правило держать материю при себе, чтобы не оказаться с пустыми руками, если какое-нибудь непредвиденное событие потребует его вмешательства. Например, такое, как это.

Хотя Фенрир исчез, он мог заманить дикого чокобо и на нем доехать до ближайшего населенного пункта. Он давно не ездил без седла — или на птице рангом ниже черной, если уж на то пошло, — но так быстрее, чем тащиться пешком. Он повертел Приманку между пальцами, концентрируясь, а когда материя нагрелась в его ладони, втиснул ее в другой карман, с застежкой-молнией. Покончив с этим, он двинулся дальше. Птичья Приманка работала, только если поблизости действительно были чокобо, и ждать на одном месте, пока кто-нибудь откликнется, не имело смысла.

К сожалению, мидгарские пустоши совсем не годились для пеших прогулок. Он любил носиться по их бескрайнему раздолью на Фенрире, выжав полный газ, но странствовать пешком здесь было почти так же мучительно, как пересекать пустыню Корела. Тени не найти, смотреть не на что, и слишком много плохих воспоминаний составляют компанию.

Пытаясь отвлечься — сейчас он был бы рад даже монстрам, — Клауд снова вынул сотовый и проверил его, все еще удивленный отсутствием звонков. Он точно сказал Тифе, что вернется к ночи. И в последнее время ни разу не нарушил своего слова. Конечно, раньше он пропадал неделями без единой весточки, но...

Может быть, она все-таки сдалась. Он хмыкнул при этой мысли и решительно водворил мобильник в карман. Когда-то Зак дразнил его за упрямство, но Тифа дала бы ему сто очков вперед. Хорошо, что она не боялась. Если бы она знала, что он блуждает по пустошам один, то заставила бы его связаться с Сидом или Ривом, а он не хотел просить их вытаскивать его неизвестно откуда. Как будто здесь ему что-то могло угрожать.

Не считая мидгарских золомов. Но с ними он тоже справился бы, до зубов вооруженный материей. Или не справился бы. Трудно было судить, ведь он так и не вспомнил, чем закончился бой.

От размышлений Клауда отвлекло характерное царапанье когтей по камням. Он остановился, склонив голову, и услышал тихое, но вполне различимое: «Варк?»

Наконец-то. Он посмотрел назад, и желтый чокобо, терпеливо семенящий за ним, выпрямился и вытянул шею. «Варк!» Потом шагнул ближе, перья солнечного цвета распушились. Любопытство придало ему храбрости.

Как только чокобо оказался рядом, Клауд ласково потрепал его по шее. Оперение было гладким и мягким, чересчур ухоженным для дикой птицы. Вдобавок, на ноге имелся ремешок, который он обнаружил после минутного внимательного осмотра. Ручной. Сбежал или сбросил всадника?

— Мне нечем тебя угостить, — пробормотал он, — но не мог бы ты отвезти меня к своему хозяину? Домой? На ферму?

Эдж, Калм, ферма чокобо — ему было все равно.

Большинство чокобо довольно умны, но владельцы учат их разным командам. Клауд выбирал слова наугад, надеясь, что птица узнает хоть одно из них. Так или иначе, желтый радостно варкнул и, стоило сесть на него, пустился бежать резвой рысью. Клауд вздохнул и устроился поудобней. Сказанное им явно что-то значило.

Наверное, он шел дольше, чем думал, потому что не успел опомниться, как их окружили пахотные земли. А вскоре они достигли маленького скопления домов, которых едва хватало, чтобы именоваться настоящей деревней.

Слегка огорошенный, он спрыгнул с чокобо, рассеянно похлопав его по клюву в ответ на курлыканье. Деревушка была до боли знакомая, но Клауд почти не сомневался, что видит ее впервые — поразительно, учитывая, как далеко ему приходилось странствовать, занимаясь доставкой, а от Эджа его отделяло несколько часов пути.

Его визит привлек внимание. Усталая женщина выглянула в окно, затем распахнула дверь и поспешила к нему по улице, чуть не споткнувшись впопыхах о свои юбки. Ее лицо разрумянилось, волосы выбились из пучка и упали на плечи пестрой паутиной седых и каштановых прядей.

— Солнышко! Ох, слава Одину!

Клауд дернулся, прежде чем вспомнил о птице, стоящей рядом. Упомянутый чокобо поднял голову.

— Он ваш?

Женщина энергично приласкала желтого, тот мурлыкнул, довольный вниманием, и полузакрыл глаза в немом блаженстве.

