"Ворон. Легенда о Черной мельнице" (гет)

Гермиона очнулась от холода. Кажется, у нее отмерзло все, но в первую очередь — пятая точка.

«И неудивительно, — подумала она, оглядываясь вокруг, — я ж сижу на чем-то каменном и жутко холодном, а кругом метель метет… Вот дела! И правда метель!»

Гермиона вскочила и словно прозрела, а метель закружила вокруг с новой силой.

«Так, главное — успокоиться и сосредоточиться! Не паниковать!» — убеждала Гермиона сама себя, отчаянно пытаясь не обращать внимания на стучащие от холода зубы.

В попытках подвигать сведенными в судороге пальцами Гермиона обнаружила у себя в руках сумочку. Именно эта находка и помогла ей, наконец, успокоиться.

Гермиона выдохнула, негнущимися пальцами достала палочку. Затем попыталась наколдовать согревающие чары.

Но не тут-то было. Чары вроде и получились, но очень слабые. Гермиона почувствовала, что палочка ей словно бы не подходит, будто чужая. Однако упорства ей было не занимать, поэтому нужные чары повторялись раз этак тридцать, пока эффект не удовлетворил Гермиону хотя бы частично.

Что ж, теперь уже можно было подумать и спокойно осмотреться, не рискуя замерзнуть насмерть.

Гермиона обнаружила, что стоит рядом с валуном внушительных размеров, на котором и очнулась. На нем же она увидела свою сумочку и поспешила забрать ее. Вокруг из-за метели мало что можно было разглядеть, но вот покосившийся деревянный столб с указующими табличками стоял совсем рядом.

Гермиона бросилась к нему и чуть не взвыла от разочарования: надписи на указателях были не на английском, а на каком-то другом языке, состоящим, кажется, из сплошных согласных.

В порыве негодования Гермиона стукнула кулаком по столбу и тут же вскрикнула — неотесанная древесина отомстила ей неглубокой царапиной на тыльной стороне ладони. Не задумываясь о последствиях, Гермиона машинально лизнула царапину, и та вдруг на глазах стала затягиваться. Дальше больше: надписи на указателе вдруг сошли с ума, буквы запрыгали по табличкам, превращаясь в родной английский алфавит, а покосившийся столб заскрипел, закряхтел и выпрямился, словно гордо расправив несуществующие плечи.

И указатель на нем остался только один: «"Черная мельница" — на восток за поворотом» — гласил он.

Гермиона в изумлении уставилась в указанном направлении. И, как по заказу, метель стихла, напоминая о себе лишь легкой поземкой, а из белого марева выступили голые стволы зимнего леса, за которыми вдруг заблестела река, послышалось журчание воды и скрип мельничного колеса.

Тропинка к лесу стала довольно широкой, утоптанной и будто бы сама стелилась под ноги, и Гермиона решила не сопротивляться ее приглашению. Она напоследок еще раз оглянулась, но кругом, насколько хватало взгляда, царило белое безмолвие заснеженных полей. И никаких больше признаков человеческого жилья.

И Гермиона пошла по тропинке.

Путешествие оказалось недолгим, Гермиона успела согреться, но не устать, пройдя поле, срезав опушку леса наискосок и выйдя к реке, как за очередным поворотом тропинка уперлась в высокие деревянные ворота, украшенные по бокам странными черепами.

Черепа действительно были как не из этого мира — вроде и собачьи, но какие-то слишком крупные, да и зубов значительно больше, вон даже из челюстей выпирают в два ряда. Но рассмотреть поближе страшноватые украшения ей не дали. На ворота спланировал невесть откуда взявшийся черный ворон и оглушительно каркнул. Вышло так зловеще и неожиданно, что Гермиона вздрогнула.

А затем вздрогнула снова, когда, перестав глазеть на зловещую птицу, наткнулась на пристально рассматривающие ее черные глаза крупного мужчины без возраста. Вот вроде и седина тронула волосы, а виски черные, морщин почти нет, но глаза… Глаза незнакомца откровенно пугали.

— Э-э-э… Здравствуйте… — несколько растерянно произнесла Гермиона.

Мужчина в ответ вдруг расцвел абсолютно фальшивой улыбкой.

— А вот и гости! Мы вас уже заждались, мисс Грейнджер! Давненько я так никого не ждал. Прошу! — и мужчина сделал шаг назад, радушно распахивая неприметную с первого взгляда калитку.

Гермиона еще успела подумать, что зря она все это затеяла, но было уже поздно — ноги сами занесли ее на территорию проклятой мельницы.

