Тайный Санта (гет)

Фарфоровая ваза, расписанная большими синими цветами, со сколом на горлышке, ударилась о землю и разбилась окончательно. Скорпиус пошатнулся и почти удержался на ногах после путешествия через портал, но цепь на его руке сильно натянулась, и он рухнул на задницу рядом с упавшей навзничь Лили Поттер.

Мерлин, дай ему терпения.

Не сказав ни слова, Скорпиус поднялся, отряхнул джинсы от снега, ожидая, пока нерасторопная Поттер тоже соизволит встать. Ему казалось, что это был один из самых долгих и самых утомительных дней жизни, который никак не хотел заканчиваться. Как бы он не надеялся, злополучный браслет так и не освободил его от компании Лили. Им пришлось долгие несколько часов проторчать в Хогвартсе вдвоем, дожидаясь, пока им передадут портал, который перенесет их в Нору.

Браслет и вправду был очень искусно выполненной вещицей. Волшебства в нем было хоть отбавляй, неудивительно, что профессор Чжоу оказалась не в силах что-то сделать. У Лили и Скорпа было время, чтобы оценить все его возможности.

Разрушающие заклинания на него, конечно же, не действовали, было бы слишком просто, если бы цепь рвалась после какого-нибудь Редукто. Механическим повреждениям он тоже не поддавался. Удивительным было, что браслет позволял свободно снимать и надевать одежду (после переодевания Лили в комнате Джеймса они оба поэкспериментировали с мантией Скорпиуса), а также позволил цепи удлиниться, когда в определенный момент Лили, явно смущаясь, сказала, что ей нужно в дамскую комнату. Видимо, создатель этой вещицы имел представление о нормах и правилах приличия.

— И как долго вы будете копаться? — недовольно спросил Джеймс.

— Если тебе что-то не нравится, Поттер, можешь поменяться со мной местами, — пробормотал Скорпиус в ответ и осмотрелся.

Нора была в десяти шагах. Малфою до этого только однажды удавалось побывать здесь, конечно же, по инициативе Джима. Это строение напоминало огромный многоярусный торт, который разрастался и разрастался. Удивительно было, что он вообще держался и до сих пор не рухнул, хотя Скорп готов был поклясться, что от ветра строение начинало подозрительно раскачиваться.

Помимо них троих рядом стояли еще несколько рыжих.

— Пойдемте уже, — сказала Лили. Она, кажется, устала так же сильно, как Малфой. Поттер зашагала вперед, а он — рядом с ней.

— Ты только запомни, Поттер, — сказал Скорпиус, когда они приблизились к входной двери, — что не надо бросаться на шеи всем своим родственникам, как только перешагнешь порог. Потому что в нашей ситуации это несколько проблематично.

— Я, по-твоему, совсем идиотка? — прошипела Лили, бросив на него раздраженный взгляд.

— Не знаю. Но это не я кинулся к Доминик в Хогвартсе пару часов назад, забыв, что ты рванешься следом, — Скорп ухмыльнулся, приподняв одну светлую бровь. Да, то еще было зрелище. Джеймс чуть со смеху не помер, когда Лили кинулась к кузине, едва та появилась в Большой Зале, где сидела троица. Она потянула за собой Малфоя, а тот, не успев среагировать и остановить ее, перемахнул через лавку, запнулся и чуть не пробороздил лицом многовековой мраморный пол. Лили на секунду отвела глаза после его слов, видимо, все же чувствуя себя виноватой где-то в глубине души.

— Ого, ты даже знаешь имя моей кузины, — сказала она, чтобы перевести тему.

— Да, Джеймс устроил мне как-то ликбез, — ответил Скорпиус и остановился около двери.

Поттер — это который его лучший друг — подошел к нему и по-братски закинул руку на плечо.

— Ну что, Малфой, готов окунуться в настоящую семейную атмосферу Рождества?

— Как будто я могу отказаться…

— Я знал, что ты просто счастлив! Вперед.

Он толкнул дверь, и все вошли. Целую секунду ничего не происходило. Но потом барабанные перепонки Скорпиуса наполнил топот тысячи ног и радостные визги. Рыжие головы заполнили все пространство вокруг, и другие цвета затерялись в них.

