Герой уже не безупречен (джен)

Думал ли он о встрече с Ледибаг на ночном патруле или сражался с акумами, спасая город, как герой Парижа — прыжки по крышам всегда были ему в удовольствие. Сейчас же он перелетал с крыши на крышу, выглядывая свою леди (а мог ли он так ее называть после всего, что сегодня произошло?), полный мрачной решимости.

Он направлялся к привычному месту встречи, подумав что, быть может, она ждет его там.

И вот, взобравшись на Эйфелеву башню, он нашел ее — сгорбившись и обняв колени руками, она смотрела с высоты на город. Он присел чуть поодаль и уставился в ночь. Горечь поднялась внутри, но он не успел озвучить свои мысли, столкнувшись с точно такой же холодной язвительностью Ледибаг.

— Где ты был сегодня? — тон вопроса был ровным, но фраза прозвучала так, словно ее выплюнули. — Ты нужен был мне сегодня, а ты и появиться не соизволил...

Он проглотил свой язвительный ответ, потому что она не знала, что Адриан был Котом Нуаром, проглотил и своё «но я же был там, ты просто не дала мне трансформироваться», потому что говорить ей даже это было бы слишком подло. Вместо этого он фыркнул и занялся своим хвостом.

— Меня кое-что задержало, — будь у него настроение получше, он бы точно ухмыльнулся под нос, потому что Ледибаг его в прямом смысле задержала — утащила, не позволив трансформироваться.

«Но так ли она была в этом виновата? — нашептывали мысли, сея сомнения в его душе. — Или ты просто пытаешься свалить свою вину на кого-то другого?»

— И что же? — она продолжала смотреть на город, голос стал холодным и суровым — она пыталась добиться от Кота ответа.

— Быть может, если ты посмотришь на мою голову, то поймешь, что, — сердито бросил он, даже не думая чувствовать ни капли вины за то, как она вздрогнула, обернувшись, как понурились ее плечи, и смягчился взгляд, когда она заметила повязку.

— Я... мне... прости. Я не знала, — не допытываясь о причинах его гневной реакции, она подсела поближе. Он отодвинулся, почти наслаждаясь выражением обиды на ее лице.

— Маринетт. — Глаза Ледибаг в шоке распахнулись, она запнулась, так непохоже на себя, и так в духе Маринетт, что его сердце сжалось, потому что Маринетт умерла, и как она посмела вот так напомнить ему о ней? — Я слышал о том, что с ней случилось, — он отвел взгляд, уставился на свой хвост, слегка пощипывая когтями кожу, и продолжил, — слышал, что ты бросила ее умирать.

— Я не бросала ее! — зло выкрикнула Ледибаг. Он шокировано смотрел, как она поднялась — кулаки сжаты, ее всю трясло — и уставилась на него сверху вниз, стиснув зубы. Она отвернулась. Ее спина дрожала, когда Ледибаг выплевывала слова — со злостью, отчаянием и болью: — Я. Не. Бросала ее. — Все, что мог сделать Кот — просто смотреть на нее, и его Адриановская часть почти решилась попросить прощения, но потом он вспомнил её бесстрастный тон и придержал свои извинения. Вместо этого Кот снова фыркнул и сосредоточился на своем хвосте.

— Тогда что с ней случилось?

— Почему тебя это так беспокоит?! — у Кота внутри что-то щелкнуло, заставив развернуться к Ледибаг и вызвериться на нее.

— Потому что она мой друг! — он сказал это бездумно, просто его голова была забита Маринетт, слезами Альи и рыданиями ее родителей, просто гнев переполнял его, и он даже не был уверен, злился ли он на себя самого, или на свою напарницу. Ледибаг ошеломленно посмотрела на него, а потом ее глаза внезапно вспыхнули гневом, не меньшим, чем его собственный, и она оскалилась в ответ — жемчужными клыками и колкими словами.

— Да вы с ней всего один раз-то и виделись!

— Ты этого не знаешь!

— Да ладно?!

— Вот именно! — они стояли лицом к лицу почти вплотную и рычали друг на друга — совсем не похожие на прежде всеми любимый дуэт. Кот сцепил пальцы, прекрасно понимая, что Ледибаг не знает ничего о его жизни без маски, о его жизни как Адриана. На то, чтобы узнать его получше, у нее никогда не было времени, ну а подобное желание не возникало и подавно.

