Дежавю (гет)

Дом оказался маленьким, но уютным. Самое то для двух дзенинов, желающих подлатать уставшие организмы. Какаши с превеликим удовольствием вытянулся наконец на кровати. Сакура хлопотала у очага, огонь подсвечивал ее светлые волосы. Какаши засмотрелся и не заметил, как уснул.

— Какаши-сенсей, — разбудил его ее шепот. — Какаши-сенсей…

— Здесь, — отозвался он и открыл глаза. — Почему шепотом?

Сакура передернула плечом, отодвинулась от кровати.

— Просто так, — сказала она нормальным голосом. — Вы спали.

— А. Я думал, может, нас окружили.

— Нет, все хорошо. Я установила охранный периметр, поставила ловушки.

— О-о, — протянул Какаши, меняясь в лице, — я теперь на улицу не пойду. Не обижайся, Сакура, но ловушки — это не твое.

— Ну и лежите здесь. Так даже лучше.

— Так-то оно так, только кто мне судно подаст?

— Какаши-сенсей, если вы серьезно, я же работала в больнице, вы помните. И потом, первый раз, что ли?

Не дослушав, Какаши сложил печать. Ему начала уже нравиться эта маленькая игра. Он появился на кухне, взял свой костыль, переместился за дверь и тут уже рефлекторно вскинул руку, перехватив кунай, крутнулся на костыле и отпрыгнул в кусты, избегая взрыва. Замер, оглядываясь и прислушиваясь.

За дверью раздалось отчетливое ойканье.

— Сакура, — громко сказал он, — фокус надо направлять наружу, а не внутрь, к двери, а не от нее! Нет, ловушки это не твое.

— Если бы кто-то меньше времени проводил в постели, — язвительно заметила Сакура, появляясь на пороге, — возможно, он бы мог меня научить!

Какаши поднял бровь и кинул кунай ей навесом обратно.

— Повторение лучший способ запомнить пройденное. Попробуй-ка еще раз. А ну стоп! После того, как я вернусь обратно, Сакура, строго после! Подожди немного.

В туалет действительно было надо, и не только пожурчать. Какаши нашел уютное местечко, потоптался немного, соображая, как устроиться не повреждая больную ногу, осторожно присел, сползая по стволу дерева, благо их тут хватало, и толстых, и тонких. Подтерся, переместился в сторону, горстью покидал на кучку земли и, выпрямившись, отряхнул ладони.

Вокруг царили тишина и спокойствие. Как будто и не было войны. Как если бы ничего не случилось. Мирные земли: ни мертвых, ни воскрешенных, ни оборотней.

Какаши увидел среди корней островок песка, еще раз машинально отряхнул руки, взял костыль и вернулся в дом.

Сакура резко обернулась, увидела его и опустила уже вскинутые в боевой стойке руки.

— Какаши-сенсей!

— Что? Так плохо выгляжу?

— Куда вас ранило на миссии в деревню Травы?

— В правое подреберье. Ты правда думаешь, что меня мог сожрать какой-то там Зецу? Серьезно?

Сакура сдернула со спинки стула полотенце, обмотала руки и, сняв с огня горшок с кипящим варевом, со стуком поставила в центр чисто выскобленного стола. Вытерла руки и повесила полотенце обратно.

— Садитесь есть.

— Э, нет. Зецу меня не убьет, а вот твоя стряпня — может. Ты сама пробовала?

— Какаши-сенсей, я уже давно нормально готовлю!

— В одном случае из трех, — пробормотал Какаши себе под нос.

Сакура, которая уже успела наложить себе порцию, оттолкнула его тарелку, облила его возмущенным взглядом и взяла палочки.

— Ну и жуйте свой паек.

— Спасибо, — он действительно достал из поясной сумки красно-коричневый брикет.

Ловко приспустил маску, порядочно откусил и вернул маску обратно — так быстро, что посторонний человек не успел бы разглядеть его лица. Сакура фыркнула.

— На одних орехах и ягодах организм не восстановится. Вам нужно мясо, Какаши-сенсей.

— Я смотрю на этот шедевр кулинарии, а он смотрит на меня, — Какаши демонстративно заглянул в горшок и передернул плечами. — Там явно больше глаз, чем должно быть у животного. Уж в животных я разбираюсь!

