Запасной план (гет)

Драко

Мама ждала меня в Атриуме. Дорожки слёз на её щеках блестели от яркого света, и она наспех вытерла их платком, завидев меня. Я крепко обнял её, не говоря ни слова. Процедура наложения чар Надзора прошла быстро, и блондинка, одарившая меня натянутой полуулыбкой, сказала, что я могу идти. Сейчас мне хотелось только одного — засесть в глубине библиотеки, взять какую-нибудь книжонку, бутылку огневиски и побыть наедине с собой.

Домой мы попали так же, как и в Министерство — через камин. Мама ничего не говорила, пока нас сопровождали мракоборцы, но как только зелёное пламя полыхнуло в камине, она тут же разрыдалась и кинулась меня обнимать.

— Может, пообедаем? В саду, например, — спросила она, утирая слёзы платком, — по-моему, погода отличная.

— В саду? — слишком сильно удивился я, и одновременно в моей голове проскочила пугающая мысль о том, что мама сходит с ума, — но он ведь... разрушен?

Мама как-то чересчур загадочно (и от этого ещё более пугающе) посмотрела на меня:

— Был... был разрушен.

Наверное, от удивления моё лицо смешно вытянулось, потому что она тихонько захихикала, совсем как девчонка.

— Мам? — я вопросительно вскинул бровь. — Ты... не может быть! Но когда?

Я бросился к зашторенным дверям, ведущим в сад, и резко открыл их. Полоса яркого света тут же хлынула в гостиную, и только сейчас я понял, что в доме стоял полумрак. Хрустальный графин и стеклянный столик на кованых ножках, попавшие в белую солнечную дорожку, сразу запестрели тысячей бликов, переливаясь всеми цветами радуги. Мне показалось, будто кто-то вылил на меня целую ванну этого тёплого, ослепляющего света. Лёгкий ветерок ворвался в комнату, и словно чья-то невесомая рука растрепала выпавший локон из убранных в хвост волос. Рот от удивления открылся сам собой, и я просто не мог поверить своим глазам! Я повернул голову в сторону кресла, в котором сидела мама, и улыбнулся. Она, всё это время наблюдавшая за мной, засияла улыбкой в ответ.

Я шагнул за порог дома, и тут же утонул в звуках, ароматах и воспоминаниях. Сад был прекрасен, как никогда — видимо, пока я сидел взаперти у себя в комнате, мама понемногу придавала саду его первоначальный вид. Когда Волдеморт находился в стенах поместья, всё живое вокруг постепенно угасало и умирало. Сосредоточения такого количества тёмной магии не смогли выдержать ни наложенные на замок чары, от которых на его территории всегда светило солнце; ни люди, живущие практически над кучей трупов; ни мамин зачарованный сад.

Здесь я всегда чувствовал себя, как в сказочном сне — ни забот, ни проблем, а только покой и умиротворение. Да, это была самая красивая магия, которую мне довелось наблюдать. Зачарованные розы, нарциссы, пионы и многие другие цветы росли здесь круглый год. Распахнув эти двери, я будто открыл портал в далёкое детство, которое, как мне казалось, давно растворилось где-то на задворках моего разума.

Ноги утонули в мягкой, податливой траве. Мне тут же захотелось скинуть обувь и пробежаться по этому зелёному прохладному покрывалу босиком. Здесь мы детьми играли с Забини, Паркинсон, Крэббом, Гойлом, сёстрами Гринграсс. А за теми коваными столиками под парящим над ними белоснежным, воздушным навесом, мы обедали с нашими родителями — смеялись, шутили, обсуждали новости. Те более счастливые и беззаботные времена казались теперь чем-то нереальным, будто мне это приснилось.

Прошлое понемногу обрастало полупрозрачной туманной пеленой. Скорее всего, я бы многое не вспомнил сейчас — моменты из детства или ранней юности. Иногда кажется, что какое-то событие точно было, а на самом деле — нет. Странно работает мозг. Будто подсовывает нам те картинки, которые бы мы хотели увидеть или просто нафантазировали — и мозг решил сделать их реальностью. Так, потешить самолюбие.

Я прошёл немного дальше, завернув за поворот живой изгороди, которая пушистой стеной расстилалась по правую сторону.

