Музыка моего сердца (гет)

Узнав, что Ледибаг не кто иная, как Маринетт Дюпэн-Чэн, Адриан Агрест словно попадает под разряд молнии — так же наэлектризован, едва не светится от напряжения, и шокирован до глубины души.

Впрочем, пока что ему ничего не известно.

 

А вот в чем он уверен — все два дня, что прошли с визита Ледибаг в особняк Агрестов (она пришла, чтобы помочь ему спасти отца от Жакади), он постоянно вспоминает обо всем, что тогда произошло, особенно оставаясь вечерами один в комнате.

Воспоминания вспыхивают в сознании в самый неподходящий момент, полностью отключая его от реального мира. Поэтому, когда в один из вечеров это происходит снова, он даже не замечает, что на карнизе его окна, улыбаясь, стоит Ледибаг и стучит по стеклу.

К счастью, звук все же достаточно громкий, чтобы выдернуть Адриана из его транса, и стоит ему осознать, что он на самом деле видит свою Леди, а не продолжает грезить наяву, он практически бежит к окну, чтобы помочь ей войти.

— Ледибаг! Рад тебя видеть! Что ты здесь делаешь?

Он надеется, что его щеки не настолько красные, как ему чувствуется.

— Salut, Адриан! Я, эм, просто хотела навестить тебя, чтобы убедиться, что у вас с месье Агрестом все в порядке. Просто ночная проверка через пару дней после инцидента! Ну, понимаешь, супергеройские обязанности и все такое. Мы всегда так делаем, — тараторит Ледибаг.

Она надеется, что ее голос звучит не так взволнованно, как она себя чувствует.

Проведать Адриана было импульсивным решением. Она убеждает себя, что причин для встречи хватает и они достаточно веские. В конце концов, они с Нуаром часто проверяют людей, ранее уже попадавших под контроль акумы.

Адриан, конечно, никак не жертва акумы, но… Порой полезно нарушать правила.

— А-ага, все в норме! — говорит Адриан, снова краснея. Кажется, глаза Ледибаг сияют ярче обычного.

— Я рада! — тепло отвечает Ледибаг.

Повисает неловкое молчание. Новый опыт для них обоих — остаться наедине без возможной угрозы на заднем плане или еще чего-то, что может им помешать. Этот момент, что не раз виделся в мечтах, внезапно наступает и оказывается куда как более неловким, чем ожидалось.

Адриан сглатывает. С чего начать? Просто сказать «Je t'aime» может быть слишком круто.

Он осматривается, взгляд фокусируется на диване:

— Эм, может, присядешь?

Ледибаг улыбается:

— А, да! Спасибо!

Она спускается за ним к зоне отдыха и присаживается на самый край дивана, стараясь выглядеть спокойной и собранной, пусть ее сердце и срывается в бег.

Ледибаг быстро осматривается, запоминая. В прошлый визит у нее не было шанса реально оценить комнату Адриана — все ее внимание занимал акума, но сейчас-то времени достаточно, и она с уверенностью может заявить, что это — самая удивительная комната из всех, что ей встречались. Французские окна, скалодром, баскетбольная площадка, три монитора на компьютерном столе — апартаменты Адриана оборудованы по высшему разряду.

— У тебя потрясающая комната! — одобрительно улыбается.

Адриан смеется:

— Да, здесь здорово! Мне бы хотелось чаще приглашать друзей, но отец…

Он замолкает. Ему не хочется говорить лишнего, но Ледибаг кивает. Она все понимает. Даже не будь она его одноклассницей, уже знавшей обо всех ограничениях Габриэля, накладываемых на ежедневные дела Адриана, ее бы это не удивило.

Решив сменить тему, она замечает, что на одном из мониторов запущена Ultimate Mecha Strike.

— О, обожаю эту игру! Хочешь сыграть пару раундов?

Адриан улыбается, он помнит их бой против Геймера. Ледибаг не просто любит эту игру, она в ней самый настоящий мастер.

— Конечно! Но если мы будем играть друг против друга, мне нужно взять кое-что.

— Ты о чем?

— Увидишь.

Адриан проезжает на своем кресле к столу, вытягивает ящик и достает маленькую деревянную шкатулку. Открывает ее, и глаза Ледибаг распахиваются от удивления и понимания, когда он выкладывает на стол такой знакомый браслет.