И это заставляло его задуматься, была ли она на самом деле такой безупречной, какой он ее всегда считал. Порой из-за любви люди бывают слепы к чужим недостаткам.

Ледибаг, уже открывшая рот, чтобы сказать что-то, просто промолчала и отвернулась, ее плечи напряглись, она сжала кулаки.

— Нам нужно найти акуму, — прозвучало напряженно и подавлено, словно она умолчала о чем-то важном. В насмешку над ее словами Кот скрестил руки на груди.

— И это все, что тебя волнует? Акума? Да ты вообще хоть немного раскаиваешься в смерти Маринетт? — Ледибаг крутанулась на каблуках, вперив убийственный взгляд ему в лицо, в ее глазах горела лютая ярость.

— Она не умерла!

— Себе-то не ври!

— Я не вру! — с каждой минутой атмосфера становилась все напряженнее, а они продолжали собачиться, и Ледибаг уже едва не плакала. Кот тяжело дышал, не совладав с эмоциями.

— Как ты можешь настолько быть уверена в том, что она жива, если она — единственная, кто не выбрался из здания? — Ледибаг склонила голову, она вся дрожала, хрипло отвечая.

— Я просто это знаю, ясно? Почему ты не можешь мне просто поверить? — он усмехнулся и отвел взгляд, с силой вцепившись себе в руку. Посмотрел на город.

— Как я могу это сделать, если ты отнеслась к ее жизни, как к какой-то ерунде?

— Я не относилась к ней, как к какой-то ерунде! — заорала она на Кота, подбежала к нему, вцепилась в воротник и дернула вниз, заставив наклониться, по ее лицу текли слезы. Ему пришлось взглянуть в ее голубые глаза (настолько похожие на глаза Маринетт, что ему было больно их видеть, а ведь он привык считать глаза своей Леди красивыми). — Мне жаль, что я не смогла ее спасти, ясно?! Я пыталась спасти всех, кого смогла найти, но ее я найти не смогла! Тогда я спасала Адриана, времени на то, чтобы вернуться и поискать ее, не было! Я не могла рисковать своей жизнью ради кого-то, не когда я — единственная, кто может очищать акум! К тому же, тебя, чтобы помочь мне, там не было! Так что перестань меня винить! — Кот уставился на нее дикими глазами, медленно принимая то, что она сказала.

Она была права.

Это бесило, но она была права.

Ледибаг оттолкнула его и вытерла слезы, достала йо-йо, пристально посмотрела на него.

— Мы должны найти акуму до того, как пострадает кто-то еще. — Голос хрипел, но властный тон заставлял прислушаться. — Давай. Нужно найти её быстро. — Подпрыгнув, она нырнула с башни и быстро полетела по городу.

Кот остался один, наблюдая за тем, как она уносится вдаль. Наконец-то выбросив из головы все думы, он обнаружил, что уже не может разглядеть Ледибаг.

Но ничего страшного, в итоге он в любом случае ее найдет.

Прикинув все, он спрыгнул с башни, спокойно приземлился на крышу, а потом, пользуясь шестом, отправился следом.

Не обращая внимание на слезы, капавшие, пока он нагонял Ледибаг.

 

Той ночью, продолжая искать акуму, они молчали. Они мало понимали, чего хотела добиться акума, помимо полного разрушения и хаоса. У всего этого была какая-то цель. Когда Кот попытался вызнать, что случилось за то время, пока он был Адрианом, дуэт остановил громкий взрыв.

— Где это было? — по указке Ледибаг Кот огляделся, задействовав ночное зрение, и заметил, как над крышами слева от них тянутся вверх темные прядями дыма.

— Вон там! — указал он на дым.

Они быстро добрались до развалин заброшенного склада. Жертва акумы стояла к ним спиной и медленно вертела в руках колбу с химикатами.

— Хм, реакция не настолько сильная, как я надеялась, — девушка бросила колбу в развалины склада, не беспокоясь о контакте с мусором — брызги препарата оставляли после себя химические ожоги. Она развернулась и ухмыльнулась героям, поняв каким-то образом, где они были, — но результат, которого я хотела, он даст.