Калитка захлопнулась за спиной с предсказуемо зловещим скрипом.

— Ну что же вы, мисс, стали на дворе? У нас тут все по-простому, без церемоний. Это мельница, а не академия благородных девиц! — колдун — а Гермиона не сомневалась, что это был именно он, — продолжал скалиться фальшивой улыбкой. — Тем более первое испытание вы прошли. Поздравляю! Теперь моя очередь придумывать для вас загадки. Вы ведь любите загадки, мисс Грейнджер? Конечно любите, иначе не сунули бы свой любопытный носик в мою берлогу.

Колдун говорил и говорил, и Гермионе вдруг стало жутко от понимания, что она оказалась в полной власти этого явно маньяка, причем — совершенно добровольно на это пошла. Палочка почти не слушалась, магия словно заснула в ней, Гермиона чувствовала себя совершенно беспомощной и даже была готова разрыдаться прямо здесь и сейчас и умолять отпустить ее домой, как вдруг пораненную у столба руку прошило болью до самого плеча.

Гермиона ахнула и вдруг поняла, что уже смеркается, а она стоит посреди небольшого двора, окруженного деревянными постройками с трех сторон, а с четвертой — огромной черной мельницей, нависшей над темными водами небольшой, но полноводной реки.

Она перевела взгляд на внезапно замолчавшего колдуна и вдруг совершенно успокоилась.

— Невежливо, хозяин, так с гостями. Сам же сказал, что ждал, так чего во дворе держишь? Напои, накорми, баньку затопи и с дороги отдохнуть дай, а потом уж выспрашивай.

Колдун цыкнул зубом, хмыкнул и протянул:

— Развелось грамотеев. Один наврет, второй запишет, третий всему свету разболтает. Ладно, красавица, будем по старинке, по традиции. Изволь.

И пошел вперед. Не дождавшаяся более любезного приглашения Гермиона резво побежала следом, обмирая от собственной смелости. Все же права была Нарцисса, когда писала, что надо прочитать всю книгу и доверять своей интуиции.

Слова, что выпалила Гермиона, были из совсем другой сказки, однако же помогли. Так, может, все сказки в той книге описывали один и тот же мир, потому и законы их действовать здесь будут? Надежда вновь затеплилась в душе.

Тем временем колдун зашел в дом, что примыкал к мельнице, зажег мановением руки свечу, стоявшую в сенях, и направился вглубь темного коридора. Гермиона молча последовала за ним.

Наконец колдун остановился у низкой двери по правую сторону, дождался запыхавшуюся Гермиону, сунул ей в руки подсвечник и сухо произнес:

— Комната для гостьи, все как у всех здесь, дополнительных удобств не предусмотрено. Хлеб с сыром и кувшин воды возле кровати. Таз и кувшин для умывания в углу. Ночная ваза под кроватью. Очаг растоплен, поленница полная. Завтрак в шесть. Столовая по левой стороне в начале коридора. Ждать вас никто не будет, на мельнице полно работы. Покойной ночи.

И ушел во тьму коридора. Даже гадости никакой напоследок не сказал.

Гермиона пожала плечами и пошла обустраиваться на выделенной территории. Пожалуй, даже в их палатке в лесу Дин и то было поуютнее. Но огонь в камине горел, одеял на кровати было аж два, а белье свежее и почти не влажное. Ну и хлеб с сыром стали отличным завершением этого странного дня, хотя Гермиона на всякий случай проверила еду заклинанием, повторив его раз десять, пока уж точно сработало. С заклинанием будильника вышла та же история, но это уже воспринималось Гермионой как неизбежная необходимость.

А завтра, уже завтра она увидит Снейпа, и от этой мысли в груди у нее потеплело. «Вы только дождитесь, профессор», — прошептала она, засыпая.

Заклинание будильника сработало неожиданно. Вместо тонкого звоночка с постепенно нарастающей громкостью Гермиону оглушил крик горластого петуха, которого явно сегодня еще не кормили, о чем он не преминул заявить на весь свет.

За маленьким окошком, затянутым какой-то мутной пленкой, занимался робкий зимний рассвет. Гермиона махнула палочкой, деактивируя будильник, который, видимо, решил подстроиться под местную пастораль. Странно, но это получилось у нее с первого раза.

«Наверное, привыкаю вкладывать в каждое заклинание максимум силы», — подумала она. Хотя уставшей себя не почувствовала.