Он усмехается.

— Перед турниром по видео-играм, в я котором участвовал, один хороший друг подарил мне этот браслет. Она сказала — на удачу, и была права. С тех пор, как он со мной, я не проиграл ни одного боя, так что теперь я без него — никуда.

Ледибаг кажется, будто ее сердце, расширившись, забилось еще быстрее, его стук так громко отдается в ушах, что она почти уверена — Адриан его тоже слышит.

— …Ледибаг? Ты в порядке?

Она понимает, что за все это время не сделала и вздоха.

— А… Да! Да, все хорошо. А как зовут твоего друга, ну, что подарил тебе браслет?

— Ее зовут Маринетт. Она и правда славная девушка! — отвечает Адриан с яркой улыбкой. — Настоящий ас в этой игре, гораздо лучше меня. Если ищешь достойного соперника, вам нужно сыграть вместе!

Ледибаг вновь перестает дышать. Она слышит, как обеспокоенно Адриан зовет ее по имени, но понять, с какой приязнью он упоминает свою одноклассницу, даже не зная, что сейчас она сидит прямо рядом с ним… Неудивительно, что от восторга у нее перехватило дыханье.

— …Ледибаг? Уверена, что не хочешь водички?

 

В первый раз она проигрывает, будучи под впечатлением от того факта, что Адриан, играя в игры, носит ее счастливый браслет.

Во второй раз потому, что он, выиграв первую игру, делает победный прыжок и его футболка задирается, парализовав ее полоской обнаженной кожи, сверкнувшей в момент его взлета.

В третий раз она проигрывает, по глупости засмотревшись в его сияющие зеленые глаза, он смеется, восхищенный тем, что действительно одолел свою Леди в ее любимой видео-игре.

В четвертый раз она проигрывает сознательно, просто потому, что хочет вновь услышать его смех. Она давно не слышала, чтобы он смеялся так беспечно, и это веселье звучит для ее ушей как музыка.

Она задается вопросом, как часто радуется Адриан, и что она может предпринять, чтобы он улыбался чаще.

 

На часах почти полночь, когда Ледибаг, наконец, замечает, как она задержалась и понимает, что ей пора домой.

— Адриан, уже поздно. Мне пора.

Адриан неохотно вздыхает. Ему не хочется, чтобы эта ночь заканчивалась.

— Ты точно не хочешь сыграть еще один раунд?

— Точно, — говорит Ледибаг, криво улыбаясь. — Но я могу… Заскочить на следующей неделе, если ты не против. В это же время. Просто чтобы, хм, проверить, как вы с месье Агрестом справляетесь.

— Ради безопасности Парижа, думаю, так и следует поступить, — говорит Адриан, он серьезно смотрит на нее, вытянувшись в струнку, будто солдат.

Ледибаг восторженно хохочет.

— Тогда увидимся на следующей неделе! — она возвращается к окну и улетает так же быстро, как и пришла на его балкон.

— До встречи, моя Леди, — с поклоном отвечает Адриан и, улыбаясь, смотрит, как она исчезает на горизонте, омытом лунным светом.

* * *

На следующий день почти каждый в классе замечает, что Маринетт, вот уж неожиданность, ведет себя намного спокойнее в присутствии Адриана. Алья даже ненадолго отзывает ее в сторону, чтобы спросить, с чего это такие внезапные перемены.

И никто не радуется подобному развитию событий больше, чем сам Адриан, до писка счастливый, что они с Маринетт наконец-то могут нормально общаться, пусть это его и удивляет слегка. Теперь Маринетт ведет себя рядом с ним намного раскованнее и дружелюбнее, чем в последние несколько месяцев, и он приветствует эти перемены — ему всегда хотелось познакомиться с ней поближе, но до этого момента у него не было и шанса.

Так что он ни о чем не спрашивает — даже если сам и считает все немного странным, Адриан просто принимает тот факт, что Маринетт теперь так же дружелюбна и открыта в общении с ним, как и со всеми вокруг, и продолжает жить с этим знанием, как ни в чем не бывало. А потому, раз уж сам Адриан ведет себя как обычно, то и остальные одноклассники поступают так же, разве что Алья продолжает подозрительно посматривать на свою лучшую подругу, планируя допросить ее сразу же, как только предоставится удобный случай.