Кот взбесился, увидев девушку. На той был лабораторный халат с подпаленным подолом, на голове плотно сидели затемненные защитные очки. Резиновые перчатки до локтей, на шее — противогаз, по талии, крепясь на подобии ремня, проходил ряд мензурок и пробирок — она легко могла вытащить нужную ей смесь. К спине был привязан аппарат с соплами для полета и распылителями, компактно расположенными по бокам. На лице горела привычная маска-бабочка, черная, словно акума, захватившая девушку. Невинно хихикнув, она потянулась за спину и схватила пробирку с экспериментальной смесью.

— Вы как раз успели к моему особому эксперименту! Интересно, вскипятит ли он покров Ледибаг? Или же подпалит мех Кота?

Нуар фыркнул на заявление акумы и повернулся к Ледибаг.

— Что нам делать?

Ледибаг быстро крутанула йо-йо и, оглядевшись, ответила:

— Сначала, мы...

— Очень невежливо игнорировать кого-то, когда он прямо перед вами, знаете ли! — брошенная колба взорвалась как раз перед тем, как они успели отпрыгнуть. Тихо зашипела земля, когда ее подожгла смесь. — Ты даже не спросил, как меня зовут! — надулась акума, готовая бросить в них еще одну химическую бомбу.

Кот взобрался на фонарь, примостился на самом верху, закатил глаза и ответил:

— Ну да, почему бы нам не поинтересоваться именем дамы, которая пыталась поставить на нас эксперимент? Простите за грубость, мисс Дурная Химичка!

— Я Сол-Фьюри!* — она бросила в Кота колбу — тот глумливо отскочил в безопасное место.

— Как по мняу, я получше имя придумал. — Акума вскрикнула, словив удар Кота, и буквально закидала его бомбами. Он изящно увернулся от каждой из них (пропустив парочку буквально в миллиметре от себя), а потом на запястьях акумы затянулось йо-йо Ледибаг.

— Вам обоим стоит серьезно подумать над своими каламбурами, — проворчала Ледибаг, не давая Сол-Фьюри устроить еще одну бомбардировку колбами.

Кот пожал плечами и прислонился к стене:

— Нормальные у меня каламбуры. Да я гениален — придумываю шутки на ходу и каждой попадаю в точку!

— Хм, мда.

— Хватит меня игнорировать! — пока они пикировались, Сол-Фьюри свободной рукой быстро натянула противогаз и нажала кнопку на аппарате — тот, выдав потоки газа, как-то поднял ее в воздух.

Кот точно знал, что химические газы на это не способны, но силы акум бывали довольно странными, не принадлежа этому миру изначально. Ледибаг с воплем взмыла в воздух вслед за Сол-Фьюри, которая болезненно зашипела — струна йо-йо впилась ей в запястье.

Нахмурившись, он задумался, как сбить эту летающую парочку, но почувствовал, как начали гореть легкие. И он, и Ледибаг поняли, для чего Сол-Фьюри противогаз — он часть защиты, а не дань моде.

— Кот Нуар! — прокричала ему сверху Ледибаг (она кашляла не так сильно, потому что газа ей досталось поменьше). — Поднимайся выше!

Кот ошалело осмотрелся, прикрывая рот и нос рукой перчаткой, чтобы защитить легкие. Прыгая и перелетая при помощи шеста с места на место, он улизнул с земли на крышу, лихорадочно пытаясь отыскать свою напарницу и акуму:

— Ледибаг?!

— Сюда! — Сол-Фьюри приземлилась на другой крыше, ее запястье все еще стягивала струна йо-йо, не позволяя сбежать. — Быстрее! Я ее не удержу! — он прыгнул и помчался по крышам, затормозив рядом с напарницей. Ледибаг тотчас отпустила акуму и приняла боевую стойку, настороженно оглядывая крыши. Кот последовал ее примеру, внимательно вслушиваясь в любые признаки того, что под крышей, на которой они стояли, кто-то был.

Акума зарычала на них, осторожно растирая бережно прижатую к груди руку:

— Как ты могла! Это была моя счастливая рука!

— Что счастливого в руке, которая причиняет людям боль? — Кот уже подустал отвлекать Сол-Фьюри — Ледибаг в этот момент пыталась вычислить, где спрятана акума — поэтому, повернувшись к одержимой, он собрался на нее напасть. — Если ты не можешь сделать что-то хорошее, зачем вообще что-либо делать?!

