Битва при Королевской Гавани (джен)

Его разбудил свет факелов — солнца не было видно уже много месяцев. Если пришли слуги и стали подбрасывать дрова в камин — значит, уже утро.

Сэм встал с постели, скинув с себя два одеяла, и поскорее закутался в чёрный меховой плащ. В замке, конечно, он чувствовал себя в относительной безопасности, но холод от камней пробирал до костей, и не спасали от него ни огонь, ни одежды. На улице, однако, было хуже.

Сэм подошёл к окну и попытался хоть что-то разглядеть. В городе там и тут зажигали фонари, на улицах жгли костры, вокруг которых собирались большие толпы людей. Ещё возле них располагали раненых. Раненых было много и в Красном замке — он превратился в настоящий госпиталь. В отсутствие сбежавшего в Цитадель мейстера Пицеля, ухаживать за ними приходилось Сэму. Недоучке, нахватавшемуся знаний от старика Эймона и на лекциях в Цитадели, которые он успел посетить, пока не прилетел ворон от Джона, позвавшего его сражаться на стороне Дозора. Бедолаги на улице полагались на городских врачей, но тех, конечно, катастрофически не хватало, поэтому что ни день за городом сжигали десятки, а порой и сотни трупов.

Сэм глубоко вздохнул, вспомнив о Джоне. Они так и не увиделись. Пока караван, к которому Сэм присоединился, добирался из Староместа в Королевскую Гавань, Стена успела рухнуть, а бесчисленные орды мертвецов, ведомых Белыми Ходоками, ринулись на Семь королевств. Джон на тот момент находился в Чёрном замке, из которого после падения Стены не поступало никаких вестей, так что Сэму ничего не оставалось, кроме как считать своего друга, девятьсот девяносто восьмого командующего Ночным дозором, погибшим.

Наскоро поплескав на лицо холодной водой, Сэм подпоясался мечом и вышел во внутренний двор. Военный совет должен состояться примерно через час, поэтому у него ещё есть время, чтобы выйти в город и разведать обстановку, а затем доложить о ней на совете.

В Королевскую Гавань сейчас набились беженцы со всего Вестероса. Лордов разместили в Красном замке; те, кто был побогаче, снимали жильё в домах; те, кто победнее, — спали прямо на улице возле костров; ну а те, кто потерял всё и пришёл искать защиты в столице того, что осталось от Семи королевств, образовали несколько колец из наскоро возведённых палаток вокруг города. Там, в этих палатках, творилось немыслимое. Помимо голода и постоянного холода, грабежи, убийства и насилие стали обыденностью. Золотые плащи не могли, да и не собирались наводить порядок за стенами города, и любых возмутителей спокойствия в его пределах не арестовывали и не наказывали, а просто выдворяли в палаточный городок.

Размышляя обо всём этом, Сэм даже не заметил, как его догнала бряцающая сталью высокая фигура с факелом в руке. Ну вот, а он-то хотел незаметно выскользнуть из замка.

— Сэмвелл Тарли, позволите ли мне сопроводить вас? — отчеканил женский голос.

— А? Бриенна?

— Вы ведь собрались наружу, сир? Предупреждаю, там небезопасно. Волнения идут по всему городу. Золотые плащи могут и не прийти в нужную минуту.

— Я знаю, Бриенна, и всё же… Я не могу отсиживаться здесь, пока кому-то нужна моя помощь, как какой-то лорд.

— Понимаю. Мне неприятно об этом говорить, но всем вы всё равно помочь не сможете.

— Да уж, мне бы кто помог, — усмехнулся Сэм. За тот месяц, что он провёл здесь, он успел немного лучше узнать эту суровую воительницу. Своей непреклонностью и решимостью, заботой о тех, кто оказался под её началом, она напоминала ему Джона.

Пока они спускались по лестнице к воротам, ведущим в город, Сэм решил узнать подробности того, как Бриенна оказалась во главе гарнизона, охраняющего Королевскую Гавань.

— Меня назначил сир Джейме Ланнистер, — спокойно ответила Бриенна. — Он приказал изготовить для меня доспехи Королевской гвардии и передал мне меч, который принадлежал сиру Эртуру Дейну.

— Рассвет? — охнул Сэм.

— Именно. В Королевскую Гавань сейчас стекаются люди со всего Вестероса, а древние дома передают свои мечи в распоряжение армии, защищающей город. Насколько я слышала, Дейны лично передали Рассвет сиру Джейме, а тот, в свою очередь, отдал его мне.

После небольшой паузы Сэм решился задать ещё один вопрос.

— Бриенна, раз уж ты разговаривала с Джейме Ланнистером, можешь мне сказать, что на самом деле произошло с его сестрой? Не то чтобы это было теперь важно, и если не захочешь говорить, я пойму…

— Да какое мне дело до Серсеи? — фыркнула Бриенна. — Я ни секунды не жалела эту подлую женщину. Всё очень просто: король Томмен пошёл молиться за спасение своих людей в септу, приказал всем оставить его, отказался развести там костёр и умер от обморожения. Королева Маргери давным-давно сбежала на Щитовые острова, надеясь, то там её не достанут Ходоки, поэтому вразумить короля было некому. Серсея целый день проплакала, сидя возле его тела, которое перенесли в замок, а потом приняла яд, не выдержав гибели всех своих детей. И теперь мы остались без короля и королевы-матери разом, а королевы нет в столице. И всем временно управляет Малый совет.

— А потом сир Джейме взял под своё начало часть войска из гарнизона Королевской Гавани и отправился на битву с Ходоками, — продолжил Сэм.