Сакура в сердцах бросила палочки в тарелку, на стол плеснула коричневая подливка. Какаши успел убрать руку, и на рукав ему ничего не попало.

— Это ягоды, понятно?! Приправа!

— Выглядит как глаза.

— Я их добавила для вкуса!

— И как вкус?

— Нормально, — проскрежетала Сакура.

— Ну вот и ешь. Приятного аппетита. А кто это был?

— Вы же сказали, что разбираетесь в животных!

— Живых животных, Сакура. И я просто пытаюсь поддержать разговор.

— Это была… белка.

— О, бедолага. Ты ее, гм, отскребала? Кажется, у нее даже кости превратились в фарш. Насколько я могу отсюда видеть. Ты выбрала осколки, надеюсь? Могут быть проблемы, если кость попадет в горло.

Сакура опять бросила палочки, негодующе уставилась на него. Какаши невозмутимо жевал свою плитку и еле заметно щурился.

— Ненавижу, когда вы так делаете, — Сакура наставила на него палец. — Я, между прочим, ради вас гонялась за этой белкой! Это вам для выздоровления необходимы животные белки! А если все время будете питаться всухомятку, у вас разовьется гастрит!

— Это будет очень, очень печально.

— А потом язва!

— Еще более грустное пророчество, Сакура. Но ты же сможешь ее вылечить?

— Нет, — отрезала Сакура, схватила палочки и начала тыкать ими в еду так ожесточенно, что стол украсился новыми каплями. Какаши вместе со стулом отодвинулся от стола.

— А щепки ты тоже для вкуса добавила?

— Какаши-сенсей, вы лучше почитайте, а?

— Спасибо, что напомнила!

Он достал из кармана книжку. Теперь тишину нарушали только шелест страниц да нарочитое постукивание палочек о глиняную тарелку. Было вкусно или нет, Сакура дисциплинированно доела свою порцию до конца. Взяла тарелку, вышла на порог, размахнулась и запустила тарелку в воздух; та со свистом улетела. Какаши обернулся.

— Я тут посуду мыть не нанималась, — проворчала Сакура и хлопнула дверью так, что стены вздрогнули.

Какаши неопределенно повел головой и снова уставился в книжку. Сакура помыла руки и принялась отмывать стол. Не отрываясь от чтения, Какаши отодвинулся еще дальше. Он успел доесть свой паек, запив водой из фляги. И теперь просто читал, поглядывая на травы и листья, которые Сакура вывалила на середину стола из своей медицинской сумки. Она их сортировала, складывая одни в одноразовые пакеты, а другие откладывая в сторону в несколько разных кучек.

Одна из кучек, видимо, чем-то ее не удовлетворила — Сакура поглядывала на нее и хмурилась. Наконец, не выдержав, спросила:

— Какаши-сенсей, у вас не осталось кошачьей мяты?

— А она у меня была?

— Была, я давала вам несколько пакетиков. Во время той миссии, помните?

— С кошками.

— Конечно.

Он вздохнул, похлопал себя по карманам.

— Не уверен… Мы ее, случайно, в чай не заварили?

— Ну это разве что только вы. Я-то знаю, что в этой местности она не растет.

— О, что-то нашел! Это?

— Нет. Это… другое. Но все равно спасибо, — Сакура перегнулась через стол, взяла маленький, надежно запечатанный пакетик. — Пригодится для тонизирующей настойки. Вдруг опять простуду подхватите. Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

Сакура вздохнула, убрала рассортированные травы обратно в сумку. Встала, чтобы помыть котелок — налила из ведра воды, плеснула мыльного раствора.

— Я понимаю, что вам уже привычно, — заговорила она через некоторое время, ожесточенно драя котелок. — Я имею в виду… понимаете… Это же вредно, так часто принимать лекарства.

— Оставь это, Сакура.

Она смахнула рукой упавшую на лоб прядь, уточнила:

— Котелок?

— Разговоры.

— Вы мой учитель и вы мне… — она запнулась, — дороги. Я бы не хотела…

Какаши закрыл и положил книжку, но не успела Сакура порадоваться, как он мечтательно протянул:

— А хорошо было бы рыбки поесть. Сакура! Ты умеешь ловить рыбу?

— Я? Наверное, то есть… Не уходите от темы!

