Асимметричное шифрование (гет)

Слейд в камере на том самом острове, где впервые встретился с Оливером. Стоя на прибрежном песке всего в нескольких шагах от Джона, она набирается смелости и негромко произносит:

— Может, это и было правдой. То, что ты сказал. На мгновение я поверила.

— Я тоже.

Впереди у них — неожиданное открытие, что Оливер умеет управлять самолётом, обратный путь в Старлинг-сити и долгожданное свидание, кульминацией которого стал взрыв. Действительно, чего ещё можно было ожидать. Фелисити была к этому готова, а вот её спутник — нет. И Куинн вновь идёт на попятный, делая то же самое, что и всегда. Встает на защиту тех, кого любит. Ценой похороненных привязанностей и эмоций, взнузданных единожды и жестоко.

Вскоре после того, как Малкольм Мерлин по всем законам супергеройской жизни оказался не просто живым, но и отцом Теи впридачу, Оливер получает очередное имя. Детектив Лэнс расстарался. Стрела стал творением команды, общим детищем, ведь костюм носили и Рой, и Диггл. Ещё немного, и кому-нибудь точно пришла бы в голову дурная идея одеть Фелисити в латекс.

Маскарад кончился, когда Сара погибла, а Оливер решил, что Стреле следует защитить отца сводной сестры. Фелисити верила до последнего, что он жив, что Малкольм лжёт, как всегда лжёт, и тот, кого он объявил погибшим от руки Рас аль`Гула, привычным жестом облокотится об компьютерный стол, спрашивая, как скоро Фелисити закончит пеленговать нужный сотовый. Вместо живого Оливера на столе у неё — устрашающего вида клинок с потеками крови. Той же крови, которую Фелисити видела столько раз: в упаковке для переливания, на ночной униформе, на теле Куинна, пока зашивала очередную рану, размышляя, останется ли от неё шрам и какой он будет формы.

Фелисити не хочет верить, что в метре от неё лежит надгробие единственного мужчины, умудрившегося забрать её сердце.

Спустя недели она опускает руки, и ветер уносит пепел её надежд прочь. Оливер, каким именем его не зови, мёртв. В городе хозяйничает Кирпич, на периферии жизни маячит ненавистный Малкольм, Тея не подозревает, какую кашу невольно заварила, Лорел пускается во все тяжкие, пытаясь стать Канарейкой. Дни проходят серой чередой. Фелисити движется на автопилоте. К горлу подкатывает тошнота, и её не унимает ни сон, ни пустой желудок. В кошмарах к ней приходит Оливер, мужчина, который знает о себе две вещи, одна из которых: «Я люблю тебя, Фелисити Смоук». Команду разрывают конфликты, каждый переживает потерю лидера по-своему. Они едва справляются, очередная миссия проходит на грани катастрофы. Малкольм, узнав истинного убийцу жены, окончательно слетает с катушек, но, кажется, только Фелисити горит желанием пристрелить его как бешеного пса.

И именно в этот момент по местным каналам начинается трансляция в прямом эфире. Фелисити лихорадочно перемещается между компьютерами, согласовывая действия команды, разбросанной в радиусе пары кварталов. В городе — драки и погромы, поэтому экстренный выпуск новостей, занимающий правый верхний уголок каждого монитора, привлекает внимание не сразу.

Сердце пропускает удар. Фелисити замирает, не слыша голоса Лорел в наушнике. Этого мужчину она узнает в любом костюме и под любым именем.

— Вы не подвели этот город, и я обещаю, что не подведу вас, покинув его снова.

Да, иногда его хочется убить самостоятельно. Чтобы больше не мучиться неизвестностью.

Оливер пахнет недавней дракой, ночной прохладой и — едва ощутимо — лекарствами. Фелисити обвивает его, воскресшего в очередной раз, прижимается ближе, ещё ближе, стараясь раствориться. Сейчас такая близость допустима, её легко списать на потрясение, сентиментальность, дружескую радость, в конце концов.

— Там, где я был, сотовые не берут.

Признание о грядущем сотрудничестве с Мерлином выдергивает Фелисити из состояния радостного блаженства. Она чувствует себя обманутой, одураченной каждой из личин Оливера Куинна. Линчеватель обещал возмездие. Капюшон клялся, что нет ничего выше справедливого суда. Стрела ни за что не опустится до сотрудничества с маньяком, патологическим лжецом и манипулятором. Оливер не должен был заключать сделку с убийцей Сары Лэнс и Томми. Но заключил. И дорожит этой сделкой больше, чем Фелисити, у которой внутри после недель скорби не осталось мышцы, не сведенной судорогой отчаянья. Он вернулся — и она потеряла его. Теперь, кажется, навсегда.