Пожалуй, в этот день удача явно на их стороне, потому что мадам Бюстье назначает Маринетт в пару к Адриану для совместной работы над школьным проектом, Мари придется приехать в особняк Агрестов, и будет весьма неловко, если она не сможет с ним нормально общаться. В конце концов, совместная работа от этого проще не станет.

К их общему счастью, атмосфера между ними ощутимо изменилась, и вот, через пару дней, они уже едут в особняк Агрестов, сидя на заднем сиденье автомобиля в уютной тишине, планируя поработать над проектом в ближайшие несколько часов.

Точнее, тишина лишь кажется уютной — мысленно Маринетт вопит, хотя снаружи это никому и не заметно. Весь заряд эмоций, накопленных за день, выльется на Тикки вечером, а сейчас квами дремлет, пытаясь отдохнуть перед тем, как ей придется выслушивать детальный разбор каждого действия своей подопечной.

Но вернемся к тому, что происходит, стоит Маринетт переступить порог комнаты Адриана.

Пожалуй, для Маринетт одним из свежеприобретенных умений Ледибаг стала возможность хранить секреты, пусть ей самой скрыть свои чувства никогда не удается. Очень сложно не показывать, что она уже знакома с планировкой комнаты Адриана.

Она старается сосредоточиться на чем-то другом, чтобы казалось, будто она в его комнате впервые. Вспоминая чувства, испытанные в ее прошлый визит, она обнаруживает, что вновь застыла на том же месте, у фото мамы Адриана.

Адриан замечает, как пристально смотрит Маринетт на изображение его матери на рабочем столе, как слабая улыбка озаряет ее лицо, будто она вспомнила что-то хорошее. Он подходит к ней, улыбаясь снимку.

— Моя мама.

— Я знаю, — бездумно отвечает Маринетт.

«Что?»

— Знаешь? Откуда?

«Вот же ж».

— Эм… эмммм, ты же прекрасен, весь в нее! То есть, она такая же красивая, как и ты! Я хотела сказать, вы же так похожи! — нервно пищит Маринетт, ее руки исполняют в воздухе причудливый танец.

Адриан хохочет от удивления, его глаза лучатся весельем.

— Merci, Маринетт.

Он поворачивается и видит ее — покраснев, она смущенно улыбается, пытаясь взять себя в руки. Он удивленно моргает и медленно оглядывается на монитор, переводя взгляд с фото на свою подругу.

«У тебя ее улыбка», — хочется ему сказать.

Он уверен, что уже кому-то говорил эту фразу. И все равно — желание произнести ее вновь никуда не исчезает.

 

Через неделю после того, как Маринетт перестала заикаться в его присутствии, Адриану все больше кажется, что она во многом напоминает ему Ледибаг.

Он не уверен, чем они похожи — улыбкой ли, тем, что она пользуется авторитетом в классе, или их нереально высоким уровнем в Ultimate Mecha Strike (пусть Ледибаг и проигрывает ему в каждой битве, на то могут быть причины, и это стоит обдумать).

Может все дело в том, что она без раздумий бросится на помощь друзьям, поможет советом и словно предугадывает все его действия, когда они работают вместе?

Или дело в ее голубых глазах, что буквально излучают внимание каждый раз, когда Алья рассказывает ей что-то любопытное? Так же смотрит Ледибаг, когда он делится с ней особо забавными случаями из своей жизни…

Что бы ни было тому причиной, результаты он игнорировать не может.

В то же время, не исключено, что ему все это просто мерещится, потому как подсознательно он хочет, чтобы его Леди и Маринетт оказались одним и тем же человеком.

Потому что с тех пор, как его Леди приходила к нему в гости, он немало времени проводит, размышляя, кто же она на самом деле.

И если они действительно знакомы в гражданской жизни (а у него есть все основания верить, что так и есть), Маринетт — единственная, кого он хочет увидеть за маской.

Ведь нет сомнений, чем больше времени они проводят вместе, тем сильнее он привязывается к своей симпатичной однокласснице. Он всегда был к ней неравнодушен, но в последнее время что-то изменилось, и теперь она предстала перед ним в совершенно ином свете.