— Нужно вот такую, — он показал, разведя руки примерно сантиметров на тридцать. — Хотя бери две. Ты принесешь, я покажу, как ее приготовить. Знаешь, Сакура, принеси три, наверное.

Сакура поджала губы, выпрямилась.

Какаши улыбнулся ей и, снова взяв со стола книжку, углубился в чтение. Сакура повесила котелок обратно в очаг.

— Вы бы хоть легли.

Не отрываясь от книжки, он кивнул и перенесся в спальню. Лег, прямо в одежде, поверх покрывала. Сакура помедлила, видимо, размышляла, не заставить ли его раздеться, но потом вышла. Звука взрыва не последовало, Какаши даже выгнул бровь: или она сделала на этот раз все правильно, или не стала ставить ловушку.

Он вытянулся на кровати, сунул книжку под голову и задремал. Разбудило его ощущение чужого присутствия, и тут же заскрипела входная дверь. Какаши хотел было шутливо спросить Сакуру, сколько рыб ей пришлось отпустить, пока не нашлось именно три одинакового размера, но тут же он понял, что это вовсе не Сакура.

Шаги принадлежали кому-то размером побольше, чем девушка восемнадцати лет. Напрягая слух, Какаши различил, как дышит пришедший — сдержанно, через раз. И двигаться старается тоже аккуратно. Вряд ли хозяин дома — тем более что его Какаши видел мертвым четыре дня назад.

— Эй, — донесся хриплый голос с улицы. Э, да их двое. — Ну что там?

— Погоди ты, вроде никого… О.

Какаши приподнял руку, приветствуя мужика, появившегося в дверях спальни.

— Йо.

— Привет, — мужик облизнул губы и быстро оглядел комнату. — Чего ты… днем в постели-то? Ранен, что ли?

Какаши ласково сощурился.

— А ты, видимо, лекарь?

Судя по внешнему виду, мужичок лекарем не был, по крайней мере, огромных размеров меч (поменьше, чем у Забузы, но все равно способный развалить пополам всадника вместе с конем) за спиной наводил на мысли.

Мужик с мечом хохотнул.

— Ага, лекарь. Последний, кто тебе понадобится.

— Потрясающе, — хмыкнул Какаши.

— Ты это… денег давай. Можешь не вставать, скажешь только, где лежат, мы сами возьмем. Рога! Заходи, один он тут.

— Давайте проясним ситуацию. Вы за кого меня принимаете? За лодочника? Так тот помер.

— Не, не за лодочника, — в комнату влез второй: молодой рыжий парень. Он широко улыбался, так что видны были хорошие белые зубы с щербинкой. — Это ж вы банду Длинного прибили?

— Длинного? — озадаченно переспросил Какаши. «Мы?»

— Ну, Длинный, он верховодил. Да вы точно, с тобой еще девка молодая была.

— Они тут мазу держали, пять деревень под ними ходили. Ну, денег набрали нормально.

Какаши почесал в затылке.

— Так, а вы с чего взяли, что те деньги у нас?

— А у кого? Мы посмотрели, трупы закопаны, денег нет. Значит, вы взяли. Давай сюда, да мы пойдем.

На Какаши напал смех, он закашлялся, прикрывая рот рукой. Первый раз охотились не за ним, а за его деньгами. Гипотетическими.

— Не отдашь денег, мы с твоей девки возьмем!

Старший толкнул щербатого под ребра.

— Ты чего?

— Мы ж и так хотели забрать девчонку!

— Зачем вам девушка? — полюбопытствовал Какаши, поудобнее перехватывая под подушкой кунай.

Щербатый расплылся в улыбке.

— Справная девка-то. Видали, как она купается. Сиськи, жопа, все на месте. Худовата, правда, но это ничего, мы ее подкормим, хороших денег стоить будет…

Старший еще раз толкнул его. Рыжий недовольно зашипел и сунул локоть в ответ.

— С ума сойти. И вы мне это говорите?

— А че такого? — откашлялся старший. — Как будто мы не знаем, зачем ты девку с собой таскаешь, ага. Да с тебя не сильно убудет. Другую себе найдешь. А эту — нам. Мы тоже трахаться хотим.

— Сомневаюсь.

— Чего?

