Whales and Unicorns (джен)

281 год З.Э.

Второй день в Вестеросе прошел гораздо лучше, чем первый. Возможно, оттого, что в тот день он беспрерывно истерически кричал и покрывался потом в тех местах, которые, как он думал, не могли потеть вовсе, а еще он ежился от, казалось бы, привычного с рождения холода.

Да, все началось именно вчера. Отец… Его отец?

В общем, предыдущий лорд Магнар умер, оставив юного Крэгана Магнара лордом Королевской Пади в возрасте пятнадцати лет. И ровно в тот самый момент Крэган повалился в обморок, и ему снилась жизнь другого, более старшего человека. Человека из другого мира.

Он был… Честно сказать, ему так и не удалось вспомнить имя, но была уверенность, что он был англичанином слегка за двадцать, который внезапно оказался лордом какого-то места, о котором никогда в жизни не слышал, и вокруг было просто охренительно холодно.

У него ушло довольно много времени, чтобы хоть как-то уместить в голове целых две жизни, и далеко не всему, что он помнил, нашлось в ней место. Старое имя, гидрофобия Крэгана, какие-то формулы, связанные с серой…

Но его не слишком-то беспокоили те вещи, которые он забыл, гораздо большую тревогу вызывало то, что он помнил. Воспоминания, видения или нечто подобное об Иных, ведущих огромную армию живых на Юг, пять королей, сошедшихся в смертельной схватке, и кракен, стремившийся утопить все живое…

Крэган потянулся, похрустывая плечами. Несмотря на то, что близился конец зимы, здесь, на далеком севере, все еще стоял полноценный мороз. Облачившись в меха, составлявшие основу здешней одежды, он, практически инстинктивно, прицепил к поясу стальной меч дурной выделки. А затем он резко хлопнул себя ладонью по щеке.

«Не проснулся? — с некоторым сожалением подумал он. — Вот дерьмо».

Итак, распрощавшись с шансом проснуться и выбраться из того, что теперь могло или не могло считаться его настоящей жизнью, Крэган направился к главному залу Королевской Пади. Коридоры были темны, и факелам едва удавалось сдерживать натиск теней, облюбовавших узкие переходы. Крэган сменил нервозные перебежки на уверенную походку, его пальцы коснулись дверей, ведущих в зал и… он опустил голову, а затем глубоко вздохнул. Последний шанс убежать. Последний шанс.

Крэган медленно выдохнул, а затем, открыв глаза, резко распахнул двери в зал. По крайней мере его новое/старое тело научилось двигаться, создавая легкий эффект драматизма. Этому способствовала и его внешность. Более шести футов роста — при том, что он все еще продолжал расти. Крэган обладал темно-серыми глазами и темными длинными волосами до плеч, с тремя косами, одна из которых болталась позади, а еще две как бы закрывали уши.

— Лорд Крэган Магнар, — объявил кто-то из зала. Собравшиеся внутри мужчины и женщины встали со своих мест.

Проглотив ком в горле вместе с сомнениями, Крэган с притворной уверенностью направился к высокому креслу, возвышавшемуся на отдельной платформе. Кто-то услужливо отодвинул кресло, чтобы Крэгану было удобнее в него сесть, однако он не спешил его занять, вместо этого внимательно рассматривая собравшихся в зале. Перед ним были плохо одетые люди, пившие дешевый низкокачественный алкоголь и закусывавшие рыбой и овощами.

«Почему из всех возможных мест в Вестеросе меня угораздило очутиться в самой жопе мира?» — подумал он. Затем он поднял вверх руку, привлекая всеобщее внимание:

— Лорды и леди, мой отец мертв. И теперь мой долг — быть тем лидером, который нужен Королевской Пади…

281 год от З.Э. Год ложной весны.

Зима на Скагосе немилосердна. Крэган знал, что эта была еще относительно легкой, однако Скагос находился далеко на севере и принимал полный удар холодных ветров с востока, с Дрожащего моря, погода в котором полностью соответствовала его названию. Но все равно, Крэган стоял на скале, с который открывался вид на залив на южной стороне Скагоса. Всего несколько сотен метров от крепости Королевской Пади, однако местность выглядела столь же дикой и пустынной, как и весь остальной остров, на котором он вырос.