— Верно. Он обвинял Белых Ходоков в гибели его племянника и сестры. Когда мы прощались, в его глазах… не было ничего, кроме пустоты. Это были глаза человека, которому больше не за что сражаться, мейстер Тарли. С тех пор от него не было вестей. Как, впрочем, и от всех, кто за эти месяцы отправлялся сражаться с Ходоками, за редким исключением.

Обращение «мейстер» немного покоробило Сэма, но он уже привык, что в нём видят настоящего служителя Цитадели, поскольку других в городе сейчас не было.

— Бриенна, скажи честно, — Сэм остановился, и его спутница тоже. Свет факела, который она несла, заставлял тени плясать на её лице, отчего оно казалось ещё более угрюмым. — Ты думаешь, у нас есть шанс продержаться здесь?

После небольшой паузы она ответила, и в её голосе едва уловимо промелькнула грусть.

— Мы должны сделать всё возможное ради людей, находящихся под нашей защитой.

Сэм просто кивнул. Он и не ожидал от неё другого ответа — она ведь воин, не то что он.

Да, Королевскую Гавань охраняло множество воинов — и таких, как она, и похуже. Но сколь бы храбры они ни были, одной отваги недостаточно. Верное оружие против мертвецов — огонь. Против Ходоков — обсидиан и валирийская сталь. Но подобное оружие находилось в руках лишь у считанных единиц, а сколько их доживёт до схватки с самими Ходоками? Враг владеет преимуществом — ему не страшны холод и голод, он сам вселяет страх и отчаяние в сердца людей. Усталость мертвецам и Ходокам тоже не грозит, а численность их растёт с каждым взятым замком, каждой деревней и отправленным против них войском.

Игра престолов, которую вели правители и их бывшие приближённые, не привела ни к чему хорошему — скоро победителей в ней просто не останется. Взять, к примеру, Мизинца. Он, говорят, укрывается в Орлином Гнезде, окружив себя армией рыцарей Долов, трясясь за свою жизнь. Раздираемые гражданской войной Семь королевств ничего не смогли противопоставить Ходокам, кроме объединённого войска, собравшегося сейчас в Королевской Гавани.

Именно поэтому Сэм понимал, насколько обманчиво чувство безопасности, которое он испытывал за стенами Красного замка. Стоит армии Ходоков подойти к городу — и никакие стены уже не спасут.

Тем временем они оказались у первого костра, который беженцы сложили на ближайшей к замку площади. Его рыжий свет выхватывал фигуры людей, кутающихся в серые и чёрные плащи. Кто-то из них сидел в одиночку, раскачиваясь взад-вперёд, или тянул руки к костру. Иные располагались семейными группами: детей сажали ближе к огню, родители садились подальше. Лица мужчин были мрачны, женщин — испуганы. Дети вряд ли понимали, что им грозит, но разделяли чувства родителей. К запаху дыма костра примешивались запахи готовки — кто-то что-то жарил (было похоже на кошек или крупных крыс), топили снег в котелке для питья. Рядом с кострами снег падал с неба вперемешку с пеплом, отчего приобретал серый цвет.

Если вглядеться в темноту, куда достигали отблески костра, можно было увидеть снующие туда-сюда фигуры солдат и прохожих. Сэм подумал о тех местах города, в которых никогда не жгли костров (он замечал, что такие места есть, глядя изо дня в день на город из своего окна), где всегда было темно, и его передёрнуло. Он мигом представил себе, как там копошатся, ожидая своего часа, пробравшиеся в город через каналы мертвецы. Как сверкают синим их глаза, и, может быть, среди них есть и труп с чёрными кудрявыми волосами…

Сэм вздрогнул, когда на его плечо легла тяжёлая рука в латной перчатке. Свет костра отражался в начищенных доспехах Бриенны — Подрик, её верный оруженосец, несмотря ни на что продолжал исправно выполнять свои обязанности. Он огляделся по сторонам. Кажется, их заметили — в их сторону начали поворачиваться головы, кто-то встал и собрался направиться к ним. Бриенна положила руку на рукоять меча — не Рассвета, а обычного стального меча, висящего у неё на поясе. Сэм вспомнил, что и он вооружён, но сейчас необходимости обнажать оружие не было.

Он подошёл к костру и попытался произнести несколько ободряющих реплик о том, что стены города надёжны, люди — ещё надёжнее, их мечи остры, а щиты крепки. Сэм и сам не особо-то верил в то, что это может их спасти, поэтому речь вышла не слишком убедительной. Окружающие ответили лишь молчанием и вновь повернулись к костру.

«Да, щиты их крепки, но ледяные мечи прорубят любой из них. Защититься от Ходоков можно, только ударив по ним и уничтожив всех до последнего — я и сам в этом убедился, — но нам нужно оружие, которого почти ни у кого нет. А его нужно много».

Сэм с Бриенной бродили между костров около часа. Они задерживались там, где стонали раненые, — мейстер старался помочь им, подсказать что-то лекарям, врачующим их раны. Ещё они задерживались у костров, возле которых велись разговоры и споры, слушали их. В основном говорили о том, что скоро закончится еда и начнётся голод, о том, что надо бы народу выгнать лордов из Красного замка и самим поселиться там. О том, что правители ни во что не ставят их жизни и сбегут при первой же возможности. О том, что всё это — кара Семерых за грехи. Оплакивали погибших, пытались помочь раненым. Но в основном молчали или тихо плакали.

Север и Речные земли пали. Ходоки и армия мертвецов шли к Королевской Гавани.

— Нам пора возвращаться, мейстер.

Сэм кивнул, и они двинулись обратно.

