Алекс Гротт. Седьмая Звезда (джен)

Артур усмехнулся краешком губ и поднял тяжелый взгляд на дознавателя.

Тот выглядел аккуратным и собранным, деловито сжимая в руках интерактивную карту заключенного номер М5.

— Ты можешь прикидываться сколько угодно, Тимьян! — понизив голос на полтона, сказал дознаватель. — Я знаю правду. Она вся здесь, — он потряс картой перед лицом Артура.

Картинка, замершая между ними ровно посередине стола, даже не дрогнула. Она все также отображала странное строение, состоящее из кубов, нагроможденных один на другой. На грани каждого куба виднелись надписи и рисунки непонятного содержания. Между самыми большими кубами, слегка развернутыми в стороны, ниточкой извивалась лестница, ведущая куда-то вверх, теряющаяся в верхней грани голограммы.

Артур посмотрел в глаза дознавателю сквозь голограмму. Он смотрел долго и внимательно, пытаясь понять, чего ему ждать от этого человека. Сможет ли он понять, что ищет Артур? Вряд ли. Никто бы не смог. Это нужно увидеть. Почувствовать.

— Я не прикидываюсь, господин дознаватель, — сказал Артур, четко уловив презрение, идущее от собеседника. Дознаватель был молод, но в то же время настолько умело вел допрос, что можно было предположить, что Пробуждение в его жизни уже состоялось.

— Ты знаешь, что это? — спросил дознаватель почти по-дружески.

Артур поморщился: это не тот метод, который принесет плоды. Не первый раз имперцы пытаются из него что-то вытянуть. Не в первый, но, вероятно, в последний.

— Это Храм Небесных Звезд, — честно ответил Артур.

— Откуда тебе знать? — вкрадчиво спросил дознаватель, перегнувшись через стол так, что его голова теперь торчала прямо из кубов Храма.

— Интересовался, — уклончиво ответил Артур, не отводя взгляда. Этот своеобразный поединок глазаминельзя было проиграть.

— Зачем?

— Хотелось, — Артур пожал плечами, — разве ты не хотел бы решить все свои проблемы одним махом? — задал он встречный вопрос.

— Может быть, — дознаватель убрал голову, и Храм снова стал цельным. Вот и хорошо. Смотреть на Храм Артуру было куда приятней.

— И далеко ты продвинулся в деле поиска координат Храма?

Далеко ли он продвинулся? Это как посмотреть. Когда Ян посылал его разыскать одну маленькую флеш карту, Артур счел его психом. Отказаться не мог — командиру Братства пиратов не отказывают. Оказалось, что карта с координатами Храма Небесных Звезд вполне реальна. Вот только нужна она не только Яну Викерису.

* * *

Что может вывести человека из равновесия ранним утром? Да все что угодно! Ранний подъем всегда чреват нервными подергиваниями губ, что называется «дежурно улыбаться», тоской в покрасневших от недосыпа глазах и обдумыванием плана побега от людей, посягнувших на твой сон.

Недосып — штука серьезная. Говорят, влияет на психику, и может даже быть причиной различных расстройств.

Иногда Алексу казалось, что расстройства не за горами, и вскоре ему предстоит попасть в список на Удаление. А что? Разве так уж сложно сойти с ума, работая надзирателем в тюрьме строгого режима? Этим вопросом он задавался не один раз, особенно стоя перед зеркалом в шесть утра и рассматривая свое отражение. Лицо было хмурым, взгляд — недовольным и даже жалким. Небольшой шрам никуда не делся с правой щеки, так же красовался белой, чуть выпуклой полоской — неудачное падение с коптера в детстве, никакой романтики.

Темные волосы коротко подстрижены, как и положено по Уставу, а когда-то были гораздо длиннее. Алекс глубоко вздохнул и сунул голову под кран, дожидаясь, когда холодная вода поможет сбросить остатки сна. Для него это был единственный способ окончательно проснуться и избавиться от навязчивой идеи разбить вдребезги зеркало. Струи воды затекали в уши, стекали по шее, приятно холодя разгоряченную со сна кожу.

