День Империи (джен)

Семнадцатилетний Люк Скайуокер в неверии глядел на вооружённого великана, стоявшего перед ним.

— …Мои дорогие дети, когда-то я был Энакином Скайуокером. Я ваш отец.

Рядом он услышал резкий вздох сестры, наполненный удивлением и испугом. Люк не мог оторвать взгляда от мужчины напротив, мужчины с великой силой, невероятными и даже загадочными способностями.

Дарт Вейдер, лорд ситхов.

Даже на Татуине Люк слышал о нём. Фиксер, один из старших мальчиков, мучил намного младшего Люка историями о том, как Тёмный лорд (так же, как большой крайт-дракон из каньона Беггар) вползал в дома маленьких мальчиков и съедал их сердца. К тому времени, когда Люк стал «изнурённым» подростком, он перестал верить в такие детские сказки.

Теперь же, глядя на эбонитовый колосс и затаив дыхание, зная, что секунду назад этот человек встряхнул целое здание до самого фундамента и разбил транспаристиловые окна, Люк был уверен, что Фиксер недооценил силу Тёмного лорда.

С невероятным усилием он оторвал свой завороженный взгляд от Дарта Вейдера и с трепетом взглянул на девушку рядом.

Милая и драгоценная Лея. Его недавно найденная сестра-близнец. Дочь Алдераана. Королева планеты, окутанной печалью трагической и внезапной потери бывшей правительницы и короля-наместника. Храбрая, умная, одарённая.

Сломанная после потери семьи, здоровья, даже своих волос. (Её длинные блестящие волосы символизировали статус наследницы Алдераана, и Люк почувствовал боль сестры, когда они выпали с головы, уничтоженные радиацией, которая едва не забрала жизнь самой Леи).

Всплеск злости наполнил его сердце. Эта ложь Тёмного лорда не могла иметь ничего общего с ним, Люком Скайуокером из Татуина. Он был никем: неотёсанный и необразованный сельский мальчик с пятисортной фермы на восьмисортной планете. Но Лея… Лея была королевой и одним из основных игроков в Галактике. Он не мог себе представить, почему второй в императорском командовании огласил такую ложь, но…

— Я не… это не ради политических целей, молодой человек, — мягко прогудел басистый голос.

Глаза Люка расширились от шока. Было ли это правдой, как иногда утверждали слухи, что Тёмный лорд мог читать мысли?

И глубоко в сердце и разуме Люка, где танцевал и сиял Свет, он почувствовал (как это иногда бывало): Человек сказал то, что считал правдой.

(Он всегда Знал те вещи, которые не должен был. Приближение далёкого песчаного шторма. Маленький сломанный провод, что послужит замыканию. Военные кличи приближающихся тускенсов задолго до того, как их могли услышать людские уши. Он Знал, а также знал, что его родственники боялись этого Знания).

Люк понял, что его руки дрожали. Он покачал головой, но не отрицательно, а недоверчиво. Очевидно же, что это не может быть правдой.

— Мой лорд, — сказал Люк голосом, звучавшим странно даже для его собственных ушей, — боюсь, это невозможно. Наш отец… он был навигатором на грузовом судне и погиб ещё до нашего рождения. По крайней мере, мой дядя говорил, что…

(Он услышал оттенок горечи в своём голосе. Дядя сказал достаточно мало о загадочном мужчине, который был его отцом).

Чёрный шлем наклонился, будто размышляя, и глубокий голос заговорил:

— Твой дядя? Ты имеешь в виду Ларса? Имя твоего дяди Оуэн Ларс?

Люк содрогнулся, делая непроизвольный шаг назад.

— Да… Вы с ним знакомы?

— Он мой приёмный брат и, как выходит, твой приёмный дядя. Я встречал его, но лишь один раз, на влагодобывающей ферме за пределами станции Тош.

Голос Люка окончательно ему отказал. Он безмолвно покачал головой. Всю жизнь ему говорили, что отец умер. Не может быть. Не может!

— Сын мой, — мягко проговорил Тёмный лорд, — неужели ты всю свою жизнь провёл так далеко, на Татуине?

Люк не мог сформировать ни единого словосочетания, но, опять, Человек, похоже, Знал.

— Вижу, это так.

Печаль и даже горе будто кровоточили через вокодовер, хотя Люк не мог понять причину столь большого несчастья. Он не любил Татуин, но и не ненавидел его.

(Хотя теперь, повидав другие миры, Люк знал, что будет тяжело вернуться домой, остаться в месте, где неустанно горячие солнца будто били лучами вниз, где дети и рабы страдали и умирали из-за нехватки воды. Первый взгляд на Алдераан (во время безумной гонки ради спасения жизни сестры) вызвал столь много восхищения, что это могло бы унизить Люка, если бы поток такой синей воды не наполнил всё тело безумным восторгом. Как же невероятно жить в мире, где столько много воды).

— Моя мать умерла на Татуине, и я похоронил её в северо-западной части фермы Ларса, — продолжил глубокий Голос.

Наконец-то это переубедило Люка. Там действительно была безымянная могила, которую так любяще и верно хранили его тетя, дядя и даже он сам. Могила, где лежали остатки его бабушки.

Да, этот Человек был его отцом.

— Я не… я не понимаю. — Люк понял, что заикается. — Почему… Как?

Тёмный лорд осторожно сделал шаг вперёд, будто боялся напугать Люка.

— Сын мой, мне сказали, что твоя мать умерла вместе с моим нерождённым ребёнком. Кто-то… кому я доверял. Поэтому и думал, что вы мертвы. Я не знал ни того, что моя любимая носила под сердцем близнецов, ни того, что вы выжили. Мои дети… мои дорогие дети, это самый замечательный момент в моей жизни…

— Я не твоя дочь, лорд Вейдер. Я дочь покойника, — заявила Лея Органа, глаза которой сверкали усталым огоньком.