Рецессивный ген (джен)

— Можешь ли ты представить себе весь мой ужас, — пылко восклицал Люциус Малфой, разливая огневиски по бокалам и придвигая поближе к Северусу Снейпу его порцию. — Весь ужас ситуации, кошмар того положения, в котором я оказался!

Снейп многозначительно поднял левую бровь.

— Кошмарное положение! — упрямо повторил Малфой.

Снейп вздохнул и залпом выпил. После чего закатил глаза. В сочетании с его мертвенной бледностью и пропитанной лечебным зельем повязкой — которую он носил на шее, не снимая, уже шестой месяц — выглядело это, мягко говоря, неоптимистично.

— Что с тобой, Северус, друг мой? — моментально всполошился Люциус, приподнимаясь с кресла, на котором сидел. — Тебе плохо? Нужна помощь? Что слу…

Да заткнись ты, Люц!

Ярко-алая надпись, что загорелась в воздухе, повинуясь взмаху снейповой волшебной палочки, была более чем красноречива. Малфой сник и уселся на место.

Ты стал полным при… более чем нервным и суетливым после всей этой хре… после всего произошедшего. На себя не похож.

— Ты тоже, — мстительно ответил Люциус, принимая все же слова Снейпа во внимание. Он выпрямился, подобрался и стал как-то больше похож на самого себя прежнего — на Люциуса Малфоя эпохи «до второго пришествия Волдеморта».

Тебя по крайней мере не кусала Нагайна.

— А тебе не пришлось пережить четыре заседания Визенгамота. Четыре, Сев!

Мне пришлось пережить одно, на котором я вообще не мог говорить! За меня все время говорил этот несносн… этот маленький заср… в общем, ты знаешь, кого я имею в виду.

— Аврорские обыски. Косые взгляды. Газетные статьи, полные отвратительных инсинуаций…

И Невилл Лонгботтом навещал меня в больнице каждый день.

— Сколько усилий, сколько средств уходит ежедневно только на то чтобы восстановить тень былого положения. Хорошо еще, что мой мальчик образумился и завел приятельские отношения с этой презренной грязнокров… с героиней войны и блистательной юной ведьмой мисс Гермионой Будь Она Проклята Грейнджер. Теперь мне почти ежедневно приходится или приглашать ее к обеду, или мириться с тем, что Драко уходит на встречу с ней в маггловской одежде! Куда-то в далекий маггловский мир!

Каждый день, Люциус. Только вдумайся в эти слова. Невилл Лонгботтом. Я. Больница. Беспомощность. Невозможность произнести хоть слово.

— И словно в насмешку — как будто мне мало всего этого — я слушаю Пророчество, и все. Жизнь моя близится к финалу!

Люциус! Да возьми уже себя в руки, в конце концов! Всегда знал, что ты истерик и король всяческих драм, но всему есть предел, даже моему терпению!

Малфой закусил губу, вздернул голову и внимательно изучил чернильно-черный цвет снейповой тирады.

— Только вот не надо на меня орать, — совершенно спокойно произнес он и снова взялся за бутылку.

Я и рта не раскрывал!

— Не повышай голос, я сказал. Нам всем пришлось немало пережить за последние годы.

С конца палочки Снейпа сорвался сноп искр бледно-голубого оттенка. В возмущении уставившись на них, Северус снова взмахнул палочкой, очевидно, собираясь что-то написать в воздухе — но добился лишь мини-фейерверка ярко-малинового цвета.

— Пытаешься фыркнуть? — понимающе улыбнулся Люциус и налил в бокал друга на два пальца больше, чем себе. — Твои успехи в этих чарах, преобразующих мысли в слова, просто поразительны.

Снейп перевел раздраженный взгляд с ядовито-зеленого облачка на Малфоя.

— Но далеки от совершенства. Да, пока еще, пожалуй, далеки.

Хватит болтать обо мне! Это у тебя проблемы с Пророчеством!

Буквы, висящие прямо перед лицом Люциуса, выглядели так, что сразу становилось понятно: Снейп недалек от бешенства. Малфой решил, что его план по поддержанию в друге Отвращения К Тупости Окружающего Мира Как Движущей Силы Жить Хотя Бы Для Того Чтобы Питать Еще Большее Отвращение воплощается более чем успешно, и наконец перешел к тому, что на самом деле его волновало.

— Во время той памятной миссии в Министерстве, ну, ты помнишь: глупый мальчишка, сотни стеклянных шаров, Сириус гребаный Блэк…

На этот раз Снейп вздернул правую бровь, но из бокала отпил осторожно.

— Н-да… Так вот, в суматохе и совершенно случайно я успел прихватить один шарик, который касался

непосредственно меня.

Совершенно случайно?

