Stages (гет)

Ремус Люпин любит Гермиону Грейнджер.

Ему пятнадцать, когда девочка-подросток впервые приходит к нему в гости, несмотря на то, что он оборотень.

И Сириус указал на это. Не в буквальном смысле, но его лучший друг не находит в этом ничего позорного. Вместо этого, он наклоняет голову и осматривает гостью кокетливым взглядом. Его глаза медленно сканируют и дразнят. Гермиона смотрит на него также, с широко распахнутыми глазами, её взгляд задерживается там, где он никогда не останавливался. У Ремуса горят щеки.

Они смутили его этими взглядами. Гермиона прибыла с сумкой, полной книг, и презрительной улыбкой, которую сопроводила неизменной приподнятой бровью. Он знает, что она девушка, но его подруга никогда не вела себя таким образом. Годом раньше, он слышал её жалобы на пятикурсника из Рейвенкло, который постоянно ходил за ней. Девушка находила его постоянные разговоры раздражающими, а его попытки заигрывать с ней выглядели ужасно странно. Ремус был несказанно рад этому, потому что ему не пришлось находить с ним общий язык. Она, казалось бы, не интересуется мужчинами или женщинами, даже когда проходит шестикурсник из Хаффлпаффа и Лили говорит о том, что этот парень красавчик. Гермиону прямо таки тошнит от этого.

Она выглядит, как девочка. Он заметил это. У нее выровнялись зубы, но лицо по-прежнему выглядит нежным и тонким, такое же стройное и легкое тело, дикие кудри, которые развеваются на ветру и небольшой рост. И естественно, Ремус заметил это, он же мужчина, в конце концов. Ему совсем неважно, как она выглядит, потому что она его первый друг, его лучший друг, и она отличается от Джеймса, Сириуса и Питера. А он сделает для нее всё…

Поэтому, он действительно не волнуется о тех взглядах между девушкой и его приятелем. Он понимает, что Гермиона знает наверняка, что Сириус просто флиртует, да и она слишком умна, чтобы попасться на его удочку.

Или он так только думал.

Но всё меняется однажды вечером, когда он возвращается из больничного крыла, где пролежал два дня из-за полнолуния. Пролезая через проход в портрете в гостиную, Ремус замечает Сириуса и Гермиону, которые прячутся в дальнем углу комнаты. Блэк смотрит ей в глаза, приподняв её подбородок одним пальцем, и медленно наклоняется вперед. Она не отталкивает его. А наоборот, её рука лежит на его щеке. Люпин смотрит, как они поддаются вперед и их губы встречаются.

Ремус был ошеломлен.

Он ошеломлен.

— Ты этого не ожидал?

Этот голос принадлежал Лили. Парень переводит взгляд на неё, прислоняется плечом к стене рядом с портретным проёмом, скрещивает ноги и не знает, что чувствует. Рем сглатывает и медленно качает головой. Он не знает, что сказать.

— Они встречаются уже неделю, — говорит Лили, наблюдая за реакцией своего друга, — Как ты мог не заметить? Ты не думал, почему Сириус стал учиться намного лучше? Ему просто нужно исправить свои оценки.

— Это из-за СОВу, — буркнул Ремус, и взгляд Лили смягчается. Она хлопает его по плечу. Эванс оглядывается через плечо, и Ремус делает то же самое.

Они больше не целовались, но по-прежнему сидели рядом. Сириус разговаривал с Джеймсом, а Гермиона сидела с книгой на коленях. Оскал Сириуса действительно подтверждал слова Ремуса. Гермиона улыбалась мягкой улыбкой, её глаза затуманено всматривались в книгу. Их пальцы соприкасались на кружевной обивке дивана.

Ремус мог слышать стук своего сердца в ушах. Он не мог подобрать нужных слов.

— Я не знаю, как долго это продлится, и я сомневаюсь, что они будут вместе. Просто... постарайся привыкнуть, ладно? Они выглядят счастливыми. Разве это не главное?

