Страшнее Филча зверя нет (джен)

«…Тем ученикам, кто не хочет умереть

мучительной смертью,

рекомендуется не покидать

жилые помещения после отбоя…»

Из ежегодной приветственной речи

директора Хогвартса

— Тут, похоже, единичка стерлась, — директор Хогвартса Минерва МакГонагалл, нахмурившись, рассматривала надпись на старом пергаменте. — Конечно же — не девятьсот двадцать шестого года рождения, а тридцать первого октября тысяча девятьсот двадцать шестого! Еле нашла ваш договор — я ведь даже не знала, когда у вас день рождения, Аргус. Мне так стыдно… Все эти годы…

Она подняла голову и взглянула на Аргуса Филча, сидевшего в кресле. Минерва ни за что не дала бы ему девяносто — такое ощущение, что время не властно над ним. Когда она впервые пришла в школу, он уже шаркал по коридорам — сгорбленный и седой, с трясущимися руками, следя за порядком и отлавливая нарушителей. Он казался неотъемлемой частью замка, частью слаженно работающего организма Хогвартса. Винтиком старым, скрипучим, но незаменимым.

Минерва медленно перевела печальный взгляд на портрет Дамблдора, который упорно делал вид, что смотрит в нарисованное окно. Или это она состарилась вместе с ним, а потому он для нее все тот же? Минерва вздохнула и снова попыталась взять себя в руки.

— Дорогой Аргус! — прочувствованно начала она. — От себя лично и от лица всего нашего дружного коллектива, позвольте поздравить вас с этой знаменательной датой! Такой юбилей — это прекрасно! Мы все счастливы, что вы долгие годы являетесь членом нашей прекрасной, сплоченной семьи преподавателей и служащих Хогвартса! Я счастлива, что вы продолжаете трудиться даже в столь почтенном возрасте! Я просто не мыслю себе Хогвартс без вас, Аргус!

Растроганная Минерва прижала руки к груди. Взгляд ее заблестел: она с умилением рассматривала сухонького старика, обнимающего чучело серой полосатой кошки на подставке. Миссис Норрис скончалась несколько лет назад, прожив долгую жизнь. Под конец она уже не бегала по коридорам, а только лежала на подоконнике галереи и сипло мяукала на проходивших мимо. Минерва думала, что Филч будет страшно расстроен ее смертью — они казались неразделимыми — но уже через пару дней Филч снова зашаркал по коридорам, прижимая к груди чучело кошки, на деревянной подставке. Чучело было выполнено настолько идеально, что казалось, будто кошка просто застыла, собираясь делать следующий шаг. Минерва так и не решилась поинтересоваться, что за искусный таксидермист помог Филчу в этом деле. С тех пор завхоз с миссис Норрис перестали разлучаться вовсе.

Филч прошамкал что-то такое благодарное, подняв на Минерву мутный взгляд белесых глаз.

— В вашем договоре сказано, что каждый юбилей вы сами выбираете подарок, — Минерва замялась. — Мы могли бы подарить вам что-нибудь памятное… Или премию…

Она в нерешительности уставилась на внезапно просиявшего Филча.

— Они не забыли, миссис Норрис, — пробормотал он, уткнувшись в шею чучела. — Они не забыли! Мы получим наш подарок! Подарок!

У Минервы сжалось сердце при виде счастливого одинокого старика, о дне рождения которого вспомнили впервые за долгие годы. Филч с кряхтением поднялся с кресла и засеменил к выходу:

— Подарок, — пробормотал он, и одинокая слеза скатилась по его морщинистой щеке с седой щетиной, — мой подарок… Подарочек… Директор сказала — будет подарок… Она обещала…

Минерва печально посмотрела на закрывшуюся за Филчем дверь и снова тяжко вздохнула.

* * *

— …А потом Великсар очнулся и понял, что находится в темном сыром подвале. Кто-то привязал его к столу, а во рту у него торчит кляп из каких-то вонючих тряпок. Великсар посмотрел вверх — и увидел Филча, который мерзко хихикал: «А у меня тоже есть своя волшебная палочка!» И он достал огромный нож, как у мясника, и склонился над Великсаром, у которого волосы на голове зашевелились от ужаса. «Сейчас мы посмотрим, где ты прячешь свою магию от меня, маленький мерзкий волшебник!» И Филч одним точным движением распорол ему живот!

В темноте пронесся вздох ужаса. Кто-то хмыкнул:

— Ну, мелкота, кто следующий?

Рассказывать страшилки в ночь на Хэллоуин, собираясь в одной из спален, давно уже стало гриффиндорской традицией. И обязательно в темноте: темнота — друг молодежи, в том числе и бесстрашных мастеров страшных историй.