Горчично-желтый оттенок надписи не оставлял сомнений, что Снейп говорит с сарказмом.

Люциус самодовольно усмехнулся.

— Хорошо, скажем иначе: я заранее знал, что это Пророчество существует, и знал, где оно лежит, а в том ужасном бардаке, который устроил там чертов Поттер, я просто…

Выкрал его, это я уже понял. Пророчество касается тебя, это я тоже понял. Ближе к делу, Люц, ради Мерлина!

— Да, ты прав. Ближе к делу. Хорошо. После миссии и Азкабана и всего, что было потом…

Ты имеешь в виду то время, когда Лорд использовал твое поместье как ему заблагорассудится?

— Да, я имел в виду именно это, не перебивай, пожалуйста!

Пытал магглов на твоем обеденном столе?

— О, Мерлин! Северус, не мог бы ты…

Держал пленников в твоих винных погребах?

— Да, да, да! Может, хватит уже?!

Унижал тебя при всех? Издевался над твоими павлинами?

— Ненавижу тебя, Северус Снейп! Честное слово, иногда мне жаль, что ты выжил!

Снейп приподнял обе брови и с удовольствием понаблюдал за тем, как Малфой откашливается, опрокинув в себя содержимое своего бокала. После чего пришел к выводу, что его план по укреплению в друге Чувства Здоровой Злости Как Сублимации Желания Жить И Активно Действовать Хотя Бы Для Того Чтобы Отомстить Всем За Все, продвигается вполне успешно, и написал в воздухе вполне приятным для глаз лавандовым оттенком:

Автор Пророчества — Соломон Краковский, если не ошибаюсь? Тот самый, о котором говорили, что если он предскажет, будто солнце завтра взойдет на западе, а сядет на востоке, светилу ничего другого не останется, кроме как подчиниться?

— Вот именно! — прохрипел Малфой, справившись с кашлем. — Старый хрыч водил дружбу с моим отцом и частенько гостил в поместье. Однажды он и сделал это Пророчество относительно меня. Оно оказалось настолько ужасным, что, честное слово, Северус, лучше бы я не забирал его из Отдела Тайн!

Это не повлияло бы на ход событий. Пророчества сбываются независимо от того, знают о них те, в отношении кого они сделаны, или нет.

— Но я хотя бы мог оставаться в счастливом неведении! — воскликнул Люциус. — Как и оставался, пока шарик в целости и сохранности хранился в моем тайнике…

Том, что позади вольера с павлинами?

— Совершенно верно. Откуда ты знаешь?!

Неважно. В общем, несколько лет тебе было не до него, а сейчас ты наконец прослушал Пророчество и впал в отчаяние. Надеюсь, ты прекратишь эту бесконечную пытку потоком твоих бессмысленных эмоций и ознакомишь меня с сутью Пророчества.

— Я сделал для тебя безопасную копию. Ты же помнишь, что если Пророчество услышит тот, к кому оно не относится, он…

Снейп раздраженно отмахнулся.

Сойдет с ума, я прекрасно помню! Мне кажется, однажды всему этому миру зачитали Пророчество, которое никак его не касалось, а нам теперь приходится разбираться с последствиями!

Люциус подавил ухмылку, поставил себе мысленную зарубку непременно выяснить у Снейпа, откуда он знает о тайнике, и решительно взмахнул палочкой.

Полупрозрачная голова Соломона Краковского — смуглого горбоносого еврея с глазами навыкате — возникла прямо над горлышком полупустой бутылки. Секунду Соломон пожевал пухлыми губами, потом вперился проницательным взглядом в замотанную шею Снейпа и выплюнул в пространство короткую фразу гортанным голосом с сильным акцентом. После чего изображение угасло.

Еще раз, пожалуйста.

Мятный оттенок надписи свидетельствовал о том, что Снейп просит кротко и смиренно. Разумеется, Люциус не смог ему отказать. И еще раз. И еще.

На пятый раз Малфой возмутился.

— Ради Мерлина и Морганы, Северус! Он произносит всего одну фразу! Ужасную по своему содержанию, не спорю, но довольно краткую по форме! Что тебе в ней непонятно?

На этот раз надпись переливалась оранжевым и золотистым.

Акцент, Люциус. Не могу разобрать, какой язык оказал большее влияние на ужасающий английский Соломона — польский или все же идиш?

Витиеватые ругательства Малфоя заставили Снейпа с деланной невозмутимостью подняться с кресла и отойти к окну. Где он и провел какое-то время, с несколько кривоватой ухмылкой наблюдая за сценой, разыгрывающейся в саду Малфой-мэнора, а именно за попыткой юного наследника рода поцеловать чертову всезнайку и несносную гордячку, известную также как мисс Гермиона Грейнджер. В сгущающихся сумерках Северус мог и ошибиться, но парочка как раз торчала под ярко горящим фонарем, бросающим отблески света на растрепанные — как и всегда, впрочем — каштановые кудри мисс Грейнджер, так что сомнений, кого именно настойчиво пытается поцеловать Драко, не оставалось никаких.