Правда, совсем не это волновало ее сейчас. Как там сказал колдун? «Ночная ваза под кроватью?» Ну, не ваза, допустим, а ведро, но… Пользоваться этим? Серьезно? Впрочем, перспективы возможного позора прямо при Снейпе перевесили, и Гермиона все же обновила «вазу». Слава Мерлину, «эванеско» получилось с первого раза.

Кувшин для умывания оказался заколдованным и поливал сам, стоило лишь подойти к тазу и протянуть руки.

«Ну хоть что-то», — подумала Гермиона и, выудив из своей чудесной сумочки зеркальце, продолжила приводить себя в порядок. Все-таки сегодня она увидит Снейпа, стоило подготовиться.

«Хотя чую, что зря я все это затеяла, — рассуждала сама с собой Гермиона, укрощая свою гриву в приличного вида косу. — Это же Снейп. Он и здесь наверняка не изменился ни на йоту — накричит и обзовет самоуверенной всезнайкой. Ну и пусть. Все равно вытащу, даже назло!»

Наконец усилия Гермионы увенчались успехом, «темпус» показал без пяти минут шесть, и пора уже было отправляться на завтрак, обещанный радушным хозяином.

Впрочем, обольщаться показным радушием не стоило, и, хотя все сказки в один голос твердили, что герой между испытаниями в полной безопасности даже в логове самого злобного чудовища, Гермиона вздрогнула и крепче сжала в руке палочку, услышав робкий стук в дверь.

— Кхм, — от неожиданности закашлялась она, — войдите!

И тут же чуть не стукнула себя по лбу от досады. Ну кто ж приглашает врага на свою территорию?

Впрочем, за дверью оказался вовсе не злобный вампир, а скорее его жертва — худенький парнишка с водянистыми голубыми глазами в пол-лица. И со словарным запасом Хагрида.

— Эта… Доброго утречка! Там, того… Завтрак же… Мастер милости просит. Разделить, значит. Вот…

— Спасибо, я уже готова. Проводишь?

— Дык, эта… За тем и пришел…

— Здорово! А как тебя зовут?

— Юрко я, мамка родила так быстро, что за повитухой и послать не успели. Вот. Потому и назвали Юрко, да.

— Понятно. Ну, веди.

И они пошли.

Коридор, который еще вчера показался Гермионе каким-то странным, и вправду был необычным. Не прямой, а полукруглый, огибавший, видимо, по левой стороне мельничный зал с жерновами. По правой стороне была лишь одна комнатка, отведенная Гермионе, а напротив, как пояснил Юрко, — комнаты подмастерьев и общий зал, где все принимали пищу и занимались магией.

Точнее — чернокнижием. Юрко так и сказал.

Покои Мастера располагались на втором этаже. Гермиона заметила, что слышит легкий гул и чувствует слабую вибрацию, прикасаясь к стене, и поинтересовалась у своего проводника, что это и откуда. В ответ Юрко уставился на нее недоуменно.

— Дык это ж мельница! Жернова не останавливаются ни на минуту, кроме как в новолуние. Ну когда этот приезжает… Ну, это я зря сказал… В общем, работает мельница-то, вот и гудит.

— Но ведь шума должно быть намного больше!

— А Мастеру колдовство его на что? Он жернова сам зачаровывает каждую Пасху, да. И все, никакого шума. А у вас мельники не так, что ль? Глухие все, поди, тогда! — рассмеялся Юрко.

Гермиона предпочла проигнорировать вопрос, тем более что они уже подошли к общему залу. Юрко прошмыгнул вперед — доложить Мастеру о выполненном поручении, а Гермиона замерла, не решаясь толкнуть дверь, за которой ее ждал Северус Снейп.

Ну, или не ждал. Но деваться уже некуда, и, подавив тяжелый вздох, Гермиона открыла дверь и вошла.

Убранство общего зала мало отличалось от ее комнаты. Разве что вместо кровати — грубо сколоченный длинный стол, а вдоль него такие же грубые лавки. Зато во главе стола стоял роскошный стул с алой бархатной обивкой, чем-то напоминавший кресло директора Дамблдора в Большом Зале. Рядом с ним обнаружился колдун, вдоль лавок по обеим сторонам стола столбиками замерли подмастерья.

Как ни хотелось Гермионе отыскать глазами Снейпа, взгляд ее приковал к себе именно Мастер, чьи губы изогнулись в усмешке. Часы, неизвестно откуда появившиеся на стене за его спиной, пробили шесть.

