«Галлактика» наносит ответный удар (джен)

Рим. Рим! РИМ! Как много в этом слове величия. Как много величия в этом городе, лежащем у ног его скромного императора. Юлий Цезарь позировал. Не для портрета, не для скульптуры, нет. Он позировал для солнца, ведь это светило при виде его меркло, и он должен был научить его, как светить правильно. И вот в пронизанный потоками света зал робко вошел, предварительно стукнувшись лбом об косяк, маленький человечек. Он был настолько мал, что не мог просто так отвлечь Цезаря. Ведь Цезарь думал, являются ли солнечные лучи ликующим сиянием глаз этого светила. Не улыбается ли Юпитер, глядя на него — Юлия Цезаря, который подчинил своей империи множество народов и даже всю Галлию. Червячок совести напомнил ему, что еще не всю, но этот прыщ на карте в виде маленькой галльской деревеньки не считался. Тем более что у Цезаря уже был план, как избавиться от этой «небольшой неприятности».

— А... Аве, Цезарь! — человечек наконец нашел в себе силы обратить на себя внимание императора. Который, к слову сказать, даже не вздрогнул, не теряя позы.

— Аве, аве, — кивнул Юлий. — Как продвигаются дела, Джаджус Механикус?

Главный инженер дрожащей рукой вставил выпавший из глаза монокль обратно и, поправив тогу, принялся за отчет о проделанной работе. Вычленив суть из потока словоизлияний Механикуса, можно было понять, что сделали они очень много, предстоит сделать еще больше, а примерные сроки, когда работа будет закончена, весьма расплывчаты.

Наконец Юлий поднятием руки прервал восторженную речь инженера.

— Меня, — спокойно начал Цезарь, хищным шагом надвигаясь на свою жертву, — в отличие от львов, к которым ты всенепременно попадешь, коль только завалишь данное тебе задание, совершенно не интересует, как все будет работать. Ответ на единственный вопрос, что я хочу услышать, а именно — когда проект будет запущен, я так понимаю, ты пока мне дать не в состоянии, верно, Джаджус? — нос Юлия был как никогда близок к тому, чтобы проткнуть главного инженера.

Механикус нервно сглотнул и постарался отступить, тут же соприкоснувшись со стенкой, встретившей его отрезвляющей нежностью и прохладой.

— Но великая Цезарь, — от страха Механикус включил свое природное косноязычие, хотя обычно он старался говорить по-нормальном, но то и дело переходил на, как он говорил, «гунганский» акцент, — моя не знать, как заставить поднять на темные небеса целая деревня. Мощность машина рассчитана на несколько человек, но никак не сотню. Может, все же…

— Нет! В этот раз я не хочу рисковать и оставлять хоть одного-единственного галла, способного вновь пустить все планы льву под хвост! Это утомляет, знаешь ли, — Юлий осел на ближайший стул. — Когда-нибудь я напишу целый сборник мемуаров, посвященный галльско-римской войне. Где все, разумеется, будет срабатывать до мелочей. В конце концов, историю пишут победители — неважно, какой она была на самом деле.

Инженер поддакивающе закивал головой, яростно роясь в чертежах в надежде найти что-то, способное заставить Цезаря передумать вручать ему билет в цирк в один конец.

Пока Цезарь предавался размышлениям о грядущем, слово решил взять руководитель проекта — сенатор Даркус Сидрус.

— Боюсь, что капитала, выделенного на разработку, нам может и не хватить, великий Цезарь. Ваши пожелания предельно ясны, но также и трудно осуществимы. В финансовом плане, — поспешно добавил Даркус. — Как справедливо заметил Джаджус, у нас просто не хватит ресурсов, чтобы поднять в воздух целую деревню. По масштабам тут нужна целая станция — а это значительные расходы. И если с размерами справиться нам еще по силам, то с необходимой мощностью...

— Делайте что угодно! Вложите доходы с последних казенных сборов! Похитьте инопланетные технологии! Призовите лучших друидов с их магией! Плевать! — Юлий стукнул кулаком по столу, отчего гора чертежей осыпалась на пол, а лавровый венок на его голове съехал на лоб. — Но заставьте эту машину покинуть пределы земного диска со всеми галлами на борту!

Цезарь поправил венок и встал из-за стола, тяжелым взглядом вдавливая сжавшихся Механикуса и Сидруса в мраморный пол.

— У вас осталось две недели, — холодно констатировал Цезарь, царственно хлопнув напоследок дверью, оставив главного инженера и сенатора наедине с раздумьями о бренности бытия и, по всей видимости, неотложном визите на арену.

* * *

А в деревне галлов не шли даже дожди. Все было чинно, складно, практически идеально и дьявольски скучно. Вот уже несколько месяцев даже самый сильный римлянин не появлялся в этих лесах. И если первые недели Обеликс метал менгиры в опустевшие дозорные башни, то сейчас ему прискучило и это. От нечего делать галлы уже начали собирать кружки по интересам. Импедимента открыла кружок вышивки крестиком и научила всех женщин деревни и Панорамикса заодно вышивать «как в Лютеции».

Антисанитарикс от скуки начал продавать только что выловленную рыбу, чтобы шокировать покупателей. Впрочем, с исчезновением «рыбных войн» в галльской деревне воцарилась еще большая невообразимая тоска. Уже даже Какофоникс начал давать уроки игры на лютне. Пробовал было учить вокалу, но потом понял, что выбитые зубы не очень хороши в качестве платы за занятие.

И сейчас Астерикс и Обеликс сидели в центре деревенской площади и жгли костер. Разумеется, можно было пожарить кабана дома. Но в последнее время было настолько много правильных поступков, что душа просто требовала нарваться на драку. Даже если подраться придется с вождем.

— Астерикс, — возопил Жизнестатистикс, наконец покинув территорию своей хижины. Плащ вождя был украшен вышивкой. Импедимента вышила ему портрет Цезаря. Ей понравилась красная ткань, и она требовала, чтобы супруг носил «плод ее трудов». Жизнестатистикс… тоже очень любил вышивку, да. — Астерикс, — повторил Жизнестатистикс, возвышаясь над костром.

— Я тоже тут стою, между прочим, — возмутился Обеликс.

— Я видел, что костер разводил он, — Жизнестатистикс ткнул пальцем в маленького галла.

— Ты что-то хотел, вождь? — глаза обоих галлов сияли в предвкушении драки.

— Разве ты не знаешь, что на площади запрещено разводить огонь — только драться, причем рыбой. И уж тем более нельзя есть кабана и не делиться с вождем.