— Сомневаюсь я, что вы жить хотите. В своем ли вы уме, с шиноби денег требовать? Не в моем обычае хвастаться, но серьезно, лучше разворачивайтесь и уходите, прямо сейчас. Пока можете.

— А, это…

Молодой поскреб шею, по-прежнему светло улыбаясь.

— Так видели мы вас там, господин хороший. И как на ручки вы девке-то упали, и как она потом полночи вас откачивала.

— Прекрасно, и что помешало вам тогда?

— Так мы ж не знали, где деньги, — объяснил старший. — Мы на другой день пошли искать, а денег тю-тю. Конечно, если б знать сразу-то…

— То вы б сразу пришли нас убивать, правильно я понял?

— Почему вас? Девчонка нужна нам живой. Так что с деньгами-то, где? Скажи уж сам, господин хороший. Тебе ж поди и так плохо, не хочется приумножать, так сказать, страдания.

— Вот спасибо.

— Пожалуйста, — улыбнулся щербатый.

— Один вопрос: как же это вы близко подошли, а мы вас не почувствовали?

— А у Драного линза волшебная есть, — похвастался щербатый, пихнул товарища локтем. — Нам и подходить не пришлось, он все отлично видел!

— Трубу подзорную имеешь в виду или бинокль?

— Бинокль, ага. Полезная вещь!

— Еще бы! Ну, раз уж вы так душевно подошли… Скажу вам. Деньги на улице. В земле. За домом закопали.

Разбойники переглянулись. Какаши спокойно ждал. Молодой потянулся к многострадальной, в кровь уже наверное расчесанной шее. Какаши подавил желание почесаться тоже и уверился в решении срочно выводить их отсюда. Да убьешь их тут — потом тела на себе выносить. Яму копать самому, опять же.

Он бесшумно переместился к выходу, взял костыль.

— Спиной к окну повернетесь, пять шагов вперед сделаете. Копать на две сажени вниз…

— Что так глубоко? — не выдержал молодой.

— Ну извини. Не думали, что вы такие прекрасные сюда придете, на себя рассчитывали.

— Девку, что ли, копать заставил?

Какаши представил, какое лицо стало бы у Сакуры, если бы он сказал, что надо срочно — ночью! — вырыть яму для сокрытия похищенных у крестьян денег, и едва сдержал веселое хмыканье. Хотя Сакура, конечно, копать бы не стала. Хватило бы одного удара кулаком. Пожалуй, в яме как раз молодчик бы и поместился. Вертикально.

— Ага. Девку. Я, понятно, копать не мог, по очевидной причине.

Мираж на кровати продолжал изображать тяжелораненого. Какаши поколебался, вливать ли в него чакры побольше, чтобы получился полноценный клон, потом решил рискнуть. Логикой визитеры не просто сияли, они блистали, как… Какаши поискал в уме сравнение, но не нашел и только снова покачал головой.

— Кто-то может остаться тут, а второй пойти вытащить деньги, — вещал мираж из комнаты. — Только смотрите, чтобы потом быстро все было, и чур без обману. Вот сюда бить надо, ясно? Я сейчас жилет сниму…

Какаши выскользнул из дома. Если и поймут ошибку, ничего страшного. Не будут же они вечно сидеть внутри, выползут, никуда не денутся.

Старший, как дурак, вышел из дома и поперся в указанное место. Какаши дождался, пока он не начнет копать, сделал шаг от стены, с которой используя хенге успешно сливался, и технично перерезал мужику горло. Придержал за плечо, наклоняя над ямкой, чтобы брызгало в основном туда. Хрипя, мужик немного подергался и упал. Какаши костылем поправил его голову, чтобы не кровил где попало.

Внешность у мужика была так себе, ничем не примечательная. Какаши, сложив печать, набросил на себя иллюзию, покашлял, изменяя голос, и двинулся обратно в дом. Идти было неудобно. Плюнув на театральность, он переместился к двери, открыл ее и громко позвал молодого:

— Все тут, кончай его и выходи.

Через секунду донеслось изумленное восклицание. Рыжий, видимо, ткнул ножом — или что у него там было — лежащего вроде как Какаши, и тот растаял, оставив парня в недоумении. Тонко чувствуя момент, Какаши заорал:

— Ах собака, уходит, уходит, жми сюда!