— Надо же, истинно английская пунктуальность. Похвально, милочка. Прошу садиться, — и с удобством уселся сам.

Подмастерья чинно расселись за пустым столом, и только Гермиона осталась стоять — никакого места для нее не появилось.

«Испытывает? Ну что же…» — Гермиона, отринув сомнения, подошла к столу, разглядывая подмастерьев, и с удивлением обнаружила среди них молодую копию Снейпа — лет двадцать, а то и меньше. И уж больно худой, хотя такими были все подмастерья. Она похлопала по плечу его соседа справа.

— Подвинься-ка, милок. Благодарствую, — и поспешила спрятать улыбку, расслышав еле слышное шипение Мастера про «наглых девок, сраму не имущих».

Снейп же не обратил совершенно никакого внимания на подсевшую девушку, словно это было в порядке вещей.

Подмастерья переглядывались, исподтишка стараясь рассмотреть гостью. Юрко уже получил несколько тычков и щипков, призывавших, вероятно, поведать остальным все подробности про залетную дамочку. И только Снейп сидел и смотрел на пустой стол, низко опустив голову и занавесив лицо прядями черных волос.

— Что-то ты не рад гостье, Север, — вдруг раздался голос Мастера. Шевеление за столом сразу же прекратилось, теперь все подмастерья вперили взгляд в пустой стол, словно пытаясь разглядеть на нем какие-то скрытые письмена. — По твою ведь душу новая Воршула пришла. И в метель не заплутала, и лешего не испугалась, а ты не рад.

— Я не знаю ее, Мастер, — тихий безжизненный голос Снейпа заставил Гермиону вздрогнуть. Каким-то чудом она сумела сдержаться и не закричать что-то вроде: «Это же я, профессор!». Вот только никакого профессора не было здесь, на проклятой Черной мельнице, а был подмастерье, послушный своему Мастеру и старательно изучающий темную магию. И Гермиона как-то сразу поняла это и промолчала, решив для себя, что говорить будет отныне лишь тогда, когда спросят. Ну или наедине со Снейпом.

Колдун помедлил, ожидая, видимо, реакции Гермионы, а не дождавшись — хлопнул рукой по столу и раскатисто захохотал.

— Точно! Я и запамятовал, что забрал у тебя воспоминания в уплату за то, что ты теперь снова молод. Ведь зачем мне старый больной подмастерье? Ешьте.

Как отрезал.

А пустой стол после его слов заполнился мисками и горшками с едой. Подмастерья будто оттаяли, загомонили, застучали ложками.

Снейп тоже положил себе еды в тарелку и начал есть, Гермиона молча последовала его примеру. Когда все наелись, колдун стукнул рукой по столу, и посуда исчезла.

— Сегодня, моя прекрасная леди Гермиона, у вас день знакомства с мельницей. Испытания начнутся завтра. А вы — за работу, лентяи.

Подмастерьев как ветром снесло. Исчез и колдун. Гермиона осталась одна за пустым столом. Что ж, палочка при ней, сумочка в руке, разрешение хозяина получено — можно исследовать все вокруг. Вряд ли кто-то в Хогвартсе может похвастаться, что был на проклятой мельнице. Конечно, ей предстояло еще пройти испытания, вызволить Снейпа и выжить самой, но на сытый желудок эти задачи показались Гермионе не такими уж и сложными.

Ведь ей дали возможность провести разведку и ориентирование на местности, вот этим она и займется. Тем более молчаливый Снейп, который не спустил на нее с порога всех собак, нравился ей все больше и больше. Гриффиндорцы так просто не сдаются, профессор!

И Гермиона отправилась на разведку.

* * *

Началась разведка с трудностей.

Гермиона прошла весь изгибающийся коридор от начала и до самого конца дважды, но так и не сумела найти вход на мельницу. Комнаты подмастерьев стояли открытыми, большой зал — тоже, даже свою спаленку Гермиона проверила еще раз, но других дверей так и не нашла.

«Что ж, если нет входа — поищем выход!» — разумно решила отважная разведчица и пошла на улицу, не забыв наложить на себя согревающие чары, получившиеся не с первого раза, но и не с десятого — всего лишь с пятого. Прогресс!

Двор мельницы со вчерашнего дня не изменился. Деревянные строения при ближайшем рассмотрении оказались вместительными амбарами, среди которых как-то затесался пустующий курятник. Ну то есть Гермиона предположила, что это именно он. Когда она гостила в семействе Уизли, то пару раз помогала Джинни собирать свежие яйца в очень похожем помещении. А раз для лучшего ориентирования на местности полагалось присвоить всем видимым объектам конкретные обозначения, то и будет этот сарай курятником. Вот.