Ремус не любит перемены. Ему намного комфортнее, когда всё не идёт наперекосяк, а течёт плавно, без малейшего намека на разлад. Всё, что случилось с Сириусом и Гермионой настолько неожиданно и он не представляет, как быть дальше. Поэтому он поступает так, как обычно, когда ему необходимо не забивать голову ненужными мыслями.

Он отступает.

Ремус уходит, не говоря ни слова, пересёк общую гостиную и поднялся вверх по лестнице в его спальню, закрыл за собой дверь и занавесил полог.

Он не спал всю ночь.

* * *

— Почему ты так к ней относишься? — вырвалось у Ремуса; как всегда резковато, когда он нервничал.

В комнате все сразу же затихают, а обнаженная спина Сириуса застывает на пару мгновений.

— Эээ... мы подождем вас... внизу?

Джеймс всегда тактичен, когда кто-то в этом нуждается. Они закрывают дверь, и Ремус с Сириусом остаются наедине. Темноволосый маг поворачивается к другу с дерзким выражением на лице. Две пары глаз уставились друг на друга.

— Не знаю, — говорит Сириус. В конце концов, и Ремус хмурится и печально качает головой.

— Ты относишься к ней неправильно. Она заслуживает большего, а ты просто играешь с ней. Гермиона не такая, как твои бывшие пассии.

Сириус выглядит оскорблённым и открывает рот, чтобы ответить, но останавливается. Через мгновение его плечи опускаются.

— Нет, — спокойно говорит он, — Она не такая, — выражение его лица умоляет выслушать. Он делает шаг вперед.

— Но вот что мне в ней нравится, Лунатик. Она умная и смешная, её саркастические шутки великолепны, у неё упрямый характер и она хочет проводить время со мной. Она не говорит разное дерьмо и не визжит от одного моего вида, как это многие любят делать. И, и... я люблю ее. Я люблю ее. Я буду относиться к ней хорошо. Я буду!

У Ремуса сжимаются все внутренности, ему не нравится, Мерлин, как же всё это ему не нравится! Но он не может протестовать. Он не может. Сириус — один из его лучших друзей, и Гермиона — его... его...

Сестра, подсказывает мозг, но он не чувствует удовлетворения. Это не совсем подходит. Но лучшего он не может придумать, поэтому сойдет. Ремус нерешительно топчется на месте и пристально смотрит на Сириуса, который выглядит необычайно уверенным. Ремус сглатывает. Конечно, Гермиона, скорее всего его лучшая сестра, которая у него когда-либо была. Поэтому, он сделает всё для того, чтобы Сириус не причинил ей боль.

Да и разве он не хотел для неё самого лучшего? А если это лучшее — один из его лучших друзей, то кто он такой, чтобы говорить, что этого не может случиться?

— Одно условие: я не буду знать, что вы там делаете, — хрипло говорит он. Сириус кивнул настолько быстро, что спутанные волосы закрыли его лоб. Ремус ещё минуту молча стоит, а затем разворачивается и выходит из комнаты, и проходит мимо Джеймса, Питера и Гермионы, которые ждут их в общей гостиной.

— Рем..? — зовет Гермиона, её брови нахмурены, но он не останавливается. И когда она и Лили позже присоединяются к нему в библиотеке, он чувствует себя неловко и молчит, совсем как на первом курсе.

* * *

В течение пяти месяцев Сириус держит свое слово. Ремус уверен, что он разговаривал с Джеймсом об этом, но они как-то умудряются не обсуждать при остальных. Ремус наблюдает за новой парой Хогвартса. Они держатся за руки, Гермиона сидит у Сириуса на коленях, и они целуются всё свободное время, но в комнате для мальчиков, Гермиона и Сириус ни разу не появлялись вместе.

В конце концов, день рождения Пита и много огневиски, может многое изменить.

Четверо друзей сидят в кругу в пустом классе по Чарам. Они играют во взрывающиеся карты. У Рема в голове приятный гул, но он ещё не пьян. Это заняло бы много времени, чтобы напоить его. А три его буйных друга оплакивают тот факт, что Джеймс после четырех с половиной лет ухаживаний до сих пор не вместе с Лили.

— Я для неё всё делаю, но ничего не получаю взамен, — нечленораздельно мямлит он. Его усы, которые он старательно отращивать, опалены злосчастным напитком. Сириус хихикает.