— Никаких кабанов, — раздался вопль Импедименты из хижины, — у тебя диета. Иначе мой кузен прибудет к нам на месяц.

— Кхм, — Жизнестатистикс сделал вид, что не услышал. Конечно, Импедимента могла запустить из окна скалкой, но для этого ей пришлось бы оторваться от котла с тушеной капустой, — итак, на площади запрещено разводить огонь. Вы мешаете вождю.

— Чтобы мешать вождю, нужно, чтобы вождь чем-то занимался, — ехидно заявил Астерикс. Пальцы двух галлов подрагивали в считанных миллиметрах от фляг с волшебным напитком.

— Бунтовщик, — рявкнул Жизнестатистикс.

— Драка, — возопили жители деревни.

— Римляне!!! — заорал Какофоникс со своего любимого дерева.

— Римляне? Где римляне? Дайте их сюда! — Обеликс подхватил сразу три любимых менгира.

— Довольно странно, что они так внезапно появились, — Астерикс, обескураженный сорвавшейся дракой, почесал в затылке.

— Неважно! Если они соскучились по нашему гостеприимству — то я только за! — радостно ответил Жизнестатистикс, отпивая из фляги. — Впере-е-ед!

И дружной громкою гурьбой деревня ринулась в бой, смешались кони, в смысле рыба.

А на деревенской площади так и остались стоять Астерикс, Панорамикс и Идефикс. Ну и кабан, естественно, никуда не торопился.

— И все-таки это их явления слегка подозрительно, как ты думаешь, Панорамикс? — проворчал Астерикс, поглаживая песика.

— Пожалуй, — согласился друид, сложив руки за спиной. — Я собираюсь пройтись и понаблюдать за местностью, мало ли что. Ты со мной?

— Разумеется, друид, — согласился Астерикс, ступая следом за ним.

* * *

— Я так и знал, что что-то здесь нечисто, — буркнул Астерикс, проследив за всей толпой забежавшими в неизвестный римский агрегат односельчанами.

Забежали они туда не по своей воле, но были заманены тем самым отрядом римлян, внезапно возникшим на границе деревни. И вот теперь римляне всем отрядом один за другим незамедлительно вылетели через крышу, оставив галлов внутри.

— Верно, Панорамикс? Панорамикс? — переспросил Астерикс, оглянувшись назад. — Где ты, друид?

Со стороны неизвестной машины донесся звонкий лай Идефикса. Присмотревшись, Астерикс заметил крадущихся среди кустов в сторону машины римлян, несущих что-то, заброшенное в мешок. Мешок брыкался и подметал землю торчащим из дыры кончиком седой бороды.

Не задерживаясь, Астерикс выпил остатки своего волшебного отвара и рванулся на помощь Панорамиксу.

Заметив спешащего надавать им за похищение деревенского друида галла, римляне задрожали, но не разбежались, а наоборот прибавили шагу, попутно уворачиваясь от взбесившегося пса.

В последний момент они успели закинуть связанного Панорамикса в машину и отправить туда же пинком под зад Идефикса, прежде чем влетевший в них на полном ходу Астерикс разметал их на несколько миль вокруг.

Как только последний галл исчез в римской машине, тонкий указательный палец с неброским колечком упал на единственную кнопку пульта управления и закрыл двери, одновременно запуская двигатели корабля.

Император Рима горящим победным блеском взглядом провожал все больше отдалявшийся от Земли космический корабль-ловушку.

— Вот что случается, когда за дело берется профессионал! — растягивая слова, довольно произнес Юлий, косо взглянув на стоящих рядом Сидруса и Механикуса. — Все срабатывает идеально.

Все немедленно согласно кивнули.

— И главное, — Цезарь величественно взмахнул рукой и сжал кулак, — они больше не вернутся! Ни-ког-да!

Сенатор Сидрус и инженер Механикус пересеклись встревоженными взглядами.

— Совсем-совсем никогда, мой император? — сглотнул Сидрус.

— А что, есть сомнения? — с насмешкой поинтересовался Юлий. — Этим варварам никогда не справиться с управлением кораблем.

— Ты же не убирал механизм искусственного интеллекта, верно? — тихонько спросил Джаджуса Даркус.

— Моя просто отключать система ИИ от управления на пара лет, сенатор. Чтоб мощность хватать, — сдавленно ответил Механикус на ухо сенатору. — Потом оно возвращаться.

— Будем надеяться, Джаджус, что к тому времени на борту в живых уже никого не останется. Иначе в живых не останемся мы с тобой.

* * *

А тем временем на расстоянии восьмидесяти семи миль от Земли невольный экипаж космического звездолета «Галлактика» был занят самым подходящим в данной ситуации процессом, а именно паниковал и молился всем своим богам. Ведь если непокорные галлы и боялись чего-то на свете, так это было всего одно-единственное событие.

— А-а-а! Небо падает на нас! — Жизнестатистикс изменил своим принципам и сам слез со своего щита, моментально им прикрывшись.

Надолго его укрытия не хватило, и вскоре вождь был бесцеремонно выпихнут из-под щита, за который сразу разгорелась нешуточная драка.

— Минуту, вождь, — окликнул того Астерикс, стоя у маленького окошка. — А может, это мы падаем на небо?

— Не понял, — Жизнестатистикс повертел головой, словно отряхиваясь после дурного сна. — О, Тутатис правый… Говори, Астерикс, я слушаю.

— Земля уменьшается.

— Или мы отдаляемся...

— Словно уходит у нас из-под ног… — одухотворенно пролепетал Какофоникс, нежно поглаживая арфу. — О, я чую прекрасный мотив для песни…

Вовремя влетевшая в распахнутый рот барда не самая свежая рыба весьма кстати оборвала все надежды Какофоникса на концерт. Антисанитарикс с Автоматиксом хлопнули друг друга по рукам.

— Все слышали? — Жизнестатистикс осмотрелся вокруг, задержав внимание на уменьшающейся за окном Земле. — Меняем тактику. Земля падает из-под нас!

Экипаж корабля захлестнула очередная волна паники. Галлы носились, стучали об стену, и когда Обеликс занес было менгир, чтобы «проделать дверь и выйти отсюда», Панорамиксу пришлось ткнуть локтем Какофоникса. И светик спел. Паника сконцентрировалась на несчастном барде, но кораблю перестала грозить разгерметизация

— Мы всего-напросто улетели в космос, — спокойно произнес Панорамикс, вынув из ушей предварительно засунутые туда затычки. — Похоже, что на сей раз Цезарь решил избавиться от всех нас одним махом. Причем, весьма изобретательно, смею заметить.