«Мерлин! Главное, в процессе временной ассимиляции не перенять говорок Юрко!» — хмыкнула про себя Гермиона.

И тут же задумалась.

Нет, она всегда была умной и начитанной девушкой, но вот каждую минуту думать исключительно терминами… Ориентирование, объекты, ассимиляция…

«Что-то тут не то, словно кто-то легиллиментит поверхностно, подсказывая слова, совершенно не подходящие этому миру…» — и только додумав эту мысль до конца, Гермиона ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Резко развернувшись влево, откуда, как ей показалось, и наблюдал неизвестный, она успела рассмотреть лишь край серого зипуна из домотканого сукна, взметнувшегося не хуже полы мантии вслед сбежавшему в сторону речки шпиону.

«Ага, кажется, начинается самое интересное!» — и Гермиона устремилась следом.

Впрочем, погоня продолжалась недолго. Только она на всех парах завернула за угол дома, как кто-то сильный и верткий рванул ее на себя, одновременно зажимая рот и что-то шипя в ухо, и утащил в ближайшие кусты.

Гермиона сначала сжалась и даже зажмурилась от неожиданности! Ну сколько можно-то уже! Но потом воспрянула духом и изо всех сил постаралась пихнуть тащившего ее локтем или хотя бы наступить ему на ногу. Но похититель, несмотря на все усилия, не пострадал, а вот она от его действий и колючих кустов — очень даже.

Наконец они остановились, Гермиону сильно встряхнули, не поворачивая лицом и не переставая зажимать рот, прижали к себе и снова зашипели на ухо. Сквозь нахлынувший адреналин до нее стали доходить отдельные слова, а потом и их смысл.

— Безмозглая девчонка! Самоуверенная всезнайка! Глупая авантюристка! Безголовая гриффиндорка! Самонадеянная заучка! Непрошибаемая зубрилка! Скудоумная ботаничка!

«Вау! — только и успела подумать Гермиона. — А профессор Снейп совсем не потерял форму! Ни разу не повториться за три минуты пулеметом выплевываемых оскорблений — высший класс!»

Гермиона послушала бы еще, но решила, что общение пора переводить в конструктивную плоскость. И закивала. Активно так, по красноречивому кивку, а то и по два на каждый эпитет, которым ее награждали.

Снейпа хватило еще на пять штук красочных определений гермиониных умственных способностей, точнее отсутствия таковых, а потом он развернул ее лицом к себе и устало прошептал:

— Ну и какого драного пикси вы сюда приперлись, мисс Грейнджер?

— Здравствуйте, профессор Снейп! Ой, я так рада, что вы все же меня помните! — вполголоса затараторила Гермиона.

— Ближе к делу, Грейнджер! Это место находится между Явью и Навью, причем гораздо ближе к последней. Сюда герои загробных миров всех верований в отпуск приезжают. Вот для них здесь курорт, а для живых — это Лимб, преддверие Ада. Даже если вы в это все не верите, ничего не изменится. Само время здесь течет иначе. Вы ведь зажгли свечу на Самайн в новолуние? А здесь оно наступит только через три дня.

— Да, я уже почувствовала, что магия почти не слушается. Палочка работает через два раза на третий, да и то с трудом.

— Палочка с вами? Отлично. Не показывайте ее Мастеру ни в коем случае! Когда придется торговаться за свою жизнь — предложите ему взамен палочку, тогда он, возможно, пощадит вас. И вам удастся вернуться к своей свече на той стороне. Здешний день у вас за час, свеча не успеет прогореть. Надеюсь.

— Профессор, я же ради вас…

— Мисс Грейнджер, поверьте, я весьма тронут вашим вниманием, но даже Альбус, если бы был жив, не смог бы справиться с Мастером. Он — колдун вне времени и пространства. Он каждый год продляет свое существование за счет приносимого в жертву подмастерья. То, что мне удалось получить у него звание Мастера, да еще дважды, — всего лишь шутка судьбы и протекция Волдеморта, но Темного Лорда больше нет, слава Мерлину, а вот судьба решила шутку доиграть. Мой ученический контракт не закрыт, и теперь я опять в полной власти Мастера — еще и потому, что сам нахожусь между жизнью и смертью. Вы же читали легенду, да? «Ни живой, ни мертвец не могут причинить колдуну вреда, лишь истинная любовь способна разрушить его чары». Пафосно, но, увы, правдиво. Пока действует его договор со Смертью, Мастер всесилен. Бегите, Грейнджер, бегите, пока есть время…

— А как же вы?

