Painting shadows (джен)

В пишущей машинке жили призраки.

«Ты же хочешь быть писателем, а в твоей квартире не хватает духа творчества», — Дэнни, друг детства, аргументировал выбор подарка, когда ей домой доставили тяжелую коробку из антикварного магазина. Далия, отложив в сторону разрядившийся во время разговора мобильник, распаковала старый черный «Ундервуд», бережно проведя пальцами по стертым клавишам и корпусу, покрытому мелкими царапинами, и поставила его на письменный стол, заваленный бумагами. За окном мела метель; печатная машинка казалась темной кляксой на фоне крупных белых хлопьев.

Она проснулась посреди ночи от ощущения, словно кто-то дунул ей в шею: по коже пробежал легкий холодок. Далия села на кровати и, зябко поежившись, посмотрела на колышущуюся занавеску. Странно, она же закрывала форточку… Нащупав ногами тапочки, она встала и подошла к окну, поежившись, когда металлическая ручка створки пронзила ледяным прикосновением.

— Не спится, да?

— Окно забыла закрыть, — автоматически ответила Далия и застыла на месте.

Ладони вспотели, а сердце забилось загнанной птицей: это не был голос в ее голове — он шел откуда-то из-за спины. Дрожа от страха, Далия обернулась и резко втянула воздух в легкие. В кресле у стеллажа с книгами сидела зыбкая тень.

— Ну и ну, память у нынешней молодежи похуже моей будет, — прокряхтел старик с белыми, как лунь, волосами, серебрившимися в проникающем сквозь тонкий тюль свете фонаря. — Спокойной ночи, мадемуазель.

Он приподнял шляпу и, водрузив ее обратно на голову, испарился как сигаретный дым.

Проснувшись утром, Далия приняла ночное происшествие за кошмар, списав все на усталость и выпитую на ночь лишнюю чашку кофе. Перед тем, как уйти на работу, она достала несколько чистых листов, вставила в бумагопроводящий механизм и передвинула каретку на начало первой страницы. Погладив потускневшую надпись на корпусе, Далия покосилась на ящик стола, в котором хранила свои черновики. Может, прав Дэниэл, и это принесет долгожданное вдохновение?

Пятничные посиделки в баре неподалеку от офиса компании, где она работала, плавно переместились в ее квартиру. Выставив на стол три последние банки пива, найденные в холодильнике, Далия оставила шумную компанию перед телевизором в гостиной и забежала в спальню, чтобы переодеться: из-за большого количества народа в маленькой квартире стало слишком жарко. Когда она закрыла дверь, у стола кто-то стоял.

— Рози, это ты? — глаза еще не привыкли, но в полумраке комнаты был виден изящный женский силуэт и поблескивающие в ушах крупные серьги.

— Я люблю смотреть на снег, — мечтательным голосом протянула незнакомка, повернувшись к ней лицом. — Он словно делает мир чище, не находите?

— Да, пожалуй, — помертвевшими губами произнесла Далия, вцепившись пальцами в книжную полку.

— Далия, ты куда пропала? Поторопись, а то без тебя начнем!

— Иду! — крикнула она в ответ.

Когда Далия вновь посмотрела в сторону окна, около стола уже никого не было.

Призраки появлялись часто. Они приходили вечерами: маленькая девочка, кидающая мячик в стену и хлопающая в ладоши, когда он со стуком отскакивал от нее, уже знакомый старичок с палочкой, ворчащий, что соседи Далии по ту сторону стены слишком громко включили музыку, небритый молчаливый мужчина в костюме офисного работника, ищущий в портфеле договор о какой-то сделке. Они приходили по ночам: женщина, которая любила смотреть на снег, печальная девушка лет семнадцати на вид, просящая показать ей дорогу домой, и мальчик, спрашивающий, не сыграть ли ему для нее на скрипке. Возможно, они приходили и днем, но днем она редко бывала дома. Они обменивались с ней парой фраз и исчезали прежде, чем Далия успевала их о чем-либо спросить.

Призраки появлялись часто, и она перестала их бояться. Расскажи она об этом — друзья покрутят пальцем у виска, сказав, что у нее начались галлюцинации, раз она видит то, чего нет. Но разве можно сказать, что чего-то не существует, если ты не способен этого увидеть? Напечатав несколько предложений и выбросив испорченный лист бумаги в мусорную корзину, Далия покосилась на сидящую на столе белокурую девочку, болтающую ногами.

— Поиграй со мной, — попросила та. — Мне скучно.

— Не могу, у меня дела.

Ее личико сморщилось, будто она сейчас заплачет.

— Ну хорошо, хорошо. Кидай мне мячик.

Далия протянула руки, и красный шарик пролетел сквозь ее ладонь. В комнате звучал детский смех, а зимнее солнце высвечивало летающие в воздухе пылинки.

Прошла неделя, прежде чем Далия толкнула тяжелую дверь антикварной лавки; колокольчик тихо звякнул, оповещая о ее прибытии, и она поспешно юркнула внутрь — снаружи было довольно холодно.

— Чем я могу вам помочь?

Пожилой мужчина в круглых очках сидел за стойкой, кутаясь в длинный вязаный шарф; на деревянной столешнице стояла кружка с чаем, от которого поднимался пар.

— Расскажите мне о пишущей машинке, которую вы продали полторы недели назад, — выпалила Далия.

Хозяин лавки посмотрел на нее с интересом:

— Значит, вы их видите?