Жизнестатистикс медленно поправил свой шлем и попытался выпутаться из плаща, что ему не больно удалось, и вскоре вождь галлов опять приземлился на металлический пол.

— Хочешь сказать — на этот раз мы действительно проиграли Цезарю, друид? А наш волшебный отвар?

— Здесь он бессилен. Толку с него, если мы не можем отправить эту машину обратно на землю?

Внезапно в лицо Жизнестатистиксу прилетела рыбья голова. А сам стрелок сплюнул остатки костей и вдохнул на весь запас легких.

— Земля в иллюминаторе видна-а-а…

— Заткнись! — в голову незадачливому барду прилетел кузнечный молоток и на некоторое время гарантированно вырубил Какофоникса.

Автоматикс галантно поклонился под аплодисменты Антисанитарикса.

— Это похоже на звездницу.

— Простопникс, прости, на что?

— Звездницу — звездную колесницу. Они в последнее время стали жутко популярны у нас в Лютеции. Я даже летал на одной такой штуке.

— И что же нам теперь делать, Панорамикс? — Жизнестатистикс вытерся подолом накидки.

— Не знаю. Одним лишь богам ведомо, что станет с нами в этой мрачной и пустынной вселенной.

Вдруг раздался звонкий щелчок, и на потолке зажегся свет.

Галлы все как один развернулись к дверям, уставившись на Простопникса, до сих пор сжимавшего рычаг, торчавший из стены.

— Я решил, что немного освещения нам не помешает, — неловко пояснил тот.

— Поскольку твой племянник разбирается в здешних механизмах лучше всех нас, я предлагаю назначить Простопникса капитаном корабля, — внезапно предложил Панорамикс. — Ни у кого нет возражений? — обратился он ко всем.

Тихое угуканье послужило общим согласием.

* * *

Обеликс был возмущен. В этом чертовом космосе не было кабанов. Была только рыба, гребанная тухлая рыба и маленькие жестяные тюбики с картинками пищи. А еще приходилось дежурить, когда все, что мог Обеликс с голодухи, — это спать. А уж со второй недели голодухи — так и вовсе спать беспробудно. Впасть в анабиоз, как недавно выразился Панорамикс. Нет. Он сидел сейчас в комнате со штурвалами, жевал рыбий хвостик и слушал высокий голос из конуса под потолком.

— Через сто световых миль поверните налево. Через девяносто девять световых...

— Ай, захлопнись! — буркнул Обеликс. Навигатор хотя бы не был храпом Жизнестатистикса. Вот уж кто был профессионалом в плане действия на нервы. А между тем у Обеликса был музыкальный слух. А этот черствый Астерикс, наверное, видел в нем только гору мышц, пригодную для вышибания духа из римлян. Нет, дать по морде римлянину — дело святое, его никогда и ни за что упускать нельзя. Но как вынести храп, когда он раздается над самым ухом? Да и Идефикс не любил, когда мешали спать громкие звуки. А тут еще и эта нудная система с премерзким скрипучим голосом.

В рубку, позевывая, зашел Простопникс. Племянник вождя попытался сурово козырнуть, как и полагается, капитану, но не удержался и прыснул.

— Утречка, Обеликс. Решил включить голосовой навигатор? Ну и стальные же у тебя нервы, старик.

— Я ничего не делал — оно само, — абсолютно искренне возмутился Обеликс, вынимая пальцы из ушей. — Эти римляне чокнутые! Кто сможет вытерпеть это мучение?

— Через девяносто восемь световых...

— Я предупреждаю! — Обеликс пригрозил компьютеру кулаком. — Еще одна фраза, и я за себя не отвечаю!

— Через девя...

Раздался громкий бум и треск, после чего металлический голос стих, оставив после себя лишь легкое шипение.

— Обеликс, чувак! Ты разбил нашу навигационную систему! Ты хочешь, чтоб мы тут навечно застряли? — Простопникс мрачно оценил оставшиеся обломки компьютера и грозно уставился на переборщившего с силовым решением проблемы галла.

— Оно же вообще первое начало! — начал неумело оправдываться Обеликс.

Простопникс молча развернулся и направился к выходу.

— Ничего больше не трогай, чувак, пожалуйста. Я позову Астерикса на всякий случай.

Обеликс уставился на оставшиеся с ним в романтичном уединении обломки от римской штуковины. Нужно было что-то сделать. Иначе Астерикс закатит глаза.

«Разве можно оставить тебя одного, Обеликс. Ты как малое дитя».

Самый лучший способ избежать того, чтобы тебя ругали за то, что ты что-то сломал, — спрятать то, что ты сломал. Обеликс собрал останки навигационной системы и попытался было засунуть их куда-нибудь. Да вот беда — в этой чертовой железной посудине не было даже завалящегося менгира. Наконец Обеликс спрятал обломки под кресло и попытался сделать вид, что возвышающееся на груде железо и оторванное от пола кресло — это деталь интерьера. Однако тут его взгляд зацепил что-то интересное на месте, где только что стоял компьютер.

Разумно рассудив, что большая красная кнопка находится там не просто так и что, возможно, это как раз то, что нужно, чтобы починить все как было, Обеликс со всей дури вжал кнопку в панель.

Белый свет с потолка сменился на тускло-зеленый, а незнакомый голос произнес:

— Отключение системы искусственной гравитации, — после чего добавил. — Да храни вас боги.

Эти слова были последними, что помнил Обеликс, перед тем как резко взлететь к потолку и, приложившись головой о трубу, отключиться.

Тем временем в каютах экипажа отключение систем гравитации приняли неоднозначно. Большинство было недовольно внезапными переменами и желало как можно скорее ощутить под ногами твердую поверхность. Но были и такие, кому подобная смена обстановки пришлась по вкусу.

Ветераникс с неземным удовольствием вытворял различные фигуры высшего пилотажа, отлетая от одной стенки к другой. При этом он добродушно смеялся и постоянно кричал, что чувствует себя на пятьдесят лет моложе.

А вот Жизнестатистикс относился к тому большинству, которого участь висеть в воздухе не прельщала. В первую очередь от того, что он больше не мог удержаться на своем щите и мог летать на нем, только распластавшись по поверхности.

Неподалеку от вождя рыбкой проплыл старый друид.

— А я все ждал, когда же невесомость появится, — хихикнул Панорамикс.