— Кот! — крик Ледибаг не остановил его, кулак Нуара направился акуме в лицо, та с трудом успела увернуться и подцепить флаконы со смесями, закрепленные на талии. Оскалившись, она раздавила их ногой.

— Уж лучше привлечь внимание к своей упорной работе, чем позволить кому-либо растоптать себя из-за простой ошибки! — что-то внутри него щелкнуло, и он, отбросив вялые насмешки и шуточки, взорвался: черно-красным вихрем из гнева, ярости, боли, страдания, горя и скорби, потому что как она смела оборвать жизнь Маринетт по такой эгоистичной причине?!

— Катаклизм! — он бросился к ней с занесенной вверх рукой, вокруг ладони дико кружили черные крапинки разрушения и хаоса. Все, что он видел, было красным. Неконтролируемо красным. Акума в шоке отпрянула от него. Она испугалась и правильно сделала — он и представить себе не мог, на что было сейчас похоже его лицо (ликуя, он чувствовал, каким же сладким был ее страх — она боялась его мести). Вцепившись в халат, он подтащил ее и, с решимостью в глазах, приготовился добить.

— Кот! — йо-йо Ледибаг обернулось вокруг его запястья, не позволив расцарапать девичье лицо (хотя когтями на этом лице ограничиваться он не собирался). Он боролся со струной, шипел, когда она, затянувшись на запястье, врезалась в кожу. — Кот, остановись!

— Нет! — он потянулся к девушке — та взвизгнула от страха, отчаянно пытаясь отпихнуть его руку от своей головы. — Она думает, что может делать, что захочет, и плевать ей на последствия! Ну так я покажу, как ущербны такие мысли!

До ее головы оставались считанные сантиметры, акума в ужасе вопила, моля о пощаде (сама она не пожалела никого) , Кот с трудом слышал голос в голове, кричавший ему остановиться, но он не слушал — приди в себя, Адриан, ты должен это прекратить! — он не хотел прекращать, потому что для Маринетт этого никто не сделал, он был так зол, просто в бешенстве, ведь ничего подобного раньше не испытывал, и...

Его рука дернулась. Ледибаг в ужасе вскрикнула.

У него отвратительная удача, насколько он помнил.

Когти скользнули вниз, прикоснувшись к очкам — те смялись, разлагаясь, сгнивая, разваливаясь на кусочки, пока не осталось ничего, кроме серой пыли и вылетевшей из них бабочки.

Он не знал, промахнулся ли он из-за своего невезения.

Не знал, удача ли позволила ему обнаружить акуму.

Все, что он знал — Ледибаг нашла акуму, и его руки больше не сдерживало йо-йо. И этими свободными руками он схватил Сол-Фьюри за шею, чтобы она заплатила, жизнью за жизнь, не обращая внимания на крик «Талисман Удачи!» у себя за спиной, игнорируя отчаянные мольбы и слезы, что эта девушка просто жертва, она лишь жертва, совсем как Маринетт, пожалуйста, Адриан, остановись, местью ее не вернешь...

Вокруг него обвилось красное в черную точку лассо, прижав руки к бокам, и пока Сол-Фьюри, рухнув на землю, пыталась сделать вдох — руки-ноги ее не держали — Ледибаг, быстро поймав акуму, провела очищение.

— Пока-пока, маленькая бабочка. — Ни тепла, ни радости не было в ее голосе, как не было рядом и Кота Нуара, чтобы стукнуться кулаками в честь хорошо выполненной работы. Вместо этого она мрачно смотрела, как он вырывался из веревок, кричал на нее, орал, чтобы она отпустила его вот сейчас, да как она посмела, после всего, что произошло. Он едва заметил тихие шаги позади себя. Потом его обняли тонкие, но сильные руки, а к плечу прижался ее лоб — она обняла его крепче.

Его Камень Чудес запищал, ее — тоже, но он был слишком расстроен, чтобы волноваться об этом.

Напевая и тихонько его укачивая, она повторяла свои соболезнования. Крепко обнимала и тихо шептала слова утешения. Он не успокоился, просто обмяк, прижавшись спиной к ее груди, и силы наконец покинули его. Его гнев вылился слезами, они текли, а он тонул в горе, и больше ему ни до чего не было дела: ни до девушки, валявшейся на земле — она была одета в заляпанный халат и смотрела с недоумением и беспокойством, ни до зданий, лежавших в руинах, ни до напоминания кольца, на котором осталось лишь две подушечки, ни до сигнала сережек Ледибаг.