Да, здесь всё, как я помню. Тонкие струйки воды вырывались из дудочек миниатюрных нимф, застывших в своем задорном танце. Непослушные порывы тёплого ветра разносили брызги на несколько метров вокруг, словно фейерверк из крошечных бриллиантов. В трещинках на личиках и телах нимф кое-где проскальзывали дорожки зелёного мха. А вот та самая скамейка, спрятавшаяся за фонтаном, где мы с Паркинсон первый раз поцеловались. Смешно было вспоминать этот неловкий поцелуй, после которого мы ещё неделю старались не смотреть друг другу в глаза. Вот тот самый холм, покрытый всё тем же мягким травяным покрывалом, где мы мальчишками часто валялись с Забини и рассуждали о школе, о нашем будущем, кто и какую важную должность займёт в Министерстве и кого из девчонок мы возьмём в жёны. Теперь этот холм казался гораздо меньше. И возможностей тоже стало меньше.

Внутри что-то опустилось вниз — увижу ли я ребят ещё когда-нибудь? Может, они попрятались где-то за границей и больше никогда не вернутся сюда? Что ж, я бы сделал точно так же, и не могу их осуждать за это решение. Возможность начать с чистого листа дорогого стоит.

— Драко! Ты где? — услышал я отдаленный мамин зов и, нехотя оторвавшись от этого великолепного пейзажа, направился к дому.

Я повернул в обратную сторону и, проходя мимо манящей своей мягкостью живой изгороди, вытянул руку и осторожно провел кончиками пальцев по её поверхности. Маленькие листики, словно перышки, защекотали пальцы. Как всё-таки приятно быть дома.

Живая изгородь повернула влево, и от неожиданности я резко затормозил. Я просто не мог поверить своим глазам. Сердце радостно забилось где-то у горла. Не может быть!

— Паршиво выглядишь, Малфой! — раздался насмешливый голос Забини. Блейз — мой самый лучший друг, как по волшебству материализовавшийся у меня дома, ничуть не изменился. Вот он, стоит, оперевшись на косяк дверного проёма и сложив руки на груди. Всё то же смуглое, чуть насмешливое лицо, которое я был рад видеть сейчас больше всех на свете.

— Кто бы говорил, Забини! — вместо приветствия выкрикнул я и поспешил к нему навстречу. Он шагнул из проёма гостиной и раскинул руки. Мы обнялись, и этот знакомый похлопывающий по спине, как бы успокаивающий, жест позволил мне окончательно осознать, что это не видение и не сон.

— Я не видел тебя сто лет, где ты был вообще? — спросил я у друга и на автомате рука потянулась к Метке, которая так некстати начала зудеть, и сразу же одёрнул себя — надо быть осторожнее. Хоть Забини и был бы первым в списке людей, которым я бы доверился, огорошивать друга такими новостями вот так, сходу не стоит.

— С мамой, в Италии, — нехотя протянул он и махнул рукой, — потом расскажу.

Я кивнул. «С мамой в Италии» было частым явлением — там жили их многочисленные родственники, а ещё мать Блейза частенько каталась туда вместе с сыном, залечивать «разбитое» сердце от потери очередного мужа. Блейз в подробности не вдавался, а я никогда не спрашивал. Мы понимали друг друга без слов, особенно когда вопрос вставал о делах семейных.

— Ну-с, а у тебя какие дела? — спросил он, и вопросительно выгнул бровь.

— Ты про слушание? — решил потянуть время я, кивком указав на столики и стулья под навесом, предлагая этим жестом присесть. — Ты был в зале?

— Ну, а ты как думаешь? Конечно, был, — подтвердил он, садясь на кованый стул и положив ногу на ногу, — не мог пропустить момент твоего триумфа!

— Какого ещё триумфа?

Он удивленно посмотрел на меня и, с присущей только ему едва заметной усмешкой в уголках губ, подтянулся на стуле.

— Ну как же! Сам Гарри Поттер и компания вступились за тебя! Стоило пойти туда только для того, чтобы видеть все эти удивленные рожи, — он смешно изобразил удивление, вытянув лицо и выкатив глаза. Я только ухмыльнулся.

— Если честно, Блейз, я и сам не до конца понимаю, что происходит, — я решил не говорить о своих подозрениях по поводу Поттера, тем более что это могло быть ошибкой, и всё это — просто счастливый случай.

— Драко, — серьёзно сказал он, чуть наклонившись в мою сторону, — вместо Азкабана ты получаешь свободу и какие-то жалкие запреты. Что, просто так всё это, по-твоему?