— Кого?

— Их. Призраков.

— А вы?

Он усмехнулся себе под нос:

— Когда работаешь в таком месте, время от времени приходится иметь с ними дело.

— Но кто они? Все эти люди?

— Забавная вещь книга, м-да, — протянул тот, отпивая глоток чая, — даже недописанная, она может ожить. Эту пишущую машинку продала мне одна женщина несколько лет назад. Кажется, она принадлежала ее мужу, довольно известному писателю. А для писателей созданные ими персонажи порой реальнее, чем обычные люди.

— Они не отвечают на мои вопросы.

— Возможно, потому, что ответы на них не написаны? Задачка, м-да.

Далия, сбивчиво попрощавшись, вышла на заснеженную улицу и быстрым шагом пошла вперед; лавка исчезла из виду, будто ее и не было вовсе.

Девушку звали Элли Максвелл, и она заблудилась в парке, где ее оставили друзья, решившие над ней подшутить. Ее дом был огорожен кирпичным забором, ручка калитки была выкрашена в ярко-желтый цвет, а на табличке наполовину стерлось название улицы. Незнакомка была женой успешного бизнесмена и любила подолгу смотреть в окно на зимний пейзаж: в ее родном городе зимой было серо и слякотно. Мистер Уитмен, несмотря на ревматизм и боли в спине, каждый день выходил погулять и подолгу наблюдал за людьми, проходящими мимо облюбованной им скамейки; сиделка из дома престарелых, что наносила ему визиты два раза в неделю, порой составляла ему компанию. Джим Торнтон опаздывал на важные переговоры и, сидя в такси, то и дело проверял, не забыл ли он необходимые документы в офисе — за подобную оплошность его могли уволить, и его семья лишилась бы единственного источника дохода. Малышка Кэрол часто оставалась дома одна и играла на заднем дворе, разговаривая сама с собой: работающая на двух работах мать не могла платить няне больше, чем десять долларов в час, а за такие деньги посидеть с Кэрол соглашалась лишь шестнадцатилетняя дочь их соседки, которая только и делала, что читала комиксы да щелкала кнопками на пульте телевизора, бездумно переключая каналы. Ричарда из-за невысокого роста в банде звали Мелким Ричи, но за день он успевал заработать в разы больше, чем все остальные: в отличие от них Ричард умел играть на скрипке, и прохожие чаще бросали монетки в открытый футляр.

Далия размяла уставшие от стучания по клавишам пальцы и вынула очередную дописанную страницу, чтобы убрать ее в ящик. Элли повертела в руках заколку-бабочку и убрала мешающуюся прядку волос:

— Красивая. Спасибо.

— Я не хочу идти на день рождения моей двоюродной сестры, — Кэрол обиженно надулась.

— Она с тобой поиграет, — заверила ее Далия, — я обещаю.

На ней было белое платье в желтый горошек, и Далия едва могла разглядеть полку с фотографиями за ее головой.

Телефонный звонок разорвал уютную вечернюю тишину. Встав со стула, она достала мобильный из сумки и, одним движением пальца разблокировав экран, ответила на вызов.

— Ты вообще выходишь из дома?

В голосе Дэнни сквозит недовольство.

— Выхожу, но редко. Мне нужно закончить работу.

— Если я зайду, дашь почитать то, что написала?

— Я планирую закончить в выходные, — Далия отдернула штору и прищурилась от слепящего глаза яркого солнца; пахло цветущей сиренью.

— Тогда я приду в воскресенье.

— Договорились.

Она отключилась. Мистер Уитмен набил трубку вишневым табаком и прикурил, выпустив в воздух несколько дымных колечек.

Дэнни сидел на скамейке и перелистывал страницы в папке, пока Далия, нервно закусив губу, смотрела в ярко-синее небо и считала плывущие по нему белые барашки облаков.

— Мне нравится. Пожалуй, это лучшее из того, что ты когда-либо писала.

— Правда?

Дэниэл кивнул и протянул ей папку:

— Значит, «Истории о призраках»?

— Да.

— Странно, мне они показались живыми, — друг засмеялся, и Далия хмыкнула, пряча загадочную улыбку.

— Как знать?

Они шли мимо детской площадки, когда ей в спину вдруг ударил надувной мячик.

— Простите, ради бога, — усталая женщина вздохнула, наклоняясь за мячом, — моя дочь…

— Ничего страшного.

— Кэрол, извинись перед тетей, — строго добавила та.

Далия перевела взгляд на стоящую рядом с женщиной девочку со светлыми кудряшками, собранными в два хвостика.

— Извините, я не нарочно.

— Все в порядке.

Дэниэл проводил ее до подъезда, на прощание попросив прийти завтра на работу вовремя — в их офисе за опоздания могут и премии лишить. Сидящий на лавочке старик при виде Далии приподнял шляпу, и она помахала ему рукой прежде чем скрыться за металлической дверью.

Печатная машинка ждала на столе, сверкая полированным боком. Далия достала стопку чистых листов и уселась в удобное компьютерное кресло, купленное взамен старого.

— Ну, начнем, — она глубоко вздохнула и, передвинув каретку, начала набирать пришедший ей в голову текст.

«Воздух после грозы был чистым и свежим; стоило дождю прекратиться, как дети вернулись на улицу, с радостным гиканьем шлепая по лужам», — гласило первое напечатанное предложение.

За окном загрохотал гром.