— Один мальчик, — раздался монотонный голос откуда-то из угла, — решил как-то ночью пробраться в Запретную секцию. И только он приблизился к решетке, как вдруг на плечо его опустилась костлявая рука Филча: «ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ!!!» — завопил внезапно рассказчик.

По спальне пронесся дружный вопль. Послышался звук упавшего тела. Кто-то нервно хихикнул.

— Я з-знал, что маггловский фольклор внесет заметное оживление в наши скромные посиделки, — довольно сообщил все тот же голос, полный решительного превосходства.

— А я от старшего брата слышал историю, — робко начал очередной рассказчик. — Говорят, что Филч заставил одного мальчика на отработке перебирать фасоль в подвале. И приказал ему не выходить пока не переберет ее всю. И про мальчика забыли — он сидел там так долго, что когда за ним спустились — его уже обглодали крысы!

— А еще говорят, — подхватил кто-то рядом, — что когда Филч уводит кого-то на отработку, он пьет из него кровь! Поэтому все возвращаются с отработок такие бледные и измученные!

— Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе пришлось отдраить без магии камин в Большом зале, — проворчал недовольный голос. — Я вот слышал, что Филч потому всегда и везде, и все знает, и в каждой бочке затычка, так это потому, что он не один…

— Как это?

В темноте послышалось заинтересованное шуршание — слушатели придвигались ближе.

— А так! Их несколько! Филч никакой не сквиб, и вообще — не человек! На каждом этаже есть такой Филч. А в полночь они встречаются в Большом зале и соединяются в жуткое многорукое и многоногое существо. У него куча бельмастых глаз и клыкастых ртов, из которых капает ядовитая слюна. И существо это убегает в Запретный лес охотиться. А потом Филчи снова разделяются и расходятся по этажам…

— Фигня! — презрительно протянули рядом.

— А вот и не фигня! — жарко поддержал кто-то рассказчика. — Ты когда-нибудь видел, как Филч ест? А кошка эта его? Дохлая, а глазищи, как у живой! Так и зыркает на тебя, так и зыркает!

— А еще вы слышали — Филч каждую ночь ходит по замку и стирает на картинах персонажей…

— Зачем?

— Это же частицы души человека, которого нарисовали! Души он ест! А потом как поймает кого живого в темном углу, вцепится в него и высосет всю душу за раз! И останется только оболочка, которая только спит и ест! И даже родители ничего не замечают — такой ребенок становится тихий и послушный!

— Прям, как ты, Дилан!

Все дружно засмеялись.

— П-ф-ф… А я вот зато знаю историю про уползающего Снейпа! — решительно сообщил Дилан. — Выползает он, значит…

— А давайте не такое страшное! — всхлипнул кто-то рядом. — Давайте про василиска или про Волдеморта! Или про гроб на колесиках…

— Это тоже маггловское? — собравшиеся заметно оживились. — Давай про гроб!

— А я еще про Филча знаю!

— В гробу?

— Почти. Говорят, что он — слуга Хогвартса. Его вечный смотритель. И создали Филча Основатели. А когда ему приходит пора умирать, он выбирает какого-нибудь ученика и передает ему ключи от замка. И ученик сразу же начинает меняться: старится, сморщивается и становится точь-в-точь, как Филч — с седыми космами и гадским характером... Он забывает себя и своих родных. А тело старого смотрителя он уносит в самое глубокое подземелье и складывает в особую комнату. Она уже вся забита телами прежних Филчей… И их кошек…

* * *

Максвелл Смарт тихо выскользнул из спальни, хихикнул, вспоминая финальную историю про Красное Пятно, которую рассказал Бобби Фишер, и осторожно направился к портрету, который закрывал выход из башни факультета. Полная Дама что-то сонно пробормотала ему вслед. Нет, Максвелл не относился к тем ученикам, которые ставили себе цель нарушить все школьные запреты и не попасться. Он всегда был весьма скромным и благоразумным гриффиндорцем. Но иногда без того, чтобы ничего не нарушить, ну никак не обойтись.

Как сейчас. Только десять минут назад он вспомнил, что забыл в библиотеке свиток с домашней работой по травологии. Если бы это был его свиток, он бы еще десять раз подумал над тем, чтобы среди ночи отправиться на его пиоиски. Но свиток принадлежал Тесс Бартлби — первой отличнице факультета, которая любезно дала ему списать. Как только он мог посеять ее свиток, растяпа?

Максвелл запахнул мантию, которую надел прямо поверх пижамы, звонко треснул себя ладонью по лбу и со всего размаха в кого-то врезался.

— Ч-черт, — прошептал Максвелл, когда цепкая рука Филча больно схватила его за плечо, на корню пресекая попытку к бегству. Так же ловко Филч выудил палочку Максвелла у него из кармана. — Мама… — добавил Максвелл, подумав.