— Моего мужа. Утром я оставила дверь стойла открытой всего-то на минутку, но... да неважно, я просто счастлива, что он цел и невредим. Вокруг столько монстров, я боялась худшего. Как вы его нашли?

Клауд с некоторым запозданием деактивировал Птичью Приманку в кармане.

— Я был на пустоши. Попросил его отвезти меня к своему хозяину. — Он сделал паузу, гадая, уместно ли сказать что-нибудь еще при наличии большой вероятности, что именно Птичья Приманка заставила чокобо покинуть стойло, и выбрал нейтральный вариант. — Умная птица.

— Он хорошо обучен. Мой муж... знаете, я не люблю хвастаться, но когда-то он был звездой скачек. Он обожает своих чокобо, а этого купил у Билли цыпленком и сам вырастил. У меня нет слов, чтобы выразить мою признательность за то, что привели его обратно, мистер...

Она наконец повернулась к нему.

— Страйф, — пробормотал Клауд.

Ее дружелюбие моментально исчезло, она отпрянула в страхе и прошептала, словно проклятье:

— СОЛДЖЕР!

Давненько он не вызывал такой реакции.

— Я не СОЛДЖЕР. И не работаю на ШинРа, — отрезал Клауд.

Она не поверила ему. Никто никогда не верил при первой встрече.

— Но ваши глаза...

— Я не хотел бы об этом говорить.

И точка. Все жаждали объяснений, но это было его личным делом, а он вряд ли собирался рассказывать совершенно незнакомой женщине, что над ним четыре года ставили лабораторные опыты, какую бы вину ни чувствовал из-за сбежавшего чокобо.

— Да. Простите. Мне очень жаль. — Она попятилась, от эйфории по поводу возвращения любимца не осталось и следа.

Неловкое молчание повисло в воздухе. Клауду стало стыдно, что он все испортил, но в этом не было ничего нового: везде, куда он ни попал, повторялось то же самое. Лучше просто узнать нужную информацию и идти своей дорогой.

— Далеко ли до Эджа? — Женщина смотрела на него с явной растерянностью, и он неохотно уточнил: — Я думал, что знаю, где нахожусь, но, вероятно, ошибся. Я не помню этой деревни.

Ее страх не уменьшился, но она с готовностью приняла вопрос, без сомнения, желая побыстрее спровадить его.

— Эдж? Эдж... Я не уверена. Ох, ведь у моего мужа есть карта. Он картографией тоже увлекается, знаете ли. — Женщина двинулась было к дому, но вспомнила о чокобо и, после минутного колебания, очевидно, сочтя Клауда достаточно благонадежным, попросила: — Вы не могли бы отвести Солнышко назад в стойло? Это прямо за домом, заведите его внутрь и убедитесь, чтобы ворота были заперты, иначе он снова сбежит. А я пока поищу карту, мистер Страйф.

Странно было слышать, как его называет «мистер» кто-то старший, но он давно смирился с тем, что люди оказывают ему чрезмерное уважение. Клауд молча кивнул и повел Солнышко к загону за домом, а безымянная женщина — она ждала, что он спросит, как ее зовут, или не представилась нарочно? — подхватила юбки и заторопилась в свое жилище.

К счастью, стойло он нашел сразу, как она и сказала, а с его опытом общения с чокобо водворить птицу внутрь не составило труда. По привычке он налил свежей воды в корыто, насыпал на пол немного овощей и зелени, даже обмахнул Солнышко видавшей виды щеткой. Разумеется, тем самым он только ответил любезностью на любезность, поскольку приехал сюда на этой птице. Но, закончив, был вынужден признать, что тянет время. Проверка дверной щеколды в третий раз вряд ли сделала ее более прочной.

Убедившись, что Солнышко обустроен на своем законном месте, Клауд вернулся и помедлил перед фасадом дома. Он кожей чувствовал взгляды, устремленные на него из окон через дорогу, и не знал, что делать. Войти? Когда он работал в службе доставки, Тифа неоднократно убеждала его не вторгаться к чужим людям без приглашения, да и той женщине рядом с ним было не очень уютно. Но он не хотел стоять здесь, снаружи, давая повод для сплетен другим жителям деревушки. Это нервировало его, бередило память о горящем городе.

Наконец он решительно постучал и шагнул внутрь. Женщина бросила на него опасливый взгляд — он поздно сообразил, что Первый Цуруги все еще при нем, — но не выказала иных признаков недовольства. В руках у нее громоздилась кипа книг и ламинированных свитков, которые она беспорядочной грудой свалила на пол.