Пока еще не совсем понимая, как его занесло в этот ад, Малфой успел выхватить из толпы лица Молли и Артура Уизли, которые принялись тискать за щеки своих внуков; Рональда, теребящего волосы Хьюго, и Гермиону, целующую Розу в обе щеки; Перси с женой, которые тоже обнимали освобождавшихся из чужих рук племянников. Скорпиус представил на секунду, как его отец бежит к нему через вестибюль (и добегает, чудом не запыхавшись, все же огромный Малфой-Мэнор — это не Нора), ерошит ему волосы и со счастливой улыбкой спрашивает, что нового произошло в Хогвартсе. Картина маслом!

— Мам, пап! — вскрикнула вдруг рядом Лили, перекрывая своим радостным голосом общий шум; она почти бросилась бежать к мистеру и миссис Поттер, которые, едва появившись из-за дверного проема, ведущего на кухню, тут же раскрыли для нее свои объятия. Но, видимо, здравый смысл и прошлый опыт все же дали о себе знать. Лили бросила взгляд на Скорпиуса, который понял, что может даже рассмеяться от абсурдности всего происходящего, и, вздохнув, медленно пошла к родителям, потащив его за собой.

Джинни и Гарри Поттеры сначала все так же улыбались, пока не осознали, что за их дочерью неотступной тенью к ним шагает Малфой. Лицо Мальчика-который-уже-не-мальчик-но-все-равно-выжил прямо-таки вытянулось от изумления. Миссис Поттер по инерции продолжила улыбаться, бросая удивленный взгляд то на Лили, то на Скорпиуса.

— Детка, что случилось? — спросил Гарри, когда они подошли. Примерно в этот же момент радостный момент воссоединения семейства завершился, и все постепенно начали обращать свое внимание на них.

— Привет, пап, привет, мам, — невесело сказала Лили, у которой счастливого настроения явно поубавилось.

— Мистер и миссис Поттер, — вежливо поздоровался Скорпиус. Апогей абсурда. Кажется, Поттеры забыли, как говорить.

— Эй, Гарри! Твоя дочь цепью связана с этим Малфоем!

Скорпиус чуть повел бровью, но не обернулся. Мистер Рональд Уизли проявил чудеса смекалки. Потрясающе.

— Гениально, Рон, — кажется, это была Гермиона.

Все наконец-то затихли.

— Милая, что случилось? — спросила Джинни, пытаясь осознать, что происходит.

— Мне самой очень хочется узнать, мам.

— Утром я получил подарок от Тайного Санты, — сказал Скорп, хотя его никто не спрашивал, но он посчитал, что единственный здесь находится в здравом уме и способен критически оценивать ситуацию. Для наглядности Малфой поднял руку и постучал пальцем по браслету. Цепь зазвенела. — Я надел его, и через несколько минут мы с По… кхм, с Лили оказались привязаны друг к другу. Такой себе розыгрыш, не находите?

Мистер Поттер посмотрел на цепь и взял ее в руки, видимо, чтобы точно увериться в том, что него не начались галлюцинации. После этого он потрогал и сами браслеты сначала на запястье Скорпиуса, а потом на руке Лили, взял ее ладошку в свою, но посмотрел на Малфоя.

— Подписи не было?

— Как я понял, смысл этой игры в том, чтобы оставаться анонимным, мистер Поттер.

— Да, конечно, ты прав.

— Еще не все приехали, верно? — подал голос Джеймс, подошел к матери и поцеловал ее в щеку.

— Конечно, Рождество только завтра. Мы ждем гостей еще вечером и завтра весь день, — сказала миссис Молли Уизли.

Малфой подивился: вот так коллективный разум, беседу ведет не один человек, а все семейство сразу.

— Я так понимаю, никто здесь не делал этот подарок Скорпиусу? — спросил Гарри и внимательно осмотрел всех собравшихся. Не было сомнений, что он увидел бы загадочного Санту, но никто никак не выдал своей причастности к этому беспределу. Гарри кивнул какой-то своей мысли, возможно, очень близкой к мыслям Малфоя. — Ладно. Не переживайте, Лили, Скорпиус. Мы подождем появления этого шутника.

