Лунная Ведьма (гет)

Затишье перед резнёй было недолгим. Дверь закрылась, приглушая неровно рокочущий поток голосов, чуть слышно гудели люминесцентные лампы, через плотно закрытые окна проникал шум оживлённого вечернего траффика.

В неподвижном воздухе смешались и почти истаяли запахи нескольких сот человек, прошедших здесь днём, с десяток различался ясно: пот, кожа, типографская краска, машинное масло, дешёвое яблочное мыло и горький сигаретный дым, оставленный чьим-то дыханием, — за всем этим расплывался серый, сумрачный запах шерсти.

— Что ж, друзья, — раздался за дверью хорошо поставленный голос, с лёгкостью перекрывший невнятное бормотание. — Давайте начнём.

Почему бы и нет? Можно приготовиться, можно и начать. Клинок с тихим шорохом покинул ножны, укрытые чёрной кожаной полой. Тут же завибрировал телефон.

— Я на месте, — шепнула в ухо блютуз-гарнитура.

— Я давно на месте.

— Входим на «три». Раз, два…

* * *

— А в мае приезжает Ариэль, — вдруг вспомнила Джульетта, появившись в гостиной обутая только в один сапог, второй она держала в руках и старательно дёргала заевшую молнию. Балансировать на шпильке, не глядя, бороться с застёжкой и одновременно воодушевленно вещать удавалось плохо. — В Сиэтл… В мае. С этим… Да чтоб тебя, расстёгивайся уже! С огненным шоу. Давайте съездим!

Адалинда хрустнула печеньем и вопросительно оглянулась на Розали, уютно устроившуюся на второй половине маленького дивана.

— Я не могу, — грустно сказала та, не отвлекаясь от электронной книги. — У меня в мае экзамены.

— Рооозали, — разочарованно протянула Джульетта, но спорить, конечно же, было бесполезно: экзамены — дело святое. От мысли о сессии по спине прокатился неприятный холодок. Она попыталась отогнать тревожные мысли и, опустив глаза на актуальную проблему, изо всех сил дёрнула бегунок, едва не сломав ноготь, зато молния наконец-то поддалась. — Тебе трёх высших не хватит?

— А как насчёт получить хотя бы одно? — хохотнула Адалинда.

— И получу, — буркнула Джульетта.

— Ты уже третий год на четвёртом курсе. Так и будешь всю жизнь в ветеринарке помощником собачьего доктора?

— Как будто в этом есть что-то плохое. Не всем, знаешь ли, хочется быть юристами. — Она процокала до кресла и, присев, осторожно застегнула многострадальную молнию. — Я, например, очень люблю животных. Доучусь и сама стану ветеринаром.

Побеждённые сапоги довершили наряд. На Адалинде сегодня было чёрное коктейльное платье с открытой спиной и маленькие, на первый взгляд скромные, но дорогущие серёжки, а на Джульетте зато красное и сапоги на шпильках, только вот украшения — сплошь бижутерия. Что ни говори, зарплата молодого, но самостоятельного юриста сильно отличалась от доходов помощника ветеринара, вот если бы сама уже была «собачьим доктором», а так… но сапоги всё искупали.

Розали не участвовала ни в их периодических словесных перепалках, ни в негласном женском соревновании на лучший гардероб, поэтому для похода в бар, пожалуй, оделась уместнее подруг — в изысканный брючный костюм, с ярко-синей атласной блузкой. Впрочем, как знать: вечер начнётся в баре, а продолжиться может и в ночном клубе.

— Варрраааууумауау! — Хриплый протяжный вой наполнил, казалось, каждый уголок крохотной квартирки Джульетты. Источник звука благоразумно голосил, не показываясь из коридора.

— Клянусь, у твоей кошки самый отвратительный голос на свете, — развеселилась Адалинда.

— Мажик, фу!

— Что ты ей как собаке? — Розали улыбнулась и немного прокрутила текст на экране. Джульетта искренне надеялась, что с бокалом в руке подруга прекратит читать учебники хотя бы до завтра. Какой вообще смысл их читать за месяц до экзаменов? — Давай я ей индивидуальное успокоительное зелье сварю.

— Я сварила позавчера, — вздохнула Джульетта. — Даю его по утрам — пока не помогает.

— Не сомневаюсь, — Адалинда расплылась в ехидной ухмылке.

— Зелья для животных у меня всегда отлично получаются. Просто Мажик чует, что в городе появилось что-то плохое.