Судя по всему, девушку не возмущало поведение молодого Малфоя, а совсем наоборот. А прекратив пылкий поцелуй — Мерлин и Моргана, они что, собирались целоваться до третьего пришествия Лорда? — мисс Грейнджер позволила взять себя за руку, ну надо же! Очевидно, без помощи Драко ей не преодолеть очередную милю парковых дорожек, но, разумеется, юный маг не оставит свою леди без помощи в столь серьезной ситуации, особенно, если придвинется к ней вплотную — чтобы поддержать в случае падения, допустим. Ну, или чтобы удобнее было предпринять вторую попытку поцелуя — если представится счастливая случайность — например, они отодвинутся от фонаря на пару ярдов и буквально наткнутся на не в меру разросшиеся жасминовые кусты…

Только проведя пару минут в напрасном ожидании, что парочка — отношения которой Люциус буквально полчаса назад охарактеризовал как «приятельские», — вынырнет из кустов, Снейп позволил себе вслушаться в то, что без умолку произносил за его спиной Малфой-старший.

— … и даже перед угрозой исчезновения, только вдумайся, Северус! Моему древнему роду грозит ничто иное как полное и окончательное исчезновение! Магический мир на грани катастрофы! Но ты остаешься глух к моему отчаянию и все, что можешь сказать, услышав предсказание, это «польский или идиш»? Да хоть фарси вместе с клингонским!

С каким?

Снейп даже отвернулся от окна, услышав незнакомое слово. Люциус поперхнулся тирадой и недоуменно перечитал висящие в воздухе темно-синие буквы, свидетельствующие о том, что Северус спрашивает с неподдельным интересом.

— Что?

Ты употребил слово «клингонский». Это совершенно точно не давным-давно забытый магический язык и не наречие древней волшебной расы, иначе я бы об этом знал. Что это такое?

Люциус передернул плечами.

— Язык как язык, понятия не имею. Как-то само собой выскочило. А, вспомнил! Подхватил от Драко, это одно из тех словечек, что он приносит с собой из мира магглов. Знаешь, все эти кошмарные «компьютерный вирус», «клево, чувак», «продвинутый клуб», «штраф за неправильную парковку». Это просто какой-то ужас, мой сын превращается в маггловеда!

Северус приподнял брови. Два раза.

Ты хотел сказать — в «магглолюба»?

— Нет, до этого, надеюсь, Драко не опустится. Но поскольку он вынужден дружить с этой невыносимой Грейнджер для укрепления позиций семьи, то бедному мальчику приходится…

Иди сюда.

Люциус снова подавился словами, но не повиноваться сверкающему серебряному цвету снейповой фразы было невозможно. Он подошел к Северусу и встал рядом с ним перед окном.

— Ну и что ты хотел мне показать? — ворчливо осведомился он спустя минуту, в течение которой внизу ничего не происходило, только внезапный порыв ветра то и дело покачивал жасминовые кусты. Очевидно, это был довольно избирательный ветерок, потому что клены, росшие по обеим сторонам аллеи — и совсем недалеко от жасмина — оставались совершенно неподвижными.

Как, ты говоришь, звучит Пророчество?

— Издеваешься?! Ты прослушал его четыре раза!

Хочу прослушать еще раз. Только давай обойдемся без головы Соломона, озвучь его сам, пожалуйста.

Люциус вздохнул, тоскливо проводил взглядом тающие в воздухе темно-коричневые настойчивые буквы и промямлил, снова уставившись в окно:

— Белый ирис подчинится каштану, и Люциус Малфой не дождется белоголовых внуков. Их не будет. И правнуков тоже. Надеюсь, ты доволен, мой друг? Тебе доставляет удовольствие раз за разом слушать Пророчество о неминуемом конце рода Малфоев? Ни внуков, ни правнуков… Что?!

Именно этот момент выбрали Драко и Гермиона, чтобы вынырнуть из жасминовых кустов и снова оказаться под светом фонаря. Где и задержались буквально на несколько секунд, которых вполне хватило Люциусу, чтобы оценить их встрепанный — и неприлично счастливый — вид. Потом Грейнджер подняла голову, увидела в окне Малфоя-старшего и Снейпа, округлила глаза и прижала ладонь ко рту. Драко немедленно проследил за ее взглядом, тоже поднял голову — и ни капли не смутился, паршивец! Наоборот, демонстративно обнял Грейнджер за плечи, улыбнулся и немедленно аппарировал с ней вместе. В свою спальню, без всякого сомнения. А, впрочем, может, и в маггловский мир, кто его знает?