— Не такие уж они и жалкие, — ответил я, обходя основной вопрос, — целый год без магии, сдохнуть можно!

Блейз тяжело вздохнул и снова откинулся на спинку стула, теребя в руках сорванную по пути травинку. Его взгляд скользнул выше моего плеча и устремился на распахнутые двери.

— А ты не думаешь, что он, или Министерство, или ещё кто-то заинтересованный попросит у вас что-то взамен? Такие подарки просто так не делаются.

— Что ты имеешь в виду? — внутри что-то ёкнуло. Видимо, это слишком очевидно — сегодняшний спектакль определённо разыгран для какой-то конкретной цели.

— Ну, — замялся он, — быть в долгу у Министерства и Поттера может грозить разными неприятностями. Ты так не думаешь?

— Думаю, — сразу ответил я. Раз уж Блейз сам решил заговорить об этом, то можно поделиться с ним своими догадками. Тем более, Забини не глуп — может и сможет дать дельный совет.

— И что именно ты думаешь? Заставят шпионить? — усмехнулся он, поближе подвинувшись со стулом.

— Что? — брови поползли вверх. — Нет, я не думал об этом. Мне теперь к Пожирателям ход заказан. Я ж предатель!

Блейз оценивающе посмотрел на меня, как бы прикидывая — стоит мне говорить о чём-то или нет.

— И много ты им рассказал?

— Ты ведь там был и всё слышал, других разговоров у меня с ними не было, — теперь уже я с подозрением взглянул на него. — Блейз. Если тебе есть что сказать — говори.

Сердце снова забилось сильнее, но уже не от радости вновь обретенного друга, а от чувства подступающего страха. Я уставился на него, не моргая.

— Со дня смерти Лорда прошло мало времени, — начал он полушепотом, и сердце моё окончательно ухнуло вниз, — и ловля Пожирателей в бегах, сейчас — приоритетная задача Министерства. Но ты знаешь, как они умеют прятаться.

Его взгляд скользнул по моему левому предплечью, и я сделал вид, что этого не заметил. Боится ли Забини меня? Нет, конечно, нет. Ещё тогда, когда узнал про Метку, просто поржал и сказал, что я придурок. Так сильно, как тогда, мы с ним ни разу не ругались. Но всё-таки помирились к пасхальным каникулам. Именно он отговорил меня от идеи провести Пожирателей в школу. Но к сожалению, это заняло у него довольно много времени, и к тому моменту, как я принял решение отказаться от этой идеи, было уже поздно.

— Так вот, ходят кое-какие слухи, — продолжил он всё так-же тихо, и уже я придвинулся к нему чуть ближе и наклонился, — что у Лорда был некий запасной план. Скорее всего, он касается... сам знаешь, кого.

— Знаю? — удивился я, но тут же до меня дошло — конечно, он говорит о Поттере. — А... ну, да. Так и что?

— А то, что он поделился этим планом кое с кем, но ты ведь знаешь, что он был довольно скрытным, — Блейз поджал губы и снова взглянул в сторону дверей, — так что выяснить, кто это — невозможно. Может, его уже поймали, а может, ещё нет.

— Та-а-ак, — протянул я, чувствуя, как подступает тошнота.

— Все сейчас в панике, конечно, но сделать-то ничего не могут, — продолжил он, — Лорд даже с того света смог устроить настоящий хаос. Прикинь, чем всё это может обернуться.

Наверное, целую минуту я молчал, уставившись на собственные руки. Да, я понимал, чем это грозит. Оставшиеся на свободе Пожиратели снова начнут действовать, соберутся возле нового повелителя. И всё начнется снова — убийства, похищения и, не дай Мерлин — новая война. А так как я, по сути, предатель, которого оправдали, да ещё и сын одного из самых приближенных к лорду Пожирателей...

— Меня точно не обойдут вниманием, — произнёс я последнюю мысль вслух.

Я посмотрел на Блейза. Тот сидел, опустив голову и рассматривал свои пальцы. Услышав мои слова, он поднял голову и гневно усмехнулся.

— Не обойдут, — покивал он.

— Да-а-а, — протянул я, лихорадочно соображая, но тут внутри меня что-то ёкнуло, — но ведь это пока что только слухи? Неточная информация? И откуда ты это узнал?