— В прошлый раз этим «плохим» оказался миленький бульдожик новых соседей.

— Ну, в этот раз у меня нет новых соседей.

Киса, не удовлетворившись произведённым эффектом, собралась с силами и затянула арию гроулингом.

— Джульетта, — Розали закрыла книгу и демонстративно пошевелила мизинцем в ухе, — как ей это удаётся?

Джульетта возмущённо указала пальцем на от души веселящуюся Адалинду.

— Так, если ты собралась, то, может быть, мы уже пойдём — и не будем слушать эти дикие вопли?

— Убирай учебник и, да, пойдём.

— Секундное дело, — Розали сунула книгу в сумочку и поднялась с дивана. — Не я тут самая медлительная.

Хохочущей гурьбой они наперегонки бросились к выходу. Черноглазая толстенькая тайка метнулась от двери, спасая хвост и лапы, раззявила ярко-жёлтую пасть и возмущённо завыла им вслед.

Так уж повелось, что перед походом в «Делано» подруги собирались у Джульетты: она снимала квартирку в двадцати минутах неспешного шага от этого бара и работала недалеко, но её рабочий день заканчивался позже, чем у подруг, и часто приходилось задерживаться на дежурстве. После работы ей нужно смыть запахи животных и переодеться, а Розали и Адалинда в это время угощались кофе с печеньем, слушая, как она носится по коридору: от комнаты к ванной и обратно, периодически запинаясь о мисс Мажик.

* * *

— За удачный вечер!

Девушки сдвинули бокалы с цветными коктейлями.

Столик всегда занимали какой получится и заранее не заказывали — это было бесполезно: стоило его забронировать, как по закону подлости обязательно случалось что-нибудь непредвиденное, и встречу приходилось отменять.

В этот раз, несмотря на середину недели, свободный столик оказался только один — на небольшом возвышении, перед танцполом и барной стойкой, крохотный и низкий — только чтоб поставить бокалы небольшой компании. Зато сидеть было удобно — на большом кожаном угловом диване. Вечер начинался, музыка пока играла тихо и не мешала разговаривать, никто не танцевал. Контингент сегодня собрался, похоже, из близлежащих учреждений: как минимум половина парней и девушек выглядела студентами-старшекурсниками. Джульетта решила оглядеться ещё раз после парочки «Голубых Гавайев».

— Хорошо, что наконец-то удалось собраться, — сказала она, слизывая повисшую на трубочке сладкую цитрусовую каплю.

— О да, — поддержала Адалинда. — Два месяца собирались, если не больше. То у кого-то свинка помирает без кесарева, то курсовая…

— Ага, — вскинулась Джульетта. — То у кого-то…

— Да, то у меня свидание с Шоном, — самодовольно подхватила Адалинда.

Если она надеялась, что подруга сейчас умрёт от зависти, то очень зря. Джульетта завелась с пол-оборота. Розали, тщетно прятавшая улыбку за плоским бокалом «Дайкири», только усугубила ситуацию.

— Как ты вообще можешь с ним встречаться? Он же невыносим! Грубый, заносчивый, наглый, всюду суёт свой длинный нос.

— Ты имеешь в виду, в твоё эссе по настойкам и экстрактам, которое сама же оставила на моём столе? — невинно уточнила Адалинда.

— Вот именно! На твоём. Никто не просил его читать и критиковать. Я взрослая женщина, а не школьница, а он не мой учитель.

— Да ладно тебе, — примирительно улыбнулась Розали. — Полгода уже прошло. Шон ведь не знал, что оно твоё: он бы не стал критиковать при тебе…

Джульетта сузила глаза, и подруга поспешила исправиться:

— К тому же он не понимал, о чём говорит. Откуда человеку разбираться в экстрактах? Тетрадь лежала открытая, у него полицейская привычка обращать на всё внимание — а там практически про магию, только не прямым текстом. Вот и вышло недоразумение.

— Он меня при каждом удобном случае задирает.

— А вы часто видитесь? — холодно осведомилась Адалинда, опасно утрачивая цвет: глаза заволокло мутными плёнками, медовые волосы посерели и удлинились, рот неудержимо растягивался в оскал.

Джульетта недоумённо моргнула. От инстинктивной ответной демонстрации зубов удержало искреннее непонимание причин ревности: да будь этот чёртов коп последним мужчиной на Земле, она бы на него не позарилась.

— К счастью, редко, — фыркнула она. — Случайно на той неделе в магазине столкнулись — думала, загрызу.