Он пытался прогнать эти мысли, но больше не в силах их игнорировать. Она веселая, милая, умная, добрая и талантливая, и Адриан уже в нее слегка влюблен.

С каждым днем его чувства все крепнут, подпитываясь зыбкой, но отчаянной надеждой, что она и Ледибаг — один и тот же человек. Он надеется, что выяснит это в самое ближайшее время.

Порой он задается вопросом, достаточно ли одной надежды, чтобы мечты стали реальностью. И продолжает в это верить.

 

Прошло больше недели с тех пор, как Ледибаг навещала Адриана в особняке Агрестов.

Она обещала зайти сегодня вечером.

Адриан проверяет на телефоне погоду и хмурится. По прогнозу ночью гроза.

Она, наверно, не придет.

 

Небо темное и серое, когда Маринетт собирается перевоплотиться и покинуть дом, но она слишком волнуется перед встречей с Адрианом, чтобы подумать о дожде.

А это окажется проблемой, потому что буквально через две минуты с начала ее путешествия, ледяные струи, никак не тоньше веревки, стеной падают с неба, и она успевает насквозь промокнуть, пока добирается до особняка. Ледибаг дрожит, приземляясь на карниз, и стучит в окно, которое под ее неровным дыханием моментально запотевает.

Адриан подбегает к окну и запускает ее внутрь. В тот же миг оглушительный раскат грома сотрясает все здание.

— Ледибаг! Я думал, ты не придешь, в такую-то непогоду!

Ледибаг улыбается.

— Я всегда держу слово.

Адриан краснеет и, смущенно улыбаясь, отводит взгляд, но замечает ее дрожь. Его глаза обеспокоенно распахиваются.

— Моя Ле… То есть, Ледибаг, ты же насквозь промокла!

— Ничего страшного, со мной все в порядке! — возражает Ледибаг и внезапно чихает. — Мне бы полотенце и, может, чашку чая.

Адриан качает головой.

— Тебе нужен горячий душ, иначе простудишься. Послушай, ты можешь снять трансформу в моей ванной и принять душ! А я пока что нам чаю принесу.

У Ледибаг натурально отвисает челюсть, а глаза обалдело расширяются.

— Я… я… эмм, merci? — она практически заикается.

Когда Адриан видит выражение лица Ледибаг и ловит ее дикий взгляд, до него доходит, что он сказал. Кажется, от его лица уже можно прикуривать.

Он просто предложил любви всей своей жизни принять душ в его ванной.

Не… не с ним вместе, но… но все же… если об этом подумать… прекрати думать об этом…

Он сказал ей, что будет рад, если она разденется и примет душ в его ванной.

В воздухе повисло напряжение.

— Я… я… я, наверно, эмм… Ну я тогда пойду! — развернувшись, она залетает в ванную и с визгом хлопает дверью.

 

Плагг кружится в воздухе и тихо, но безудержно смеется, пока Адриан тупо смотрит на закрытую дверь, потом он сползает на пол и хватается руками за голову.

«Я только что сказал Ледибаг, что она может снять трансформацию в моей ванной и принять душ».

«Любовь всей моей жизни сейчас в моей ванной. И, скорее всего, на ней нет никакой одежды».

«Нет! Не думай об этом! Разрешены только невинные мысли! Ты же джентльмен!»

«Она думает, что это странно? А что, если она подумает, что это странно?»

— Месье, вы превзошли сами себя! Я знаю, ты сказал, что не можешь думать, когда она рядом, но разве это не перебор?

Адриан в панике смотрит на квами.

— Плагг! Быстро, самая несексуальная вещь, которую ты только можешь представить?

— Ты же знаешь, все, о чем я могу думать — это сыр. — саркастично отвечает квами.

— Отлично! Сыр! Какой самый вонючий сыр?

Плагг прекращает хихикать и сосредотачивается, собираясь порассуждать на свою любимую тему.

— Ах! Ну, если говорить о самых пикантных сырах, так много вариантов: Эпуас, Морбье, Кадо…

Адриан отрицательно мотает головой и вновь опускает взгляд.

— Не помогает. Не могу перестать думать о ее те…

— Эпуас — самый пикантный…

— Плагг, не произноси это слово!