— А мне Мастер уже показал место моей будущей могилы. Я начну ее рыть после Самайна. Почва здесь, в месте вечной зимы и скорби, промерзлая — как раз к Йолю управлюсь. Прощайте, мисс Грейнджер, нам не о чем больше говорить.

И просто ушел.

Гермиона обессиленно опустилась прямо на стылую землю и закрыла лицо руками. Тяжело было видеть этого сильного человека столь надломленным. Она всегда ощущала внутреннюю силу Снейпа и восхищалась ею, поэтому вечно осаживала и Рона, и Гарри, когда они выплескивали свое недовольство зельеваром. Она и в то, что Снейп убил Дамблдора, так до конца и не поверила на самом деле. Глупо, конечно, но она и в Визжащей Хижине продолжала считать, что Снейп выберется. Это же Снейп! А он погиб. И пропал.

И вот теперь ему предстоит умереть еще раз из-за прихоти очередного темного колдуна.

Ну уж нет!

И Гермиона вдруг поняла, что ей не нужно ни полезное ученичество, ни выгодное замужество, а хочется лишь одного — чтобы усталое лицо Северуса Снейпа осветилось улыбкой. Чтобы тот внутренний надлом, что так тщательно скрывает он за внешней суровость, затянулся, как затягивается смолой и древесным соком рана на коре березы.

Она мысленно сравнила Снейпа с березой — и черный, и белый, и шрамов полно. И пожелала изо всех сил, чтобы на проклятую мельницу вновь пришла весна, растопила бы колдуна и заживила душевные и телесные раны Снейпа.

И словно в ответ на ее желание заныла пораненная рука, прокричал петух и тусклое зимнее солнце пробилось из-за туч.

«Полдень, — внезапно поняла Гермиона. — Время здесь, похоже, течет по каким-то своим законам. Но я же так ничего не успею!»

И она поднялась на ноги, отряхнулась и решительно направилась к реке. Нужно было до темноты успеть поглядеть на мельницу.

Вид проклятой мельницы Гермиону не впечатлил. Ну мельница и мельница, а что черная — бывает. Крепко сбитое, кряжистое строение из просмоленных темных бревен и вправду казалось издалека черным.

Сооружение было основательным, надежным, с массивным широколопастным колесом и многочисленными пристройками и примыкающими амбарами. Все выглядело внушительно, везде чувствовалась рука рачительного хозяина.

Рассмотрела Гермиона и плотину, устроенную выше по реке, и мельничное колесо, и даже внутрь мельницы заглянула, прошмыгнув мимо снующих туда-сюда с мешками на плечах подмастерьев. Но все увиденное ею было… обыденным.

Расстроенная Гермиона попыталась было разговорить кого из подмастерьев, но они все словно язык проглотили, только кланялись, качали головами и сбегали работать дальше.

И Гермиона не то чтобы сдалась, но вдруг почувствовала всю бесполезность своих усилий и побрела обратно в дом.

В ее комнатке обнаружился свежий сыр, хлеб и кувшин молока. Она поела без аппетита и легла поверх одеял на кровать. Гермиона вспомнила разговор со Снейпом, и все вокруг показалось ей серым и безжизненным. Захотелось заснуть и проснуться дома. Или в Хогвартсе. Или не просыпаться вовсе…

Нахлынувшая тоска обручем сдавила виски. Гермиона с усилием поборола подступившие рыдания и уткнулась лицом в подушку. И провалилась в тяжелое марево сна.

* * *

Проснулась Гермиона внезапно, будто вынырнув из глубины на поверхность, и села на кровати, тяжело дыша.

«И что это такое было? Что за слезы? С чего это мне внезапно так жалко стало себя и всех вокруг?»

Понятно, что ответ на эти риторические вопросы был Гермионе известен и так: козни колдуна, не иначе.

«Только время упустила!» — недовольная собой Гермиона даже стукнула кулаком по кровати. «Темпус» показал половину четвертого утра.

«Что ж, время я выбрала подходящее: час тигра отлично подходит для планирования!» — подумала Гермиона и, не изменяя себе, достала из сумочки блокнот и карандаш.