Закончив умываться, Алекс выпрямился, внимательно вгляделся в свое отражение и прижался к нему лбом:

— Еще один день, парень, — сказал он ему, — еще один день, и ты полетишь домой.

Дома Алекса ждала мать, для которой он раздобыл путевку в санаторий закрытого типа. С одной стороны, он был рад достать заветную бумажку, которой добивался уже полгода, с другой — само наличие путевки означало, что мать совсем плоха. Относительно здоровых не посылают в санатории.

Алекс жил на Хораксе, планете, где испокон веков занимались добычей сиквола — редкого и удивительного сплава горной породы, несколько граммов которого были тем самым ядром любого космического корабля, без которого невозможно пилотирование.

И это давало жителям планеты немало преимуществ. Например, возможность посещать санаторий — живописный уголок среди каменных джунглей из домов и перерабатывающих заводов.

На этом сомнительные преимущества практически заканчивались, если не считать соцпакет, конечно. Но кто на Хораксе считает соцпакет за благо?

Алекс выпрямился и вытер лицо одноразовым полотенцем, заботливо подсунутым ему манипулятором санитарного блока. Полотенце пахло мятой и карамелью. Странное сочетание, но Алекс не мог не признать, что санблок снова угадал с его настроением. Мелочь, а приятно.

В жилом отсеке его ждали чашка с кофе на тумбочке и расправленная кровать.

— Ты не офицер, — сказал он с чувством вслух, — ты сплошное недоразумение.

Самокритика ожидаемо не принесла результата: с самодисциплиной и силой воли все еще было не очень. Алекс не слыл нерадивым работником, но наедине с собой мог дать слабину, которую надзиратель позволить себе, конечно, не мог.

С силой рванув одеяло на себя, он стряхнул с грубой серой ткани носки и рубашку насыщенно-синего цвета, после чего принялся заправлять постель, мысленно утешая себя тем, что когда окажется в увольнении, можно будет валяться хоть весь день, поплевывая в потолок.

Оживший на стене визор заставил вздрогнуть и обернуться: с экрана, как всегда вращая выпуклыми глазами, на Алекса смотрел начальник тюрьмы Ирек Ростов собственной персоной.

— Лейтенант Гротт! — рявкнул он так, что Алекс мгновенно вытянулся по струнке, так и не успев до конца натянуть рубашку. Радовало одно: кровать к этому моменту уже была заправлена.

— Слушаю, господин Ростов! — откликнулся он, всем своим видом выражая готовность к поручениям.

— Александр Гротт, ваше увольнение задерживается. Отправитесь домой через два дня, — сказал начальник уже более спокойным тоном, но в его близкопосаженных глазах Алекс уловил торжество. Ростов наслаждался ситуацией, а значит, ничем хорошим для Алекса она обернуться не могла.

— А сейчас примите уведомление, — добавил он и исчез с экрана, видимо, сочтя разговор оконченным.

— Принимаю, — пробормотал Алекс, хотя никто его уже не слышал. Натянув болтающийся рукав, он подошел к сканеру и приложил палец к датчику. Датчик послушно щелкнул, выплевывая пластиковую карточку красного цвета.

Алекс даже не стал подставлять руку, чтобы ее поймать. Он принялся застегивать рубашку, стараясь не смотреть на серый ребристый пол, где в красном прямоугольном пятне сосредоточились все его беды.

С шумом втянув в себя воздух, Алекс нагнулся и карточку все-таки поднял. Повертел в руках, пытаясь почувствовать хоть какие-то эмоции. Их не было. Он, конечно, предполагал, что рано или поздно это случится, но лучше, конечно, поздно….

В карточке лаконично и сухо излагался факт отстранения Алекса от должности командующего Третьим Патрульным Отрядом. Отныне он — просто пилот патрульного катера, как и любой из его теперь уже бывших подчиненных.

Алекс издал звук, больше напоминающий звериный рык, и со всей силы швырнул злополучное уведомление в стену. Это удар прямо в спину. По его самолюбию, желаниям, судьбе, в конце концов!

Спрашивать, за что, не было смысла. У каждого работающего в тюрьме строгого режима здесь, на Альтамее, найдется нарушений на целый список. По крайней мере, Алекс в это искренне верил. Как и в то, что ни одно из этих мелких нарушений по сути не могло бы быть полновесной причиной для его отставки. Однако было.