* * *

Скорпиус Малфой считал себя очень терпеливым человеком, способным перебороть очень многие трудности. Он думал, что вполне сможет перенести недоразумение в виде пристегнутой к нему рыжей ведьмы. Но он еще никогда так не ошибался.

Скор и Лили провели в Норе уже несколько часов, близилась полночь; оба они напоминали сторожевых псов, которые вскидывали головы, стоило только появиться звуку, отдаленно напоминающему скрип входной двери. Они сидели в гостиной на полу: у Скорпа в руках была книга, которую он не читал, а только перелистывал страницы для видимости; Лили что-то рисовала в небольшом альбоме, старательно закрываясь от Малфоя рукой и волосами.

Оба они не могли заниматься тем, чем хотелось на самом деле. У Скорпиуса и Джима были большие планы на эти праздники, включавшие как и исследование глубины сугробов около дома, так и рождественские развлечения в маггловском городе. Вместо этого Малфой, умирая от скуки, вынужден был сидеть здесь, а Джеймс, который не сумел сослаться на необходимость развлекать гостя, стал рабом рождественской суеты (он несколько раз проходил мимо них с какими-то коробками, инструментами, посудой и прочей дребеденью, бросая Скорпиусу взгляды, в которых мешались тоска и злость).

Но Скорпу было, в общем-то грех жаловаться. Проводя время в Малфой-Мэноре, он частенько не находил себе дела (потому что его там, откровенно говоря, и не было), поэтому в какой-то степени даже привык. А вот на Лили Поттер было жалко смотреть.

Гиперактивная по жизни Поттер стала заложницей, и не было для нее более страшной участи. Когда мимо пробегали кузины, когда сверху слышался смех, когда на кухне гремела посуда, Лили становилась все смурнее и смурнее, не понимая, где она так провинилась, что не может теперь принимать участие в подготовке вместе со своей семьей, как она мечтала последнюю неделю. Скорпиус на самом деле чувствовал себя немного виноватым (совсем-совсем немного) в ее мучениях, потому что все-таки злосчастный «подарок» предназначался для него, и, пока не явился чудо-даритель, было не ясно, почему именно Лили оказалась закована вместе с ним. Но в то же время Скорп понимал, что помочь он ей не может, потому что с тех пор, как когда-то (будто бы целую вечность назад) они перестали дружить, он не знал, чем она увлекалась, что любила и как проводила время.

В очередной раз перелистнув непрочитанную страницу, он посмотрел на Поттер, которая старательно не замечала его присутствия. Лили как-то остервенело водила карандашом по бумаге, отчего цепь между их руками вяло и жалобно позвякивала время от времени. Хоть Поттер и закрывалась волосами, все равно Скорпиус видел ее профиль даже сквозь рыжие пряди: веснушки разбежались по ее лицу во все стороны, собравшись в группы по интересам на носу и щеках; нижняя губа прикушена от старания; карие глаза бегали туда-сюда по получающемуся рисунку; густые ресницы чуть подрагивали. Малфой чуть улыбнулся, глядя на нее.

Лили как-то зло выдохнула и резко повернула голову к нему. Их глаза… могли бы встретиться, если бы Малфой не умел так мастерски делать вид, что смотрит сквозь человека.

— Слушай, — сказала Поттер, закрывая свой альбом и откладывая его в сторону. Скорпиус как будто бы только что обратил на нее свое внимание. — Если уж нам придется проводить время вместе, то давай проводить его интересно. Ну, то есть хотя бы попробуем.

Скорп приподнял бровь.

— Не можешь спокойно усидеть и пары часов, Поттер?

— Как будто тебе это приносит удовольствие.

— Ну, не знаю, я сижу, читаю себе…

— Правда? — хмыкнула Лили. — Расскажи-ка, о чем ты там читаешь?

Малфой смерил ее тяжелым взглядом. Лили выглядела очень уж торжествующе, и Скорпу оставалось только догадываться, как именно она поняла, что он не прочел ни страницы.

— Ладно, ладно, твоя взяла, — пошел он на попятную, — только вот я не представляю, чем мы с тобой можем таким полезным заняться.

Поттер улыбнулась на этот раз по-доброму.

— Из-за всей этой ерунды с подарком мы только и делаем, что молча ненавидим эту цепь между нами, — сказала Лили, сдув с лица рыжую прядку, тем самым заставив Скорпиуса проследить за этим движением. — Поэтому давай просто поговорим о чем-нибудь? Это ведь верный способ убить время.