Блейз поглядел по сторонам, будто опасаясь, что нас могут подслушать и зашептал:

— Столкнулся с Тео, — ответил он и, немного помедлив, добавил: — Ты ведь знаешь, что его отца так и не нашли? А он сам скрывается в маггловской части Лондона, в самой заднице, как я понял. Мне он не сказал, где прячется, не доверяет. Я же...

Он запнулся.

— Не один из Пожирателей, — закончил за него я. — Не парься. Можешь повторить, какой я придурок хоть тысячу раз.

— Мы ведь оба знаем, что тут не только твоя вина, — невесело усмехнулся он, — но да, ты придурок.

— Если он сейчас прячется среди магглов, как вы с ним столкнулись? И откуда Тео может знать о таких вещах? — куча возникших вопросов уже роилась в моём мозгу, и я жаждал ответов, но их мне было не суждено получить.

— Потом договорим, — шепнул Блейз и кивнул в сторону дверей. Я обернулся на стуле. По дорожке к нам уже шли мама и сама Пэнси Паркинсон, мило улыбаясь моей матери и о чём-то невинно с ней болтая. В руках они несли по два бокала с красной жидкостью.

— Привет, Драко, — улыбнулась она и подмигнула. Мама просто расцвела, и я, стараясь не испортить ей настроение, решительно улыбнулся Пэнси в ответ и встал, чтобы обнять её.

— Вот так сюрприз! — бодро проговорил я и обнял подругу за плечи. Она прижалась щекой к моей груди и тут же отстранилась, протягивая один из бокалов. Мама уже устроилась на стуле рядом с Блейзом и, щурясь от солнечных бликов, немного отпила из бокала и поставила его на столик.

— Блейз, ты ничего не сказал про Пэнси, — с нажимом проговорил я и повернулся к другу.

Мысленно отдал ему должное — на лице его красовалась такая ослепительная улыбка, будто нет большего счастья в мире, чем сидеть в саду у Малфоев, попивая вино.

— Ну, я подумал, что это будет отличным сюрпризом, — ответил он, отпивая из бокала, — отличное вино, миссис Малфой.

Мама легонько кивнула ему и улыбнулась, глядя на меня.

— А о чём это вы тогда болтали тут без нас? — спросила Пэнси, пристально глядя на меня с серьёзным выражением лица, хотя в её глазах плясали знакомые мне весёлые чертенята.

Пэнси тоже мало изменилась — я видел её последний раз больше года назад. Всё та же худенькая, невысокого роста девчонка, хотя за последнее время она очень похорошела. Вздернутый нос, тёмные глаза с еле заметным прищуром, отчего в уголках образовывались крошечные морщинки. Волосы, которые Пэнси всегда стригла коротко, отросли до середины спины и были очень гладкими, так что блики от солнца аккуратной волной переливались по всей их длине. Я невольно залюбовался ею — как же я всё-таки скучал. Она всегда очень нравилась мне, правда, романтические отношения у нас с Пэнси складывались плохо. Я никогда не уделял ей достаточно внимания, а все наши попытки завести роман — заканчивались полным крахом. Но потом мы совершенно легко возвращались к дружбе и продолжали общаться, как раньше. Некоторые обитатели мужских спален звали её «своим пацаном» и приглашали играть в карты или выпить огневиски в гостиной факультета после отбоя. Но какой бы дерзкой и безрассудной не была Пэнси, она никогда не позволяла обращаться с собой подобным образом и всегда вела себя достойно, иногда даже слишком — аристократка до мозга костей. Правда, палец ей в рот не клади — оттяпает полруки. Девчонки Пэнси обожали, и её редко можно было увидеть в одиночестве — постоянно в компании подружек. За эту её непоколебимую веру в себя и чувство собственного достоинства мы с Блейзом её очень уважали. А ещё она умная, весёлая и...

— Ну, нам мужчинам, всегда есть что обсудить, — отшутился Забини, тем самым прервав ход моих мыслей, — может, тост?

— За нашего Драко! — сообразила Пэнси быстрее всех, и мы звонко стукнулись бокалами.

— Я надеюсь, вы останетесь с нами пообедать? — спросила мама, после того как Пэнси и Блейз закончили наперебой перечислять мои, по их мнению, самые выдающиеся качества.

— С удовольствием! — ответили они хором.

Узел безысходности немного ослаб, а потом и исчез совсем. Какая разница, что происходит за воротами мэнора? Здесь и сейчас, в этом маленьком раю для нас четверых, был совершенно обычный день. Я не мог не нарадоваться на резкую перемену в настроениях мамы — она улыбалась шуткам Блейза, с интересом обсуждала с Пэнси какие-то последние светские новости, а я просто наслаждался, глядя на эту хрупкую идиллию. Пусть хотя бы сегодня всё будет хорошо и пусть ничто не омрачит этот замечательный вечер.