— Чо ржете, придурки? — он тянет слова с усмешкой, болтая в стакане янтарную жидкость. Сириус машет головой, как собака. Джеймс улегся на спину, зажимая руками рот.

— Он... он... он хочет, чтобы ему кто-нибудь подрочил! Он же у нас такой беспо-о-мощный.

— Пфф.. Будто вы никогда не дрочите, — пьяно фыркает Джеймс.

— Не-а, не-а,— поёт Сириус, вскидывая широко руки и делает "ласточку", — Для меня все делает Ге-ик-рми-иона, — он хихикает, вздыхает и закрывает глаза, складывая руки на животе, — Мда. Она любит меня. Вы не поверите, как же она меня любит, когда я делаю то, что вы, мои дорогие, не сделаете с девушкой ещё мно-ого лет. Великий Мерлин, а какие она издает стоны, когда я доставляю ей удовольствие, гиппогриф меня затопчи, я могу кончить только от её стона.

Рычание, нарастающее в глубине грудной клетки Ремуса, вот-вот вырвется наружу, сломав все ребра. Он не смог удержать это в себе. Теперь уже все услышали утробное рычание. Глаза Сириуса распахиваются, и он перестает смеяться. Из рук Джеймса выпадает бутылка с недопитым огневиски, и вся жидкость растекается по полу.

— Лунатик? — пищит Питер, мутным взглядом смотря на друга.

Ремус чувствует, будто цепи сковали все его тело. Он пытается встать, чтобы хорошенько врезать Блэку за его отвратительные слова, но не может.

— Рем, я…

Но Сириус не успевает договорить. Ремус вскакивает со своего места и уходит.

* * *

Они не говорят об этом. И это странно, потому что они говорят обо всем, но не об этом. Правда, Ремус уверен, что, когда его нет поблизости, его друзья обсуждают, произошедшее в день рождения Питера. Бывает, когда Рем заходит в их общую спальню, друзья сразу прекращают беседу, наступает молчание и все сразу переключаются на какие-то нейтральные темы. Сам Ремус счастлив, не обсуждать это. Он стесняется своей бурной реакции, и не хочет думать о том, почему так сильно разозлился.

Абсолютно против того, чтобы думать о том, что привело к такой реакции.

Теперь это будет ещё одна запретная тема для разговоров, и четверо мальчиков будут притворяться, будто ничего не произошло.

Одним вечером Ремус стал свидетелем разговора о предстоящем походе в Хогсмид.

— Вы собираетесь пойти в Хогсмид? — спрашивает Лили. Гермиона качает головой и дёргает Сириуса за плечо, когда тот обиженно смотрит на нее.

— Нет. Мы собираемся весь день заниматься уроками, — отвечает девушка. Сириус тяжело вздыхает.

— Но как же Сладкое королевство, любовь моя! — Сириус делает жалостливые щенячьи глазки, — А сливочное пиво! А Зонко! Тем более, вы же хотели пойти в книжный магазин, разве нет? Мы же сможем позаниматься в любое другое время!

— Сириус Блэк, разве ты забыл, что на следующий недели у нас будет тест? — ругает его Гермиона, тыча пальцем в грудь своего парня. Ремус усмехается фамильярности её тона, — Мы остаемся здесь и будем учиться. И перестань жаловаться! Я ясно выразилась?

— Да, мама, — Джеймс тыкает Сириуса в бок, а Питер, закрывает рот рукой, чтобы не захихикать.

Гермиона ухмыляется и похлопывает парня по плечу. Разговор переходит на тему того, что Ремус, Питер и Джеймс собираются пойти в деревню. А Лили шмыгает носом и говорит, что пойдет с Марлин Маккиннон и Алисой Макмиллан, и они будут держаться подальше от этих троих. В глазах у Джеймса появляются озорные искорки и он начинает что-то шептать Питеру, а Ремус смотрит на них с подозрением. Он уже думает, как бы их отвлечь от задуманного.