Малфой едва заметно напрягся.

Разговоры по душам с Лили? Вот уж чего ему, конечно же, больше всего не хватало. Лили же не теряла время:

— Мы же неплохо общались пару лет назад, помнишь? Уж не знаю, почему мы перестали, но тогда было прикольно. Ну, во всяком случае, я так думаю, не знаю, что было у тебя на уме. Ты и тогда был какой-то скрытный, а сейчас я тебя совсем не знаю.

Малфой не понимал, как ей это удавалось. Несколько часов назад она ходила как в воду опущенная и смотрела на него волком, а сейчас искренне улыбается и ворошит прошлые воспоминания.

— Это не скрытность. Это реальный взгляд на жизнь, — сказал Скорпиус, не отвечая на улыбку Поттер. — Я не открываюсь людям, потому что никогда не знаешь, как они могут использовать полученную от тебя информацию.

— Ого, у тебя что, паранойя? Во всех видишь потенциальных врагов?

— Нет, Поттер, просто я не так наивен, как, например, ты. Без обид.

— Да уж какие обиды, — отозвалась Лили, как бы случайно звякнув цепью. Скорпиус закатил глаза, но чуть улыбнулся. — Ты никому не открываешься, но называешь Джеймса лучшим другом.

— Я не говорил «никому», — заметил Скорп. — Просто тем немногим, кому я доверяю мысли, я могу доверить жизнь.

Лили с интересом (как показалось Скорпиусу) хмыкнула и заправила волосы за ухо.

— Смотри, мы разговариваем с тобой уже целых две минуты, а я до сих пор никому ничего о тебе не рассказала.

Это было неплохо сказано. Скорпиус даже рассмеялся.

— Хорошо, Поттер. Когда что-то будет мне угрожать, я, быть может, вспомню нашу беседу и пойму, что только ты сможешь меня спасти.

На этот раз была очередь Лили смеяться. Малфой вдруг почему-то почувствовал себя на своем месте. На миг ему представилось, что, если бы не надоедливый Джеймс Поттер, он бы сейчас сидел в Малфой-Мэноре, спорил с отцом и беседовал с матушкой, совершая все эти действия с довольно постным лицом. Но вот он здесь, в переполненной Норе, разговаривает и шутит, слышит искренний смех.

И скрип двери.

Скорпиус и Лили вскинулись одновременно. Словно забыв о том, чем они занимались, они, не сговариваясь, вскочили и кинулись из гостиной в прихожую, в которой уже слышались голоса. Пусть с Поттер и не так плохо проводить время, все же избавиться от этой необходимости очень хотелось.

Вдвоем они выскочили в коридор и увидели, как рыжее семейство принимает очередных своих членов, а именно семейство Джорджа Уизли. Он одной рукой придерживал падающую шляпу, а другой обнимал, кажется, сразу всех. На его лице и на лицах встречающих играли радостные улыбки.

— Счастливого Рождества! — говорил он, чуть заметно затягивая гласные, будто в ожидании того, что кто-то подхватит его слова.

Скорпиус и Лили, несколько затерявшись в толпе встречавших, ждали, пока на них наконец-то обратят внимание. Поттер принялась теребить рукав своего свитера, а Малфой поймал себя на мысли, что у него возникло какое-то странно тянущее ощущение внутри. Ощущение, что что-то произойдет.

Джордж оторвал взгляд от матери, попутно вручая сыну свою шляпу и повернул улыбающееся лицо в сторону, встречаясь со Скорпом взглядом.

У Малфой в голове что-то щелкнуло.

Это был его подарок!

Малфой во все глаза уставился на Джорджа Уизли, пытаясь понять, что могло происходить в голове главного весельчака магической Британии, раз он решил подшутить над ним и своей родной племянницей таким образом. Мистер Уизли в свою очередь с некоторым удивлением смотрел на Скорпа, словно не ожидал его здесь увидеть. А в ту секунду, когда он обратил внимание на стоявшую рядом с Малфоем Лили, радостное выражение лица изменилось, уступая место… растерянности.

Это еще что за новости?

Что вообще происходит?