«Итак, что я успела? Главное — я посмотрела на всех действующих лиц вблизи. Увидела Снейпа и даже поговорила с ним, хотя и не очень удачно. Прогулялась по мельнице, заглянула в комнаты и в дворовые постройки. Уже немало. Теперь бы сообразить, что от меня потребует мордредов колдун. М-да, задача не из легких, но, если верить книге сказок — а не верить ей у меня оснований нет, ведь даже подсказки из других историй подействовали как надо, — испытание на узнавание Снейпа среди остальных подмастерьев будет последним. Интересно, в кого их заколдуют? И как я опознаю нужного мне? Ох…» — Гермиона тщательно записала в блокнот свои успехи, мысли и наметки, чтобы ничего не запамятовать. За сохранность записей она не волновалась: блокнот был надежно заколдован ею еще на шестом курсе, так что читать записи в нем могла лишь она сама.

Больше всего Гермиона жалела даже не об упущенном времени, а о том, что не побывала на вечернем занятии «чернокнижием». Все же знания из такого источника явно были на вес золота, раз даже Снейп стал подмастерьем дважды.

За маленьким окошком все еще было темно, но Гермиона будто почувствовала надвигающийся рассвет. Она вновь пробежала глазами свои записи и сложила блокнот и карандаш обратно в сумочку. Стоило умыться и подготовиться к завтраку, после которого, скорее всего, колдун приступит ко второму испытанию.

После проведенного мозгового штурма Гермиона стала куда более уверенной в себе и своих силах.

«В конце концов, — сказала себе она, — я — настоящая гриффиндорка, а гриффиндорцы не пасуют перед трудностями, они их героически преодолевают!»

То, что эти трудности гриффиндорцы обычно создают себе сами, Гермиона решила не озвучивать. Она крепко сжала кулаки и пожелала себе удачи. И вышла из комнаты.

Вслед ей послышался истошный утренний ор горластого петуха, возвещавшего приход нового дня.

* * *

В общем зале уже было довольно многолюдно: двое подмастерьев шкурили лавки, еще двое скребли обеденный стол.

Колдун тоже присутствовал, лениво развалившись на своем «троне» и читая какую-то даже на вид жутко старинную книгу, а судя по магическому фону — ну очень темную.

Гермиона зашла в зал и пожелала всем присутствующим доброго утра.

Подмастерья уставились на нее несколько недоуменно, впрочем, Снейпа среди них не было, так что Гермиона предпочла не обращать на это никакого внимания.

— А вот и наша любезная гостьюшка! Как спалось? Сенник с домовым за пятки не кусали?

— Отнюдь, они у вас, кажется, весьма порядочные, — не сдержалась Гермиона, прекрасно понимая, что вчерашний день потерян в глупых сожалениях только по вине колдуна.

Невысказанное «в отличие от некоторых» повисло в воздухе.

Подмастерья замерли, колдун уставился на девушку, словно впервые ее увидел, даже наклонился вперед, дабы рассмотреть поближе такое чудо-юдо, а потом вдруг хлопнул себя по коленям и раскатисто захохотал.

— Да уж, повеселила старика! Давненько никто мне так… Гриффиндорка, да? Север рассказывал, что вы — как это? — безбашенные! Но, видать, даже он не предполагал — насколько!

На тираду колдуна Гермиона лишь любезно улыбнулась и слегка приподняла бровь, копируя излюбленное выражение Снейпа.

Кажется, пантомима получилась достаточно узнаваемой, и колдун захохотал еще громче. Прибиравшиеся подмастерья отмерли, в зал начали собираться и остальные. Гермиона очень обрадовалась, когда увидела, что Снейп проскользнул в зал последним, а значит — ее эскапады не видел.

Завтрак прошел в молчании, а когда еда и посуда исчезли со стола, колдун объявил:

— А сейчас у вас, ученики, пройдет необычный урок. Сегодня вместо меня учить уму-разуму вас будет наша гостья. Давайте, мисс Грейнджер, начинайте. О чем поведаете? Может быть, о силе «экспеллиармуса»? Или о волшебной защите материнской любви? Или даже, оборони создатель, о прелестях дружбы? Учтите, если вы повторите всю ту чушь, что несли здесь до вас, и не выдумаете хоть что-то новое — умрете, — насмехался колдун.

— Я расскажу вам сказку, — перебила колдуна Гермиона. — И как в обычной сказке, в этой тоже будет мораль. Дослушайте до конца.

И она начала рассказывать.