В конце концов, он не получит шанса отвлечь этих двоих. На следующий день Ремусу стало ужасно плохо, это бывает перед полнолунием. Поэтому к полудню он ничего не мог сообразить или сделать. Его друзья отнеслись с пониманием, когда он попросил обойтись остальную часть прогулки без него. Он пошёл обратно в замок с мыслями о горячем шоколаде и постели.

В его голове стоит туман, когда он поднимается в спальню и не замечает, что он здесь не один.

Он видит широкую голую спину. Полог открыт нараспашку. Ему видны руки Сириуса, которые сжимают бедра Гермионы, а её бледная грудь раскачивается из стороны в сторону. Она стонет, её руки скользят по его коже, гладят растрепанные волосы Сириуса. Парень рычал, когда входил и выходил из неё. В воздухе парил аромат календулы и ещё какой-то пряной специи.

Ремус наблюдал.

Его одолела брезгливость, но в тоже время благоговение. Их бедра набирают скорость, и они даже не замечают, что кто-то за ними наблюдает. Ремус заставляет ноги сдвинуться с места, отступая обратно за дверь. Ум затуманен, а глаза ничего не видят.

Ему сложно двигаться, такое чувство, будто тонны камней привязаны к его ногам.

Молодой оборотень не знает точно, сколько огневиски выпил, но набрался в этот день прилично. Он бредёт по туннелю, который ведет в подвал Сладкого королевства. Выходит из веселого магазина и тащится по опустевшей дороге в маленький невзрачный паб “Кабанья Голова”. Бармену видимо плевать, сколько лет молодому посетителю, главное, что с собой есть галлеоны, а остальное пустяки. Ремус спотыкается весь путь обратно до школы поздним вечером. Он настолько зол, что не замечает ничего, происходящего вокруг.

— Лунатик! Где ты блять, был весь день?! — доносится до него чей-то обеспокоенный голос.

Ремус постарался аккуратно вылезти из портрета, который вёл обратно в Сладкое королевство.

— Кто-о зде-есь? — голос Люпина был откровенно пьяным.

Перед ним колеблется воздух и в только что пустовавшем коридоре появляются Джеймс и Лили в плаще-невидимке. Ремус тупо смотрит на них, а затем начинает хихикать без остановки.

— Джеймс! Джейми, Дже-ееее-йми, ты получил её! Ты получил свое — ИК! — получил свой цветок!

— Господи, Ремус, ты что, пьян? — задыхается Лили и упирает руки в бока, — Ты исчезаешь, говоря, что ты заболел, а потом оказывается, ты напился в хлам!?

— Эванс, заткнись! — кричит Джеймс. Удивленная Лили сжимает губы в тонкую линию. Очкастый мальчик делает шаг вперед, кладёт обе руки на плечи Ремуса, и тихо спрашивает, вглядываясь в его глаза: — Все хорошо, Рем?

— Всё ве-еликолепно-о, — отвечает Ремус с широченной улыбкой, топчась на месте, — Я сто-о-о-олько выпил оге-ик-виски! Дохрена много-оо.

Джеймс хмурится и ищет поддержку в зелёных глазах Лили.

— Давай, Лунатик, — в конце концов, вздыхает он, — пойдем в постельку, да? — он приобнимает друга за плечо, а тот бормочет что-то, но, ни Лили, ни Джеймс не могут понять, что именно он им говорит. Потом они медленно пробираются через весь замок с Ремусом, который повис на шее у Джеймса. Плащ невидимка бережно скрывает их от учеников и от профессоров. В Общей гостиной пусто. Только Питер, Сириус и Гермиона ждали возвращения друзей.

— Вы его нашли! — восклицает Гермиона, на её лице появляется облегчение, она подбегает к Ремус, — Где он был? С ним все в порядке? Ремус, что случилось? — девушка тянется к нему, но резко останавливается, когда понимает, что Ремус отворачивается от неё.

— Нет, Нет, Нет, нет, — бормочет он, падая спиной на стену, и сползает на пол, — Только не ты, не хочу тебя.

— Что с ним случилось? — визгливо вопрошает ведьма с густыми волосами. Она выглядит напуганной и шокированной. У Джеймса суровое выражение лица.