— Оу, оу, аргх! — вождь в очередной раз слетел со щита и отправился в свободный полет по кораблю. — Что ты будешь делать?! Панорамикс, у тебя есть какие-нибудь зелья для отмены этой самой невесомости?

Друид внимательно проверил свой пояс, попутно порезав палец о слетевший с него золотой серп.

— Нет, но есть кое-что другое, — Панорамикс вытащил на свет небольшой пузырек с мутноватой жидкостью.

Жизнестатистикс невольно скривился.

— И что, вот это вот мне надо выпить?

— Храни тебя Беленос, это не надо пить. Оно для наружного применения. Со щита ты сваливаться не будешь. Гарантия от старого друида стопроцентная.

Парой минут позже, когда коварный друид упорхнул прочь, Импедимента пролетала по коридору. И едва не получила щитом по голове. Жизнестатистикс действительно не сваливался со щита — ведь обе его ноги были накрепко приклеены к стальной поверхности.

— Во имя Тутатиса, дорогой, зачем ты прилепил себя к щиту? — уворачиваясь от очередного кувырка супруга, поинтересовалась Импедимента.

— Молчи, женщина, и лучше просто возьмись за щит и потащи меня в рубку! — страдальчески пропыхтел Жизнестатистикс.

* * *

— А давайте я тресну вот по той железяке.

— Нет.

— А по этой?

— Нет.

— А по этой?

— Нет.

— А по этой?

— Ни по какой моей составляющей трескать нельзя, — внезапно раздался прохладный и незнакомый голос.

— Кто это? — неуверенно пробасил Жизнестатистикс, которого Импедимента впихнула в рубку, и он был рад, что врезался в спорящего с Астериксом Обеликса. — Покажись, римлянин!

— Я не совсем римлянин в прямом понимании этого термина, — отозвался невидимый собеседник, — хотя в определенном смысле мои родители — римляне, пожрали бы их львы.

Простопникс задумчиво потер подбородок и, что-то поняв, щелкнул пальцами.

— Я так понимаю, это местный искусственный интеллект.

— Местный что?

— Искусственный интеллект — ИИ, разумная машина для помощи в управлении другой машиной.

— Я должен был руководить всеми процессами корабля — таковой являлась моя первоначальная задача, — добавил ИИ. — До тех пор, пока меня не отключили от всех элементов управления. Если бы меня починили — я вполне смог бы перехватить функции управления.

— И отправить нас домой? — поинтересовался Обеликс.

— И отключить эту чертову невесомость? — Жизнестатистикс вновь кувыркнулся на щите.

— Починить? — вскинулся Автоматикс. — Так это по моей части!

— Да, ты ведь просто был рожден для этого, — язвительно отозвался Антисанитарикс, — а то, что предметы твоей починки никогда не были готовы к такому стрессу — это всего лишь издержки профессии.

— Что ты сказал?!

— Тише, тише, — прервал склоку друид. — Автоматикс, лучше займись компьютером, если тебе это по силам.

Кузнец утвердительно кивнул и, прежде чем кто-либо успел его остановить, замахнулся молотом и со всей дури стукнул по электрическому щитку. Его порядочно шарахнуло током и отправило в штопорный полет вдоль всей рубки. Обеликс принял и этот удар.

Замигали лампы, и один за другим стали зажигаться экраны панели контроля.

— Уровень доступа к центру управления — восемьдесят процентов, — прошипел через динамики ИИ. — Включаю систему искусственной гравитации.

Спустя несколько секунд все прежде висящие галлы оказались в положении лежа, при этом кому-то не повезло оказаться прямо под Обеликсом. А Обеликсу не повезло оказаться под Жизнестатистиксом, который очень неудачно упал с Обеликса и треснул кого-то по голове так и не отклеенным щитом. В общем, Астерикс поднялся не сразу, и в принципе не совсем поднялся. Но руку он поднял.

— Ура, да здравствует Автоматикс! — возопил радостный Обеликс, ведь его освободили от обязанности раскаиваться и в этом проступке. — Мы вернемся домой. В Галлию.

— Не знаю, как вам сказать… — замялся ИИ. — Но удар повредил механизм управления двигателем.

— И мы не сможем долететь до Земли?

— Не беда! Сейчас исправим! — Автоматикс вновь замахнулся своей кувалдой.

— Нет! — практически в унисон крикнули все, включая ИИ.

— Автоматикс, ты уже сделал одно доброе дело — теперь нам не вернуться домой, — едва сдерживаясь, отметил Астерикс.

Кузнец оскорбленно фыркнул.

— Ну как пожелаете! В любом случае я все-таки починил. За что можно было бы и спасибо сказать!

— Итак. Дорогой римлянин, есть ли у тебя мысли, как нам попасть на Землю, — с надеждой поинтересовался Жизнестатистикс, — кстати, как тебя зовут, не всегда же мне звать тебя римлянином.

— Я не знаю… — металлический голос слегка погрустнел. — У меня нет имени.

— Всем внимание! — Жизнестатистикс благодаря гравитации вновь обрел устойчивость и теперь привычно возвышался на щите над своими соплеменниками. — Предлагаю общими усилиями выбрать имя нашему дружественному механическому римлянину!

— Ответственным за все должен быть самый старший и мудрый из всех! — рявкнул Ветераникс, для пущей убедительности стукнув тростью об пол. — Выдвигаю свое имя!

— А я считаю, что ответственный не может быть никем иным, кроме как богом. Как насчет Тутатиса?

Все начали наперебой выкрикивать имена собственные, своих родственников, друзей и товарищей в надежде, что их вариант одержит верх.

Астерикс ткнул лучшего друга локтем под бок.

— А ты чего молчишь, Обеликс?

— Есть у меня одна идея, но я думаю, она вам не понравится, — Обеликс принялся выводить ногой узоры по полу.

— Беленоса ради, Обеликс, не дури, — взмолился друид. — Хуже, чем было предложено, ты уже не скажешь

— Ну, я просто подумал, — начал Обеликс, — что Версинжеторикс — это очень символично.

Гробовое молчание нависло над головами галлов.

— Версинжеторикс был великим вождем. И нашей гордостью! — Ветераникс воодушевленно ткнул тростью в потолок — Поэтому я считаю…

Все замерли в ожидании вердикта старейшины деревни.

— Что Обеликс предложил самый достойный вариант из всех, — неожиданно для всех заключил Панорамикс.

ИИ замолчал. Для того, чтобы он заговорил, Астерикс даже пнул одну из железных панелей.