На пути им встретилась группа мужчин, собравшихся на одной из площадей поодаль от большого костра. Судя по всему, все они были крестьянами, но среди них был один рыцарь — он обучал их рукопашному бою и разоружению противника.

— Так, сучьи дети, слушайте сюда. Вот это… — Он кивком головы указал на одного из крестьян, который держал в руках меч, принадлежащий, скорее всего, самому рыцарю. — Как там тебя? — спросил он у крестьянина.

— Эван, сир.

— Так вот, Эван — это сейчас мертвяк, который бежит на вас с оружием в руке. Вы должны сделать вот что. Беги, Эван, — скомандовал он.

Тот замахнулся мечом и с криком кинулся на рыцаря. Тот шагнул в сторону, сделал подсечку и выхватил меч из рук Эвана, несильно двинув ему по голове.

— Если вы хотите выжить и сражаться, как вы тут пытаетесь меня убедить, вам придётся сперва раздобыть оружие у врага. Неважно, что они мертвецы, — вы можете использовать их разбег против них самих, как я сейчас. Потом, забрав оружие, постарайтесь отрубить им руки и голову, — рыцарь продемонстрировал несколько ударов по лежащему на земле Эвану, который в страхе пытался закрыться от них руками. — Ну а дальше — как пойдёт. Учить вас фехтовать у меня нет времени, главное — помните, что рубить нужно острой стороной.

Присмотревшись к рыцарю, Сэм охнул. Он никогда не встречал прежде этого человека, но страшные ожоги, покрывающие половину его лица, говорили сами за себя.

Бриенна тоже узнала его.

— Пёс! — выдохнула она, обнажая меч и бросая факел, который тут же потух.

Сэм попытался её остановить, но та уже шла к бывшему рыцарю Джоффри Баратеона.

Пёс медленно повернулся к ней и ощерился.

— Ну надо же, кого я вижу! Что, сука, не ожидала увидеть меня здесь? А вот он я, живой и здоровый.

— Не знаю, как ты выбрался из преисподней, но сейчас я преподам тебе очередной урок! — крикнула Бриенна.

Оба встали в боевые стойки, но Сэм вклинился между ними.

— Подождите, сейчас не время для этого! Нам нужно биться с Ходоками, а не друг с другом!

Пёс с силой оттолкнул его, Сэм упал, покатился по земле и ударился спиной об угол дома. Пытаясь встать, Сэм наблюдал за тем, как рыцари обмениваются ударами, а крестьяне тем временем разбегаются подальше от драки.

Подобного мастерства владения мечами Сэм давно не видел и снова вспомнил Джона. Бриенна и Пёс кружились по площади вокруг костра, их клинки со звоном сталкивались и расходились, сполохи пламени блестели на их доспехах и оружии. Сэм огляделся, но нигде не увидел никого из Золотых плащей, способных разнять драку. Он обнажил свой собственный меч и собрался было на помощь Бриенне, но тут она, взревев, нанесла ряд сокрушительных ударов по подставленному мечу Пса и выбила оружие у него из рук. Бриенна бросила свой меч, ударила Пса по лицу, а затем схватила за шиворот и поволокла к костру.

— Нет! Нет! Только не огонь, нет! — завопил Пёс, упираясь и брыкаясь, что есть мочи.

— Вы признаёте своё поражение, сир? — осведомилась Бриенна.

— Да, чёрт бы тебя побрал, вонючая ты…

Его возглас прервал очередной удар латной перчаткой.

— Успокойся, Пёс. Я не стану тебя убивать.

Отдышавшись и выплюнув кровь, тот поднялся с земли, подобрал свой меч и сунул его в ножны.

— Какое облегчение…

— В конце концов, ты делал благое дело. Не знала, что по городу ходит опальный рыцарь и обучает беженцев.

Пёс посмотрел на неё, раздумывая, стоит ли отвечать. Бриенна тем временем тоже подобрала и спрятала в ножны своё оружие, а затем нашла среди снега брошенный факел.

— Я искал людей, способных удержать в руках оружие, и спрашивал, будут ли они сражаться. Хочу повысить свои шансы на выживание, знаешь ли. Если кругом будет скотобойня, то мертвецы быстрее окружат меня, а я ещё пожить хочу. А бежать некуда.

— Ты мог бы отправиться за Узкое море, пока были корабли.

— Мог бы. Но что-то мне не хочется.

Бриенна и Пёс отвернулись друг от друга. Сэм вдруг понял, что Пёс, возможно, только прикрывается маской циничного и хладнокровного мерзавца, а на самом деле дом для него важнее собственной шкуры, и сдаваться он не намерен.

— Пойдёмте отсюда, мейстер, — устало произнесла Бриенна.

Пёс усмехнулся, поглядев на Сэма, и тот поспешил за Тартской девой.

— Пожалуй, я не буду докладывать об этом на Совете, — осторожно сказал Сэм.

— Пожалуй, я тоже. Пускай Пёс делает, что ему вздумается. Ты был прав — сейчас каждый человек на счету. Зря я бросилась на него, это просто старые счёты.

— Если мы переживём всё это, когда-нибудь расскажешь мне, что между вами приключилось, Бриенна?

— Может быть, — ответила она, зажигая факел от следующего костра, встретившегося им на пути.

* * *

Совет, состоящий из Бриенны, Сэма, сира Кивана и сира Крэйна, нынешнего командующего Золотых плащей, заседал долго. Обсуждали снабжение армии и жителей провизией, помощь раненым, обстановку в городе, распространение паники и прочие насущные проблемы. Вывод, хоть его никто и не озвучивал, напрашивался один — они в полнейшем дерьме.

