Три утра Люциуса Малфоя (гет)

Солнечный луч перечеркнул оставленный Нарциссой на столе пергамент. Люциус поморщился. С некоторых пор у него были связаны не самые приятные ассоциации с утренней почтой. И с прессой, которая угомонилась лишь недавно, и с корреспонденцией, в которой, как правило, содержалась очередная причина разыгравшегося приступа мизантропии.

— Дорогой, в следующее воскресенье нас ждут к обеду на площади Гриммо.

Исключения из правил не случилось.

— Избавь меня. Мне вполне достаточно семейных ужинов в Мэноре.

У приглашения был привкус хорошо выдержанного огневиски, хорошо приготовленного мяса и хорошо устроеннной жизни в доме, где, казалось бы, устраивать хорошую жизнь было некому. Оба хозяина, по мнению Люциуса, ничего в хорошей жизни не понимали, советы старшего поколения с завидным наплевательством, которое Нарцисса почему-то называла непринужденностью, перекраивали под себя и на обязательных раз в месяц семейных обедах обменивались такими взглядами, что Люциус на всякий случай потренировался перед зеркалом краснеть до нужной степени выразительности. Кому-то же надо, если этим двоим нет дела до приличий. Нарцисса сияла, живо поддерживала разговор и снисходительно улыбалась всем троим.

— Драко настаивает на твоем присутствии. Говорит, у них для тебя сюрприз.

Перебить предвкушение сюрприза не смог даже первый глоток божественного кофе.

— Если тебе нужен повод, то ответь им, что после несостоявшейся встречи с арабским селекционером я не настроен излучать дружелюбие и радоваться сюрпризам. Кстати, это правда. Драко поймет. И возможно даже Поттеру объяснит.

Мордредов араб, единственный в мире сумевший вывести породу павлинов с перламутровым оперением неведомого ранее окраса "таежный иней", ускользал, как угорь. Его краткосрочный визит в Лондон подходил к концу, а Люциус так и не смог добиться от него не только встречи, а даже мимолетной беседы. И не он один — журналисты слаженным хором рыдали на страницах светсткой хроники, сетуя на неуловимость высокого арабского гостя.

— Люциус Малфой, — голос Нарциссы мог соперничать с самым сильным империо. — Ты отправишься на этот ужин и будешь излучать столько дружелюбия, сколько осилишь!

А какое славное могло бы получиться утро.

Окончательное погребение любимого времени суток прервало появление эльфа с еще одним утренним письмом.

Люциус разглядел затейливую вязь на тесьме и настороженно развернул пергамент.

Уважаемый мистер Малфой,

Приношу свои извинения за отмененную по независящим от меня обстоятельствам встречу и буду счастлив увидеться с вами на обеде, куда я имею честь быть приглашен мистером Гарри Поттером и мистером Драко Малфоем.

Примите заверения в самом глубоком и искреннем уважении, а так же пожелания всяческого благополучия и процветания вам, вашей прекрасной супруге, вашему достойному сыну и конечно мистеру Гарри Поттеру.

Искренне ваш покорный слуга

Хасан ибн Мурад Альмади.

Люциус перечитал письмо от Хасана-как-его-там-мади, покосился на нагретый солнцем прегамент с приглашением на скромный семейный обед на площади Гриммо и решил немного побыть филантропом — мир нуждался в его снисходительности в это почти славное утро.