 

Пока Адриан паникует, Маринетт наслаждается. Собравшись с мысляли и отбросив общую странность сложившейся ситуации, она снимает трансформацию, аккуратно сворачивает свою одежду, кладет ее на скамейку и отправляется в душ. Тикки устраивается в корзинке над раковиной, чтобы вздремнуть, пока есть время.

У Маринетт голова идет кругом от обилия различных банных принадлежностей — особенно от выбора шампуней и бальзамов для волос. Неудивительно, что прическа Адриана всегда так шикарно выглядит. Она задумывается, какие его волосы на ощупь, но тут же краснеет и старается побыстрее переключиться на что-то другое.

Температура воды идеальна и Маринетт счастливо вздыхает. Разве не странно — принимать душ в ванной Адриана? Ну хорошо, не более странно, чем другие вещи, что с ней происходят. Как бы то ни было, сейчас она выкупается, высушит волосы и одежду, вновь трансформируется, и все будет в порядке.

* * *

Все происходит внезапно.

Одновременно с оглушающим раскатом грома в особняк ударяет молния, по всему зданию гаснет свет, кажется, будто даже стены трясутся.

В ванной Маринетт выключает душ, пытается нащупать стену и бредет в потемках, чтобы взять полотенце. Схватив его, тут же спотыкается обо что-то и с грохотом падает на пол.

Стонет (не столько от боли, сколько от смущения), радуясь, что нет света, но звук выходит достаточно громким, чтобы его услышал Адриан, который бросается к ванной и начинает барабанить в дверь.

— Ледибаг? Ты в порядке?!

Адриан уже давно защищает Ледибаг инстинктивно, все его чувства на взводе, потому, не услышав немедленного ответа, он в панике выбивает дверь, и, не раздумывая, бросается в комнату. Включив на телефоне фонарик, лихорадочно осматривает ванную, пытаясь ее найти.

И вот, направив луч света на полотенцесушитель, он ее наконец-то находит.

— O, Mon Dieu… — шепчет Адриан, узнавая эти васильковые глаза, пусть без маски и видит их впервые, и наконец-то до него доходит, что перед ним действительно Маринетт Дюпэн-Чэн.

Ее глаза раскрываются все шире, когда она моргает, ослепленная лучом фонарика, и в них проступает что-то, похожее на ужас или шок. Возможно, и то, и другое. Адриан и сам не может подобрать слова, чтобы описать все свои эмоции. Воодушевление? Шок? Паника? Ликование?

— Маринетт… ты… ты — Ледибаг?

— А-а-ааадриан!

Пожалуй, все же паника.

— О Боже, прости!!! Эм, я… тебе помочь встать? — он подскакивает к Мари, протягивает руку, которую она тут же отбивает в сторону с истерическим «Не-е-е-ет!»

Адриан едва заметно отступает, Маринетт, опираясь о стену, старается подтянуться, мертвой хваткой вцепившись в край полотенца, обернутого вокруг тела. Но дрожащие от шока ноги ее подводят и, пытаясь встать, она падает и сбивает с ног Адриана, уронив его на плитку. Телефон улетает куда-то в сторону.

Единственное, что разделяет их тела в сгустившейся темноте — тонкое влажное полотенце и ее частое испуганное дыхание, что пульсом отдается у него в груди, когда между ними повисает неловкое молчание.

Маринетт опирается о плечи парня, пытается встать, но ее влажные ладони скользят по его рукам, и она снова падает, приземляясь на него же.

На ощупь Адриан находит ее руки, сжимает плечи и мягко перекатывается вместе с ней, так что теперь девушка лежит на полу, а он — нависает над ней. Мысли несутся вскачь, когда он вспоминает, сколько раз они лежали в такой позе, единственное, что отличается — тогда на них были чудесные костюмы из спандекса, и сама Мари не пугалась до такой степени, что даже не могла говорить.

Но прежде, чем он успевает от нее отодвинуться, к ним подлетает Плагг с телефоном, зажатым в лапках.

Адриан судорожно ловит ртом воздух.

— Плагг, нет!

Взгляд Маринетт в молчании скользит вдоль луча фонарика к угольно-черному квами, и ее глаза расширяются, уже похожие на блюдца. Поняв, что она видит, она оборачивается к Адриану.