Транспорт, на котором он добрался сюда, лениво жевал траву у него за спиной. Огромный лохматый единорог с плотной белой шерстью, покрывавшей каждый дюйм его тела. Он скорее походил на горного козла, чем на волшебную лошадь из сказок. У него были красные глаза без белков и зубы, как у собаки. Крэган помнил, что раньше кормил зверя мясом… и будет делать это и дальше, несмотря на то, что теперь это казалось ему несколько странным.

Крэган стоял у каменистого обрыва и, закрыв глаза, отдавался своим ощущениям, чувствуя, как ветер яростно тормошит его волосы. Он стоял так некоторое время, пока не услышал шаги сзади.

— Я рада, что твоя первая зима достаточно мягкая, чтобы ты мог выйти за стены крепости, — услышал он женский голос. Часть Крэгана немедленно узнала его. Это была Вэл Стэйн, его мать. Не старше сорока лет, но ее темные волосы уже слегка поседели. Казалось, что общая блеклость Скагоса лишь старила людей.

— Отец много рассказывал о настоящих зимах, — ответил Крэган, а затем, помолчав, добавил: — Причем так, что мне иногда казалось, будто я и сам их пережил.

Настоящие зимы. Когда люди не могли покинуть своих пещер и землянок, разбросанных по всему острову. Когда приходилось питаться летучими мышами и грибами. Когда приходилось есть человеческую плоть.

— Тебе это пригодится, — сказала Вэл, извечная ворчунья, — ты и твои брат и сестра — дети Лета.

— Каждое лето сменяется зимой, а каждая зима… — На этом месте Крэган остановился, внезапно вспомнив о древних врагах далеко на севере, о холоде и смерти, которые они несут.

— Лорд Кроул что-то замышляет, — произнесла Вэл, так и не дождавшись продолжения. — С приходом весны он может попытаться совершить налет на наши земли…

Крэган задумался. Последний раз Скагос был объединен под знаменем Магнаров из Королевской Пади во времена правления Дэриона Второго. В те времена, почти сто лет назад, они постоянно совершали набеги на Север. Однако с тех пор кланы Скагоса враждовали лишь между собой. Лишь постоянные браки между сильнейшими домами позволяли поддерживать какое-то подобие мира. Он и сам был результатом подобного брака. Наследник Королевской Пади женился на старшей дочери лорда Стэйна, который, к слову, был уже довольно стар. Это означало одно — время мира подходило к концу. Так что, прежде чем пытаться как-то использовать полученные знания о том, что будет происходить в континентальном Вестеросе, ему предстояло навести порядок в своем собственном доме.

У Магнаров из Королевской Пади было два главных вассала. Киторожденные из Глубоких Пещер и дом Гудбрук, владевший небольшой деревянной крепостью на берегах речушки, тянувшейся почти через весь остров. У Гудбруков было около двух сотен воинов, и их земли граничили с землями лорда Кроула.

Крэган знал, что нужно делать. Ему нужен был повод к войне, чтобы заставить Кроулов присягнуть ему. С этой силой он мог бы договориться со Стэйнами и объявить себя верховным лордом Скагоса. И если успеть сделать это до турнира в Харренхолле, то это обеспечит ему небольшое военное и политическое влияние до начала восстания Роберта.

Времени было мало. Недостаточно для того, чтобы внедрить какие-то продвинутые технологии и одержать верх за счет преимущества в вооружении. Также Крэгану было далеко до Станниса в плане командования, хотя, как Магнар, он, насколько возможно, изучал стратегию. Ему было всего пятнадцать и весьма не хватало опыта.

— Он не станет ждать весны, — ответил, наконец, Крэган. — Кроул знает, что сейчас мы слабы, и постарается ударить как можно скорее. Спасибо, что обратила на это мое внимание, мама. Когда он придет, я буду готов.

Закончив речь, Крэган обернулся, но позади уже никого не было. Он внутренне улыбнулся.

Солнце садилось быстро — верный признак ложной весны; к моменту, когда Крэган вернулся в крепость Королевской Пади, уже полностью стемнело.