Следующий вопрос, пришедший на ум, немного обескуражил. А кто же тогда займет его место? Под чьим командованием придется работать? И сможет ли он вообще работать под чьим-либо командыванием, когда всегда мечтал о собственной карьере, а рывок получился совсем не в ту сторону?

Карточка с чуть слышным звуком отскочила от стены и снова оказалась прямо у Алекса под ногами. Аккуратно перешагнув ее и стараясь не смотреть на пол, Алекс подошел к терминалу, который призывно мигал: кто-то хотел выйти на связь.

Поборов желание разнести экран и не видеть ни единой души, Алекс прикоснулся к значку «принять вызов».

Он и не сомневался, что «сочувствующие» появятся скорее раньше, чем поздно. Правда, он не ожидал, что первым из них окажется Грег.

Вопреки ожиданию, коварства и насмешек не последовало, а на круглом лице Грега как и всегда читались добродушие и желание помочь. Только как тут поможешь?..

— Лейтенант? — спросил он, — ты у себя?

— У себя, Грег, — вздохнул Алекс, — ты же все знаешь уже.

— Знаю, — согласился Грег, — но я знаю и еще кое-что. Вряд ли это послужит утешением, но я знаю, кто займет твое место, — тон его стал виноватым. Он отвел глаза и почесал подбородок пухлой рукой.

— И кто же? — Алекс сжал кулак, думая, что устроить новенькому офицеру проблемы не составит труда. Он не был злопамятным, просто не стоило так с ним обходиться. И тем более задерживать на два дня. Его больная мать ждет! Здесь каждый день на счету!

— Игнат Никольский, — промямлил Грег, но от Алекса не укрылось, что в его глазах мелькнуло любопытство, — он наблюдал за Алексом.

— Ты врешь, — сказал Алекс сухим тоном, — ты врешь.

— Я никогда бы, лейтен… Алекс. Я бы не стал, — истово замотал головой Грег, — нет, нет, ни за что не стал бы, — добавил он, придав своему блиноподобному лицу серьезное выражение.

— Если он — Никольский… — сказал Алекс, обдумывая новость, — но не может же этого быть, а ?Тот самый Никольский?

— Других не бывает, ты же знаешь, — пожал Грег плечами.

Алекс знал. Никто в Империи Семи Звезд не мог носить фамилию Никольский, кроме Императора.

И его детей.

* * *

Это уже стало традицией. Каждое утро дверь в камеру под номером М5 открывалась и Артура, сонного, не успевшего одеться, тащили на допрос два бугая в темно-синей форме надзирателей Альтамеи. Поэтому предыдущей ночью он лег спать в одежде.

Сегодня дверь тоже распахнулась, но значительно позже, и на пороге не было никого, кроме щуплого человека с вытянутым лицом..

Артур закончил отжиматься и легко встал на ноги. Он был выше и сильнее вошедшего, это было очевидно. Но тот не собирался его бояться и даже не отступил назад, когда Артур сделал шаг к выходу. Поведение нового дознаателя его позабавило, и он даже позволил себе усмехнуться.

— Вам смешно, заключенный Тимьян? — спросил пришедший.

— Да, немного, — ответил Артур, покорно ожидая, пока его сопровождающий наберет код на двери камеры, запирая ее.

— Зря, — коротко сказал этот странный человек. — Если вы о том, что я пришел один, на это я отвечу, что доверяю вам. Вы не причините мне зла. Если вам смешна сама ситуация, то смею вас заверить, ничего веселого в ней не предвидится.

Они прошли в маленький блок, где размещались только небольшой пластиковый стол и два стула. Неизвестный сел на один из стульев, жестом предложив Артуру занять другой.

— Не буду вас томить, — деловито сказал «посетитель», — мое имя Станислав Лимин, и отныне я — ваше доверенное лицо.

Артур почувствовал себя так, будто из-под него выбили стул. Это все уже было в его жизни однажды. Слишком яркими были воспоминания, чтобы не понять, что происходит. Слишком яркими, чтобы усомниться в происходящем сейчас.