— Это он, — сказал Малфой Лили.

— Я уже поняла, — голос Поттер чуть звенел. Она была напряжена и ей, очевидно, не терпелось разобраться во всем.

Когда большинство встречающих рассеялось по комнатам и этажам, чтобы снова заниматься своими делами, в коридоре остались только Джордж, Скорпиус, Лили, а еще Гарри Поттер и Рональд Уизли.

Джордж все еще улыбался, но, глядя на парочку, скованную цепью, выглядел совсем уж потерянным.

— Думаю, все здесь уже поняли, что Тайный Санта Скорпиуса — это Джордж, — сказал мистер Поттер, прерывая молчание.

— Да уж, — многозначительно покивал головой Рон. — Объяснись-ка, братец, какого черта?

Джордж Уизли, словно вдруг взяв себя в руки, рассмеялся и, поняв руку к лицу, задумчиво потер подбородок.

— А что тебе объяснить, Рон? Раз уж вы все такие догадливые и сами все знаете.

— Джордж, может, тебе кажется забавным связывать детей цепями, но мне лично это как-то не душе, — сказал Гарри Поттер.

— Не только вам, мистер Поттер, — подал голос Малфой, не отводя взгляда от Джорджа Уизли.

— Давай, Джордж, разрывай эту цепь. Нечего Лили водиться с Малфоем! — конечно же, эта фраза принадлежала Рональду Уизли.

— Э, нет, брат, не выйдет.

— Дядя Джордж! — не выдержала Лили. — Это уже не смешно! Довольно шуток.

— Цветочек Лили. Я не могу снять заклятие с этой цепи, потому что я сделал его слишком хорошо!

— Как нам тогда избавиться от этой чертовой цепи? — спросил Скорпиус, особо не выбирая выражения. Что-то было не так. Он чувствовал, что Джордж Уизли не просто так старательно улыбался и изображал беззаботного малого.

— Ладно, если честно, я правда немного удивлен, что вы двое оказались скованны. Малфой, эта цепь — мое новое изобретение, которое в будущем я планирую продавать в моем магазине! Уж прости, что выбрал тебя подопытным, хотя мне не стыдно, — Джордж хохотнул. — Она создана для того, чтобы примирять врагов.

— Но мы никогда не были врагами, — сказала Лили, заставив Рона хмыкнуть, а Малфоя — покоситься на нее.

— Ну, нет, я не имел в виду примирение тех, кто готов глотки перегрызть друг другу. Эта цепь объединяет единомышленников и сводит дороги старых друзей. Видимо, вы попали под какую-то из категорий.

Скорпиус и Лили посмотрели друг на друга. Малфой заглянул в глаза Поттер.

Кажется, Лили купилась на это объяснение, потому что он словно видел в ее глазах, как она вернулась к их недавнему разговору, а потом оживила в мыслях детские воспоминания. Но Скорпиус Малфой готов был поклясться, что Джордж что-то скрывал. Он слишком хорошо распознавал ложь.

— Так, допустим, — тем временем подал голос мистер Поттер. — Дороги Лили и Скорпиуса пересеклись. Почему заклятие не разрушилось?

— Для укрепления дружбы, конечно же! — сказал Джордж, как будто объясняя что-то само собой разумеющееся. — Я сделал так, чтобы заклятие пало только через неделю.

— Неделю?! — одновременно воскликнули все присутствующие.

— Дядя Джордж, ты с ума сошел?! — негодованию Лили не было предела. — Это же все Рождественские каникулы! У нас с Малфоем были свои отдельные планы!

— Прости, цветочек Лили, я бессилен! Кто же знал, что цепь соединит именно вас.

* * *

Лили спала. Разговор с Джорджем окончательно испортил ей вечер, на ужине она была молчалива и каждый раз, когда злосчастная цепь позвякивала от какого-то неосторожного движения, тяжело вздыхала.

Ее и Скорпиуса пришлось положить в одной комнате, потому что цепь давала возможность отдалиться только для того, чтобы переодеться или отлучиться в уборную. Даже две кровати пришлось сдвинуть почти полностью, чтобы совсем не сковывались движения.