Адалинда взяла себя в руки, и Джульетта решила закрепить успех:

— Слушай, а устрой ему сцену ревности и запрети ко мне приближаться, даже если мы встретимся на одной стороне улицы. С меня низкокалорийный сливочный торт.

— Я попробую, — улыбнулась Адалинда, но почему-то сразу стало понятно, что испечь сливочный торт судьба не сложится.

— А как вы в субботу в галерею сходили? — Розали с бокалом в руке расслабленно откинулась на спинку.

— Мы на бейсбол ходили.

— Ты же не любишь бейсбол.

— Почему? Нормально я к нему отношусь.

— А как же галерея?

— В другой раз схожу.

Джульетта по примеру подруги укрылась за коктейлем — ей даже проще было с её высоким пузатым бокалом, утыканным букетом радужных зонтиков. Мужчина мечты, подарок судьбы…

— Что? — обиделась Адалинда. — Ну не любит Шон авангард. Он обещал свозить меня на выставку классической живописи и уже заказал билеты.

— О-о-о, — уважительно протянули подруги.

Хоть Шон и гад, каких поискать, стоило признать, что вкус, а не только острый язык и наручники, у него всё-таки был.

— Двойной виски, приятель, безо льда. Нет, стой. Два двойных виски!

— У вас всё в порядке? Может быть, помощь нужна?

Подруги обернулись к стойке и с любопытством уставились на всклокоченного Потрошителя исключительно гиковской наружности: довольно молодой, высокий, но очень сутулый мужчина в старомодном жилете поверх клетчатой рубашки — казалось, он забрёл в бар, перепутав его с клубом книголюбов, а по пути, похоже, встретил призрака. Для Ведьм его неуместность здесь была гораздо очевиднее, нежели на человеческий взгляд: Потрошитель себя не контролировал и пребывал в зверином облике, заметном пока только другим везенам. Мохнатый красноглазый волк в дедушкином жилете у сверкающей стойки представлял сюрреалистическое зрелище. Лучше бы он всё-таки взял себя в руки: мало ли, не уследит, разнервничается окончательно, и люди увидят.

Потрошитель взял у бармена свой заказ и на одном дыхании влил в глотку первую порцию.

— Спасибо, — сдавленно поблагодарил он, утыкаясь носом в рукав. — Уф. Нет, помощь не нужна… Но это, я скажу, приятель, настоящий кошмар. Колледж тут недалеко — знаешь?

Бармен заинтересовано кивнул.

— Я ходил туда по вечерам в группу… Не важно. Провозился с заказом и опоздал сегодня — ещё и в пробку попал, приехал уже к окончанию встречи. Захожу, а там… Настоящая бойня: всюду кровь, трупы, отрубленные головы, руки… Приятели мои, доктор Бринкерхофф, — все в куски. Не помню, как вызвал полицию. Полчаса с ними общался. Как только отпустили, решил, что мне срочно необходимо выпить.

— Надеюсь, люди, — настороженно пробормотала Адалинда.

— Везены, — вздохнула Джульетта. — Ужасно. Кто…

— Что?! — Адалинда резко подалась вперёд. — Откуда ты знаешь?

— Доктор Бринкерхофф — Диколюд, у меня он тоже преподавал, — мрачно подтвердила Розали и встревоженно потёрла лоб. — Он вёл по вечерам занятия по управлению гневом для Диколюдов и Потрошителей, и… да мало ли, кто там ещё мог быть. Группа порядка десяти-пятнадцати везенов, минус этот счастливчик, но плюс сам доктор.

— Чудовищно, — Джульетта против воли засопела носом. — Они ведь ни для кого не представляли опасности. Кто? И за что?

Адалинда раздражённо закатила глаза.

— Ты, действительно, как с луны свалилась. Что, правда, не догадываешься?

— Да хватит издеваться! — вспылила Джульетта. — Ещё раз так скажи, может быть, на десятый раз шутка станет смешной. Я догадываюсь, к чему ты клонишь, но если б это был удар по нам, жертв было бы куда больше. При нынешней популяции, до двадцати — фон останется в норме. Ну, сейчас конечно уже меньше.

— А почему ты думаешь, что на этом убийства прекратились?

— Убивать мирных везенов, чтобы добраться до нас — каким психически нездоровым монстром нужно быть? Я бы ещё смогла представить, если бы мы с кем-то враждовали — на войне, как говорится, любые средства. Но вот так, без цели? Нет, просто дикое совпадение.