Ледибаг обняла его, позволяя выплакаться.

Кот плакал, и плакал до тех пор, пока его не прервал отчаянный писк Камня Чудес. Он откашлялся:

— Я... мне... мне жаль.

— Я знаю, — она быстро отпустила его и сняла лассо, — тебе лучше уйти, сейчас же.

— ... ладно.

Не мешкая, Кот бежал под покровом ночи до тех пор, пока не услышал знакомый сигнал еще раз, и вот уже он — Адриан Агрест, полный скорби ученик и друг. Плагг вылетел из кольца, усталый и измотанный, и Адриан, с трудом вспомнив, покормил квами сыром, лежавшим в кармане. Уселся в переулке и оперся о стену, уставившись в небо, когда знакомая волна Чудесного Исцеления пронеслась в воздухе. Он закрыл глаза, дожидаясь, пока его квами закончит есть, чтобы трансформироваться обратно в Кота Нуара и быстро вернуться домой.

Скоро все должно было встать на свои места, словно ничего и не пострадало вовсе.

Ни здания, ни ландшафты, ни люди...

Его глаза распахнулись.

Люди.

Маринетт.

— Плагг, — котенок-квами, слишком занятый — он уплетал сыр, который дал ему Адриан — проигнорировал слова своего избранника. Адриан нахмурился и ткнул большую голову Плагга. — Плагг!

Фыркнув на это, Плагг кисло посмотрел на Адриана:

— Не думай, что тебе сойдет с рук, что ты чуть не убил ту девушку. Это было глупо и импульсивно, сам же знаешь!

Адриан поморщился, потирая затылок. Возможно, по зрелом размышлении, чудом не состоявшееся убийство совершать не стоило, но в тот момент он не был властен над своими эмоциями (или же ему так хотелось думать).

— Я... Я знаю. С моей стороны это было ужасно, если не сказать больше.

Плагг кивнул и продолжил есть сыр, прерываясь при каждом пристальном взгляде на Адриана:

— Если не Ледибаг, она бы погибла.

Парень нахмурился при упоминании героини, но потом вздохнул и смягчился.

— ...да уж.

— Еще одна жертва в общем списке нам не нужна.

— Угу.

— Что ж, Ледибаг уже должна была все исправить.

— Эм, насчет вот этого... — квами с любопытством глянул на Адриана, утрамбовывая в рот остатки сыра, — я хочу, чтобы... хочу вернуться в коллеж.

Квами моргнул.

Раз.

Другой.

Адриан задержал дыхание. Ужас наполнил его грудь, когда Плагг отвел взгляд. Ну конечно же он собирался отказать, ведь Адриан сегодня едва не убил жертву акумы, он был ничуть не лучше нее, когда его захлестнули эмоции, и он не заслуживал исполнения желаний после всего, что устроил...

— Ладно.

Адриан удивленно хмыкнул, потому что раньше Плагг не был таким уступчивым.

— А... Эм... п-правда?

Черный котик подлетел к лицу Адриана и грубо подпихнул того носом:

— Правда. А теперь поторопись и трансформируйся, чтобы мы могли поскорее с этим разобраться и пойти домой.

И Адриан улыбнулся, улыбнулся впервые с атаки акумы, с безудержной радостью и необъяснимой надеждой, что возможно — возможно — его удача не была такой уж гадкой, и трансформировался в Кота Нуара. Он перелетал через крыши, пока не увидел знакомую школьную арку. Запрыгнул внутрь, забежал в ближайший класс и с силой распахнул дверь, отчаянно надеясь на то, что Чудесное Исцеление способно исправить что угодно, так же?

— Принцесса? Принцесса! — счастливый и веселый, он позвал ее в своем привычном игривом стиле, он ждал.

Но ответа не было.

Нахмурившись, он проверил следующую аудиторию.

— Принцесса! Это я, Кот Нуар!

Ничего.

— ...Маринетт? Можно выходить, опасности нет!

Еще один пустой класс.

Он сглотнул панику, стараясь сохранить жизнь своей надежде. В коллеже помещений много, она должна быть где-то здесь. Ему просто нужно было продолжать поиски.

— Маринетт! Отзовись!

Ответа не было. Страх проник в его душу, и он почувствовал отчаяние:

— Это не смешно, Маринетт!