Люциус хватал ртом воздух до тех пор, пока не сообразил, что странные клокочущие звуки, раздающиеся слева от его плеча — это попытка Северуса Снейпа рассмеяться. Первая с тех пор как он пришел в себя на больничной койке с прокушенным горлом. Интересно, что ему нужно увидеть, чтобы вновь начать говорить?

Но тут Северус стал хрипеть и задыхаться, и Люциус отогнал неуместную мысль на потом. Выпив воды, Снейп ухмыльнулся и начертал в воздухе очередную надпись, на этот раз издевательского каштанового оттенка.

С чего ты взял, что фраза об отсутствии белоголовых внуков и правнуков означает конец рода Малфоев? Дети Драко и Грейнджер просто пойдут цветом волос в мать! В мать, понимаешь?

— Ну знаешь ли! — взвился Люциус. — Я еще не привык к мысли, что у моего сына и этой грязно… прекрасной ведьмы с каштановыми волосами вообще будут дети, а ты мне говоришь о Малфоях-неблондинах? Да такого быть не может! Такого не было никогда с момента основания рода, что произошло, как тебе прекрасно известно, в девятьсот восемьдесят шестом году!

Снейп тяжело вздохнул, но судя по выражению лица, явно продолжал наслаждаться ситуацией от души.

Налей мне еще немного, друг мой, и так уж и быть, я расскажу тебе, что такое — рецессивный ген…

— Судя по звучанию, это что-то маггловское, — проворчал Люциус, в очередной раз разливая огневиски. — Не страшнее клингонского, надеюсь?

Да что это за слово такое?! Ты явно наслаждаешься его звучанием. Надо будет спросить у Драко. Уж он-то точно в курсе!

— Непременно спросим, но немного позже. Прямо сейчас я не очень готов к встрече со своим собственным сыном.

* * *

Где-то в маггловском мире Гермиона Грейнджер неожиданно прервала очередной поцелуй с Драко Малфоем, спросив у него:

— Как думаешь, вся эта затея с подделкой Пророчества окажется достаточно убедительной для твоего отца?

Драко предпринял героические попытки сфокусировать взгляд на лице Гермионы и поспешно кивнул.

— Ты была просто невероятна в высшей Трансфигурации!

— Но ты мне очень помог, придумав, как нам избежать умопомешательства, — не осталась в долгу Грейнджер.

— В общем, мы оба молодцы! К тому же, мы не целиком подделали Пророчество, а просто немного его изменили. Насколько мне известно, в истории магии это еще никому не удавалось. Можешь гордиться собой, Грейнджер! Особенно здорово у тебя получился акцент, я правда, так и не понял, это польский или идиш, но неважно, мой отец тоже этого не поймет.

Драко помолчал пару мгновений и уверенно добавил:

— И это самое клевое во всей истории.

Гермиона улыбнулась одновременно самодовольно и застенчиво — одна только попытка осознать, что так бывает, взрывала Драко мозг — и произнесла:

— Жаль, что об этом нельзя рассказать на конференции по новым магическим технологиям. Увы, но подделка Пророчеств — не то, чем гордятся хорошие ведьмы. Кажется, я попала под тлетворное влияние Слизерина?

— Всю жизнь буду ценить, что ты нарушила свои гриффиндорские заповеди, — серьезно пообещал Драко, незаметно скрестив пальцы левой руки, пока правая перебирала локоны Гермионы.

— Но ты только представь, как клево будет избежать всех тех нотаций и имитирований сердечных приступов, которые ожидали бы нас, не будь отец уверен в том, что каштановые волосы его внуков — это стопроцентно предсказанная неизбежность! Кстати, я так и не понял, а почему оттенок будет непременно каштановым? Нет, мне нравятся твои волосы, но у всех Малфоев в роду всегда был белый цвет.

— Иди сюда, — прошептала Гермиона все с тем же застенчиво-самодовольным видом. — И я расскажу тебе, что такое рецессивный ген…

Целуя Грейнджер, Драко внезапно подумал о том, что, конечно, отца вполне мог и удар хватить от такого Пророчества, да еще и подкрепленного увиденной сегодня сценой в парке. С другой стороны, лучше так, чем узнать, что предрекал Люциусу Малфою старый Соломон Краковский на самом деле.

Белый ирис подчинится черному маку, и Люциус Малфой не дождется внуков. Их не будет. И правнуков тоже.

Как бы то ни было, союз с Гарри Поттером представлялся Драко Малфою вещью куда более кошмарной, чем брак с Гермионой Грейнджер. По крайней мере, в таком браке можно найти практическое применение малфоевским генам. Пусть даже и рецессивным…