— Я не верю в совпадения, — отрезала Адалинда.

— Нужно исходить из худшего предположения, — поддержала Розали. — Но даже если дело не в нас, если убийца — везен, какой бы ни была причина, он будет отвечать перед нами. Таков закон.

— С этим я согласна.

— Тогда пойдёмте. — Адалинда сделала официантке знак принести счёт и полезла в сумочку за кредиткой. — Посмотрим.

— Что посмотрим? — опешила Джульетта. — Там же полиция. Пусть они ловят, потом и увидим, кого поймали.

Но Розали, к её удивлению, тоже засобиралась.

— Если это против нас, действовать нужно уже сейчас, — терпеливо пояснила она. — Не дожидаясь следующего удара.

Джульетта с сожалением оглядела красочный сверкающий бар, резво надирающегося Потрошителя, симпатичных студентов, потянувшихся на танцпол, недопитые «Голубые Гавайи», красное платье и шпильки… И нехотя подняла сумочку с дивана.

Бар покидали под зажигательные латиноамериканские ритмы, и от того было ужасно обидно.

* * *

А за шпильки было обиднее вдвойне. Почему-то протанцевать на них всю ночь казалось легче, чем разгуливать на них же по улице. Знала бы, обула бы полуботинки на устойчивом каблуке, как Розали, и оделась бы так же.

Время проводили, определённо, без пользы и без удовольствия: разделившись, они влились в толпу набежавших студентов и принялись возникать за их спинами то тут, то там с незамысловатым вопросом «А что здесь произошло, вы знаете?» Никто ничего не знал. Все истории начинались с воя сирен и приезда толпы полицейских. Территорию быстро оцепили, огородили жёлтой лентой, офицеры опросили всех попавшихся им на глаза, а самым интересным, по рассказам очевидцев, был вынос тел в плотных чёрных мешках. Но вынос двух последних мешков Ведьмы и сами застали. Единственная польза от опроса зевак заключалась в том, что в движении было не так холодно. Ворвавшийся в Портленд свежий ночной ветер немилосердно задувал под куцый плащик, никак не рассчитанный на долгие прогулки. Джульетта надеялась быстро всё разузнать и отправиться хоть куда-нибудь — продолжать хороший вечер или домой — лишь бы в тепло, потому сама лично обошла половину толпы, пока Адалинда и Розали напрягали воображение и пытались разнообразить методы опроса, сочиняя различные вариации «Ой, а что случилось?», «Какой ужас. Вы видели, что здесь произошло?» Суть-то от формулировки не менялась… Но и, закончив, в тепло они всё равно не пошли, а битых пятнадцать минут пританцовывали на месте в окружении такой же упорной и любопытной молодёжи.

— Долго мы ещё тут будем охлаждаться? — в полголоса проворчала Джульетта и, не выдержав, придвинулась к Розали.

Та сочувственно приобняла её, и с одного бока сделалось чуточку теплее.

— Пока есть возможность увидеть или выспросить хоть что-то, — непреклонно заявила Адалинда, хотя у самой уже зуб на зуб не попадал. — Шон, наверняка, тут: дело громкое, массовые убийства не каждый день происходят. Хочу с ним поговорить.

— Конечно! Конечно же, Шон обязательно выложит тебе все материалы дела, — разозлилась Джульетта. Расспросить она его хочет, как же — липнет к этому дубовому шкафу при каждом удобном случае, а они все должны мёрзнуть из-за её глупой влюблённости. И мало того, Шон не только пресечёт любые попытки сунуть любопытный нос в расследование, он прямым текстом и про нос скажет, и не дай бог решит, что это Джульетта их сюда притащила — её же колледж — тогда у него опять она окажется крайней и источником дурного влияния на Адалинду.

— Держи себя в руках, — шикнула та. — Если это из-за нас, за нами могут наблюдать. Не свети сущность на всю улицу.

Джульетта закатила глаза: их паранойя испортила выход в свет, выгул платья и сапог, и запросто станет причиной насморка, а теперь ей отказывают в святом праве на нытьё. Но облик, действительно, лучше скрыть: если поблизости есть другие везены, не стоит демонстрировать, что Ведьмы не только допустили массовую гибель им подобных, но ещё и бессильно топчутся в стороне.

— Шона проще увидеть, чем пропустить, — Розали улыбнулась и хитро подмигнула, пока Адалинда не видит. — Нет его здесь.