Он бегал из класса в класс, едва дыша, пытался убедить себя в том, что Чудесное Исцеление не дает осечек, а Ледибаг не подвела его, и Маринет снова жива.

Он звал, и звал, и звал.

В коллеже звенела тишина.

Он звал, он кричал.

Его вопли эхом отдавались в коридорах.

Он рыдал и умолял ее вернуться.

Но она не вернулась.

Ее не было.

Он плакал снова — свернувшись на полу, надрывая душу и задыхаясь.

Он лежал так, пока не закончились слезы.

Встал.

Ушел.

Коллеж опустел.

 

Жизнь в коллеже била ключом, но Адриану было на это плевать. Понуро поднимаясь по лестнице, он едва не споткнулся об Алью — та сидела на ступенях, уткнувшись в колени лицом. Нино, стоявший рядом, утешал ее как мог.

Алья пробормотала что-то — Нино кивнул в ответ. Адриан, присев, погладил ее по спине. Когда приехала Хлоя, они так и скорбели вместе — безмолвные, залитые лучами солнца. Хлоя остановилась перед ребятами, и Адриан поднял на нее взгляд. Нино, словно предупреждая, уставился на Хлою — та усмехнулась.

Но не сказала ни слова. Вместо этого она выдала резкое «хм!» и ушла. Следом за ней плелась послушная, как и всегда, Сабрина, но даже она выглядела расстроенной и грустной. Прозвенел звонок, Нино с Адрианом мягко уговорили Алью встать. Та поднялась, слегка шатаясь, и они отправились в раздевалку.

Молча похватали вещи, старательно избегая шкафчика у самой стенки. Когда Алья забирала свои учебники, ее трясло. Она едва не уронила сумку, но ее поймал Нино, книги собрал Адриан. Она благодарно кивнула, и они отправились в класс.

Алья открыла дверь и ахнула.

Коротко вскрикнула и побежала к своему столу.

Нино завопил и рванул за ней, бросив обе сумки — свою и Альи — на пол.

Адриан заглянул в класс, и его глаза расширились.

Маринетт.

Она сидела в классе и, смущенно улыбаясь, крепко обнимала Алью — та рыдала у нее на плече. Нино трещал, пересыпая речь фразами типа: «Я так рад!» и «Заставила ты нас поволноваться!». Ее голубые глаза встретились с его зелеными, он уронил на свой стол книги и потянулся к Маринетт.

В ее глазах отражался вихрь эмоций, и, судя по тому, как у Адриана все расплылось перед глазами — он чувствовал то же самое.

— М-маринетт! — сжав ее в объятьях — крепких, надежных — он уткнулся лицом ей в шею, не думая о том, что ведет себя странно или навязчиво: она была жива, и это — единственное, что было важным. Вслед за Альей он плакал, и плакал, и плакал, но был счастлив, с плеч словно гора свалилась, потому что Маринетт, его Принцесса, была жива!

Он держал ее крепко, не отпустив, даже когда Алья освободила свою лучшую подругу и завалила ее вопросами. Он слушал ее милый нежный голос — она рассказывала Алье, что очнулась в коллеже и не помнила почти ничего из того, что произошло (Адриан мельком удивился, почему же вчера вечером он так и не смог ее найти, но отмахнулся от этой мысли — засунув подальше — потому что это было не важно, не важно, Маринетт была здесь, а все остальное не имело значения). Она нежно гладила его по спине — он до сих пор плакал — и, Боже, он знал, что потом Нино будет его подкалывать, но ему было наплевать, он просто хотел подольше чувствовать ее тепло, подольше ощущать ее, живую, в своих объятьях.

Нино мягко оттащил Адриана от Маринетт, пошутив, мол, он так ее придушил, что от его чувств можно было и задохнуться, Маринетт вспыхнула, покраснев, и они рассмеялись (пусть у Адриана это и был смех сквозь слезы), а когда он вытер глаза, то увидел, что его Принцесса тоже плакала.

— Эй, теперь же все хорошо. С тобой все хорошо, — он ярко улыбнулся и вытер ее слезы — нежно и бережно, словно Маринетт была стеклянной, и он почти боялся потерять эту драгоценную прелестную девушку. Снова. Она икнула и прикусила губу.

— Простите.

Он нахмурился и помотал головой. Алья достала салфетку и подала ее подруге. Нино неловко топтался за спиной у Адриана.

