Игрушечное королевство (джен)

— Сьюзен была не просто моей коллегой. Мы учились в одном классе, сидели за соседними партами. Я помню, как она помогала мне на первом курсе с заклинанием Алохомора. Она была мне, как сестра, — говорить было сложно, потому что хотелось молчать. Слова мне всегда казались фальшивыми и лишними в таких ситуациях. — Летом Сьюзен и мой брат Эдвард должны были сыграть свадьбу...

В горле стоял ком, речь давалась все тяжелее. Казалось, все они — толпа тех, кому нет никакого дела до Сьюзен, они сейчас слушают вполуха, параллельно думая, чем бы перекусить, долго ли еще все эта официальная часть будет длиться и как скоро они смогут разъехаться по домам.

Пожалуй, я был одним из немногих, кто искренне жалел о ее смерти. А может быть, мне хотелось так считать. Как сказал бы брат — это придавало моему горю уникальности.

* * *

— Джастин, вы полагаете, что введение обязательных курсов маггловедения для всех сотрудников министерства будет иметь тот эффект, которого вы ожидаете?

— Безусловно, Рита. Сейчас мы находимся в неопределенном положении. Магглы ничего не знают о нас, но и мы ничего не знаем о них! И если в первом случае незнание простительно, так как магглы даже не предполагают о существовании волшебства, то наш случай — образец совершенно невыполнимых идей. На данном этапе невыполнимых.

— Что вы имеете в виду?

Рита ставит локти на стол, показывая полное отсутствие воспитания. Меня раздражают такие женщины — яркие и дешевые, как бляди, пытающиеся сменить профессию, но остающиеся в ней навсегда. К старости они красят губы и ногти ярче, надевают меха дороже, а выглядят дешевле. Улыбаюсь ей и почти копирую ее позу, только локти на стол все же не ставлю.

— После войны мы пытались вводить множество запретов, во-многом, даже глупых. Нельзя произносить слово «грязнокровка» по отношению к маглорожденному, нельзя никоим образом подчеркивать статус крови, нельзя то, нельзя это... К чему мы пришли? Да ни к чему! Заметьте, Рита, это говорю я, магглорожденный. Тот, кто в детстве столкнулся с определенными трудностями в школе, и, поверьте, они были не в том, что меня могли назвать грязнокровкой, — усмехаюсь, вспоминая забавный случай. — Представляете, я не знал, что полеты проходят в школьных мантиях. Вышло так, что я забегался и выходил на урок одним из последних. Представляете, как на меня все смотрели, когда я пришел на поле в кроссовках и спортивных брюках? Даже преподаватель — мадам Хуч — неодобрительно поджала губы и спросила, где моя мантия. Но в моем представлении уроки полетов были чем-то вроде маггловских уроков физической культуры, я не предполагал, что летают так же в мантиях. К слову, сейчас некоторые команды переходят на брючную форму ввиду ее удобства...

— Холихедские гарпии, верно? Однако мне кажется, что это рекламный ход. Команда девушек в обтягивающих спортивных костюмах... — Рита приподнимает нарисованную бровь, намекая, зачем именно девушкам понадобилась брючная форма.

— Какие причины бы ни преследовало руководство команды, такая форма действительно удобнее, Рита. Но мы отвлеклись, — снова улыбаюсь ей и возвращаю голосу серьезный тон. — Волшебников пытаются заставить уважительно относиться к тем, о ком они не имеют никакого представления. Многие считают магглов невеждами лишь потому, что они не способны сращивать кости за день. Однако магглам невеждами показались бы мы, с их нейрохирургией, полетами в космос, спутниковой навигацией, возможностью телефонного и интернет общения в режиме реального времени, о которых волшебники даже помыслить не могут.

— То есть вы хотите сказать, что уровень развития маггловского общества выше нашего?

— О чем ты жалеешь?

— О Хогвартсе.

— Я бы тоже хотела туда вернуться.

— Нет, Сьюз, я бы хотел там никогда не быть, понимаешь? Не могу избавиться от ощущения, что живу в игрушечном мире. Магия, не объяснимая ничем, мантии, метлы. И мы где-то внутри большого, настоящего мира. Где развиваются технологии, строят огромные бизнес-центры, существуют корпорации с миллионными прибылями. Ты знаешь, ведь Малфои в лучшие для них годы — нищие.

— Они смогли без магии сделать так много...

— Маги по сравнению с магглами пещерные люди. Идиоты. Вымирающий вид. Их ничего не спасет.

— Нас.

— Да, нас, Сьюз.

— Нет, Рита, вы стараетесь увидеть в моих словах то, чего в них нет. Мы нужны друг другу. Магия могла бы дать толчок маггловской науке, использование многих маггловских достижений упростило бы в разы нашу жизнь. Мы можем и должны дополнять друг друга. Конечно, все не будет сразу гладко. Я представляю нежелание многих магов тратить свое время на понимание сути электричества, и даже могу понять их. Жили всю жизнь без этого знания и еще проживут. Но так наше общество неизбежно будет вновь и вновь возвращаться к тому, что было в 97-98 годах. Элементарное незнание порождает отчужденность, ненависть и злобу.

— Ваша супруга — Панси — поддерживает вас? Насколько мне известно, после войны она не жаловала новое Министерство и даже уезжала ненадолго из страны, — Рита предсказуема. Считает себя провокаторшей, а на деле — обычная скандалистка, раздувающая из мухи слона.