Когда все разошлись, Бриенна обратилась к Сэму.

— Насчёт вопроса, который вы мне задали ранее, мейстер.

— Какого именно? — уточнил Сэм.

— О наших шансах продержаться. Говоря откровенно, я думаю, что нам может помочь только чудо.

— О, — только и мог сказать Сэм.

— Вы верите в богов?

— У меня на родине почитают Семерых, миледи.

— В таком случае, я бы на вашем месте отправилась в септу и как следует помолилась Воину за нас всех. Только не забывайте о тепле, как король Томмен. А я пойду на стены, проверю готовность солдат. Может, нам удастся пережить эту ночь. Хоть кому-нибудь.

Она кивнула ему и, не дожидаясь ответа, ушла.

Ну и как предлагаете при таких настроениях оборонять город и не падать духом? Сэму сейчас очень не хватало Джона, который мог собрать людей, мог найти правильные слова, чтобы разжечь в них искру и волю к сражению. А он? Что мог сделать он?

Вздохнув, Сэм решил последовать совету Бриенны и, вооружившись факелом, отправился в королевскую септу, узнав дорогу у стражника.

Семеро холодно взирали на него со стен. Сэму от этого всегда становилось не по себе, но сейчас возносить молитвы богам казалось как никогда уместным, учитывая, что им предстояло.

Сэм встал на колени перед алтарём, убедившись, что поблизости никого нет, и зашептал:

— Боги, если вы слышите меня, дайте сил воинам, что стоят на стенах, отбросить орду мертвецов. Защитите их от мороза и страха. Умоляю вас, дайте людям шанс одержать победу и выжить в этой войне.

После небольшой паузы, он продолжил:

— И, пожалуйста, пускай мы с Джоном вновь встретимся в этой жизни, и пусть он будет живым и здоровым.

* * *

Тем временем Бриенна занялась обходом дозоров на стене вокруг города и проверкой готовности людей к битве. В этот раз она вооружилась Рассветом, надеясь, что легендарный меч поможет ей выглядеть увереннее.

Те алхимики, что ещё остались в городе, под руководством Сэма возобновили изготовление Дикого огня. Среди нынешних защитников города ещё оставались те, кто оборонял его от Станниса под руководством Тириона Ланнистера. Сейчас они обучали остальных метанию Дикого огня с помощью пращей.

Оборонительные машины находились в сносном состоянии, а вот решётки, закрывающие ворота, Бриенна распорядилась заменить на новые, с длинными стальными шипами и меньшими зазорами между прутьями.

Разведчики докладывали, что армия Ходоков находится всего в одном дневном переходе от Королевской Гавани. Значит, остались только последние приготовления перед битвой.

Мертвецы разрушили все окрестные деревни, но, по счастью, людей там не было — все бежали в столицу, так что численность их после падения Близнецов выросла не слишком сильно.

Долы ещё держались, но мертвецы лезли через горные перевалы, по которым не могли пройти обычные люди — им не были страшны ни острые скалы, ни снега, ни холод, ни высота. Так что захват ими Орлиного гнезда был лишь вопросом времени. Сейчас там были Бейлиш и Санса, которую тот увёз в самое безопасное, на его взгляд, место. По крайней мере, оттуда они могли отправиться к ближайшему портовому городу Долов и бежать в Браавос или ещё куда-нибудь за Узкое море — так недавно писала Санса Бриенне, так что Тартская дева была спокойна за свою бывшую подопечную.

Бочки со смолой и горшки с Диким огнём стояли всюду вдоль городской стены. При первом же появлении армии Ходоков в десяти милях от города, всех, кто сейчас находился в палаточном городке вокруг Королевской Гавани, планировалось впустить внутрь на время осады. Все, кто был способен держать оружие, сейчас были на стенах и в казармах, только несколько отрядов Золотых плащей патрулировали город.

Бриенна была уверена в том, что люди под её началом будут сражаться до тех пор, пока их не охватит паника и они не побегут прочь от оживших мертвецов, то есть пока их оружие не перестанет с ними справляться. Она подозревала, что их, скорее всего, просто задавят числом, мертвецы будут лезть в город через все щели. Им предстояла явно не обычная осада, и единственное, что они могли сделать, — просто уничтожить всех тварей до последней, если хватит сил.

Не будет никаких подкреплений. Те главы Великих Домов, кто не привёл в Королевскую Гавань свои войска, заперлись в своих крепостях точно так же, как они, и ждут непонятно чего.

Размышлять о шансах она не видела смысла, поэтому просто обходила стену, проверяла готовность к битве, общалась с людьми. Когда она глядела на их унылые лица, ей и самой становилось тяжело поддерживать в себе боевой дух, поэтому, закончив обход, она просто направилась к себе и позвала Подрика.

Когда он явился, Бриенна обратилась к нему:

— Под, почему ты ещё здесь?

— Не понял вас, миледи?

— Почему ты не покинул Королевскую Гавань, Под? Ты ведь мог уплыть за Узкое море, я хотела освободить тебя от службы, когда пала Стена, а ты остался.

Подрик удивлённо смотрел на Бриенну, хлопая глазами.

— Как же я могу покинуть свою родину, миледи? Я родился в Западных землях, но по воле случая оказался здесь. Мы с вами были на Севере и видели, какую угрозу представляют собой Ходоки. Вестерос — мой дом, и я ни за что не сбегу. Иначе просто буду считать себя трусом, миледи.

Такое красноречие было несвойственное Поду. Наверное, он не раз об этом размышлял, определяя для себя причину остаться и сражаться. Бриенна улыбнулась.

