Я выполнял приказ! (джен)

Под пасмурным осенним небом раскинулась бескрайняя болотистая равнина. Через равнину — от края до края протянулась бесконечная, очень прямая насыпь с рельсами. По насыпи шёл человек, заросший, небритый, в черном потрёпанном костюме мотоциклиста. Весь его вид свидетельствовал о долгом пути. Так оно и было. Старший сержант спецбатальона корпуса чёрных улан Дуго Лобман и сам не знал, сколько времени он уже идёт по этой насыпи. Месяц? Два? Полгода? Дуго устал, зверски устал. Но не мог, как не старался, ни остановиться, ни присесть, ни упасть. Он давно уже не надеялся на то, что впереди появятся дома Реттерберга и он сможет вернуться домой. Ему объяснили — один из тех пацанов, по чьей вине (Дуго в этом не сомневался!) он здесь оказался — что Дорога отпустит его, когда он раскается в своём преступлении. Стрелять в детей, видите ли, нельзя! Они не дети, а нарушители Закона! И он, старший сержант Дуго Лобман, выполнял приказ!

За эти дни, недели и месяцы, Дуго не раз и не два вспоминал и переосмысливал свою жизнь. И не находил в своих поступках ничего предосудительного. Он верно служил Западной Федерации — куда бы его ни послали. Патрулировать улицы? Легко! Стоять в оцеплении на мероприятиях? Запросто! Поработать инструктором у группы гражданских хлюпиков на сборах муниципальной милиции? Со всем нашим удовольствием! Уж как он погонял этих неумех! "Га-аспада интеллигенты!" Дуго усмехнулся — вспоминать об этих моментах было приятно — но тут же нахмурился вновь. Как это ни прискорбно, но именно один из этих паршивых интеллигентов едва не подпортил Дуго — тогда ещё сержанту — карьеру, выхватив из его рук беглого пацана-безынду Цезаря Лота и отобрав оружие. И что самое главное — этому мерзкому ублюдку, Корнелию Гласу из Руты, ничего за это не было! И это несмотря на то, что он с помощью этого оружия совершил налёт на "Институт генной техники и нейроинженерии" в Лебене и выкрал оттуда двух человек. С погоней и стрельбой! Да за такое надо безо всякой лотереи к стенке ставить! А его помурыжили пару месяцев в тюремном лазарете да выпустили. Куда Машина смотрела?

И ведь именно с той поры и начался крах Машинной Системы — Системы, которой столько лет верой и правдой служил Дуго Лобман. Система Индексов начала разваливаться прямо на глазах. Появились люди, умеющие снимать индексы. Конечно власти пытались с этим бороться — уланский корпус, да и другие структуры, пахали, как проклятые. Без толку. Количество людей, лишённых индекса, росло лавинообразно. Трещали по швам государственные и частные банки, лишённые способов электронного учёта и контакта с вкладчиками. Правительство Федерации лихорадочно искало способы урегулировать ситуацию и, надеясь найти способ вернуть индексы, хваталось за любую соломинку. Кому-то такой соломинкой показался живущий в расположенном на юго-западе Реттерберга Плоском квартале Мохов Михаил Алексеевич — эмигрант и частный экспериментатор.

Операция по его захвату закончилась полным провалом — Мохов смог покинуть свой дом, хоть и в полупарализованном виде. Приказ догнать его и захватить получила именно группа старшего сержанта Дуго Лобмана. Безоружный и беспомощный Мохов, два пацана и петух на открытой железнодорожной платформе. Казалось бы, что с заданием справились бы и двое рядовых, но... Один из пацанов применил какое-то неизвестное оружие, свалив всех улан, кроме Лобмана. И после этого они ещё говорят: "Нельзя стрелять в детей!" Да подобных паршивцев надо давить в колыбели — что этих, что Цезаря Лота, который — вот сюрприз! — оказался с ними заодно! В общем, всё закончилось полным провалом. И теперь Дуго идёт по насыпи, не зная, закончится ли когда-нибудь его путь. И — тем не менее — кто бы не попытался его упрекнуть в его поступках, старший сержант спецбатальона корпуса чёрных улан Дуго Лобман будет непримиримо твердить:

— Я ВЫПОЛНЯЛ ПРИКАЗ!!