За разговорами и едой мы просидели до вечера, а когда начало темнеть, Блейз и Пэнси засобирались. Удивительно, что нам удалось говорить так долго и много, обходя стороной малоприятные темы. Незаконченный разговор с Блейзом вернул меня с небес на землю. Но по его многозначительному взгляду перед уходом я понял, что очень скоро нам предстоит его закончить.

Камины в поместье были перекрыты, и ребятам пришлось возвращаться по домам так же, как они добирались сюда. Метров через триста от ворот замка кончался антитрансгрессионный купол и они, помахав на прощание, исчезли в темноте наступающих сумерек. Я закрыл за ними дверь и прошагал в гостиную, где мама уже сидела в своем любимом кресле, устало откинувшись на его спинку. Я сел рядом, на диван. Приятная усталость разлилась по спине и плечам, заканчиваясь где-то в районе коленей.

— Сегодня был просто замечательный день, правда, сынок? — спросила она, но глаза её сияли. — Наверное, нам был просто необходим хотя бы один такой день.

— Согласен, — выдохнул я, — я рад, что ты улыбаешься.

Заговавать об отце я не решился, хотя видел, что она очень по нему скучала и очень беспокоилась. Мои мысли сейчас были обращены к совсем другим проблемам, и подливать масло в огонь я не собирался. Как и рассказывать ей о нависшей над нами опасности.

— Я пойду к себе. И ты долго не сиди, хорошо? — мы одновременно встали, и она крепко обняла меня. — Я рада, что ты дома, Драко.

Мама поцеловала меня в макушку и разжала объятия. Этот жест — родом из беззаботного детства — я тут же отложил в копилку своих самых тёплых воспоминаний. Она поднималась по лестнице, а я провожал её взглядом. Желание запереться где-нибудь с бутылкой огневиски снова охватило меня. Судя по наручным часам, сейчас было почти десять часов вечера.

— Эсси! — эльф появился мгновенно. — Принеси в библиотеку бутылку того огневиски, которое хранится в кабинете отца и стакан.

Эльф кивнула и с хлопком исчезла. Я, чувствуя себя совершенно вымотанным, поплёлся в противоположную сторону, откуда широкая мраморная лестница вела на второй этаж.

В доме было бесчисленное количество комнат, залов, гостиных и столовых, соединенных лабиринтами коридоров и переходов, но одним из самых моих любимых мест всегда была библиотека. Там я чувствовал себя защищённым, мог погрузиться в собственные мысли и подумать обо всем волнующем меня. Вот и сейчас: массивная дубовая дверь отворилась с до боли знакомым скрипом, и библиотека впустила меня в свои тёплые, пахнущие старинной бумагой и пылью, объятия. Пройдя знакомой дорожкой через густо наставленные стеллажи с массивными томами в кожаных переплетах, я опустился в кресло.

Итак, сейчас у меня было несколько проблем, которые требовали внимания. Первое — метка. Она не зудела, не обжигала и я, затаив дыхание, закатал рукав рубашки. Размытые контуры черепа и змеи стали немного темнее, а по контуру татуировки шел тонкий розовый ореол, как от ожога. С негромким хлопком возле ближайшего стеллажа появилась эльф с серебряным подносом в руках, и я быстро одёрнул рукав.

— Хозяин, — тонким голосом пролепетала она, — вы в порядке?

Я нахмурился. Нет, я не в порядке.

— Всё хорошо, Эсси, спасибо, — кивнул я, — иди отдыхать.

Эльф кивнула и растворилась в воздухе. Я откупорил бутылку огневиски и налил в стакан до половины. О Метке было совершенно некого расспросить. Единственное, что немного успокаивало — Метка не почернела и не проступила чётким контуром, а лишь слегка чесалась. Может, так всегда бывает, когда тёмная магия сходит на нет? Надо будет поискать что-нибудь в книгах.

