Другой дорогой (гет)

Сомкнутые веки обожгло ярким светом и жаром огня. Звуки сквозь воду и слой гибернационной пленки доходили с трудом, но взрыв сквозь едва забрезжившее сознание он услышал.

Потом механизм камеры вынес его тело вверх, выше поверхности воды. Пленка не отходила. Задыхаясь, Хью Манн повел непослушными ватными руками в безуспешных попытках освободиться. Когда жидкость в легких запросилась наружу с кашлем, он наконец нашел силы разорвать пленку.

Из темноты выступили закопченные стены и дымовая завеса под потолком. В обстановке корабля не было горючих материалов, если что-то и могло гореть после взрыва, так это бумаги, но черный дым все еще клубился, пахло паленой плотью, гарью и оплавленной пластмассой. Должно быть, установка вентиляции оказалась повреждена или просто не работала уже много лет.

Он сел, отплевываясь и кашляя, и огляделся по сторонам. В тусклом свете нескольких уцелевших ламп помещение с трудом просматривалось. Две людские фигуры, изломанные, закопченные, лежали на полу между саркофагом и шлюзом. Робот, судя по виду, почти не пострадавший, копошился рядом с ними.

Манн спрыгнул на пол. Ноги едва держали, слабость тянула вниз, а тьма застилала глаза. Он поспешил к распростертому у самого саркофага неподвижному телу — голова того полностью обгорела, черт было не разглядеть, но это не имело значения. Манн нащупал на его голени кислородный баллон, вытянул из крепления, приложил маску к лицу — и вновь закашлялся после первого вдоха.

В углу за саркофагом слабо всхлипнули. Третий космолетчик не просто оказался жив, он даже пытался пошевелиться.

Хью Манн перевернул человека лицом вверх, и слабый стон был ему ответом. Женщина. Похоже, это она открыла гибернационную камеру в последние мгновения перед взрывом. Обугленная кожа на лице сочилась сукровицей, волосы сгорели, скафандр покрылся гарью. Лишь темные, налитые кровью, и, должно быть, ослепшие глаза медленно открылись и уставились в потолок. Манн протер от копоти бейдж на её груди.

"Бренд".

— Амелия? Это ты, Амелия?

Она вновь застонала.

— Нет. Я не хотел тебя убивать. Нет…

Он снял с её скафандра кислородный баллончик и приложил маску к обезображенному лицу. С явным трудом она сделала прерывистый, со всхлипом, вдох.

Робот приблизился к ним:

— Сэр, зачем вы заминировали КИППа?

— Какая теперь разница? Ты видишь, Амелия еще жива. Попробуй включить вентиляцию, быстро! И принеси аптечку — она в одном из холодильных шкафов. Ты должен знать. Вперед!

Робот повиновался — притащил чемодан с медикаментами, потом занялся оборудованием.

Пришлось задерживать дыхание, чтобы отложить маску и освободить таким образом руки. Инъекция обезболивающего, затем кофеина, потом противоожоговый спрей — оставалось надеяться, что препараты за многие годы не испортились и не стали отравой. И что он хоть что-то делает правильно. Но если есть переломы и внутренние разрывы, то старания бессмысленны, и она всё равно умрет. Нашелся за саркофагом неповрежденный шлем — должно быть, Амелия положила его с краю, а потом случайно смахнула перед взрывом или в момент его.

Она не могла держать голову и мало что осознавала, но шлем встал на место, а дыхание осталось глубоким и почти ровным. Робот стоял над ними. С системой вентиляции, судя по очистившемуся воздуху, он уже управился. Хороший робот. Главное, чтобы он не оказался строптивее, чем КИПП.

Его собственный скафандр и термокомбинезон нашлись в крепко закрытых ящиках, целые и невредимые. Он скинул мокрую одежду, натянул комбинезон и как можно быстрее облачился в скафандр.

— Почему они не открыли мой саркофаг сразу, как пришли?

— Посчитали, что вам после пробуждения будет слишком холодно. Решили подождать, пока прогреется помещение. Тут повсюду лежал иней.

— Здесь было полно моих бумажных записей, чем они им не угодили? Ладно. Нужно убираться отсюда. С корабля, с планеты. На чём вы прилетели? Кто-нибудь ещё остался из людей?

Отвечать на эти вопросы робот не посчитал нужным.

— Ты не можешь скрывать информацию, когда я тебя спрашиваю. Я — Хью Манн. Говори.

— Вы не входите в мой экипаж.

— Говори.

— В двух сотнях метров за холмом стоит малый транспортный корабль, Рейнджер. На орбите висит станция колонизации, Эндюранс. Больше никого из экипажа не осталось.

— Что на станции?

— Всё необходимое для начального этапа колонизации: научное и техническое оборудование, запасы пищи и воды, семена тысяч растений, эмбрионы домашних животных, удобрения и тому подобное. А также пять тысяч эмбрионов человека и инкубаторы.

— Есть ли пригодные для нас планеты?

— Осталась не посещённой планета Эдмундс. Предполагается, что она пригодна.

— Прекрасно. Надеюсь, тебе известно, что плана «А» никогда не существовало, и мы должны выполнять план «Б»? Профессор Бренд на это работал, и я, и все эти люди. Теперь ты подчиняешься мне. Согласен?

Робот как будто замялся. Медленно произнес:

— Капитан погиб. Вы единственный дееспособный человек. Я вынужден подчиниться.

— Правильно. Ты сейчас поставишь Рейнджер как можно ближе к шлюзу, перенесешь туда доктора Бренд, и мы очень осторожно уложим её в кресло. И ты поведешь мягко-мягко.

— Да, сэр. Будет сделано.

— И не вздумай потом когда-нибудь прикончить меня. Даже если она прикажет.

— Нет, сэр. Не прикончу.

— Вот и славно.