— Это должно быть немного по-другому.

— Правда? — на лице Лимина читался неподдельный интерес, — я знаю, вы бывали в… подобной ситуации.

Хотелось крикнуть. Или ударить кого-нибудь. Свою дурную голову о стену, например. Как сказала бы сестра Артура: «Хоть немного мозгов затекло бы».

— Тогда опустим церемонии. Сегодня пришло подтверждение приговора, заверенное печатью Императора.

— Я понял, — процедил Артур сквозь зубы, раскачиваясь на ножках стула, он прищурился, изучая спокойное лицо человека напротив. Как можно спокойно сообщать, что скоро его казнят? Интересно, как? В прошлый раз, помнится, собирались его умертвить при помощи инъекции в вену. В этот раз?..

— Проклятый Договор на седьмую звезду не может быть подписан второй раз. Это вам известно?

— Известно, — кивнул Артур. Выбравшись из ада однажды, он не собирался идти дорогой, которая снова привела бы его на Арену. Не собирался и все же.… Как нужно было его ненавидеть, чтобы подставить вот так — просто и без затей?

— Охрана, — сказал Артур, прикрыв глаза, — ее нет.

— Абсолютно верно, — спокойно сказал Лимин, — ее нет. Потому что мне она не нужна, поверьте.

— Самоуверенно. Идти к заключенному, предлагая ему смерть, и без охраны.

— Я не говорил, что предлагаю вам смерть, — сказал Лимин серьезно, — я здесь, чтобы предложить вам жизнь.

* * *

— И что я получу?

В свете иллюзорных ламп лицо Императора, сидящего на высоком троне, выглядело мистически, нереальным. Будто не из этого мира. Сам трон был сложен из нескольких больших кубов, нагроможденных друг на друга. Внутри каждого куба, словно прозрачного внутри, метались светящиеся частицы сиквола, самого дорого топлива в Империи Семи Звезд.

— Что ты получишь? — Император задумчиво повторил вопрос юноши, стоящего перед ним. Иллюзорная лампа над его головой высвечивала его лицо синим, так, что казалась, будто в его венах — голубая кровь. Такой эффект забавлял Императора. На самом деле, юноша был благородных кровей лишь отчасти. Лучшей части в Империи, надо заметить.

— Ты получишь статус, Игнат, — сказал он, — статус а-принца, о котором, знаю, давно грезишь.

— Да. Но Вам неведомы все мои грезы, Ваше величество, — сказал его сын, опустив голову, — как и мои мысли.

Щенка стоило наказать за дерзость. Но такое поведение импонировало Императору. Разве сам он не был таким в молодые годы? Очень и очень много лет назад…

— Неведомы, — Император подумал о красном, и его лицо тут же озарилось красноватым бликом. Теперь он выглядел зловеще — хороший прием при беседе с такими вот молодыми да дерзкими.

Принц, однако, не впечатлился, он продолжал рассматривать мраморный пол тронного зала. Император почувствовал раздражение.

— Так чего же ты хочешь? — ворчливо спросил он, — Империю Семи Звезд наследует Демьян, и ты об этом знаешь.

— Мне не нужна власть, — сказал Игнат, поднимая взгляд. — Я никогда не перейду дорогу своему брату, — добавил он твердо.

— Ты еще не знаешь, как это бывает, — хмыкнул Император. — И не приведи Седьмая тебе об этом узнать.

— Мне нужен статус и… помилование для людей Эридны, — сказал он, смотря отцу прямо в глаза.

— Это планета повстанцев, заговорщиков и преступников. Как субъект Империи, мы ее давно потеряли, — поморщился Император. — Надеешься навести там порядок?

— Именно. Это планета моей матери, Ваше величество. Порядок — это то, чего им не достает. Мне нужен флот и разрешение распоряжаться планетой так, как сочту нужным.

— Я не могу помиловать предателей, — покачал головой Император.

— Я хочу вновь свободного статуса для них, — упрямо повторил принц.

— Что ж, — Император подпер подбородок рукой, и на правом мизинце сверкнул фамильный перстень с изображением разевающего пасть тигра и семи звезд по краям. — Ты же понимаешь, что это грозит войной?