— Это не займет много времени, мистер Страйф. Мне просто нужно вспомнить, какая из этих проклятых.... ах, вот она. Понимаете, мой муж — человек безалаберный. Клянусь, однажды он полдня искал очки, которые были у него на голове. Он вообще ничего не нашел бы, если бы я не наводила здесь порядок.

Клауд просто кивнул, не представляя, какого ответа она ждет. Женщина расстелила карту на полу.

— Итак, с чего мы начнем? Я впервые слышу об Эдже.

Он хотел подойти ближе и посмотреть, но женщина вздрогнула, и вместо этого он спросил:

— У вас новая карта?

— Примерно... три, четыре года.

— Тогда начните с Мидгара.

— Мидгар? Что ж вы сразу не сказали! До него не так далеко, всего несколько часов на резвом чокобо. Мой муж...

Он больше не слушал, впившись глазами в сложенную газету на столе. «ШИНРА ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ» гласила надпись жирными буквами поперек первой страницы. Старая газета, со времен войны в Утае. Еще один засевший в памяти отвратительный осколок полного ужасов прошлого.

— Мистер Страйф? Мистер Страйф!

Клауд заставил себя переключиться обратно на женщину.

— Извините, я...

Она проследила направление его взгляда и вздохнула.

— Ах, это. Скверное дело. ШинРа опять лезет на рожон. — В ее глазах мелькнуло сомнение. — Вы точно никак с ними не связаны? Мой муж — хороший человек. Он ушел в отставку, помогает Билли на ферме и балуется с картами. Никогда не работал на них, кто бы что ни утверждал.

Устав от ее подозрительности, он буркнул:

— Когда-то я был слишком тесно связан с ШинРа, но ничего путного из этого не вышло.

Она вроде бы наконец успокоилась и даже робко улыбнулась.

— Ваша правда. Люди из ШинРа горазды обещать, но у нас в глуши они мало что значат. — Ее слова имели скрытый подтекст, но, очевидно, теперь, перестав ассоциировать его с ШинРа, она была более склонна поверить ему. Она передвинула карту к Клауду. — Мы находимся здесь, мистер Страйф. А это дорога, по которой вы сможете добраться до самого Мидгара.

Клауд моргнул, не сразу осознав, над каким названием завис ее палец.

— Это Калм?

Она удивилась, потом рассмеялась.

— Конечно! Разве вы не заметили таблички? Хотя название немного выцвело, я уж мэра ругала столько раз...

Подстегнутый внезапным страхом, Клауд схватил газету.

— Она свежая?

Теперь женщина была в полном недоумении.

— Вот дата, видите? Напечатана меньше недели тому назад, ее принесли с последней почтой.

Клауд круто развернулся на каблуках и вышел из дома, все еще сжимая газету в руке.

Снаружи он внимательно осмотрелся, мерцающие голубые глаза не упускали ни единой мелочи. Он наконец понял, почему все здесь казалось ему таким знакомым. Это был Калм — до того как Метеор вынудил жителей Мидгара покинуть насиженное место и превратил захудалую шахтерскую деревеньку в многолюдный город. Все это было прямо у него перед носом. Гостиница, где он выложил на всеобщее обозрение свое фальшивое прошлое. Кольцо непритязательных домиков. Грунтовая дорога, которую он помнил еще по первому визиту сюда. Далекий закат, приобретший из-за загрязнения кроваво-красный оттенок. Тропа, что вела к мифриловым шахтам.

Невозможно.

Очень медленно, Клауд снова вытащил сотовый и набрал Тифу. После томительно долгой паузы механический женский голос произнес: «Данное соединение не может быть установлено. Пожалуйста, проверьте номер, и если проблема повторится, принесите ваш телефон в ближайший пункт сотовой связи ШинРа для сервисного обслуживания».

Коммуникационная сеть все еще принадлежала ШинРа и контролировалась ей. У Тифы не было номера.

Следующим он набрал Винсента, потом Юффи и Рено. Вместо Рено ответила молодая женщина, голоса которой он не узнал и сразу нажал «отбой». Он чуть не позвонил Риву, но в последнюю минуту передумал. Был мизерный шанс, что номер Рива не изменился.

— Мистер Страйф! Мистер Страйф, что случилось?

Женщина выбежала из дома следом за ним. Он не ответил на ее вопрос.

— Спасибо за помощь. Я должен идти.

— Что вы, никаких проблем. Вы же вернули нам Солнышко. И если у вас неприятности с ШинРа...

Клауд уже не слушал ее, шагая на восток.