Второе, что беспокоило меня — слова Блейза. Он так и не договорил о Нотте и плане Волдеморта. Да, Лорд был очень скрытен и никогда не рассказывал кому попало о своих планах и секретах. Возможно ли, что он предвидел такой исход событий? Его непоколебимая вера в собственное бессмертие ставила под сомнение эту догадку. Мне стало по-настоящему страшно. Даже здесь, под защитой родовой магии, за стенами мэнора, я не мог чувствовать себя защищенным. Хотелось забиться в дальний угол и не вылезать оттуда никогда. Может, прямо сейчас где-то готовится новый ужасный план сторонников Лорда? Министерство ничего не сделает, чтобы защитить нас. Может, они ничего не знают об этом плане. Да, это вполне вероятно. Надо бы кого-то предупредить, но вот поверит ли кто-то мне? Пожиратель Смерти мутит воду и наводит панику — вот как это будет выглядеть. У нас нет волшебных палочек, нет никаких способов отбиться от предполагаемых врагов. Отцу, наверное, сейчас ничего не угрожает — Азкабан охраняется не только заклинаниями.

Холодок пробежал по коже — даже сейчас я ощущал чьё-то незримое присутствие. Одним глотком осушив стакан, я встал, намереваясь покинуть библиотеку — сегодня я не чувствовал себя уютно под её покровом. Выпитый залпом стакан огневиски тяжело ударил в голову, и я пошатнулся. Так кстати подвернувшийся подоконник окна помог мне устоять. Краем глаза я заметил, как за окном что-то сверкнуло. Я стал вглядываться в темноту, но нет — всё было тихо. Моя паранойя меня доконает. Усыпанное звёздами, бархатное полотно неба молчаливо расстилалось над городом. Может, падающая звезда? Эх, не успел загадать желание. Тяжёлая голова от переполняющих её мыслей гудела — на сегодня хватит размышлений.

Яркая вспышка со стороны окна ослепила меня, и это было настолько неожиданно, что, попятившись назад, я всё-таки упал, со всего размаху ударившись локтями о каменный пол. Паника накрыла меня с головой, и рука сама метнулась к карману. Чёрт, палочка! Я приготовился бежать, лихорадочно вспоминая пути отхода из библиотеки и по коридорам замка, но получалось только отползать.

Световой шар медленно проплыл через стекло в библиотеку, плавно вращаясь. Сам шар был полупрозрачным, а внутри вращался сгусток серебристого плотного света. Ядро медленно трансформировалось и растягивалось, будто чья-то невидимая рука придавала ему форму. Через несколько секунд полупрозрачный ореол рассеялся, и вместо плотного сгустка света я увидел большого серебристого оленя. Я смотрел на него, раскрыв рот, но когда он заговорил... Это было выше моего понимания.

«...встретиться, как можно скорее. Отправь ответ любым способом».

Голос был негромким, но вполне узнаваемым. Поттер. От шумного сбившегося дыхания я не расслышал первых слов, но понял: вот оно! Поттер хочет встретиться — а значит, наша с Блейзом догадка оказалась правдивой.

Патронус — а это был несомненно он — растаял в воздухе. В жизни не видел, чтобы таким образом отправляли сообщения. Мало кто из моих знакомых сумел бы справиться с этим заклинанием, а мне самому это и вовсе никогда не удавалось. Я попытался встать, но ноги стали ватными. Драко Малфой испугался патронуса! Отлично. Я поклялся, что никому никогда об этом не расскажу, даже в шутку.

Библиотека, ярко осветившаяся от фигуры оленя, снова погрузилась в полумрак. Подниматься в башню совятника было сейчас совсем неохота, но любопытство подстегнуло меня собраться с силами, встать и направиться туда. С гулко бьющимся сердцем я поднимался по винтовой лестнице, соображая — что же написать? При этом не показывая, что мне эта встреча особенно интересна. Это рандеву с Поттером приводило меня в ужас. Неловкость — одно из самых безобидных слов, которое было применимо к одной только мысли о встрече с «золотым» мальчиком.

Несмотря на дрожащую от предвкушения руку, я написал ответ. Поманив большого, угольного цвета филина, привязал к его лапе свиток. Я собирался вытянуть из этой встречи столько, сколько было возможно. Плевать, что Поттер может у меня что-то попросить — я всё равно не мог дать ему многого. В последнее время наша семья была не в чести у Лорда, поэтому особо важной информацией я не обладал. Остаётся только тщательно продумать список вопросов, на которые я хотел бы получить ответы — а там... будь что будет.

— Отнесёшь Гарри Поттеру, ответ ждать не надо, — сказал я филину, и он, моргнув желтым глазом, тут же снялся с места.