— Попа-ался, — проскрипел Филч, довольно сощурившись. Мертвые глаза чучела, которое он прижимал к себе другой рукой, казалось, злорадно блеснули.. — Та-ак… Гриффиндор? Я тебя ви-идел. Я тебя зна-аю! Вот щас я тебя… да…

Филч потащил понурившегося Максвелла за собой. Тот, в ужасном смятении, вслушивался в бормотание старого завхоза:

— Пойдем-пойдем… директор сама сказала — подарок… можно, да… ходют и ходют… сам виноват, да… никакого порядка и уважения… да при старом директоре… хулиганье!

— А вы декану скажете, да? И директору? — проныл Максвелл, тащась куда-то вниз вслед за Филчем. — А сколько баллов с факультета снимут? Я просто домашнюю работу в библиотеке забыл! Честно! А можно я все камины в Большом зале вымою, а баллы — не надо? — он уныло смотрел в сгорбленную спину Филча. Максвелл поежился, когда влажный холодный воздух подземелий пробрался под его мантию. — Или полы. Без магии. Котлы почищу, а?

Максвелл судорожно перебирал в голове, чего еще такого можно сделать, чтобы с факультета сняли как можно меньше баллов, и завтра утром Тесс Бартлби не смотрела бы на него укоризненно своими бархатистыми карими глазами: «Ну как ты мог, Максвелл!»

Филч вел его какими-то узкими полутемными коридорами, прекрасно ориентируясь в бесконечных поворотах, от которых Максвелла уже мутило.

— Можно — не можно… — бормотал Филч. — Миссис Норрис, вы только посмотрите на этого наглеца… как же так можно-то?

— Мистер Филч, — Максвелл робко попытался воззвать к лучшим чувствам завхоза. — Честное слово, я больше не буду. Куда мы идем? А можно я сначала заберу свиток, а потом — отработка?

— А — подарок?! А подарок-то как же ж? Все по закону!

Филч резко обернулся и дернул Максвелла за плечо так, что тот снова почти врезался в него. Глаза Филча лихорадочно блестели, на желтоватых щеках алел нездоровый румянец.

— К-какой п-подарок? — пробормотал Максвелл, вжимая голову в плечи.

Фыркнув, Филч втолкнул Максвелла в какую-то дверь. Максвелл осмотрелся — абсолютно пустая темная комната. Неясный свет, проникающий сюда сквозь дверной проем, позволял рассмотреть лишь толстый слой пыли на полу. Похоже, комнатой давно не пользовались. Филч подтащил Максвелла к дальней стене и зазвенел чем-то металлическим.

— Мис-стер Филч, — Максвеллу начало казаться, что он спит. Он ущипнул себя и зашипел — было больно. Максвелл почувствовал, как что-то холодное обвило его шею, щелчок — и какая-то тяжесть, потянула его к полу. Он с ужасом вцепился в металлический ошейник, который Филч застегнул на его шее. — Ч-то это?!

Максвелл рванулся вслед уходящему Филчу, но ошейник, цепь от которого скрывалась в стене, не дал ему сделать и нескольких шагов.

— Подарок, — довольно проскрипел Филч, даже не оборачиваясь.

— Мне?! — голос Максвелла прервался. Голос свой он слышал глухо, как сквозь вату. В ушах зазвенело, голова закружилась, а колени внезапно подогнулись, и он опустился на холодный грязный пол. Цепь, зазвенев, упала рядом.

— Мне, — радостно проинформировал его Филч, суетливо закрывая дверь. — У меня ж сегодня день рождения! А ты пока посиди тут, посиди. Я все приготовлю и вернусь. Я вернусь. Я быстро!

Сердце гулко бухало у Максвелла в груди. Внутренности сжались в липкий дрожащий комок. Он тонко закричал, глядя на то, как медленно закрывается дверь, оставляя его в полной темноте.

— Нет! Не надо! Не бросайте меня здесь!!!

Он снова рванулся и, захрипев, упал, когда ошейник, хрустнув позвонками, железной рукой снова бросил его на пол.

— Я верну-усь! — улыбаясь в щель, проскрипел Филч. — Я обязательно верну-усь! Сейчас-сейчас…

— И… — Максвелл замер, почти не дыша. — И что вы тогда сделаете?

— Я тебя съем!

Дверь со скрежетом захлопнулась.

* * *

Минерва МакГонагалл рассеянно рассматривала витиеватую вязь букв на пергаменте договора найма Аргуса Филча. Она опять, в который раз за сегодняшний день, вздохнула и отложила его в сторону. Взгляд ее снова и снова возвращался к Большой Хогвартской печати внизу документа и дате подписания договора.

Дата.

Тридцать первое октября девятьсот двадцать шестого года.