Ему необходимо было нанести короткий визит на ферму чокобо.

* * *

Спустя три часа стремительной скачки доказательство — Мидгар — встало перед ним.

Он выпустил поводья из пальцев, окаменев при виде целого и невредимого города, на который никогда не падал Метеор.

Значит, это правда.

Он вернулся в прошлое.

Клауд медленно протянул руку назад и тронул кончиком пальца лезвие Первого Цуруги. Тут же потекла кровь, но сработал механизм мако-регенерации, и ранка исцелилась на глазах, оставив после себя только слабое чувство жжения. То есть, это не причудливый сон. И не бред — пейзаж вокруг слишком детальный.

Понимание не сразило его наповал, как можно было ожидать. Наверное, он уже привык к горьким сюрпризам. Кроме того, сам факт путешествия назад во времени эмоционально был менее сокрушительным, чем осознание того, что он, хоть и не по своей воле, жил во лжи, или что Сефирот бессовестно восстал из мертвых...

Споткнувшись о последнюю мысль, он ощутил, как к горлу подкатывает тошнота.

Сефирот был все еще жив.

И не только Сефирот. Зак. Аэрис. Его мать.

Ходжо. Дженова.

Он упал на колени, и мир расплылся у него перед глазами.

О, Гайя!

Потрясенный, он не мог ни вздохнуть, ни оторвать взгляд от мирного, пугающе безупречного мегаполиса, ставшего началом и концом всему. Взятый напрокат чокобо тихо варкнул, толкнув его под локоть, но уздечка так и осталась болтаться в воздухе, пока Клауд мысленно переживал худшие моменты своей жизни. События, которые теперь маячили где-то впереди.

ШинРа, Оружие, Метеор, ЛАВИНА, Зак, Аэрис, Кададж, Дипграунд, Воссоединение, Нибельхейм.

Все это и немного больше. Сколько прошло лет? Четыре после Метеора. Шесть после побега из лаборатории. Десять после трагедии в Нибельхейме. Десять лет ошибок, неудач, битв.

Он не знал, сколько времени провел на коленях, часто и неглубоко дыша, зарывшись пальцами в грязь — час, может, два, судя по заходящему солнцу, — прежде чем буря эмоций утихла, и он снова начал мыслить связно. В какой-то момент чокобо соскучился, отошел от него и прикорнул под скалистым выступом, отбрасывающим полоску тени. Руки и колени Клауда были испачканы землей. И самое главное, с чисто практической точки зрения, он намертво застрял в прошлом.

Что он должен был сделать? Что он мог сделать?

И тут его озарила идея, выдернув из состояния шока и наполнив надеждой.

У него появился шанс что-то изменить.

Он знал о Дженове. Знал об опасности, нависшей над Планетой, об Оружии, обо всем, чему еще предстояло случиться. Утайская война едва началась. Возможно, он изменит и это.

Вопрос был не в методах и не в том, насколько реально направить ход истории в другое русло. Вдруг окружающий его мир — все-таки галлюцинация? Вдруг из-за испорченной Хрономатерии его рассудок помутился, как в тот раз, при отравлении мако? Впрочем, неважно. Он все равно обязан попытаться. Не потому, что это было правильно, и даже не ради перспектив, открывавшихся в новом варианте будущего, а просто потому, что он не пережил бы повторения пройденного, ни настоящего, ни воображаемого. Это сломало бы его навсегда.

Кроме того, сколько бессонных ночей он провел, перебирая в памяти события, в которых ему довелось участвовать? Он годами винил себя и терзался многочисленными «если». Если бы он не отдал Черную Материю. Если бы ему хватило сил помочь Аэрис. Если бы он успел предотвратить падение платформы на Сектор 7. Если бы он очнулся вовремя и спас Зака. Если бы он действовал быстрее и уберег Нибельхейм от всепожирающего пламени. Если бы он не совершал один промах за другим, вновь, и вновь, и вновь.

Жители Эджа относились к нему как к герою, но на самом деле он был неудачником, обреченным исправлять свои ошибки.

Клауд встал и отряхнул песок с ладоней и колен. Убедился, что Первый Цуруги надежно спрятан в ножны, тронул пальцами материю, проверил, на месте ли телефон и другие мелочи. Все было в порядке. Потом он свистом подозвал чокобо, и птица вернулась к нему, радостно воркуя, тычась клювом под руку. Клауд быстро приласкал ее, вскочил в седло, и через мгновение они уже направлялись в Калм. Подальше от Мидгара.

Если ему придется изменить ход событий, кое-кто должен умереть.