Улыбаюсь ей, отвечаю не сразу. Вначале нужно сделать глоток воды, чтобы голос был мягче.

— Она моя жена, мой друг, человек, с которым я по вечерам, сняв официальную мантию, за чашкой чая обсуждаю свои идеи. Конечно, Рита, она поддерживает меня. Вы всегда в курсе происходящего, вам должно быть известно, что Панси является членом международной ассоциации защитников детства. Она помнит, что творилось в Хогвартсе во время войны. И теперь Панси старается помочь детям на территориях, где ведутся военные действия.

— Твой брат в Палате общин, а ты все играешь в свои бредовые игры, стараясь угодить и вашим, и нашим. У тебя не получится занять министерское кресло без помощи Эдварда.

— По-твоему я ничего не стою без брата, да? Тебя никто не просил соглашаться, жила бы в Австралии дальше, но нет, тебе не нравилось быть бедной родственницей у тетушки. Ты всегда хотела, чтобы о тебе говорили, чтобы тебя знали... Меркантильная сука, которая не готова подождать и полгода.

— Тварь! Я соглашалась выйти за тебя не для того, чтобы возиться с маггловскими выродками!

— У нас с Панси прекрасные отношения.

— Как и с вашим братом? Эдвардом Финч-Флетчли, депутатом Палаты общин, я не путаю?

— Не путаете, Рита. Многие мои проекты, которые я хотел бы реализовать, возникли благодаря ему. Он ежегодно выделяет достаточно много финансовых средств на медицинские исследования, и мы с ним полагаем, будто частичная интеграция позволила бы существенно поднять уровень как колдомедицины, так и маггловской медицины.

— Вот бы ты достал мне ваш этот Феликс Фелицис перед сдачей экзамена по истории.

— Его просто так не достанешь.

— Не верю, братец. У нас в Итоне при желании можно достать кокаин. Просто мой маленький братик не знает где искать, ведь он примерно учится и старается радовать родителей.

— И что в этом плохого?

— Ничего. Хочешь расскажу тебе секрет? Мы были в мае на юбилее леди Элизабет. Родители сказали Финчам, что ты не смог приехать по состоянию здоровья. И намекнули, что ты учишься в специальной школе. Понимаешь, в каком смысле специальной?

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Затем, Джастин, что тебе только четырнадцать, а родители уже поставили на тебе крест, видя, что от твоей магии никакого толку.

— В маггловском мире ваша семья довольно известна. Как ваш отец относится к вашей деятельности и стремлению в будущем «показать» волшебный мир магглам?

— Он всецело «за». Оба его сына ушли в политику, но я родился волшебником, а мой брат нет. У каждого из нас своя судьба, но вместе мы идем к одной цели. Нам бы хотелось видеть мир лучше. Отец гордится нами.

— Джастин, тебе нужно что-то делать с твоим образованием! Мне стыдно перед семьей и друзьями, что мой младший сын так и не поступил в колледж.

— В магмире образование не имеет смысла.

— Вот и оставайся тогда в своем мире. Я вычеркну тебя из завещания.

— Я не знаю, насколько слухи справедливы, Джастин, но говорят, вашу коллегу, Сьюзен Боунс не раз видели в обществе вашего брата. Скажите, какие отношения их связывают?

— Не получается через меня протащить свои проекты, ты взялся за Сьюз? Хочешь сказать, что теперь ее будешь продвигать на пост министра магии?

— Да. В отличие от тебя, она не рвется к власти, как к самоцели, а в использовании магии в наших технологиях видит огромные перспективы. А ты только и держишься за свой мирок, потому что здесь ты — никто. И боишься остаться никем, боишься, что после упразднения Статута ваше маленькое Министерство станет органом, подконтрольным Британскому правительству...

— Ты несешь чушь. Но я не позволю тебе впутать Сьюз в твои авантюры.

— Ты? Я сделал ей предложение, и она согласилась.

— Рита, вы знаете даже то, что неизвестно еще никому, — улыбаюсь. — Полагаю, нет ничего удивительного в том, что Сьюзен, как мой заместитель, общается с Эдвардом, ведь у нас, действительно, много общих проектов.

— Мне кажется, Джастин, вы что-то недоговариваете.

— Возможно, Рита, все возможно.

* * *

— Основная версия — убийство вашего брата по политическим соображениям. Сьюзен, скорее всего, оказалась в машине случайно, — Поттер устало трет переносицу и поправляет очки. — Сочувствую тебе, Джастин.

Молчу. За последние сутки мне сочувствовали слишком многие. Сьюзен была доброй, милой и умной. Она не должна была погибнуть.

Поттер неловко поднимается и начинает прощаться, киваю ему, но говорить не хочется совсем. Мне, конечно, на руку, что и Сьюз погибла вместе с Эдвардом, ведь она начала набирать вес в магмире. Выдвини она свою кандидатуру на пост министра, еще неизвестно, кто бы из нас набрал больше голосов.

Однако она была именно тем единственным, светлым человеком из детства, из того времени, когда я верил, что мир вокруг интересен, все хотят сделать его лучше, а общество существует только благодаря принципам взаимовыручки между людьми. Если бы она не погибла, я бы видел такого человека рядом с собой каждый день и не забывал, кто я и зачем я здесь.

Не знаю, что будет дальше, но мне ясно одно — во многом мой брат и Сьюз были правы, хоть цели у нас были совершенно разные.