Январь 1996 года (джен)

Белла с самого утра не находила себе места. Предчувствие чего-то неотвратимо приближающегося и сулящего перемены сдавливало грудь, а стылый азкабанский воздух загустел, как то странное блюдо, которое Долохов называл kisel, и дышать удавалось с большим трудом. Она металась по камере, не находя себе места и не обращая внимание на то, что Руди уже несколько раз ее окликал, и голос его становился все тревожнее. «Словно что-то случилось… или случится» — сама себе повторяла узница Азкабана. И вдруг промерзшие насквозь стены тюрьмы задрожали — а затем часть каменной кладки посыпалась, словно песочное печенье в руках сладкоежки Цисси.

— Свобода! — раздался ликующий голос Долохова. — Свобода, господи ты боже мой!

— Мой Лорд… наконец-то… — прошептала Беллатрикс. И, запрокинув голову, громко захохотала.

В пролом посыпались фигуры магов в черных плащах. Следующие несколько минут она запомнила плохо. Кто-то сбивал с рук Беллы кандалы, кто-то выбивал двери камер и выводил остальных, кто-то руководил эвакуацией, раздавая быстрые, отрывистые команды. Белла наблюдала все это словно со стороны. Она не помнила, как оказалась на берегу, и только когда Руди сжал ее в объятьях, наконец-то пришла в себя. Неподалеку Крэбб и Гойл поддерживали под руки шатающегося от порывов ледяного ветра Рабастана, Эйвери что-то торопливо говорил почти висящему на нем Мальсиберу, Нотт поил зельями Долохова.

— В каждую лодку — по четыре человека! — быстро командовал МакНейр. — Двое гребут, двое узников — пассажиры.

— Может, кого-нибудь возьмем на метлы? — предложил кто-то. — Быстрее будет.

— Гойл, ты сдурел? Они же сорвутся! Правильно мы Эйвери послушали и лодки прихватили.

— Молодец, Эйвери, это ты хорошо придумал, — усмехнулся Долохов. Он быстро приходил в себя, по привычке беря командование операцией в свои руки. Как обычно. — Рабастан и дружок твой Мальсибер совсем ослабели, какие метлы, дери их гиппогриф.

— Укрепляющее есть? У меня кончилось…

— Вот, возьми. Я с запасом взял.

— У кого с собой теплая одежда? Давайте сюда, еще не хватало им простуды…

— Да у половины туберкулез как минимум, какая там простуда…

На плечи Белле упала теплая зимняя мантия, подбитая мехом и пахнущая чем-то смутно знакомым. Домом, детством, свободой… Руди усадил жену в одну из лодок, в которую тотчас же забрался дорогой зять — вот уж кого не думала увидеть! — и МакНейр. Лодку оттолкнули от берега — и перед глазами Беллы все поплыло.

Очнулась она уже на месте, когда услышала до боли знакомый голос Милорда. Самый любимый голос на свете:

— Энервейт! Рад видеть вас, мои самые верные сторонники.

— Мой Лорд! — позвала Белла. Темный Лорд склонился над ней. Мерлин, как же Милорд изменился... Как страшно заплатят все, кто виноват в этом!

— Беллатрикс… Моя отважная воительница. Поправляйся скорее — мне нужна будет твоя помощь.

— Да, мой Лорд, — счастливо выдохнула Белла. — Моя жизнь принадлежит вам.

— Белла! — а вот этот голос она услышать не ожидала. Матушка, одетая в простую, но элегантную домашнюю мантию, бросилась к ней и крепко обняла. Обняла, не обращая внимания на то, что Белла грязна, как кровь маггловских выродков. Обняла вместо того, чтобы по своему обыкновению неодобрительно поджать губы, обвиняя старшую дочь в неподобающем виде (тюремная роба — какой позор!), недостойном поведении (леди в Азкабане не место!) и вообще в самом факте ее существования.

— Матушка? — вопросительно сказала Белла.

— О Мерлин, Белла! Ты что, не узнаешь меня?

— Белла, — вздохнул Руди, — это не она. Прости, Нарцисса, но Белле сейчас нужна помощь целителя.

— Цисси? — неверяще произнесла Белла, глядя на матушку. Нет, сестру. — Цисси, это ты?

— Я, конечно, кто же еще… Мерлин мой, Белла… как же ты...

— Мисс Цисси, мисс Белла, — возле них появилась старенькая домовушка. — Ванна для мисс Беллы готова. И ваше любимое земляничное мыло. Идемте, мисс Белла.

— Я отнесу, — МакНейр легко подхватил Беллу на руки. — Руди, сейчас Белла — а потом займемся тобой и Басти. Подожди еще пару минут. Мордред, куда там Снейп подевался? В Мунго нельзя, а целитель нужен позарез…

Матушка… нет, Цисси не отходила от нее ни на минуту. Она и Кили (Белла с трудом вспомнила имя домовушки, которая была их нянькой в детстве, а после замужества Нарциссы последовала за своей хозяйкой в Малфой-менор) мыли ее, сокрушаясь, что волосы придется отрезать — такие колтуны не промыть и не расчесать, ужасались ее худобе (а чего они ожидали после пятнадцати лет Азкабана?), пытались спрашивать, какое платье и мантию она хотела бы надеть… Белле было все равно. Мантия, платье — какие мелочи!

— Где целитель? — требовательно спросила она. — Я должна как можно быстрее прийти в форму. Я нужна моему Повелителю.