— Спасибо, Подрик. Ты хороший друг и соратник. Завтра сюда придут Белые Ходоки. Давай вместе сразимся с ними и победим?

— Конечно, миледи, я буду с вами до самого конца.

Немного помедлив, Бриенна решила задать ещё один вопрос:

— Под, есть ли то, что ты не успел сделать или сказать, и теперь жалеешь?

Он помедлил с ответом, но потом неуверенно начал:

— Миледи, я просто хотел бы… чтобы вы знали… вы… дороги мне.

Бриенна почувствовала, как краснеет. Хотя не следовало бы — нет ничего удивительного в том, что мальчишка привязался к ней, учитывая, через что они прошли вместе.

Под дёрнулся было к ней, но потом испуганно поглядел на Бриенну и, попрощавшись, вышел.

Тартская дева шагнула к двери, собираясь попросить Подрика вернуться, но не решилась, а только слушала, как удаляются его шаги.

«Ладно, — подумала она, — поговорю с ним после сражения, если мы оба выживем, конечно. Вот и мотив, чтобы победить» Она усмехнулась про себя.

Погасив свечи, Бриенна отправилась спать.

* * *

На следующий день Сэм проснулся от холода. Камин погас, но никто не пришёл подбросить в него дров. Сэм со стоном встал с постели, потирая заледеневшие пальцы рук, зажёг свечи и сел за стол дописывать начатое вчера письмо.

Он писал домой, рассказывая, как добрался до Цитадели, что происходило там, как узнал о падении Стены из письма Джона и как прибыл в Королевскую Гавань. Ещё он написал о том, что они готовятся отражать нападение армии Белых Ходоков, и что надеется, что с его родными всё в порядке. Хотелось написать в конце что-то радостное, выразить надежду на победу и перелом в этой войне на уничтожение, но последние строки никак не получались — он уже дважды зачеркнул написанное, а сейчас снова взялся за перо и снова ничего не выходило.

Вместо того чтобы ломать голову над словами, Сэм подошёл к окошку и поглядел на город, который скоро испытает на себе мощь древнего врага людей.

Он вспомнил вчерашний поход в город, людей, которых они встретили. Неужели все их надежды, мечты, жизни прекратятся сегодня?

Сэм обратил внимание, что при дыхании у него изо рта вырывается парок. Было очень холодно, мороз пощипывал за уши. Он вдруг почувствовал себя как тогда, когда был за Стеной, убегал из дома Крастера, и ему нужно было защитить Джилли, а потом он остался один на один с Белым Ходоком…

Глядя из окна, он не мог понять, что творится в городе, — вроде бы на фоне костров по-прежнему мелькали человеческие силуэты, отряды Золотых плащей маршировали в Красный замок и из него, но… Сэм прислушался к себе и решил, что его ощущение может означать только одно — Ходоки близко.

Сэм поспешно подошёл к столу, чтобы черкнуть несколько прощальных слов в письме. Он вывел: «Я буду оставаться в Красном замке и присматривать за ранеными. Скоро их станет очень много. Люблю вас». Свернув письмо и скрепив его печатью, Сэм отправился к воронам, чтобы отослать одного из них в свой дом, а то и выпустить их всех, как тогда, на Кулаке Первых людей.

Шагая тёмными пустыми коридорами верхних этажей замка, Сэм наткнулся на Бриенну Тарт, спешно подпоясывающуюся мечом. За спиной у неё висел ещё один, двуручный. «Рассвет», — догадался Сэм.

— Они уже здесь, не так ли? — спросил он.

— Да. Вам тоже уже доложили? У меня только что был солдат из патруля. Сказал, что он остался один, а остальных настигла внезапная атака мертвецов.

— Нет, — он покачал головой, — просто я почувствовал их.

— Почувствовал? — нахмурилась Бриенна.

— Не могу объяснить, — Сэм покачал головой. — В любом случае, я собирался отправить ворона. Может, написать что-то твоему отцу?

Теперь Бриенна отрицательно покачала головой.

— Не нужно, мейстер. Я не писала домой уже очень-очень давно. По правде говоря, мы с отцом расстались не в самых лучших отношениях, поэтому не нужно… Сэм. Когда будешь готов к сражению, найди меня на стене над городскими воротами.

Сэм удивлённо уставился на воительницу.

— Но… я не буду сражаться. Какой от меня там толк?

— Что значит «не буду сражаться»? — опешила Бриенна. — А что же ты тогда собираешься делать?

— Я… я буду здесь, присматривать за ранеными… постараюсь вернуть как можно больше их в строй…

— Сэм, — перебила его она, — сейчас переломный момент. Нам нужен каждый боец на стенах, чтобы оборонять город. Если мертвецы прорвутся, некого уже будет ставить на ноги, и твоя помощь будет им не нужна. Вспомни, ты ведь был в Ночном Дозоре…

— Стюардом! — от волнения взвизгнул Сэм. — Я присматривал за воронами, помогал Эймону, читал книги, давал советы Джону, но в бою я не лучше, чем кусок отбивной!

— Понятно, — сухо произнесла Тартская Дева, — а я думала, что слухи о том, будто ты убил одного из Белых Ходоков — правда. Что ж, удачи тебе, Сэмвелл Тарли, с твоими бинтами и микстурами. Не думала, что ты такой трус, — последнюю фразу она еле слышно пробормотала себе под нос, уходя прочь.