— Я чрезвычайно польщен, что вы даете мне имя столь великого для вас человека, — чуть растроганно заметил ИИ, — и сейчас я просто обязан найти для вас выход. Проблема в том, что мы не имеем движущей силы мощностью в три тысячи римских лошадей.

— Сила у нас есть. Но она не очень движущая, — вздохнул Астерикс.

— А что надо-то? — поинтересовался Обеликс.

* * *

— Я ненавижу бегать, — заявил Обеликс. — Тут даже нет кабанов. А бегать приходится.

Двигатель корабля представлял собой большое колесо. И когда двигатель работал, колесо крутилось, приводя в движение кучу вертящихся и пыхающих молниями штуковин.

Поэтому Обеликс сейчас, пыхтя, бежал внутри колеса, оно крутилось, и двигатель, мерно чихая, толкал корабль.

— Давай, Обеликс, ты сможешь! — подбадривал Астерикс товарища через микрофон. — Версинжеторикс, сколько нам осталось еще лететь?

Бортовой компьютер немного потрещал, вычисляя маршрут, и ИИ отрапортовал:

— Всего пять триллионов миль до ближайшей населенной планеты.

— А по времени-то это сколько? — поинтересовался Жизнестатистикс.

— Если ваш друг не собирается сбавлять скорость — то около двух с половиной часов.

Панорамикс беспечно отмахнулся.

— Если так, то Обеликс справится.

— Кстати, ты говорил, что, чтобы выйти из корабля, нужен скафандр, — заметил Астерикс, — а он его не надел. Почему?

— Ну ты же знаешь, Обеликс упал в зелье, когда был совсем маленьким. Никакая сила не помешает ему лететь к кабанам, — улыбнулся Панорамикс, — и это счастье, ведь скафандров его размера мы найти не смогли.

— Астерикс, а обед скоро? — донесся из динамиков шипящий голос временно исполняющего обязанности двигателя корабля. — Я уже голоден.

Все находившиеся в рубке тревожно переглянулись между собой. Вопрос провизии стоял очень остро, а голодный Обеликс мог умять три дневных запаса за раз.

— Очень скоро, Обеликс. Как только мы прилетим. Уже немного осталось.

Следующие несколько минут прошли в молчании.

— Астерикс! Я есть хочу! — принялся канючить Обеликс. — И не только я — Идефикс тоже хочет парочку-другую кабанов.

Его товарищ мысленно воззвал ко всем богам и, сдерживаясь, произнес:

— Обеликс, потерпи! Ты ведь не маленький!

— Эй, как ты думаешь, а на этой планете есть кабаны? — Обеликс указал рукой на ближайшую планету, окруженную песчаным ореолом.

— Если только их очень далекие предки… — ответил на его вопрос ИИ. — По моей базе данных, планета Микло безжизненна. Воды — нет. Растительности — нет. И кабанов тоже больше нет. Мать-наставница, более известная как Моралеблюстительница, извела все поголовье кабанов на данной планете. После чего она завоспитала до смерти все население и, оставшись одна, долго не протянула.

Рассказ Версинжеторикса произвел на галлов неизгладимое впечатление. Астерикс и Жизнестатистикс молча сняли шлемы в знак скорби, а Обеликс, судя звукам, не скрываясь хлюпал носом.

— От такой грустной истории мне хочется есть еще больше. Можно мне хотя бы головку сыра?

— Это луна, Обеликс!

* * *

В этот момент из-за вымершей планеты наперерез галльскому кораблю с примерно такой же скоростью двигался огромный, похожий на откормленную пиявку корабль с двумя гигантскими турелями на крыльях по бокам, отчего спереди корабль напоминал голову, по которой изрядно прошлись кувалдой, и, как следствие, глаза разъехались в разные стороны. Нос корабля украшала изящная пушка в форме черепа, явно раньше принадлежавшая другому космолету, а на крыше красовался крепко натянутый меж двух балок черный флаг с таким же черепом и скрещенными саблями. Это был классический представитель вида пиратских кораблей.

И его капитан очень гордился этим фактом.

— Итак, ребята, наконец после стольких лет невзгод и унижений наши дела пошли в гору! — пафосно изрек он, взойдя на мостик.

Команда одобрительно загудела.

— Нам повезло угнать этот непобедимый небесный корабль вместо старого, и он успешно прошел испытательный срок в несколько месяцев! Никто его не разбомбил, не пробил, не утопил и так далее!

— Может, просто из-за того, что в космосе нет галлов? — рискнул предположить один из пиратов.

Последнее слово эхом пронеслось по вмиг опустевшей рубке.

Рыжебород осторожно выглянул из-за штурвала и, убедившись в отсутствии упомянутых галлов в непосредственной близости от себя, мелкими перебежками вернулся на помост. Дрожащим пальцем грозный предводитель пиратов включил микрофон и, собрав волю в кулак, рявкнул:

— Молчать, жабы галактические! — с заметно скрываемым страхом в голосе проревел он. — И не сметь больше упоминать этих дьяволов всуе! Этих осквернителей благородной пиратской деятельности! Мы начинаем нашу карьеру пиратства с чистого листа! И прошлым неудачам здесь не место!

Малость успокоенные словами своего капитана пираты начали подтягиваться обратно в рубку.

— Кроме того, — добавил Рыжебород больше для себя, чем для своих людей, — встретившись с нашей плазменной малюткой-турелью, даже тот толстый галл спасует. И от него не останется ни одной молекулы, как от того идиота Сильвера!

— Внимание, на горизонте обнаружен неопознанный объект, — донесся механический голос.

— Отлично, как раз пора развеяться! — довольно потер руки капитан. — Ну, что это? — обратился он к навигатору.

Папуас поправил наушники и внимательнее всмотрелся в происходящее на мониторах. Внезапно он резко откинулся назад, подальше от экрана.

— Г-г-га-г-га... — привычно заикаясь, начал он, тыча пальцем в изображение на экране.

— Что там, газовая планета? — высказал кто-то предположение.

— Гигантский астероид?

— Грузовой звездолет?

Взгляды черного человека, в один момент ставшего белым, и некогда рыжего капитана, вмиг поседевшего, пересеклись в одной точке.

— Нет. Так не бывает… Это невозможно, клянусь Нептуном! Ты же не хочешь сказать, что там...

— Г-г-галлы-ы-ы! — чуть не плача, наконец выговорил навигатор.

Вся команда прижалась к иллюминатору, пытаясь разглядеть надвигающуюся опасность.

— И правда, смотрите! Это же тот толстяк!

— Он толкает корабль!

— О боги, значит, он не один!

