На перепутье (джен)

Какою ты стихией порожден?

Все по одной отбрасывают тени,

А за тобою вьется миллион

Твоих теней, подобий, отражений.

Вильям Шекспир сонет №53

Многое Максиму по-прежнему оставалось непонятным: творит ли он свою судьбу сам или придерживается фатальной линии, начертанной последствиями, когда-то свершенного им эксперимента. Но он никогда не относил себя к людям слепо верящим в судьбу, полагая, что истина заключена не в самих поступках, а том, как их можно воспринять.

Обретение телепатических способностей стало для него тяжким бременем и повлекло к возникновению новых фобий, которые Максиму пока удавалось держать в узде, подавляя свою неприязнь к толпе и человеческой лживости.

Чем больше метаморфоз проходило его тело, чем большего совершенства оно достигало, и чем четче формулировалось его новое, соответствующее его нынешним способностям, мировоззрение, тем сложнее Максим находил логическое оправдание большинству человеческих поступков, тем более отрешенным наблюдателем он становился, тем критичнее оценивал окружающих его людей и общество в целом. И этот дисбаланс рано или поздно должен привести его либо к пониманию происходящего, либо к катастрофическим последствиям.

Никакие жизненные трудности и нагрузки ежедневного многочасового интеллектуального труда не утомляли его так, как необходимость контакта с некоторыми людьми, вызывая раздражение и разочарование. Его единственной отдушеной стал белый кот, который помогал коротать одинокие вечера, ложась к нему на колени, когда Максим читал книги в кресле у камина, и был его маленькой тайной.

Некоторое время внимательно понаблюдав за взаимоотношениями сотрудников в руководимой им лаборатории, Максим поймал себя на мысли, которая раньше вообще не приходила ему в голову: "Я совсем не знал людей".

Хотя ещё год назад он без труда занял своё место в этом изолированном научном мире.

Весь этот подземный комплекс научно-исследовательских лабораторий располагался глубоко под землёй в несколько уровней и в действительности чем-то напоминал город будущего в миниатюре.

Тут было всё: просторные оснащенные высокоточным оборудованием лаборатории, необходимые производства, оранжереи, заполненные экзотическими растениями, бассейны, тренажерные залы.

Десяток верхних уровней между собой соединялись грузовыми и пассажирскими лифтами. Но два самые нижние, самые секретные уровни, занятые лабораторией руководимой Максимом и помещениями для содержания химер, имели самостоятельное обособленное лифтовое хозяйство, доступное только для сотрудников этой лаборатории.

Этот научный псевдо-город жил, работал, как отлично отлаженный и продуманный механизм.

В серверном помещении за последнее время добавилось ещё полсотни серо-стальных корпусов, под оболочкой которых скрывались сотни соединённых в локальную сеть компьютерных блоков, от которых к новым оборудованным боксам протянулись оптоволоконные кабели интерфейсов. В этих изолированных друг от друга помещениях под колпаками прозрачных камер уже находились противоестественные, несовместимые с привычной моралью существа.

Взгляд непосвященного человека поначалу терялся во множестве технических деталей и приборов, не сразу сосредотачиваясь на размере и форме этих существ.

Здесь была установлена аппаратура не только для поддержания жизнедеятельности и удаления физиологических отходов, но и для проведения экспериментов по возможностям регенерации подопытных объектов. Эти опыты в рамках программы регенерации уже перешли первоначальные рамки и получили дальнейшее иное направление по многим другим аспектам.

Во второй половине рабочего дня наведался Семен Викторович, он рассказал, что подобрал команду специалистов для разработки принципиально нового гермошлема с системой сканирующего комплекса, позволяющего создать симбиотическую систему на уровне человек-компьютер, и после непродолжительной беседы по-существу вопроса, предался подробному повествованию о строительстве данного комплекса, поведав его Максиму.

Он рассказал, что в начале огромный котлован, образовавшийся от первой открытой выработки железной руды, заполнили пусковые ракетные шахты, а вокруг них расположилась воинская часть.

Второй котлован был заполнен многоуровневым инженерным сооружением, в котором и были организованы научные лаборатории, а образовавшаяся поверхность послужила для расширения воинской части и создания дополнительной жилой зоны, являясь одновременно маскировкой и охраной. Поэтому данные любого глубинного сканирования не дадут достоверных фактов, и даже открытая бомбардировка не причинит вреда отлично защищенным, глубоко-эшелонированным бункерам, коими и являются наши бастионы лабораторий. Даже нанесение направленного удара электромагнитного излучения не в состоянии пробить мощную экранировку кибернетических комплексов. В том случае, если произойдет повреждение верхних ярусов, то включится система экстренной герметизации остальной глобальной инфраструктуры бункерной зоны на каждом её уровне.