Сэм сжал кулаки и едва не стукнул кулаком о стену. Он за свою жизнь сполна натерпелся насмешек от отца, брата, в Ночном Дозоре и даже в Цитадели, но услышать подобное от той, кого он считал своим другом…

Он сделал несколько шагов по направлению к башне, в которой держали воронов, но потом остановился, почувствовав острую необходимость вновь переписать концовку своего письма родным. Сэм чуть ли не бегом вернулся в свою комнату, где ещё горели свечи, которые он не стал гасить, вытащил письмо, разломал печать, снова перечеркнул последние слова и написал: «Я отправляюсь защищать стены Королевской Гавани. Пусть Боги придадут мне смелости. Люблю вас».

Он вновь запечатал письмо и достал из шкафа свои чёрные одежды брата Ночного дозора. Когда он увидел знакомые сапоги, перчатки и плащ, его сердце бешено заколотилось. Он вспомнил всё, что происходило с ним в Ночном Дозоре. Прибытие, дружбу с Джоном, друзей, Мормонта, одичалых, Кулак Первых людей, Белого Ходока, становление Джона Командующим… Только сейчас, вспоминая всё это, он смотрел на себя будто со стороны. И наконец-то он осознал, насколько же велика его роль в том, чего смог, несмотря ни на что, добиться Ночной Дозор. Пусть Стена пала — это не вина Ночного Дозора, это вина всех Семи Королевств, не желавших прислушаться к ним.

Сэм достал из свёртка тряпья доселе тщательно сберегаемый обсидиановый кинжал. Камень, казалось, был тёплым и придавал ему сил.

Переодевшись и вооружившись кинжалом и мечом, который выковал ещё Нойе, Сэмвел вернулся к столу и взял в руки запечатанное письмо. Поколебавшись несколько мгновений, он поднёс его к огню свечи и подождал, пока бумага загорится. Он глядел на горящее письмо, и в голове его крутилась одна мысль: «К чёрту письма! Я вернусь и расскажу им всё сам!» Сэм держал письмо до тех пор, пока оно не начало обжигать пальцы, а затем кинул его в камин и отправился искать Бриенну.

* * *

Когда Сэм нашёл её, он уже успел напитаться чувством безысходности, висевшим над городом. Бриенна отдавала короткие распоряжения офицерам, которые отправлялись на свои места, чтобы передать команды подчинённым. Бывший мейстер, а ныне — брат Ночного Дозора огляделся по сторонам. На стене, насколько мог окинуть взгляд, слева и справа от него выстроились баллисты, заряженные горшками с Диким огнём. Всюду горели факелы, и были видны лица солдат в этом трепещущем на ветру свете. Некоторые из них выражали решимость, некоторые — страх, редко можно было увидеть спокойствие. В глазах Бриенны сверкала сталь, рядом с ней, внимая каждому её слову, стоял её верный оруженосец Подрик Пейн.

Несколько минут спустя воительница, наконец, заметила Сэма, и её брови невольно поползли вверх от удивления.

— Сэм? — только и произнесла она.

— Верно, это я, — усмехнулся он. — Ты была права. Я трус ещё тот. Но, как я понимаю, моя трусость придаёт мне сил сражаться за собственную жизнь, когда она под угрозой. Тем более, когда под угрозой жизнь тех, кто мне дорог, и мой дом.

Бриенна почему-то мельком взглянула на Пода, а потом тепло улыбнулась Сэму.

— Я рада, что ты изменил своё решение. Мне будет приятно сражаться плечом к плечу с друзьями.

Сэм и Подрик почти одновременно кивнули.

Они и не заметили, что всего за несколько минут тучи разошлись, полная луна ярко осветила землю, и снег перестал идти.

И все, кто был на стене, воочию увидели армию Белых Ходоков. Всюду, куда только мог дотянуться взгляд, было черным-черно от оживших мертвецов.

В полях и рядом с городом не было ни одной живой души — всех впустили в город.

А мертвецы стояли и ждали приказа к атаке. И он последовал. На огромном мёртвом мамонте восседал не кто иной, как Король Ночи. Он вынул свой белый меч из ножен и воздел его в воздух — и тогда его войско пришло в движение и ринулось к Королевской Гавани. Похоже, их план был незамысловатым — всем вместе накинуться на главные ворота, пробить их, ворваться внутрь и уничтожить всех живых.

Заметив нерешительность на лицах окружающих людей, Бриенна обратилась к ним:

— Защитники Королевской Гавани! — зычно выкрикнула она. — Перед нами страшный и опасный противник! Многим из нас не суждено пережить этот день, но если вы умираете — позаботьтесь о том, чтобы умереть не напрасно! За Семь Королевств!

— За Семь Королевств! — прокатилось по стене.

Так началась битва за Королевскую Гавань.

* * *

— Огонь! — крикнула Бриенна, когда мертвецы подошли на расстояние выстрела баллисты.

— Огонь! — повторили офицеры.

Подожжённые горшки с Диким огнём устремились ввысь и обрушились на армию Ходоков. В отличие от того штурма, когда на Королевскую Гавань шло войско Станниса, в этот раз защитники не услышали криков сгорающих дотла нападающих. Только грохот взрывов и топот ног мертвецов. Они не останавливались ни на мгновение, не колебались, не обращали внимания на крупные зелёные языки пламени, поглощающие их соратников, а просто упорно бежали вперёд.

— Огонь по готовности! — скомандовала Бриенна.

Горшки с Диким огнём раз за разом взмывали со стены, расцветая жуткими зелёными огненными цветами на поле боя. Вскоре в ход пошли горшочки поменьше, которые защитники столицы начали метать из пращей.

Когда первые мертвецы достигли стены, помимо Дикого огня со стен полилась, а затем была зажжена смола — более привычное оружие обороны. Но и это не смогло остановить воинов Белых Ходоков, которые заполнили ров и начали строить гору из собственных тел.