— Слушай, пацан, сейчас-то можно ей все рассказать. Скрывать уже нечего. — говорит Плагг, пожав плечами. — Ну, Ледибаг, где Тикки? Она должна быть рядом, так?

Во всем особняке вновь загорается свет, Адриан встречается взглядом с Маринетт, он не может найти слов и, не зная, что вообще сказать, просто пожимает плечами, расплываясь в поистине чеширской ухмылке.

И эта ухмылка Маринетт отлично знакома. Тем более, когда она лежит в таком положении.

И она не может поверить своим глазам.

— Да ты шутишь… Ты… ты — Кот Нуар?

Адриан отстраняется и садится на пол, его щеки пылают, Маринетт же, выпрямившись, недоверчиво на него смотрит.

— Ну, похоже… Вот все и всплыло? — говорит он неуверенно, отводя взгляд и стараясь не замечать, как она красива — эти влажные волосы, покрасневшие щечки, с одним лишь полотенцем на теле…

«Нет, Адриан, не сейчас! Это важно! Сосредоточься!»

Маринетт вздыхает.

— О, mon minou, это и правда ты? Дай мне минуту. Или лучше год.

Адриан представлял себе этот разговор совершенно иначе. Всегда думал, что выйдет как-то более романтично, изящно, спокойно… Может быть, все произойдет при свете луны. Или, к примеру, они, стоя под дождем, возьмутся за руки и одновременно снимут трансформацию.

Ну, насчет дождя он точно не ошибся. И с идеей полностью вымокнуть — тоже. В остальном же…

Впрочем, в том, что они узнали друг друга вот так, буквально столкнувшись телами, не успевая как-либо повлиять на события, и был какой-то смысл. Ведь подобное уже случалось ранее. Возможно, это судьба. Пусть сама ситуация и дико смущает.

Адриан, мельком посмотрев на нее, отворачивается.

— Эм… ну… может, ты хочешь одеться?

Маринетт оглядывается и видит, что ее аккуратно сложенная одежда абсолютно промокла.

Он тоже это замечает.

— О, мм. Ты можешь трансформироваться в Ледибаг? Правда, я не знаю, что произойдет, если ты накинешь трансформу, оставшись при этом… — Адриан краснеет и умолкает, но несказанные слова остаются висеть в воздухе.

Я не знаю, что произойдет, если ты накинешь трансформу, оставшись при этом без одежды.

Сказать, что молчание, последовавшее за этой фразой, было унизительным — все равно, что не сказать ничего. Пожалуй, в русском (или французском) языке не найдется слов, чтоб описать всю мощь чувств досады и огорчения, что нахлынули в тот момент на Адриана и Маринетт.

Через, казалось, десятилетия молчания, Адриана озаряет.

— Я могу одолжить тебе что-нибудь, если ты не против. Толстовку, или, может, свитер? Что угодно. Я… эм. У меня много одежды.

Следует молчаливая пауза еще длиннее предыдущей. Адриан думает, что Маринетт воротит от его предложения, но как же он ошибается.

Она думает о том, как часто видела это в своих мечтах — надеть что-то из вещей Адриана, пропитанных запахом его теплой кожи, и чтобы у ее парня был свитер специально для нее, может быть, цвета самого теплого моря, зеленого, как и его глаза…

А еще о том, как отличаются ее мечты от реальности, в которой она окажется во влажном белье и первой попавшейся толстовке, предложенной из смешанного чувства жалости и паники. Но… Она не скажет «нет». Как бы неловко ей не было, принципиально же ничего не меняется. Она наденет одежду Адриана.

— Да, спасибо.

— Ладно, — он медленно пятится и выскальзывает за дверь. — подожди пару минут.

Быстро возвращается с зеленой толстовкой с черными спортивными штанами. Цвет толстовки точно такой же, как ей и мечталось, и против воли на ее губах расцветает улыбка. Похоже, мечты все же сбываются.

— Подойдет? — спрашивает Адриан, заметно нервничая.

Маринетт кивает, улыбаясь:

— Да, вполне. И, эм, chaton?

— Да?

— Спасибо.

Маринетт удерживается от смеха, когда Адриан заметно расслабляется. Она не знает, кому этот день дался труднее, но что-то ей подсказывает, если бы Адриан упал на нее, одетый только в полотенце, вряд ли она смогла бы отреагировать так же адекватно, как и он.