— Может быть, он ещё внутри. И я вижу знакомое лицо. Пойдёмте-ка… — Она кивнула на широкую площадку рядом с крыльцом, заставленную полицейскими машинами.

Там, у жёлтой ленты, скучали только патрульные. Студенты в эту сторону не рвались — ракурс не позволял видеть вход в здание. Внимание Адалинды привлёк высокий чернокожий коп, приближавшийся к колледжу со стороны улицы. Они протиснулись через толпу как раз тогда, когда он уже собирался пройти на отгороженную территорию.

— Хэнк, привет! — окликнула Адалинда, ускоряя шаг. Подруги предпочли немного отстать.

Офицер обернулся и удивленно улыбнулся ей.

— Мисс Шейд. Что Вы здесь делаете?

— А-а-а мы… — Она кивнула назад, и подруги робко помахали. — Были тут неподалёку, услышали, что в колледже Джульетты случилась какая-то жуть, да ещё и с её преподавателем, и вот… пришли убедиться, правда ли это. Какой ужас, Хэнк. Кто мог это сделать? Вы уже кого-то подозреваете?

Джульетта едва удержала руку, потянувшуюся прикрыть лицо. Какой смысл изображать наивность, если он её дистанцирует — даже по имени не обращается? Шансов, что офицер купится и что-то выболтает, никаких, зато велика вероятность оказаться в его глазах дурочкой.

— Простите, мисс Шейд, — Хэнк развёл руками. — Не могу раскрывать детали следствия.

— Ой, — смутилась Адалинда и захлопала ресницами. — Прости, пожалуйста, у меня по привычке вырвалось, я вовсе не имела в виду… Уверена, вы раскроете это дело. А Шон здесь? Почему-то я его не увидела.

— Лейтенант на другом вызове.

— На другом? Разве может что-то другое быть серьёзнее, чем это…

— Офицер! — окликнули от крыльца.

— Простите, нужно идти, — как будто даже обрадовался Хэнк. — Мисс Шейд, дамы.

Кивнув на прощание, он зашёл за ленту и двинулся по парковке.

От здания колледжа, лавируя между автомобилями, к ним приближались две тёмные и очень серьёзные фигуры: мужчина и женщина, одетые в одинаково белоснежные рубашки, строгие костюмы, пальто — слишком официально для портлендской полиции. ФБР? Но с чего бы этим делом решило заняться ФБР, да ещё и настолько оперативно?

Не забывая улыбаться патрульным, подруги приблизились к Адалинде, и заодно вплотную к ленте.

— Я бы его разговорила, — с досадой бросила Адалинда. — Заразы, не могли немного позже появиться?

С неподозревающим, насколько ему повезло, Хэнком «заразы» встретились уже на середине парковки. Джульетта шикнула и, слегка повернув голову, напряженно прислушалась.

— Вам удалось найти камеры? — спросила женщина. Её резкий хрипловатый голос хорошо различался на расстоянии, а вот Хэнка почти не было слышно: он стоял спиной, к тому же хорошей дикцией не озаботился. Вроде бы, сказал, что в конце улицы, об остальном приходилось только догадываться. — Уверены? Чёрт… Ну, одна лучше, чем ничего. Запись взяли?

Джульетта заулыбалась, переполняемая чувством собственной значимости.

— Я разговорю, — пообещала она и перевела взгляд на предполагаемых фэбээровцев. Странные это были агенты, точнее, оригинально подобранные: женщина явно в возрасте, ей бы сидеть в кабинете на посту большого начальника, а не разъезжать по стране с очень молодым напарником.

— Мы не можем ждать до утра, — строго выговаривала она. — На этой записи может оказаться наша единственная зацепка, а Вы предлагаете подождать тринадцать часов?

— Ой, а это, наверное, наша клиника! — как можно звонче сказала Джульетта. — «Любимчик», да?

Все, включая подруг и патрульных, удивлённо обернулись к ней.

— У н-н-нас, — уже не так уверенно промямлила она, втягивая голову в плечи, — единственная камера на всю улицу… Извините.

— Ваша знакомая? — поинтересовался молодой агент.

— Подруга знакомой, студентка, — ответил Хэнк. — Мисс…

— Сильвертон. — Джульетта смущённо указала направление по улице, — вы же там были? Я работаю в клинике «Любимчик»…

— И сможете её сейчас открыть? — перебила женщина.

— Ключ у меня с собой, но идти пешком на каблуках и по темноте мне бы не хотелось.