Увлечённые расстрелом мертвецов солдаты не заметили, как, огибая основную армию по флангам, к городским стенам пробрались два воскрешённых великана. Один из них перепрыгнул через ров и запрыгнул на поднятый мост. Не выдержав веса великана, мост упал, и теперь уже оба великана подошли к решётке. Вместе взявшись за неё, они начали её поднимать. В них летели горящие стрелы, горшки с диким огнём, но великаны не обращали на снаряды никакого внимания.

— Мы должны защитить ворота! — крикнула Бриенна, вытаскивая из ножен Рассвет. — За мной! Сэм, ты останешься здесь и сообщишь мне, если мертвецам удастся построить гору из своих тел до середины стены.

Сэм нервно кивнул и облизнул губы, наблюдая, как воительница спускается по лестнице к внутреннему двору.

Тем временем предводитель Белых Ходоков, кажется, нашёл, что противопоставить Дикому Огню, летящему со стен осаждённой столицы. С той стороны, где он находился, раздался возглас на каком-то неизвестном наречии, за которым последовала мощная волна воздуха, распространяющаяся во все стороны. Катясь к стенам столицы, она тушила все очаги горения Дикого Огня, а, добравшись до стен, затушила все факелы, сломала несколько оборонительных машин и скинула несколько десятков солдат со стены. С воплями они падали на мостовую и разбивались насмерть.

Строительство горы из тел заметно ускорилось благодаря тому, что на мертвецов временно перестали падать горшки с Диким Огнём и литься смола. Сэм поспешил во внутренний двор за Бриенной, пока солдаты на стене лихорадочно пытались снова зажечь факелы.

Дела во внутреннем дворе обстояли плачевно — великанам удалось немного приподнять решётку, и под ней проползло несколько десятков мертвецов, но их уже встречали защитники столицы во главе с Бриенной. Факелы в их руках не потухли, поскольку они находились за стенами города, поэтому пращники продолжали метать Дикий Огонь в великанов и наступающих мертвецов. С теми же, кто успевал добежать до солдат, быстро расправлялись. Сэм видел, как одного из них разрубила от плеча до поясницы сама Бриенна своим огромным двуручным мечом.

Один из великанов рухнул в ров слева от решётки — множество горшков с Диким огнём, пущенных в него, испепелили его практически полностью. Но второй с диким рёвом всё-таки приподнял решётку и сумел проскользнуть внутрь.

Когда он двинулся на солдат, они попятились. Все, кроме Бриенны. Она, крикнув: «Сдохни!» — кинулась на него и, крутанувшись вокруг себя, попыталась отрубить одну из ног великана. И ей почти удалось — он пошатнулся, но не упал. Его продолжали утыкать горящими стрелами, но он, не обращая на них внимания, схватил воительницу, сдавил её в лапище так, что у неё изо рта брызнула кровь, и отбросил к стене. После этого он упал, когда одна из его ног обломилась, но продолжал ползти к солдатам. Заметив их нерешительность, Сэм вытащил из ножен обсидиановый кинжал с намерением отомстить за смерть своей подруги и, огибая великана так, чтобы тот не смог дотянуться, зашёл с тыла, взобрался на его спину, прополз вдоль неестественно громадного туловища и, добравшись до головы, поочерёдно вонзил кинжал в оба его пылающих синим глаза. Великан взревел, потянулся за Сэмом, схватил его и отшвырнул от себя.

Сэм сильно ударился о стену, но остался жив. Мутным взглядом он наблюдал за тем, как солдаты довершают начатое им и Бриенной дело. Вскоре великан перестал шевелиться, и люди немного воспрянули духом.

Откуда ни возьмись, над Сэмом возникло лицо Пса. Брат Ночного Дозора решил, что это наваждение, потому что Пёс должен был прятаться где-то в городе, о чём ему и сообщил.

— Что ты там мычишь, тюфяк? Я пришёл к вам на подмогу со своими людьми.

Сэм поглядел в сторону стоявшей за Псом толпы горожан, сжимающих в руках дубины, вилы и косы.

— Кажется, я вовремя. Мертвецы уже перебираются за стену, я прав?

— Мы не смогли сдержать их. Я как раз бежал к Бриенне, чтобы доложить ей, но…

— Где она?

Вместо ответа Сэм покачал головой и заплакал.

— Вот оно как… — задумчиво протянул Пёс. — Значит, наши счёты свели за меня. Уже за одно это я теперь ненавижу Ходоков ещё больше.

Их разговор прервала новая ударная волна. В этот раз она не была рассеяна, а сосредоточилась на воротах. После первого удара воздушной волны все, кто был прямо за решёткой, опрокинулись навзничь, а сама решётка страшно заскрипела. Второй удар, который последовал всего через несколько мгновений, сорвал её с места, отчего она, прямо вместе с насаженными на неё мертвецами, пролетела несколько метров и рухнула на лежащих на смешанном с кровью снегу солдат.

В образовавшуюся таким образом брешь ринулись потоки оживших мертвецов. Где-то позади первой сотни маячили бледные фигуры самих Ходоков. Другая волна мертвецов хлынула со стены.

— Отступаем ко вторым воротам! — крикнул Пёс, поднимая Сэма на ноги и таща за собой.

Сэм, давясь слезами, пытался уговорить опального рыцаря бросить его, на что тот возразил, что не хочет драться с пузатым мертвецом — меч ещё в брюхе застрянет.