— А вон и его мелкий товарищ в окне!

— Быстрее, собрать парус, пока они нас не увидели! — отдал приказ Рыжебород, дернув усы в разные стороны. — Если нас узнали, то мы пропали!

* * *

— Астерикс, там пираты, летим к ним!

— Нет, Обеликс, у нас мало време... Обеликс!!!

Обеликс, полностью проигнорировав замечание лучшего друга, на всей скорости рванул в сторону пиратского космолета, на ходу разбивая встречающиеся метеориты.

— Выглядит так, словно он давно их знает, — отметил Версинжеторикс. — Хотя в космосе он явно в первый раз.

— Эти пираты наши постоянные клиенты, — просветил его Астерикс. — Хотя, несомненно, довольно неожиданно встретить их здесь.

Внезапно на связь с кораблем вышел Обеликс.

— Эй, Версинжеторикс! — окликнул он ИИ. — Свяжи-ка меня с пиратами! А то меня не слышат.

* * *

Во всеобщей панике, царящей на пиратском корабле, мало кто обратил внимание на монотонное уведомление бортового компьютера. Большинство пиратов было занято тем, что поспешно сгружало самые дорогие свои пожитки и провиант в спасательную капсулу.

— Одно входящее сообщение от неизвестного отправителя.

В динамиках раздалось шипение, а затем до дрожи в коленях грозных пиратов знакомый голос радостно заулюлюкал.

— Ю-ху! Э-ге-гей, пираты, не скучайте — я уже лечу!

Эта насмешливая фраза, отдающая нотками привычной уже обреченности, разбудила дремавшее прежде в капитане чувство безразличия. Нервно похихикивая, Рыжебород подскочил к пульту управления и отдал последнюю команду перед неизбежным столкновением.

— Бортовой компьютер, включить систему самоуничтожения! — взревел капитан.

В этот момент корабль сильно тряхнуло.

— Команда невозможна. Механизм самоуничтожения отсутствует, — отрапортовал бортовой компьютер, после чего сразу добавил: — Внимание, разгерметизация судна.

Последующие минуты Рыжебород помнил плохо. Вися в космосе среди кучи обломков и крепко держась за спасательную капсулу, грозный капитан пиратов старался восстановить в памяти момент, когда он получил шишку, ныне грозящую выдавить стекло шлема скафандра и лишить его последнего воздуха.

— Знаете, капитан, — в наушниках послышался голос боцмана, — благодаря вам я за свою короткую, но весьма насыщенную жизнь где уже только не успел побывать. И космос — это прекрасное завершение моей карьеры, я считаю.

— Заткнись и включи двигатель, — буркнул Рыжебород. — Только по пути захвати нашего навигатора.

* * *

— Напомните мне, зачем мы здесь приземлились? — поинтересовался Астерикс, разглядывая зеленые и колючие деревья под сиреневым небом.

— Тут должны быть кабаны, — Обеликс бегал от дерева к дереву и заглядывал под каждый камушек и кустик, — ну хоть один маленький жирненький кабанчик.

— Кабаны дома, Обеликс, — крикнул Астерикс, но его друг уже не слышал.

— Римляне, — вдруг раздался радостный крик Обеликса, и Астерикс со всех ног припустился на зов. Как так, римляне, а он не на месте? И не он один: вся деревня, бродившая по лесу в поисках кабанов, рыбы и грибов — кто чего, — бросилась на голос Обеликса.

— Это какие-то... странные римляне… — заметил Жизнестатистикс, глядя на синеватых многощупальцевых монстров.

— Да, они совсем без доспехов.

— И лысые. Совсем как наш старикан, — заметил Простопникс.

— Кого ты назвал старым? Я еще не столь одряхлел и могу напомнить тебе твое место! — Ветераникс поднял клюку.

— Заткнись, старый хрыч! — путь к капитану преградил Автоматикс. — Эй, Антисанитарикс, кто это такие?

— А я почем знаю?

— Ну так уроды такие, прямо как лучшие образцы с твоего прилавка. Наверно, и пованивают так же.

— На что ты намекаешь? Что моя рыба тухлая?

— Я не намекаю. Я прямо говорю, что она воняет. Особенно если учесть, сколько она с нами летит.

— Ах ты...

— Эти римляне не выглядят столь уж недружелюбными. Возможно, мне стоит просто спеть для них мою последнюю балладу, — заикнулся Какофоникс.

— Даже не думай… — Автоматикс ласково улыбнулся и поднял молот.

Вблизи оказалось, что вид у аборигенов не такой и страшный. И балакать они умели по-галльски. И даже притащили Обеликсу здоровенную тушу какой-то местной животины. А уж римляне точно этого не сделают.

— Не кабан, конечно, — заявил великий гурман, — но видать, на лучшее у вас и рассчитывать не приходится. Еще что есть?

— Это последний тхорлак, — печально заметил вождь сиреневых глопллов, представившийся Корвааксом. — У нас с провизией проблемы. Всю еду шэпли забирают. Налоги.

— Какие еще шэпли? — поинтересовался Обеликс, который увидел: а) повод намять кому-то бока и б) преграду между собой и едой. Что было плохо для преграды, без сомнения.

— Они живут на равнинах, у них там лагерь. Утверждают, что раз их земля радом с лесом, значит, мы должны им платить. И забирают всю еду.

— Так почему же вы не зададите им трепку? — поинтересовался Обеликс.

— Не можем. Их много. И когда выходишь на бой против шэплей, они тут же становятся тобой, только сильнее. В общем, одним нас с ними не справиться, вот и приходится жить всей деревне на одном тхорлаке.

— Обеликс, ты сожрал их дневную норму, — пробормотал Астерикс.

— Он был совсем маленьким, — неуверенно отозвался Обеликс, — им бы не хватило.

— Мы рады встречать гостей, — грустно улыбнулся Корваакс и отошел к кучке соплеменников.

— Хм-м... Есть какие-нибудь идеи, друид? — Жизнестатистикс озадачено сдвинул шлем набок.

— Давайте просто им наваляем!

— Обеликс, будь благоразумнее.

— Нет, а что, мне нравится это предложение! — кинулся на защиту Обеликса вождь.

— Навалять мы всегда успеем, — задумчиво изрек Панорамикс. — Но нужно это делать с умом. Будь у меня все необходимые компоненты, я бы смог приготовить немного зелья, которое остудило бы пыл ваших недоброжелателей. Но боюсь, добыть это все здесь — не самая простая задача.

— Мы доставим вам все необходимое с вашей планеты. А после победы — отправим вас обратно домой.