— Он же пьяный, — сквозь стиснутые зубы говорит он. Челюсть Питера падает, а Сириус качает головой, нахмурив брови.

— Но Лунатик не может напиться, — смотрит Блэк, на слабого друга.

— Видимо, может. Давайте поднимем его наверх. Ему завтра с утра будет, ой, как хреново.

Сириус кивает. Они с Джеймсом приподнимают его.

— Не трогайте, блять, меня!

Рык останавливает всех. Ремус присел на корточки, злобно глядя на Сириус, голубыми глазами. Сириус шагнул назад.

— Эй, Луни, хватит. Успокойся! — говорит он, выставляя руки вперед¸— Какой чёрт его укусил?

— Я не знаю, — вздохнул маг, челюсть его по-прежнему была напряжена, — Но это что-то должно быть серьёзным, потому что это заставило его набухаться, как свинья. Вероятно, он выпил тонну алкоголя, чтобы довести себя до такого состояния.

— Но, что он хотел забыть? — тихо говорит Питер. Джеймс вздыхает и потирает висок большим пальцем.

— Ты мыслишь в верном направлении, Пит, но я не знаю. Мы всё равно должны дотащить его до комнаты. Сириус, ты должен остаться, и, возможно, Гермиона тоже, видимо вы что-то натворили, ребятки. Пит, поможешь мне?

— Конечно, — Питер соглашается, и двое мальчишек осторожно подходят к Ремусу, который снова оперся на стену и сидит на полу с согнутыми коленями и обхватив голову руками.

— Хорошо, Пити, только ты — ИК! и ты Джеймс проводят меня.

—Ладно. Поднимайся по лестнице, Луни.

Трое мальчиков медленно пробираются вверх по лестнице, Сириус, Гермиона и Лили следуют за ними. Ремус молчит весь путь до комнаты. Только когда друзья заходят в спальню, Ремус толкает друзей и, спотыкаясь, валится лицом вниз на кровать.

— Не хочу спать, — бормочет он, а затем быстро закрывает глаза и вырубается.

* * *

Целую неделю Ремус не выходил из своей спальни. Люпин никому не рассказывал, что видел, и не объяснял причину, почему напился, также он игнорировал этого ублюдка. Сириус был явно расстроен, но, чем дольше Ремус его игнорировал, тем меньше это волновало Блэка. Он упрямо не пытался привлечь внимание Ремуса, чтобы как-то приободрить, так как знал, что это раздражало Джеймса и Питера.

Как ни странно, Ремус не разговаривал и с Гермионой, хотя сам не понимал почему. Он знал, что Сириус талантлив в обращении с девушками в своей постели. Люпин не мог удержаться от гнева, и никто не сможет ему в этом помочь. Каждый раз он чувствовал почти мстительное удовлетворение, зная, что ни один из его друзей не понимает, отчего он злится на них, не смотря на требования Гермионы, которая теперь постоянно ругалась с ним.

— Я не знаю, что у тебя за проблема, но ты ведешь себя, как мудак! — она кричит на него, уперев руки в бока. Её волосы спадают копной диких кудрей, будто имитируя поведение своей хозяйки. Голос срывается, и она выбегает из общей гостиной.

Уставившись в потолок, когда за девушкой захлопывается дверь, Ремус говорит сам себе, что гнев вполне оправдан. Он имеет полное право злиться. Они ушли назад... Они меня предали... Они сделали это. Но ведь она же ему, как сестра, и он не может...

Пусть они страдают.

В ночь перед полнолунием, когда его друзья, где-то отрывались, Ремус закрыл шторами окна, чтобы не мешал свет, но вдруг кто-то рывком открыл их. В его голове что-то щёлкнуло и он нахмурился от раздражение.

— Эй, я здесь работаю!

— Плевать, — говорит Джеймс, — Мы кое-что тебе должны показать. Может быть, это остановит твое бичевание навсегда. Бродяга?

Бродяга? Ремус удивляется, потом хмурится, но прежде чем он успевает что-то прокомментировать, из-за Джеймса выходит Сириус, с нервным выражением на лице, которое отличается всем другим выражениям, которое он носил на этой неделе. Он облизывает губы и делает глубокий вдох.