Они отстали от остальных. В какой-то момент Сэм запнулся и упал, а поскольку Пёс крепко держал его за руку, то рухнул наземь вместе с ним — они так и не добрались до вторых ворот, в отличие от солдат и горожан.

Отчаянно кляня Сэма, Пёс вытащил меч и приготовился биться до смерти. Но тут его опять опрокинула волна воздуха. Сэм был уже готов умереть, но тут он понял, что этот удар был не со стороны ворот, а сверху, когда в свете луны разглядел какую-то огромную крылатую тварь прямо у себя над головой.

— Дракарис! — раздался возглас. Отсюда было не видно, кто кричит, поэтому казалось, что это голос самой твари. «Дракона», — поправил себя Сэм. Он восторженно глядел на ожившую легенду, не веря своим глазам.

Мгновение спустя из зубастой пасти вырвалась струя яркого пламени, обрушившаяся на мертвецов и сжигающая их на месте. Сэм не верил своим глазам, но это действительно был дракон, несмотря на то, что считалось, будто их больше не осталось. «Значит, донесения из-за моря не были выдумкой, драконы и впрямь вернулись в наш мир, а вместе с ними и магия», — подумал Сэм. Они с Псом поднялись на ноги и поспешили укрыться за вторыми стенами, подальше от драконьего пламени.

— Это драконы! Драконы прилетели! — кричал какой-то карлик.

Пёс что-то ворчал про то, что ему не хватало только тварей, выдыхающих огонь, но он должен был понимать, что это, возможно, спасение не только для Королевской Гавани, но и для всего Вестероса.

* * *

Защитники столицы этого не видели, но с запада, преодолев Узкое море, к берегу близ Королевской Гавани причалила армада кораблей. С них сходили тысячи и тысячи воителей, ведущих под уздцы коней. И те, и другие были рады наконец сойти с жутких деревянных посудин, нёсших их над солёной водой, и вступить в бой. Как только первая сотня сошла на берег, они сбились в кучу и с криками «за Кхалиси!» ринулись на мертвецов, занося над головой аракхи. Остальные спешили за ними, и вскоре против армии Ходоков, сжигаемой с воздуха тремя драконами Дейенерис, выступил весь её кхаласар.

Говорят, среди них был и карлик на низенькой кобыле, орудовавший секирой, и он тоже снёс в тот день немало метвячьих голов.

Король Ночи, конечно, не собирался сдаваться без боя. Одного из драконов ему удалось сбить магией, направив в него ударную волну. Когда тот упал, его окружили мертвецы, которые попытались причинить ему вред, но вскоре они отведали его острых когтей и клыков, а потом дракону на помощь пришли всадники.

Дейенерис, закончив сжигать мертвецов, прорвавшихся в город, приказала Дрогону взлететь и вгляделась в армию Ходоков в поисках её предводителя.

— Нашла, — несколько секунд спустя кровожадно произнесла она и направила дракона вниз, — призови своих братьев, Дрогон!

Дракон издал рык, и его братья, Рейгаль, который сжигал мертвецов, соорудивших гору из собственных тел у стены Королевской Гавани, и Визерион, который бился вместе с кхаласаром на земле, устремились к нему. Втроём они зависли в воздухе над мамонтом Короля Ночи.

— Дракарис! — вновь воскликнула Дейенерис.

Огонь из пастей трёх драконов устремился к лидеру Белых Ходоков. За мгновение до того, как он достиг земли, вокруг Короля Ночи образовалась сфера, поблёскивающая горным хрусталём. Огонь обтекал её, сжигая мертвецов вокруг. Защитную сферу поддерживали пятеро Ходоков вместе с Королём Ночи.

— СОЖГИТЕ ИХ! — скомандовала Таргариен.

Драконы раскрыли пасти шире, не переставая поливать Ходоков пламенем. Минуту спустя сфера дала трещину и вскоре рассыпалась, и огонь тут же слизал всех, кто находился под ней.

Тем временем кхаласар разрезал оставшуюся без предводителя армию мертвецов на несколько частей и принялся методично истреблять их группами. Конечно, многие всадники погибли в этом сражении. Кони, испугавшись, сбрасывали своих наездников, но армия в десять тысяч всадников, имеющая превосходство над пешими противниками, всё же справлялась куда лучше защитников столицы. Никто не отрицал их вклада в общую победу — они сдерживали Ходоков столько, сколько могли, но основную работу делали драконы.

С первой победы над армией мертвецов в битве при Королевской Гавани началось великое освобождение Вестероса от нашествия Белых Ходоков.

* * *

Месяц спустя Сэм возвращался домой, в Рогов Холм.

Поскольку Королевские Земли были очищены от мертвецов, передвигаться вновь стало безопасно, поэтому, уладив все дела в Королевской Гавани, Сэмвелл Тарли отправился к своим родным.

Окрещённый «убийцей великанов», мейстер и брат Ночного Дозора, он больше не боялся встретиться со своим отцом и посмотреть ему в глаза. Он был готов заявить отцу, что по праву старшего сына собирается унаследовать его титул и земли.

Кроме того, ему многое предстояло рассказать родным. О том, каким было обучение в Цитадели, о путешествии оттуда в Королевскую Гавань, о битве в столице, о драконах, об их новой королеве Дейенерис Бурерождённой… Но больше всего он хотел обнять Джилли, которая тоже направлялась в Рогов Холм с его сыном Сэмом.

Он не сомневался, что ночь скоро закончится, все мертвецы вновь упокоятся, и, может быть, он даже найдёт Джона, живого и невредимого, всё это время командовавшего обороной какой-нибудь крепости, но потом — после того, как увидит Джилли… и предложит ей выйти за него.