— Тебе незачем извиняться.

Она изучающе посмотрела на него своими большими круглыми глазами: Адриан заметил, как их переполняет вина и печаль, и он не понимал, что было этому причиной, но не мог позволить ей винить себя в чем-то, что от нее не зависело.

— Ты... Вы все волновались обо мне... Вы с Альей плакали, и...

— Дорогуша, это сейчас не важно, — Алья обняла Маринетт со спины и улыбнулась им обоим, широко и ярко, — важно то, что ты жива... Господи, ты жива! Ты в порядке, живая и невредимая! Остальное нас не волнует. — Она потерлась носом о ее щеку и слегка взъерошила волосы, заработав от Маринетт смешок. Адриан согласно кивнул. Он нашел ладонь Маринетт, крепко сжал ее, нежно провел большим пальцем по костяшкам ее руки и улыбнулся — так же ярко, как и Алья.

— Просто мы так рады, что ты снова с нами, Маринетт, — она дернулась в объятьях Альи — Адриан так же держал ее за руку — но все-таки встретила его взгляд слабой улыбкой.

— ...ага.

Нино, откашлявшись и прочистив горло, выглянул из-за плеча своего лучшего друга:

— Не хотелось нарушать момент, но, кхм, ты уже сказала родителям, что жива?

Адриан замер и тут же отпустил руку Маринетт, Алья же, странно ему ухмыльнувшись, рассмеялась. Маринетт кивнула Нино, ее слабая улыбка словно стала чуть уверенней.

— Да, сказала. Первым делом, как только очнулась.

— Отлично! Значит, с этим разобрались! — он беззаботно рассмеялся — напряжение отпустило — и Адриан заметил, что вокруг них собралась толпа. Маринетт окружили одноклассники, придушили ее, заобнимав, и они с Нино вывалились из толпы вместе с Альей, вцепившейся в Маринетт стальной хваткой (он даже ей позавидовал. Чуть-чуть). Адриан вздохнул, Нино игриво пихнул его в бок. — Ну и что это было?

— Было что? — недоуменно посмотрел на него Адриан.

— Все эти ощупывания и рыдания! Я понятия не имел, что она тебе настолько нравится!

Адриан моргнул раз, другой, а потом почесал затылок:

— Эм... А разве это не нормально, когда твой друг воскрес из мертвых?

Нино пожал плечами и сел на свое место. Адриан стоял рядом с ним — его место затопило море учеников, приветствующих возвращение Маринетт в мир живых.

— Пожалуй. Но, чувак, ты там правда чуть не закончился. Знаешь, даже Алья переживала меньше. А ведь они с Маринетт почти что парочка. Ну, если бы Маринетт не была бы, ну, ты знаешь.

— Знаю что?

Нино усмехнулся и откинулся на спинку стула.

— О, что ж, думаю, когда-нибудь ты это выяснишь. — В этот момент вошел преподаватель, ученикам пришлось разбежаться, к Адриану вернулось его место, а Маринетт с Альей уселись позади ребят.

Он никак не мог справиться с улыбкой, возникшей на лице.

Она вернулась.

Его Принцесса.

Маринетт, спрятавшись за тетрадью, вперила взгляд в страницу, пытаясь избавиться от вины и знания.

Больше она никогда не будет для него чем-то привычным.

Она закусила губу, пытаясь не разрыдаться снова, и быть сильной — ради них.

Она — важна, быть может, важнее, чем Ледибаг.

Это она виновата, но они об этом не узнают никогда.

Нет, если бы не Ледибаг, Маринетт бы не вернулась, пусть изначально та ее и не спасла.

Она обманула Адриана.

В конце концов, Ледибаг выкрутилась, но Адриан уже низложил ее с пьедестала, на который когда-то вознес.

Она предала доверие Кота.

Сейчас они с Маринетт были на одном уровне — обе особенны, обе важны. Одинаково.

Она не умерла, но позволила им считать себя погибшей.

Он светло улыбнулся.

Она мрачно нахмурилась.

Он защитит их. Их обеих.

Больно им — обоим — сделала именно она.

_______________________________

Сол-Фьюри (от англ. sulfur — сера) — эдакий вариант Серной Ярости, по аналогии со стандартными злодейскими именами, которые раздает акуманизированным Хищная Моль.