— Хм, мы всё это долго планировали, и всем нам, наконец, удалось достичь успехов на прошлой неделе, и, ну... эээ, я думаю, тебе просто стоит на это взглянуть, — он делает еще один вдох, становится в удобную позу и закрывает глаза. Ремус продолжает хмурится, а потом Сириус исчезает. У Ремуса отваливается челюсть.

На месте Блэка стоит большой чёрный пес.

— Что..? — бормочет он, разглядывая собаку, которая подходит к нему на несколько дюймов ближе. Нос пса касается колена Ремуса. Сириус сидит на ковре с высунутым языком. На шокированный взгляд Ремуса, Джеймс качает головой.

— А он просто...?

Джеймс усмехается.

— Йип! А теперь у нас... Хвост!

Под булькающий смех убегает Питер, а на месте, где только что стоял мальчик, появляется, тихо попискивая, крыса. Хвост бегает вокруг собаки, а потом залезает ей на хвост. Ремус почти решил, что у него галлюцинация.

— Мерлина Мать!

— И последнее на сегодня, но определенно не последнее в очереди, объявляю... Сохатый!

Джеймс вскидывает подбородок, а затем на его месте встает олень.

Он олень.

— Черт бы меня побрал! — визжит Ремус, его организм яростно протестует против полной луны. От удивления он бросается назад на кровать. Олень фыркает, постукивая копытом, крыса спускается на нос собаки и бежит за оленем. Последний опускает свою голову, чтобы позволить крысе, добежать до своего носа.

Ремус уставился на трёх животных, а поток дыхания из лёгких с силой грузового поезда выходил из него, его сердце бешено колотилось. Он ошарашено и недоверчиво смотрел на друзей. Они…Они…

Что они наделали?

— Лунатик?

Повернув головой, он встретился со взглядом Сириуса, который стоял рядом со своим другом у и смотрел на него с тревогой.

— З-зачем вы это сделали?

— Мы сможем помочь тебе сейчас, Лунатик, — торопливо, но искренне говорит Сириус, — Теперь тебе не придется быть одному завтра или когда-нибудь ещё. Оборотни не нападают на животных, и мы можем... мы можем стать твоими друзьями, когда ты превратишься. Это, конечно, не остановит боль, но, может быть, ты не сможешь навредить себя, если отвлечёшься. Гермиона тоже хотела это сделать, но нагрузка слишком велика, ей пришлось бы затратить много магической энергии. Она узнала только в этом году, о нашем обучении и обиделась, что не сможет попробовать. Она чувствует себя невероятно виноватой, — он сделал шаг вперед и сел на кровать, пристально глядя на оборотня, который обнимал свои колени, — Но даже без неё, тебе не придётся больше столкнуться с этим в одиночку. Мы.., — он поворачивается и кивает головой на оленя, который отчаянно пытается стряхнуть крысу, цепляющуюся за один из его рогов, и злится с каждой минутой всё сильнее и сильнее, — …Мы будем с тобой сейчас. На каждом этапе этого пути. Если ты этого захочешь.

Ремуса будто парализовало. Они стали ... они стали незарегистрированным анимагами, ведь они должны быть незарегистрированными, чтобы помочь ему.

Сириус сделал — это для него.

Гнев начал отступать.

— Будь ты проклят, Блэк, — стонет он, трёт свои глаза и тяжело вздыхает. Но мрачные эмоции тают, будто они не существовали. Оскал наследника Благороднейших из семьи Блэков превращается в улыбку.

— Бродяга, — исправляет его друг, становясь опять чёрным псом. Он выдает тихое “Тяф” и начинает танцевать вокруг кровати, прыгает на оленя и на крысу, не переставая поскуливать. Ремус смеется так сильно, что, кажется, вот-вот не хватит кислорода, и он умрет.

— Бродяга, — шепчет он, наблюдая, как олень опускает рога и начинает трясти головой.

Слышится крысиный визг, когда Сохатый валится на спину собаки и сползает вниз.

У Ремуса в глазах стоят слёзы от осознания того, что для него сделали друзья и на что они пошли. А они продолжают играть, делая вид, что не замечают слёз друга.