Недовольны происходящим были практически все, в особенности взрослые. Они высказали свое недовольство по поводу изобретения, а Рональд Уизли вообще отказался выкладывать его когда-нибудь на прилавки «Всевозможных волшебных вредилок». Больше всех, кажется, негодовал Джеймс Поттер. Как только он узнал, что не сможет находиться в компании друга 24/7 и заниматься тем, что им интересно, он всеми правдами и неправдами пытался уговорить дядю Джорджа снять заклятие. Джордж Уизли только пожимал плечами, сетуя на то, что личность он творческая, поэтому его нужно было понять и простить, а вещица эта, мол, всем понравится.

Лили так устала от всего этого, что, придя в их — подумать только — комнату, практически сразу уснула. А вот Скорпиусу не спалось. Он сидел на кровати, уместив ноги в то небольшое пространство между их кроватями, и смотрел на рыжие разметавшиеся по подушке волосы. Он ни о чем не думал. Он ждал. Только вот не знал, чего.

Может, Поттер была права сегодня вечером, сказав, что у него паранойя, пусть в виду имелась совсем другая ситуация. Иначе Малфой никак не мог объяснить, почему все поверили словами Джорджа Уизли и только он один не услышал никаких правдивых объяснений. Не для того он создал этот браслет, точно не для того. Иначе он не был бы так сильно потрясен в первые секунды, когда увидел, что Скорп и Лили скованны одной цепью.

Лили что-то пробормотала, и Малфой обратил на нее внимание. Потрясающее выдастся Рождество! Вместо того, чтобы развлекаться с Джимом, прогуляться по крутым местам и уютным барам, познакомиться с какими-нибудь девушками, говорить обо всем с лучшим другом, он сидит здесь и смотрит на спящую Лили, мать ее, Поттер.

Мир, ты несправедлив.

Что же такого ты заложил в браслет, Джордж Уизли, что из всех людей в Хогвартсе приковал к Скорпу именно ее?

Когда что-то коснулось руки Малфоя, он едва не подпрыгнул от неожиданности. Он резко опустил взгляд вниз и увидел Удлинитель ушей, который тыкался ему в руку.

А вот это уже интересно.

Скорпиус взял удлинитель и приложил к уху.

— Отлично, ты не спишь, — послышался приглушенный голос Джорджа Уизли.

Бинго! 50 очков Слизерину за паранойю Скорпиуса Малфоя! Раз уже Джордж решил вот так вот скрытно выйти с ним на контакт, то все-таки он что-то скрыл тогда внизу, в толпе народа. Скорпиус напрягся, боясь пропустить хоть одно слово.

— Ну и кашу мы заварили, а, Малфой? Кто бы мог подумать.

Мы? Малфой, как ему помнилось, был решительно ни при чем.

— Ты, конечно же, знаешь, что никакой это не браслет дружбы, по глазам твоим видел, что ты мне не веришь! Но не знаю, насколько тебе понравится правда. Мне она кажется такой себе!

Ну же, не томи, говори, в чем дело.

— Все, конечно, пока на стадии доработки, я еще думаю, как все усовершенствовать… В общем. Этот браслет — другая форма любовного зелья. Когда ты надеваешь его на свое запястье, точно такой же браслет из набора появляется у того, в кого ты влюблен. Этот браслет — шанс признаться в любви.

Черт.

Нет, это шутка.

Это же шутка?

— Уж не знаю, Малфой, что у тебя там в башке творится, но заклятие не ошибается, я точно уверен. Я мог бы много сказать тебе по поводу того, чтобы ты и думать забыл о цветочке Лили, но сейчас не об этом. Магия браслета разрушится сама, когда тот, кто первый надел его, признается своему возлюбленному. Но если через семь дней горе-любовник так и не решается на этот шаг, то заклятие срабатывает так, что, оказавшись в людном месте, он выкрикивает о своих чувствах против воли.

Джордж Уизли, ты просто чокнутый.

— Так что думай, что будешь делать с этим, Малфой. И вообще, извини. Я же не думал, что ты… что Лили…

Скорпиус не стал слушать дальше. Он лишь откинул удлинитель в сторону, и тот послушно пополз обратно к хозяину. Малфой же посмотрел на свой браслет, цепь от которого шла к Поттер и скрывалась где-то под одеялом.

Кажется, кошмар его юности становился реальностью.