Принц промолчал, крепко стиснув зубы.

— Молчишь, — сказал Император, вздохнув, — у меня нет выбора. Справишься — будет тебе помилование Эридны. Но с повстанцами разбираться будешь сам. Не справишься — останешься бастардом, надзирателем в тюрьме.

— Я справлюсь, — сказал принц, — Моя мать все еще там, и у меня тоже нет выбора, отец.

* * *

Игнат Никольский выглядел совершенно обычно. Если не считать очень светлых волос и голубых глаз, что давно уже стало редкостью в Империи, то в остальном сын Императора ничем не выделялся.

Ну если только еще гордой осанкой и отлично сидящей формой…

— Его высочество, эб-принц, Игнат Никольский, — представил его Ирек Ростов заискивающим тоном. Нечасто ему приходилось видеть особу королевской крови так близко. Точнее, никогда.

Алекс поморщился, ему не нравилось подобострастие, с которым воззарились на принца его бывшие подчиненные. Было ощущение, что они влюбились в первого взгляда и теперь пойдут за высочеством и в огонь, и в воду. По крайней мере, на Алекса они так никогда не смотрели.

Алекс решил, что ни за что не станет поддаваться этому мнимому обаянию. Тем более худощавый Никольский врдяд ли был способен сдать нормативы Академии, которые сдавали они при поступлении на работу.

— Господин Никольский принимает командование Третьим Отрядом вместо отстраненного Александра Гротта. Александр покажет вам все и передаст полномочия в течение двух дней, — заявил Ростов, расплываясь в радостной улыбке, будто миллион выиграл.

Алекс поморщился, настолько мерзко он себя давно не ощущал. Он еще должен что-то показывать этому напыщенному индюку и рассказывать, как здесь все устроено?..

Через пару минут обмен любезностями был завершен, и Алекс оказался в щекотливой ситуации: кто будет распределять обязанности в начале дня? Он уже не командир, а Никольский только вступил в должность, и это, оказывается, обязанность Алекса объяснять ему, что к чему.

На всякий случай Алекс решил промолчать. Если будет нужно — принц сам спросит. Интересно понаблюдать, как Его высочество просит о чем-то.

— Мне искренне жаль, Александр, — сказал Никольскиий, смотря на него, — но я здесь тоже не по своей воле, поверьте.

Алекс покосился на нового командира и попытался придать своему лицу отстраненное выражение. Это было довольно трудно сделать — настолько открыто вел себя принц.

— Распределите обязанности, Ваше высочество, — сказал он наконец. Смотреть в глаза эб-принцу оказалось сложно. Алекс и сам не понял, почему отвел взгляд.

Принц подошел к каждому из членов их маленького отряда, с каждым по очереди поздоровался за руку, каждому улыбнулся, причем по-разному: кому-то весело подмигнул, с кем-то был вежливо сдержан. Алекс принялся изучать носки своих ботинок. Он не мог взять в толк, к чему столько любезности к подчиненным. Подчиненные командира должны уважать, побаиваться и потому слушаться, разве нет? Этот же странный человек делал все, чтобы расположить людей к себе, причем было ощущение, что делает он это не намеренно, а просто потому, что он такой сам по себе. С одной стороны, Алекс понимал — такое поведение исключительно, и нужно радоваться, что удалось познакомиться с таким человеком, с другой — внутри него зарождались смешанные чувства: он чувствовал и злость, и зависть, и понимание, что ему никогда не стать таким командиром. Эти ощущения сродни восхищению, но редкие люди смогли бы восхищаться теми, кто занял их место, да будь они даже в тысячу раз лучше!

Эб-принц пробежал глазами список обязанностей и распределил их, называя каждого по имени, чем завоевал еще порцию симпатий.

— Александр, — обратился он к Алексу, — вы займетесь обходом заключенных Третьего блока вместе со мной.