В доме что-то опрокинулось, загремело, парень выскочил на крыльцо. Какаши принял его в объятия, перехватил локтем горло, используя его же собственную инерцию. Уперся в косяк, подтолкнул в спину, резко двинул рукой, и с хрустом шейных позвонков молодой разбойник обмяк тоже. Какаши закинул его на плечо и, переместившись к первому убитому, бесцеремонно свалил наземь.

Присел рядом, с интересом пошарил по карманам. Ничего особенного не обнаружил, только бинокль у старшего и у него же мешочек с деньгами. Какаши не стал даже пересчитывать, сунул в карман. Потом найдет применение — сдаст Годайме или на горячие источники команду сводит.

Нет, но как только им в голову идея такая пришла?! Ограбить шиноби! Да будь он хоть при смерти и с одной рукой, им все равно не стоило приближаться! Вот это медвежий угол, край непуганых идиотов!

— Дивные люди, дивные, — опять покачал Какаши головой.

«Сакуре не надо знать, — решил он, заваливая тела земляным дзюцу, — расстроится». Она всегда нервно реагировала, когда люди, которых они по идее защищали, оказывались неблагодарными. Кстати, действительно интересно, где деньги. Какаши и в голову не пришло обыскать трупы. Может быть, чунины Аобы нашли, они же, видимо, отступников хоронили. Или у пленного остались — Какаши не обыскивал его, доверяя Сакуре. Или у Сакуры. Надо будет аккуратно у нее поинтересоваться.

Сакура вернулась, когда он уже отдыхал в постели. Зашла, заглянула в комнату. Волосы у нее влажно блестели, она еще вытирала мокрые кончики полотенцем. Какаши улыбнулся ей и помахал рукой.

— Какаши-сенсей? — нахмурилась Сакура. — Ничего не случилось, пока меня не было?

— Абсолютно ничего. И я отлично себя чувствую, спасибо.

Сакура помедлила, меряя Какаши взглядом. Под этим взглядом он невольно поежился и вздохнул.

— Болит немного, — признался он. — Я не стал принимать болеутоляющее.

Тут же растаяв, Сакура принесла попить, поправила подушку под головой и пообещала заварить чай. Какаши лежал на спине, закинув руку за голову, и наблюдал из-под ресниц. Как они там говорили? «Ладная девка»? Действительно, Сакура выросла в красивую женщину, как это он раньше не замечал. При мысли о том, что они пялились на нее, смотрели из кустов, облизываясь, в висках застучало. Какаши убил бы еще раз.

Сакура повернулась, смахнула с лица локон и, посмотрев в его сторону, улыбнулась.

Какаши закрыл глаза.

Он чувствовал больше положенного. Вернее — не так, как обычно.

— Сакура, что ты мне дала?

— Как обычно. Тонизирующее, антитоксин, коагулянт.

Какаши сжал зубы и постарался дышать размеренно. Увы. Он не мог запретить крови приливать к какому-нибудь определенному органу. Игнорировать факт — мог. А повернуть кровоток вспять — нет.

Сакура замерла, глядя на натянувший полотенце член. Ее рука находилась в опасной близости, практически лежала на нем. У Какаши в голове вертелось, что за последние несколько лет Сакура превратилась в очаровательную женщину, а он этого не видел. Понадобилось вмешательство разбойников, чтобы он разглядел груди, и бедра, и длинную нежную шею. Расширенные зеленые глаза, удивленно рассматривающие его встающий член.

И вот ведь, раньше его ничего не смущало, а теперь вдруг — да. Догнало и накрыло.

Какаши откашлялся.

— Это бывает. Реакция… на чакру… Я же перестал принимать болеутоляющее. Чувствительность повысилась.

Сакура перевела взгляд своих колдовских глаз на его лицо.

— Чувствительность?

— Да. Связки, нервы, рецепторы, что там еще. Все нормально, Сакура. Это физиология. Сейчас я… Секунду…

Какаши потянулся за таблетками, но Сакура остановила, положив теплую ладонь на его руку.

— Так ведь не поможет.

— Э?

— Поздно уже, — пожала она плечами. — Эрекцию так не сбить, да и смысла нет. Легче снять напряжение естественным путем.

— Сакура…

— Не смущайтесь. Я же знаю, что вы мужчина.