— Мне надо подышать. Рада, что ты не умер.

Неоновые огни никогда не спящего города. Вот уже два года Фелисити работает по ночам, координируя, направляя, наблюдая. Доводилось быть заложницей, сапёром, хакером, врачом и — самое ужасное — секретаршей. Ради него она готова на все безумства, кроме одного.

Она не готова потерять себя.

— Я не хочу быть женщиной, которую ты любишь.

Фелисити на негнущихся ногах идёт домой, спиной чувствуя его взгляд. Стрела провожает её до квартиры, не говоря ни слова. Сейчас внутри слишком много — боли, радости, разочарования, ликования, — и губы зудят, не в силах выразить и толики происходящего внутри. Фелисити захлопывает за собой дверь и беззвучно сползает по ней на пол. Она не хочет, чтобы Оливер её любил. От этого их жизнь становится лишь сложнее. Она не хочет быть самой важной женщиной в его жизни. Не хочет.

В ладонях светлячком тлеет воскрешённый её дыханием огонёк.

Через несколько дней она снова проводит ночь в убежище. Судорога отчаянья превращается в натяжение страховочного троса, и Фелисити с облегчением чувствует себя всё той же частью команды. Оливер больше не говорит с ней о любви. Только о деле. И о Рэе Палмере — с подозрительным одобрением.

Рэй. Удивительно напоминающий принца Эрика из диснеевского мультфильма про русалочку. Скучно, предсказуемо, идеально. Фелисити не любит идеальности и обожает асимметричное шифрование. Оно напоминает причудливо протекающую репликацию ДНК — отрывками, с противоположных концов цепочки молекул. Рэй Палмер — это слева направо и сверху вниз. Красиво и… искусственно. Реакция в пробирке, которую видно насквозь. Уравнение ядерного синтеза, начерченное на школьной доске. Тот раз, когда они впервые занимались любовью, тот раз, ставший толчком для начала их отношений как пары… Она влетела в кабинет, не постучав, не представляя, что увидит Рэя совсем не в костюме. Так привычно было видеть тело мужчины, обнажённого по пояс и тренирующегося до красноты, что Фелисити почти убедила себя: мускусный запах, капельки влаги на ключицах — это всё Оливер. Её Оливер.

Тот самый мужчина, который не должен её любить. Ни при каких обстоятельствах. Особенно — когда по всему городу ведётся охота на мстителя в полумаске.

Ещё не отойдя от удара об пол мэрии, Фелисити внутренне холодеет. Вид стрелы, торчащей у Рэя из-под ключицы, вызывает невольный вопрос: кто натягивал тетиву? И в первые секунды девушка готова подумать, что это был Оливер. Да, Стрела — человек принципа (не думай о Малкольме), но когда нынешний бойфренд любимой женщины объявляет приз за твою голову, сложно сохранить трезвый рассудок. Привычным движением придавив раненного к полу, Фелисити гладит лицо Палмера, уговаривая не двигаться. К стреле она не прикасается, опасаясь усилить кровотечение, извлечением оружия должны заниматься врачи и, желательно, на операционном столе. Наконец, Фелисити удается взять себя в руки. Когда Рэя опускают на каталку, девушка выдыхает, запрокидывая голову и зажмурившись. Труп мэра по соседству не мешает ей улыбаться. Фелисити представляет, что Оливер сделает с человеком, посмевшим в неё целиться.

Правду сказать, вводить в сонную артерию Палмера нанороботов было приятнее, чем выслушивать от него признания в любви. В первом случае Фелисити чётко представляла себе алгоритм действий.

Мама права. Впервые за много лет. Оливер заставляет её испытывать ни с чем не сравнимое счастье. Кто-то подсаживается на алкоголь, кто-то — на вертиго, кто-то — на острые ощущения, то бишь на адреналин. А мисс Фелисити Смоук умудрилась заполучить прогрессирующую зависимость от Оливера Куинна во всех его ипостасях.

Нанда Парбат становится их Эдемом на двоих. Возвращение Теи к жизни исполнено безумия падшего ангела, но Оливер и Фелисити не теряют надежды. Безвыходная ситуация оборачивается даром небес. Загнанные в угол обязательствами и собственными решениями, они наконец-то остаются наедине. И Фелисити дотрагивается до своей мечты так, как и хотела — пальцами и губами, просачиваясь в каждый шрам, впитываясь в каждую татуировку. Мысль о том, что за близостью неминуемо последует расставание, что придется отдать Оливера на откуп этому жутковатому месту, гложет душу. Облегчение наступает, когда Фелисити наблюдает за снотворным, медленно растворяющимся в вине. Мужчина в постели потягивается, встречая протянутый бокал улыбкой.

— Я тебя не отдам, — улыбается она в ответ.