— По рукам.

— Есть только одно маленькое «но». Шэпли не имеют своей собственной формы.

— Не понял.

— Шэпли, в виду отсутствия собственных тел, принимают форму того, что видят перед собой. То есть, сражаясь с шэпли, вы будете сражаться сами с собой — они, скорее всего, превратятся в вас.

Панорамикс наклонился и что-то прошептал Астериксу на ухо. Тот согласно кивнул и прервал затянувшееся молчание.

— Простите, верховный дуксмент, а есть ли у вас в селении художники?

Корваакс задумчиво уткнулся чем-то отдаленно напоминающим подбородок в наконечник своего посоха.

— С десяток аугверов наберется. Но к чему этот вопрос?

— Да есть тут одна идейка… — Астерикс разгладил усы. — Можете позвать их всех сюда? А вы, ребята, — он развернулся в сторону ничего не понимающих галлов, — также примете участие в нашей маленькой затее

Жизнестатистикс поежился.

— Что ты задумал, Астерикс?

Тот загадочно усмехнулся и таинственно произнес:

— Как и всегда — бить римлян. Только сперва нам нужно их создать.

Видя непонимание в глазах односельчан, Астерикс решил пояснить все наглядно. Выйдя через пару минут из космолета, облаченным в римские доспехи, он вогнал всех в ступор.

Первым идею Астерикса, пусть и не в полной мере, разгадал Обеликс.

— Нет, Астерикс! С меня хватит! Больше я римлянином не стану одеваться! У них слишком неудобные доспехи.

— Скажи проще, они слишком узкие для тебя!

— Что?! Намекаешь, что я толстый? — Обеликс принялся наступать на Антисанитарикса. — К твоему сведению, это у меня просто широкая кость, а не я толстый!

Конец тирады органично совпал со звуком сильного шлепка и протяжного свиста летящего продавца рыбы.

— Астерикс, все же ответь, зачем нам наряжаться римлянами? — непонимающе переспросил Жизнестатистикс.

Астерикс невольно приложил руку к лицу и медленно принялся объяснять свой план.

* * *

— Отлично, Астерикс, твоя уловка сработала, — Жизнестатистикс одобрительно похлопал того по плечу. — Их действительно трудно отличить от наших друзей. А уж Цезарь вообще неотличим — вот и сгодилась вышивка Импедименты.

— Если только не смотреть на их ноги.

— Все это, конечно, очень неплохо, но ведь, увидев нас, шэпли сразу изменят свою форму на более подходящую, — мрачно отметил Корваакс и крепче перехватил свой посох, глядя на целый гарнизон надвигающихся на них римлян.

Правда, римлянами их можно было назвать лишь с натяжкой. Верхние части туловищ шэпли ничуть не отличалась от человеческих, а уж римские доспехи и копья только дополняли образы. Но передвигались лжеримляне на каких-то подобиях щупалец.

Панорамикс добродушно усмехнулся и пригладил взлохматившуюся бороду.

— Не думаю, верховный дуксмент. Я приготовил для них одну безобидную шутку и заранее распылил ее в пределах поля сражения.

— Они не смогут трансформироваться? — Корваакс в восхищении уставился на него.

Панорамикс утвердительно кивнул.

— Что ж, это значительно увеличивает возможность исхода битвы в нашу пользу. Но ваше зелье… Оно действительно столь могуче? Мы сможем раскидать их одними кулаками?

— У, поверьте, верховный дуксмент, это незабываемые впечатления, — посмеиваясь, убедил Корваакса Астерикс.

— Итак! Примем немного нашего снадобья, дети мои! — вождь традиционно поднял флягу, произнося тост. — Во славу наших предков и за наших друзей!

Не размениваясь на сантименты, все выпили свой отвар и на всех парах рванули в сторону намечающейся потасовки. И в отличие от неуверенных и молчаливых аугверов, галлы с радостью предвкушали намечавшийся мордобой

— За Галлию!

— За инопланетян!

— Пора бить пришельцев, пора бить пришельцев!

— Оставьте их мне! Оставьте их всех мне!

— Обеликс, не жлобись! В конце концов, мы здесь всего лишь гости! Дай и хозяевам развлечься.

— Но гостей хорошие хозяева всегда первых пропускают вперед!

— Я первый его заприметил!

— Эй, дети мои! Назад! Подождите своего вождя! — Жизнестатистикс так и остался стоять на месте, брошенный даже щитоносцами. — Я ведь не могу сам идти...

— Великий Тутатис, и за этого человека я вышла замуж… — Импедимента устало выдохнула и прикрикнула на супруга: — Да сними же ботинки, болван!

Небо скрылось за взлетающими в космос лжеримлянами. Обеликс, ничуть не кривясь, ухватил ближайшего шэпли за щупальце и принялся использовать его как хлыст, разнося врагов налево и направо. Антисанитарикс увлеченно подавал Автоматиксу подворачивающихся под руку инопланетян, а тот в свою очередь всегда четко их отбивал в аут. Ветераникс одной тростью расшвыривал шэпли похлеще урагана. Даже Панорамикс принял небольшое участие в потасовке — превратившиеся в парочку тут же растоптанных клумб инопланетяне были делом его рук.

Следуя примеру галлов, глопллы постепенно начали получать удовольствие от происходящего и втягиваться в процесс драки. Переломным моментом стал отбитый посохом Корваакса, словно мячик для гольфа, лжеримлянин. Глопллы начали побеждать.

— Поберегись! — прозвучал надрывный голос Жизнестатистикса.

Галлы инстинктивно пригнулись, и как оказалось, весьма вовремя. Над головами сражавшихся на бешеной скорости пролетел щит вождя, метящий в свою цель в виде принявшего облик Цезаря командира шэпли. Лже-Цезарь не успел увернуться или прикрыться щупальцами, и его напрочь смело с поля боя под аккомпанемент звонкого шлепка.

— Всегда мечтал это сделать! — отсмеялся босоногий вождь, вставая и отряхиваясь под громкие аплодисменты своих односельчан. — Зарядить лично Юлию! За Галлию! — вскинув руку в боевом кличе, Жизнестатистикс отправил еще одного лжеримлянина в грациозный полет на орбиту.

Потеря командира сильно сказалась на боевом духе шэпли, и уже спустя несколько минут те начали отступление. И если галлы уже отвели душу, то глопллы только вошли во вкус, продолжая преследовать своих извечных обидчиков.