Кроме того, Семен заверил, что два нижних яруса, представляют собой узко специализированный, особо секретный модуль, оснащенный собственной мини АЭС, поэтому энергетический коллапс ему не угрожает.

После его ухода, в привычное время по окончанию рабочего дня, у Максима было правило: к ужину подниматься в свой дом. После ужина он кормил кота, читал прессу, смотрел новости, на несколько часов погружаясь в атмосферу жизни обычного человека.

Вчера Максим сильно задержался, и поэтому сегодня торопился накормить и погладить своего любимца, имя которому он так и не придумал.

В обычное время кот не появился и, подождав часок, Максим начал его искать. На поиски не потребовалось много времени, сколько было сил кот сам полз к дому Максима, оставляя за собой кровавый след. Увидев переломанного и израненного кота, Максим, не раздумывая, взял его на руки и решил, что не даст смерти вырвать из своей судьбы единственное живое существо, которому было всё равно какой он, и к которому он был так привязан.

Максиму казалось, что ощущает его предсмертную агонию всем своим существом и даже каждой клеточкой тела. Это было нестерпимо. Решение пойти на рискованный эксперимент возникло мгновенно... Максим понимал, что время пошло на минуты, он как можно быстрее постарался доставить кота в лабораторию нижнего уровня. Поместив питомца в аппарат для регенерации, Максим быстро подключил его к системе жизнеобеспечения и стал колдовать над составом нового препарата. После введения в капельницу первого состава значительных перемен не произошло.

"Опоздал" — билась тревожная мысль.

Но Максим не отчаивался, сделал второй препарат на основе своего генетического материала, фактически введя коту фрагменты своего генома.

Прошёл час, второй, третий в томительном ожидании, пока чужая генная память, переделывая тело животного, возвращала его к жизни. Максим задремал.

Сновидение, которое он увидел, как никогда было бесформенно, бессмысленно. Таким же как и приснившееся ему существо, у которого не было ни формы, ни названия. Когда оно зашевелилось, то приобрело очертание тролля с блестящей черной шерстью. Что-то в нём было не так, какое-то несоответствие формы и размера, подчеркиваемое множеством пар глаз, глядящих совершенно индивидуально с разным выражением.

Неожиданно существо стало приближаться и рассыпалось на несколько фигурок разного облика, формы и размера, но одинаково покрытых блестящей чёрной шерстью. Будто это было коллективное существо, основой которого был такой же черный чешуйчатый змей с двумя головами. Черный огромный змей ворочался, открывая обе пасти, и чётко произнёс всего одну фразу:

— Ты не одинок.

Однако ужаса Максим не ощущал, он просто ждал, чем всё это закончится. Ещё окончательно не проснувшись, он стал анализировать, что вереница этих бесплотных призраков, невиданных прежде многомерных фигур, является не плодом его воображения, а отраженные подсознанием мутации кота, ощущаемые, как вязкий колышущийся мрак.

Вдруг в его сознание прокралось ощущение осторожного, робкого прикосновения к разуму. Это была первая попытка телепатического контакта с иной эмоциональной окраской, и Максиму почувствовалось страстное желание другого разума мысленного контакта.

Осознав первый мысленный расшифрованный образ и впитав его всем своим сознанием, Максим с содроганием понял, что это новое существо, его новый друг, его кот, "заговорил" с ним образами и терминами, заимствованными из его разума.

Этот стремительный поток взаимодействия двух разумов вошёл в необратимую стадию, и кот почувствовал жаркие удары человеческого разума всем своим новорожденным сознанием, погружаясь в пучину человеческого мировосприятия и начиная ощущать себя его частью. Под окалиной горячей человеческой души им ощущались острые, необычные чувства. Эти чувственные восприятия начинали формировать собственные эмоции у этого едва очнувшегося, юного кошачьего рассудка.

"Воистину, жизнь — это прежде всего сознание и ощущение самого себя, и она не должна обрываться вот так: внезапно, несправедливо и безвозвратно", — обрадовался Максим.

Сформировалось осознание, что теперь он должен окружить это существо чем-то значительно большим, чем просто заботой и борьбой за его жизнь. В этот момент Максим в душе буквально осознал себя его создателем. Это была победа. Победа разума над смертью, и Максим не брал под сомнение целесообразность своего поступка, это был его личный протест против смерти.

С недавнего времени ночной обход этой таинственной территории, населённой невиданными существами проводили эти двое: хозяин и его белый химерический кот, откликающейся на имя Ген, преданно и важно вышагивающий вслед за ним с гордо поднятым хвостом, ломая в душе Максима все запечатления, так омрачающие его существование.