Хэнк с кислым выражением лица оглядел парковку, задержался взглядом на основательно блокированном служебными фордами додже и полез в карман.

— Рэнди, мы ведь здесь уже закончили? — спросил молодой агент.

Женщина кивнула.

— Тогда я отвезу девушку, заберу запись и заеду в участок. Встретимся в гостинице. Благодарю за сотрудничество, офицер Гриффин, — он пожал руку обрадованному внезапным окончанием смены Хэнку и направился к ленте.

Джульетта быстро обернулась к подругам и зашептала:

— Ну, или этого разговорю — какая, в общем-то, разница?

— Езжай, — благословила Розали. — Если что, звони.

— Запись нам бы и самим пригодилась, — проворчала Адалинда.

— Одна единственная с конца улицы? Я лучше копам её отдам в обмен на разговор.

— Ладно. Отдашь, оставайся в клинике. Мы тут ещё немного посмотрим и подойдём к тебе — обсудим всё.

— Мисс Сильвертон, — агент вышел с территории и вежливо кивнул девушкам: — Вечер добрый. ФБР, агент Николас Тёрнер. Вы втроём поедете?

— Нет, нам в другую сторону, — ответила Розали и приобняла Джульетту. — Ну, пока. Позвони, как домой придёшь.

— И мне тоже, — спохватилась Адалинда. — Пока.

Джульетта изо всех сил постаралась придать лицу долженствующее выражение. Прямо-таки заботливые подруги отпускают её с первым встречным и очень по этому поводу переживают. Кого ей бояться? Это её бояться должны… Но жизнь среди людей в большом городе диктовала свои правила: проявление хрупкой девушкой беспечности приравнивалось к провокации, а ей меньше, чем кому бы то ни было, хотелось привлекать внимание полиции. Проще не лезть в тёмную подворотню, чем потом заметать следы. Жизнь в уругвайской глубинке сильно отличалась. Не то чтобы её, малявку, тогда принимали всерьёз — хватало авторитета бабушки, её авторитета хватило бы и на трёх Ведьм, потому до тринадцати лет Джульетте не приходилось притворяться ни перед везенами, ни перед людьми Санта-Каталины. После переезда в США ей пришлось учиться тому, что обыкновенная американская Ведьма умела едва ли ни с рождения — врать.

— Пойдёмте, мисс, — агент Тёрнер приглашающим жестом указал на припаркованный через дорогу серебристый джип и повёл к нему. — Вы не замёрзли?

— Замёрзла, — призналась Джульетта, ежась на ветру.

— Сейчас включим обогрев, — пообещал он.

Идти до клиники было достаточно далеко, а вот ехать — всего ничего, и тянуть с расспросами, дожидаясь, когда благодаря автомобильному обогреву оттает язык, не стоило. Но с чего начать? Не спрашивать же в лоб, как Адалинда, нужно подступиться издалека — хоть расположить к себе этого фэбээровца.

— Вашу напарницу зовут Рэнди? — невзначай «вспомнила» она. — Как необычно.

— Келли Рэнди, старший агент.

— А Вы — младший агент?

Тёрнер даже шаг сбавил и, широко улыбаясь, обернулся.

— Просто агент. И, знаете, даже просто Ник.

— Тогда — просто Джульетта, — улыбнулась она и протянула ему руку.

Ник деликатно пожал её.

— О-о-о, похоже вы давно гуляете, — заметил он, не торопясь разжимать пальцы.

Джульетта подозревала, что кисть у неё превратилась в ледышку, а руки недавно вышедшего из здания агента должны быть несравнимо теплее, но в эти мгновения, пока он держал её пальцы, показалось, что сейчас повалит пар, и раздастся шипение. Его рука была горячей и сухой, словно его колотила лихорадка, или он только что прижимал ладони к хорошо разогретой печке. Ник разжал руку, когда глаза Джульетты уже почти полезли на лоб. Не самое приятное оказалось ощущение, зато оттаявшие пальцы восстановили подвижность.

— Быстрее в машину, — позвал он, забегая вперёд, и открыл перед ней дверцу.

Джульетта забралась, устроилась на холодном сидении и стиснула зубы, чтобы не выстукивать ими барабанную дробь. Распахнув водительскую дверь, Ник завёл двигатель, включил обогрев на полную мощность и снова прикрыл её, оставшись снаружи. Вынул из внутреннего кармана смартфон и, указав на него жестом «на минутку», отошёл в сторону.