Третий блок называли «обителью смертных», так как там содержались преступники, ожидающие исполнения смертного приговора. Внутри камер заключенные были привязаны к койкам ремнями. Некоторые сторонники гуманизма считали, что такой метод наказания — излишняя жестокость. Заключенных, по их мнению, вполне можно было бы помещать в анабиоз или держать на психотропных препаратах. Однако, согласно императорскому приказу, те, кто ожидал смертной казни, должны были проходить все сопутствующие процедуры в сознании. Сам Император в одном из своих выступлений подчеркивал, что такое наказание играет важную роль в осознании собственных преступлений и помогает преступникам раскаяться, чтобы попасть к Небесным Звездам с очистившейся душой.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему именно Алексу сопровождать принца в Третьем Блоке. Из всех зон патрулируемых Третьим Отрядам, эта — самая опасная. Всего два раза заключенным удавалось сбежать, и всего один из них остался в живых после того, как его поймали. И то потому что он заключил «проклятый договор», позволяющий выиграть свою жизнь в честном бою на Арене.

Это было много лет назад, с тех пор были приняты соответствующие меры, и никто больше сбегал. Тяжело осуществить побег, будучи прикованным к тюремной койке.

В полном молчании они поднялись по лестнице. Обмен любезностями худо-бедно завершился, а говорить на отвлеченные темы в тюрьме строгого режима желание отпадает.

В третьем блоке, как и всегда, была тишина.

— Здесь так тихо, — прошептал Игнат Никольский, с любопытством озираясь по сторонам, — а что, не все камеры заняты?

— Хотите осмотреть пустую, эб-принц? — поинтересовался Алекс.

— Если есть такая возможность, я бы не отказался, — с достоинством ответил Игнат.

— Для этого мне надо уточнить, какая камера свободна, — сказал Алекс.

— Здесь пульт управления, как я понимаю, — принц осторожно заглянул ему через плечо, — и запись видеонаблюдения. Трансляция из каждой камеры, — добавил он пару секунд спустя.

Алекс даже не стал ничего говорить — если принц такой умный, пусть разбирается сам.

Он только коротко кивнул и с мрачным удовлетворением установил, что свободных камер сейчас нет. Что поделать: статистика плохая в последняя время — очень много смертников.

— Александр, — Игнат твердо взглянул ему в глаза, — покажите хотя бы.

Его выбор должен был быть совершенно случайным — все камеры пронумерованы от 1 до 10, соответственно нескольким сериям букв русского алфавита. Но когда он собрался выбить «1М» на экране, Игнат заметил, что напротив камеры «М5» индикатор мигает красным, в то время как на остальных — спокойным зеленым.

— Я хочу видеть, что творится внутри этой камеры! — заявил принц.

— Ну так смотрите! — не без раздражения откликнулся Алекс и сразу сник, вспомнив, что говорит не кем-то там, а с самим сыном Императора. — Доступ имеет только командир Отряда, — чуть мягче добавил он, словно извиняясь.

Нужных комбинаций Игнат, естественно, не знал. Но позлорадствовать Алекс не успел, принц уже нашел выход из неудобной ситуации

— Вы под моим командованием, Александр, — любезно напомнил он ему, — и мой приказ — посмотреть, что происходит внутри.

Сложно было спорить, и Алекс ввел нужный код.

Система наблюдения работала безотказно, и уже через пару секунд они наблюдали камеру «М5» изнутри. Ничего примечательного там на первый взгляд как будто и не было: Артур Тимьян, по прозвищу «Тьма», лежал, распластанный на своей кровати, и пялился в потолок, как ему и положено. Смертный приговор в отношении него должен был быть приведен в исполнение через три дня.

Внезапно Игнат тихо встрепенулся и с удивлением уставился на экран.При этом он не сказал ни слова.

Заключенный камеры «М5» вдруг заметался на кровати, словно пытаясь скинуть давящие ремни. Это было нормально. Приговоренный к смерти человек всегда рвется на свободу, даже когда и рваться-то уже бесполезно. Инстинкт выживания. Это все Алекс собирался сказать не в меру встревоженному Игнату.

— Спокойно, — произнес Алекс, намереваясь выключить экран и уйти от опасной темы.

— Стойте, Александр! — приказал принц. — Он же задыхается! — добавил он возмущенно.

Артур Тимьян и правда задыхался. Алекс беспомощно оглянулся, воображая, что медбригада волшебным образом возникнет в коридоре.