«Не смущайтесь», — значит. Ну, много странных моментов было в его жизни, и неприятных, и странных, но дрочить в присутствии бывшей ученицы!..

— Боюсь, это немного не то, что мне бы… мм… Хотелось сделать.

Не успел он порадоваться, что выговорить это удалось спокойно, как Сакура свела на нет все его усилия проигнорировать ситуацию.

— Что?! — Она так и подпрыгнула на месте и схватилась за его руку. — Вы, что ли, сексом хотите заняться? Со мной?!

— С тобой?!

Он попытался отодвинуться так резко, что полотенце свалилось на пол. Сакура подалась за его рукой, не успев вовремя отпустить, и чуть не рухнула плашмя. На него. Поперек тела.

— Пресвятые Ками, нет! — выпалил Какаши, выдирая руку и скатываясь на пол по другую сторону кровати. — Это вообще последнее, что мне могло бы прийти в голову!

Сакура вскинула голову. Глаза у нее подозрительно заблестели.

— Да никто и не предлагал!

«Теперь она обидится», — запаниковал Какаши. Ему удалось кое-как прикрыться штанами, и дышать сразу стало легче. Он выставил ладонь, пытаясь успокоить Сакуру.

— Не подумай чего, Сакура, ты вполне привлекательная женщина, и вообще…

— Вообще, вы мне не нравитесь, и никогда не нравились!

— Ну слава Ками.

— Читаете свои книжки, и читайте дальше!

— Читаю.

— Да ни одна женщина не согласится с вами!..

— И не надо.

— Только слепоглухонемая, наверное, и совсем глупая!..

— Сакура, успокойся. Я не это имел в виду, честное слово.

Какаши стащил с кровати покрывало и завернулся в него, уронив штаны себе под ноги. Сакура, гневно сопя, испепеляла его взглядом. Какаши с удовольствием бы испепелился, но бегать по лесу в одной маске было бы совершенно некомфортно. К счастью, стояк ослаб после такого выброса адреналина. Какаши осторожно присел на край кровати.

— Еще раз извини за неловкую ситуацию.

Сакура мгновение смотрела на Какаши, как на вновь воскресшего Мадару, не к ночи будь помянут, потом наконец отвела взгляд.

— Вы тоже… извините. Я не хотела. Не учла… нервных окончаний.

Какаши передернул плечами. «Видимо, их там до лысого хрена, этих окончаний», — подумал он, вспоминая накатившую истому.

— Наверное, не стоит продолжать, — как можно мягче проговорил он. — Давай ты меня просто перевяжешь, и отправимся в Коноху. Хотя не надо перевязок. Я сам.

— Конечно сам, еще бы!

— А теперь-то что не так? — осторожно поинтересовался Какаши. Сакура снова выглядела как богиня-мстительница, глаза сверкали.

— Вы все время сам, — ядовито прошипела она, скрещивая руки на груди, — а мне потом приходится пилюли жевать, чтобы вас с того света вытащить! Давайте, лепите свой пластырь, только потом не жалуйтесь, если нога отвалится!

— Как же она отвалится? Мышцы вон целые. Сухожилия. Кости. Все на месте.

— Оставьте свои дурацкие шутки при себе! Если бы кое-кто вовремя мне сказал, я бы эту рану так не запустила! Шрама бы не осталось! А теперь пожалуйста, края совмещены кое-как, связка перекошена, давайте ждать, пока невралгия присоединится!

— Какая невралгия? — вычленил Какаши главное.

— Обыкновенная. Онемение, дрожь, нарушение прохождения сигналов. Всякое. — Сакура пожала плечами. — Но не хотите лечиться — не надо!

Какаши потер шею под маской и почесал в затылке.

— Давай остынем, хорошо? Я имею в виду…

— Я поняла, — прервала его Сакура. — Скажете, когда надумаете.

«Да я вообще-то не о том», — подумал Какаши, глядя на очень прямую спину. Неудобно получилось, действительно. Не то чтобы ему не хотелось лечиться. Просто непривычно было пускать кого-то так далеко в интимную сферу.

Даже Сакуру.

Особенно Сакуру.

Подхватив одной рукой водолазку и прижимая ее к себе локтем, Какаши нагнулся за штанами и прямо так, в покрывале, ретировался из дома. Он, определенно, нуждался в порции холодной воды. Большой порции… глубокой.