— Жил-был маленький мальчик, он был сиротой, пригретым родственниками из милости. И вот однажды в череде серых будней случилось долгожданное чудо — мальчику сказали, что он волшебник и будет теперь учиться в волшебной школе. Мальчик был очень рад, ведь он надеялся встретить в новой школе друзей, может быть, даже найти родню в волшебном мире. Но так случилось, что злой колдун, осиротивший мальчика, не умер до конца. И теперь каждый год мальчик был вынужден сражаться с новым его воплощением и его слугами. И жизнь мальчика снова не была легкой, хоть он нашел и дружбу, и любовь, и даже мудрого наставника. Из-за юности и отсутствия опыта мальчик не раз попадал впросак, но более всего он досадовал на то, как сурово и несправедливо относился к нему один учитель. И не хотел видеть мальчик, что этот же учитель защищал его яростнее всех. А когда понял, наконец, было уже поздно. Но мальчик все же сумел именно с помощью того самого нелюбимого учителя окончательно победить злого колдуна. И рассказать всем, кто помог ему. И обелить имя учителя, назвав того самым храбрым человеком, которого мальчик знал.

— Бла-бла-бла, как трогательно, — показательно зааплодировал колдун. — Ничего другого я от вас и не ждал. А теперь утомите нас нудной моралью — и закончим на этом.

— А мораль этой сказки у каждого своя.

— Как это? — выпалил Юрко, вскочив с лавки. И Гермиона вдруг поняла, что все подмастерья внимательно ее слушали. Даже Снейп. Особенно Снейп.

— А вот так. Каждый решает сам, чему его научила моя сказка.

— И чему же она научила вас? — раздался чей-то тихий голос.

— Что никогда не поздно признать свои ошибки и попытаться исправить их. И уметь прощать, — на этих словах Гермионы колдун отчетливо поморщился. — Прощать не только других, но и себя, — добавила она. И вокруг вдруг стало очень тихо.

— Хм, ну что ж, напоследок вы, наконец, сказали хоть что-то новое. Занятие окончено, за работу, бездельники! — прервал тишину громкий голос колдуна.

Подмастерья споро разбежались. Гермиона же так и осталась стоять посреди зала. Колдун захлопнул книгу, которую читал, встал и подошел вплотную к девушке. У Гермионы перехватило дыхание от пронзительного взгляда, которым ее буквально пожирали.

— Выкрутились на последней секунде, мисс Грейнджер.

— Значит, второе испытание пройдено, сэр?

— Ну, вы же все еще живы, значит — да, — хмыкнул колдун и направился вон из зала.

Гермиона рухнула на лавку совершенно без сил. Ей казалось, что колдун и правда «выпил» ее, словно настоящий вампир. Она сжала кулаки, постепенно успокаиваясь, заново ощущая себя живой.

— Пока все живы, мисс Грейнджер, но завтрашний день, возможно, это исправит, — колдун стоял в дверях и преотвратно ухмылялся. — Почти новолуние. Не рекомендую ночью покидать свою комнату до первых петухов. Мне интересно с вами играть, не хочется обрывать партию.

И ушел.

* * *

Естественно, после таких слов колдуна гриффиндорство Гермионы просто взбунтовалось. Иначе как можно объяснить то, что в полночь она не готовилась хотя бы морально к решающему испытанию, а пряталась в пустом курятнике, подслушивая разговор колдуна с кем-то за воротами.

— Новолуние уже завтра, а у тебя посторонние на мельнице.

— Не извольте беспокоиться, господин, девчонка наивна и совершенно неопасна. К тому же не доживет и до полудня.

— Когда-то и про тебя говорили то же самое, Крабат.

— Прошу вас, господин!..

— Вам, людям, вечно мало одного шанса. Ладно, не трясись. Завтра будет тринадцать подвод. Как всегда. Целых тринадцать шансов. Не упусти их!

Колдун низко склонился, провожая гостя, и все, что сумела разглядеть Гермиона, — петушиное перо на шляпе таинственного незнакомца, которое горело в ночи, будто «люмос» на кончике волшебной палочки.

«Крабат, — лихорадочно вспоминала Гермиона, — Крабат — это же…»

И зажала себе рот, чтобы даже случайно не произнести догадку вслух.

«Неужели все напрасно? Но Певунья же узнала его… Как же…» — Гермиона скорчилась в самом темном углу курятника и просидела там без движения почти до самого рассвета. И только крик петуха развеял ее странное оцепенение, внушив каплю надежды.

И Гермиона быстро прокралась в свою комнату, сверилась с книгой и, не найдя там ничего утешительного, преисполнилась мрачной решимости все равно победить.

Гриффиндорка она или кто?