Однако крепкие парни в синих комбинезонах так и не появились, из чего можно было сделать только один вывод: Тимьяну вовсе не так плохо, как он хотел бы это представить.

Дело в том, что ремни, приковывающие смертников к их кроватям, были оборудованы особыми датчиками, и если бы с любым из заключенных и правда что-то случилось, то система бы мгновенно оповестила бригаду дежурных медиков, которые способны вытащить хоть с того света. Чтобы отправить несчастного туда в нужное время, конечно же.

Заключенный Тимьян тем временем продолжал демонстрировать свои актерские способности и изводить сердобольного принца.

— Ваше Высочество, — сказал Алекс, нахмурив брови, — раз не прибыла бригада медиков, значит не так-то все и плохо…

— Александр! — перебил его принц. — Как вы можете? Он же человек…. Я и представить не мог, что в тюрьмах работают настолько бессердечные люди, — его голубые глаза сверкали гневом: Никольский распылился не на шутку.

— Вы теперь тоже один из нас, — усмехнувшись сказал Алекс, — бессердечных. В тюрьме строгие правила, Ваше высочество. Это не входит ни в мои, ни в ваши полномочия — помогать заключенным. Если заключенному Тимьяну настолько плохо ,явится бригада медиков и проведет необходимые мероприятия. Если ситуация внештатна, нужно обратиться к командующему Отрядом, а он в свою очередь обращается к начальнику тюрьмы. И ни я, ни вы не вправе нарушать эти …

— Набирайте код, Александр, это приказ, — вновь перебил Игнат. — Ответственность, как командир отряда, беру на себя.

Посмотрев на принца как на сумасшедшего, Алекс покачал головой и набрал нужную комбинацию цифр на пульте управления, после чего жестом поманил Игната за собой. Тот послушно пошел, гордо вскинув голову. Алекс только покачал головой — принц ощущал себя спасителем человеческим, не иначе. Видимо, напрочь забыл, что жить этим людям долго и счастливо уже точно не светит.

Внутри камеры все выглядело также как на мониторе: Артур Тьма продолжал натужно хрипеть и извиваться.

Нагрудный ремень и правда загадочным образом переместился на шею и затянулся как удавка, не давая Тимьяну дышать.

Теперь Алекс на сто процентов был уверен, что сделано это кем-то из персонала, намеренно — сам бы ремень так не переместился. Потому медики и не спешили — дышать Тимьян мог, а вот то, что ему не слишком-то комфортно, их мало заботило. Но Алекс здесь и не такого насмотрелся. Жаль было ребят, если Никольский кинется разбираться, почему так произошло — им точно не поздоровится.

Алекс подошел к заключенному вплотную и аккуратно отстегнул ремень, пристегивая его на место.

— Что это было? — подозрительно спросил эб-принц.

— Технические неполадки, — ответил Алекс невозмутимо.

Никольский подошел к Тимьяну, изучая его покрасневшее лицо.

— С вами хорошо обращаются? — спросил он, наклонившись к нему, раздельно проговаривая каждый звук.

Тимьян посмотрел на него как на идиота и, повернув голову набок, сплюнул на пол.

— Изыди, — прошипел он, закрывая глаза.

— Как его зовут? — спросил Никольский настойчиво.

— Артур Тимьян, больше известный как «Тьма».

Никольский вздрогнул. Мало кто не знал о криминальных подвигах Тьмы. Еще год назад все новостные каналы вещали лишь о его громком деле.

— Артур, — позвал Никольский, наклонившись к Тимьяну. — Я Игнат Никольский, эб-принц. С сегодняшнего дня командую Третьим Отрядом и отвечаю за ваше содержание соответственно. С вами хорошо обращаются?

Тимьян медленно повернул голову в сторону Игната, растянул рот в усмешке и вдруг приподнял одну руку, хватая принца за шею.

— Не дергайся, лейтенант, — сказал он Алексу, — шею твоему принцу сломать не проблема. С Императором потом сам объясняться будешь. Это ясно?

Алекс побледнел как полотно.

Каким образом преступнику удалось освободить руку?!

Ответ он узнал, когда изменить что-либо в его судьбе в обратную сторону уже нельзя было.