Позднее, когда битва полностью закончилась и был устроен победный пир, Корваакс поклялся посвятить целую главу в великой истории глопллов битве за Галлопию — так решили наречь свою деревушку инопланетяне в честь земных друзей, что помогли им навсегда прогнать шэпли со своих земель.

* * *

Юлий Цезарь ликовал. Наконец-то он справился. Потребовались всего лишь тысяча рабов, тысяча тысяч динариев и три года ожидания и ворчания сенаторов. И вот — нет проблемы. Улетела. Скрылась среди звезд.

— Ну разве я не велик? — произнес он, глядя на собственный бюст. — Разве не гениален?

— Великая императора, — раздался нервный голос Джаджуса. — Народ римский собрался. Дарить тебе новая статуя.

— Статуя? Мне? — скромно удивился Цезарь. — Как неожиданно. А из чего?

— Конечно же из золота, дорогая императора, — произнес Джаджус, который за последнюю неделю успел собрать столько эскизов, сколько хватит на сожжение Рима, настолько сложно было угодить Цезарю с его новой статуей. То ему поза не нравится, то тога кажется несовременной, то венок на голове слишком поникший.

Цезарь вышел на маленький балкончик. С площади под ним раздались радостные вопли плебса.

— Хлеба, хлеба! — попытался возопить кто-то, но разрешения на демонстрации ему никто не выдавал, поэтому нарушителя отправили купаться в фонтане.

Статуя была в два полных роста Цезаря, но даже она не была достойна его величия. Золотая поверхность профиля была идеальной, сияющей, и солнце без сомнения радостно обнимало знак любви к императору от его скромных и щедрых подданных.

— Римляне, — патетично воскликнул Цезарь, — я принимаю от вас этот дар. И в этот день я рад, что Римская Империя воцарилась над всеми варварскими странами, деревнями и селами. И нет и не будет больше народа, что устоит перед Римом. Сегодня арена примет нас вне очереди.

— Шмяк, — сказала статуя. И смялась в лепешку под рухнувшим на неё гигантским металлическим диском.

Собравшиеся на площади люди заметались.

Однако диск спокойно открыл на своей поверхности дверь. Спустил на землю длинную лесенку.

И по этой лесенке ступили босые ноги… галла. Жизнестатистикс спокойно спустился на землю. Оглянулся. И возопил во весь голос.

— Где мой щит?! И щитоносцы!

— Идем уже, — из диска появились четыре мрачных галла. Цезарь с отнявшимся языком наблюдал, как они поднимают на плечи щит, как опускаются перед толстым галлом, как он встает на щит и пошатывается, когда его щитоносцы выпрямляются.

— Здорово, о Цезарь! — крикнул Жизнестатистикс. — Мы пришли за должком.

— Каким еще должком?! — яростно воскликнул Цезарь. — Я отправил вас к звездам, чтобы никогда не видеть. А вы вернулись, раздери вас Юпитер.

— И такой твой жест требует несомненной оплаты, — невозмутимо закончил свою мысль Жизнестатистикс, невзирая на ошеломленные лица односельчан.

Цезарь, в свою очередь, опешил не меньше галлов.

— Что-что, прости?

— Ну, племянник рассказывал мне, во сколько обходится простая поездка на таких небесных колесницах в Лютеции. А уж целый тур для всей деревни определенно стоит больше, чем все налоги, которые мы и так не платим. Мы, разумеется, небогаты, но честь требует отплатить достойно! В разумных пределах, само собой, — поспешно добавил Жизнестатистикс.

Сельчане в ответ на слова своего вождя лишь согласно закивали.

— В таком случае, требую прекратить повседневное избиение моих легионеров и наступление на их лагеря.

В скоплении галлов началось бурление.

— Это грабеж средь бела дня! — закричал кто-то из центра гудящей толпы, медленно, но уверенно пробивая себе путь вперед.

— Обеликс, спокойно, держи себя в руках! — Астерикс, упираясь ногами, тянул товарища за запястье и не пускал его дальше.

Жизнестатистикс примиряюще взмахнул руками.

— Тише-тише, дети, никто на это не пойдет. Старина Юлий, при всем уважении, но мы же договорились в разумных пределах, — обратился он к Цезарю, всем своим видом давая понять, что его просьба явно выходит за грани этих самых разумных пределов. — Посуди сам, что будет, если моим людям негде будет развлечься? За целостность Рима я тогда не ручаюсь, — последние слова прозвучали то ли с издевкой, то ли с извинением.

— Несколько лет.

— Два месяца, и ни дня больше.

— Один год спокойствия моим людям, — не уступал Юлий.

— Полгода, последнее предложение! — для пущего эффекта Жизнестатистикс попробовал топнуть ногой, но не шибко преуспел в этом нехитром деле и, утратив равновесие, свесился с края щита вниз головой.

Императора же подобный исход торгов вполне удовлетворил.

— Согласен, — Цезарь величественно протянул висящему вождю руку и крепко ее пожал. — Но если вы будете так любезны, еще было бы неплохо...

Что именно было бы неплохо, никто не услышал, поскольку Цезарь наклонился ближе к Жизнестатистиксу и что-то прошептал ему на ухо. Гримаса удивления на лице вождя сменилась возмущением, позже перекрывшись пониманием.

— Договорились, Юлий, но всего лишь один, — Жизнестатистикс панибратски похлопал императора по плечу.

* * *

— К слову, что же такого у тебя попросил Цезарь? — поинтересовался Панорамикс, отпивая из кубка.

— Ах, это, — Жизнестатистикс басисто расхохотался, обглоданной косточкой вытирая уголки глаз. — Скажем так, Его Императорство попросило меня о маленькой услуге, в которой я никак не смог ему отказать.

— И что это, вождь?

Вопрос Астерикса утонул среди усиливающегося крика, доносящегося с неба. Внезапно в костер приземлился завернутый в тогу римлянин. Окружение, в котором он очутился, явно не способствовало его успокоению, в связи с чем крик стал в разы сильнее, а сам римлянин с необъяснимой скоростью вылетел из огня и помчался к ближайшему водоему.

Сквозь потрясший деревню взрыв смеха пробился голос Жизнестатистикса:

— Вот, похоже, старина Юлий уже развлекается вовсю. А я всегда утверждал, что он мог бы стать почетным галлом, не будь он римлянином!

Сам же упомянутый Юлий Цезарь любовно проследил за траекторией полета главного инженера. Наслаждаясь доносящимися с неба воплями, он откинул опустошенную флягу в сторону и с хищным оскалом повернулся в сторону сбившихся в угол космологов и инженеров.