Нет, она не знает, о чем он подумал.

Но, пожалуй, ей это знание и не нужно. Кое-что лучше оставить в тайне.

 

Адриан, одетый в пижаму, сидит на углу дивана, когда она наконец-то выходит из ванной. Зеленая толстовка ей явно велика, хрупкая фигурка теряется в складках ткани, но ей, пожалуй, даже идет, и глаза Адриана разгораются еще ярче, когда он замечает ее, пусть его тело и остается напряженным.

Маринетт хочется смеяться, когда на лице Адриана она видит выражение, больше подходящее шкодливому котенку.

Он поднимается, когда она подходит ближе.

— Знаешь, я надеялся, что это будешь ты.

Маринетт краснеет.

— Правда?

— Да… То есть, с тех пор, как мы подружились, меня не покидала мысль о том, что ты можешь быть Ледибаг.

— Что же тебя на это натолкнуло?

— Я просто… у меня не было никаких зацепок, я только… очень хотел, чтобы ей оказалась именно ты. Нет никакого смысла во всем этом, если бы Ледибаг оказался кто-то другой. Бред.

Она удивленно смотрит на него.

— Ты был настолько уверен?

— Нет! Но… ты — самый храбрый человек, которого я знаю. И ты уже знала о моей маме.

Маринетт стонет.

— Так выдать себя!

— Ты считаешь меня красивым? — поддразнивает Адриан.

— Minou… — тихий вздох.

Ну конечно же она считает его красивым и уверена, что он знает об этом, раз уж так ей улыбается.

Он становится серьезным.

— Ты когда-нибудь думала о том, кто на самом деле Кот Нуар? Думала о том, что он — это я?

— Адриан, ты же прекрасно знаешь, я всегда хотела сохранить наши личности в секрете, — говорит Маринетт, качая головой. — я старалась не задумываться об этом. И, если честно, не уверена, как тот факт, что мы знаем друг о друге, аукнется в будущем. Это может быть опасно.

Он откидывается на диван.

— Я знаю. Но все равно рад, что все раскрылось. Я рад, что это — ты.

Маринетт присаживается рядом и сжимает пальцы в расслабленный кулак.

— Даже если мы все узнали в подобных обстоятельствах?

Он усмехается.

— Ты сражаешь меня наповал при каждой нашей встрече.

— Не-е-е-е-т! — стонет Маринетт. — Я слишком устала для твоих каламбуров.

— Ты же знаешь, что я просто невозмаужен, моя Леди! — ехидно отвечает Адриан, на что Маринетт просто закатывает глаза.

Адриан подтягивает колени к груди, обхватывает их руками, глубоко вдыхает и, повернувшись к Маринетт, перестает дурачиться.

— Маринет? Я должен сказать тебе кое-что.

Она удивленно смотрит на него.

— Что именно?

— Я… Ты… мне очень нравишься. Больше, чем просто друг.

Маринетт слушает его и молчит, ее глаза постепенно расширяются, пока он продолжает свой монолог.

— И… Я пойму, если ты не разделяешь мои чувства, но я уже давно хотел признаться тебе. Мне одинаково дороги и Ледибаг, и ты, потому я и подумал, что вы можете оказаться одним человеком, ведь все черты, что мне так нравятся, есть у вас обеих, и когда ты сегодня пришла ко мне, такая красивая, я…

Маринетт прижимает палец к губам Адриана, останавливая его. Мягко распрямляет его колени, опуская ноги на пол, берет его лицо в ладони и губами прикасается к его губам, уверенно, но нежно.

Через несколько секунд она с улыбкой отстраняется, весело смеясь над его ошеломленным лицом, прежде чем подарить ему второй поцелуй.

Маринетт Дюпэн-Чэн никогда раньше никого так не целовала. Но сегодня вечером она не просто Маринетт, она — Ледибаг, и она влюблена в Адриана Агреста, который так же является Котом Нуаром. И пусть сегодня произошло много странных вещей, и она не знает, как они будут общаться завтра утром, это не важно, потому что сейчас Адриан Агрест отвечает на ее поцелуй так, словно нет никакого «завтра».

И потому сейчас это — единственное, что имеет значение.